В.Л. Романов, зав. кафедрой организации социальных систем
и антикризисного управления РАГС, профессор
Представленные в работе материалы отражают результаты научного поиска подходов к решению чрезвычайно актуальной и сверхсложной проблемы – формирования способности системы и процесса современного государственного управления эффективно отвечать на вызовы инновационно трансформирующегося общества, проявляющиеся угрозами и реальной опасностью дезорганизации жизнедеятельности людей. Ориентируясь на раскрытые многими авторитетными учеными факты несостоятельности классической парадигмы обществознания, базирующейся на линейном представлении и исследовании происходящих в обществе процессов, автор использовал синергетический подход, который предназначен для исследования нелинейно развивающихся систем, к которым относится и современное инновационное общество
ВВЕДЕНИЕ: ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ
Различные суждения, представления и утверждения, характеризующие процесс и результаты современных российских реформ, сходятся в главном: крайне медленные и неравномерные в отношении социальных индивидов темпы социально-экономического развития страны, оцениваемые по критерию состояния и динамики уровня и качества жизни граждан. Базисная проблема такого движения реформ обусловлена кризисным дисбалансом в реформаторской политике двуединых по своей природе средств динамичного и в то же время упорядоченного социально-экономического развития – социальной самоорганизации и управления.
Произведенный радикальной реформой стремительный переход от жестко организованного государством тотального управления обществом к максимально свободным («рыночным») отношениям в расчете на их самоупорядочение откликнулся неизбежным при таких переходах глубоким кризисом всех сфер жизни общества. Высвобожденная из-под управленческого контроля социальная самоорганизация и продуцируемые ею инновации проявились в негативном для национального сообщества значении – в концентрации капитала у относительно небольшой части населения без необходимо го с его стороны вклада в обеспечение динамического социально-экономического развития страны и соответственно повышения уровня жизни граждан, большинство из которых стало стремительно нищать.
В этой обстановке остро заявила о себе необходимость сжатия раскручивающейся спирали социально бесплодной и даже национально опасной самоорганизации путем включения в социальные процессы эффективной системы государственного управления. Возникла проблема восстановления сильного государства как генерального субъекта социального управления с целью обеспечения условий формирования и развития продуктивных для общества процессов социальной самоорганизации и в сопряжении с ними нейтрализации или социально-позитивной переориентации деструктивных для общества самоорганизующихся и организуемых сил. Компоненты стратегии такой направленности проявляются в процессах осуществляемой в настоящее время реформы системы государственного управления.
Однако ее полноценная реализация наталкивается на значительные трудности. Главный источник этих трудностей – чрезвычайная сложность отношений, формирующихся на современном этапе эволюции человеческого сообщества в целом, и концентрированно выраженная в странах с «переходной экономикой», в числе которых и Россия. Эта сложность – продукт ускоряющегося обновления условий жизнедеятельности, стиля и образа жизни людей и их сообществ. При этом новшества порождаются не только, как это представляется традиционно, в сфере экономики, но все более явно – во всей совокупности общественных отношений, как организуемых, так и самоорганизующихся.
Разнородные по генезису, силе и направленности влияния на жизнь общества и индивидов эти новшества и инновации хаотически переплетаются, смешиваются, обмениваются составляющими, синергезируются или взаимно погашаются, маскируют или изменяют свою социальную значимость. Продуцируемая инновационным хаосом неопределенность размывает исторически сложившиеся социальные институты, дезорганизует механизмы самоупорядочения социальных индивидов. Государству, привычно оперирующему принятыми им же критериями – что «хорошо» или «плохо» для него и общества, – становится все труднее, а подчас и невозможно с этих позиций различать позитив и негатив социальных инноваций и соответственно управлять ими. В поиске возможности осуществлять свою деятельность в таких условиях государство само становится источником социальных инноваций, поскольку принимаемые им решения в инновационно изменяющемся обществе, как правило, для людей новы и не всегда воспринимаемы. Допускаемые при этом управленческие ошибки провоцируют в порядке отрицательной обратной связи возникновение в обществе социальных новаций, противопоставленных принятым государством решени ям.
В этом контексте определяется проблема формирования инновационной парадигмы государственного управления. Ее методологическим основанием может выступить философия открытого мира, ориентирующая познание на категориюстановящегося бытия , представляемую с позиции принципов общей теории самоорганизации (синергетики). Активно утверждающаяся на этой основе в обществознании теория социальной самоорганизации прокладывает путь к раскрытию генезиса социальных инноваций и к теории инновационного социального управления, а в итоге – к инноватике государственного управления.
Инновационность государственного управления в своей основе предполагает способность и умение органов государственной власти, с одной стороны, направлять происходящие в обществе инновационные процессы в социально-конструктивное русло, с другой – структурно и функционально перестраиваться адекватно реальным и прогнозируемым вызовам инновационно изменяющегося общества. Разработка и реализация концепции инновационного государственного управления выдвигает новые профессиональные требования ко всем категориям государственных деятелей – от руководителей высшего ранга до специалистов. Независимо от занимаемой должности каждый из них должен прежде всего обладать чувством органической включенности в процесс жизнедеятельности страны.
Только находясь в едином движении, можно не со стороны, а непосредственно воспринимать изменения его характеристик, находить источники и направленность этих изменений, возможности и способы целесообразной их корректировки. Обладание этим чувством развивает в деятеле потребность в познании, способность, активность и результативность познания мира, в котором он живет и действует от имени государства. Познавая этот мир и идентифицируя себя с ним, государственный деятель обретает способность и умение взаимодействовать с его инновационной сложностью, определяя в ней точки приложения общественно-позитивных управленческих воздействий. Эти фундаментальные требования к профессиональным качествам государственных деятелей составляют основу для разработки и реализации программ их подготовки к эффективному участию в инновационном государственном управлении.
В последние годы государственный кадровый корпус заметно обновляется в профессионально-качественном отношении. Этому в значительной мере способствуют такие факторы, как укрепление позиций демократического государства в управлении общественными отношениями, реформирование государственной службы и административной системы. Существенное значение в этом процессе имеет профессиональное обучение государственных служащих как в специально созданных для этой цели высших учебных заведениях, так и на соответствующих факультетах / кафедрах традиционных вузов. Однако, несмотря на то, что в ряде нормативных документов федерального уровня сделан акцент на необходимости приведения профессиональных качеств служащих в соответствие с особенностями государственно-управленческой деятельности в сложных условиях политических, административных и социально-экономических реформаций, а также определенную модернизацию методики преподавания, существенных перемен в качестве государственного кадрового корпуса, необходимых для инновационного государственного управления, пока не произошло. Для решения этой проблемы в системном плане требуется как базисный минимум инновационная ориентация содержания обучения руководящего состава и специалистов государственной службы.
Российская государственная система не одинока в своем переживании вызова инновационно трансформирующегося общества. Бывшие республики СССР находятся в не менее сложном положении. Сотрясающий их уже второе десятилетие системный социетальный кризис – закономерное следствие разъединения. Насколько возрастает жизненный потенциал любой целостности в результате кооперативного функционирования (синергии) ее компонентов, настолько же, и даже больше, обрушивается он при распаде системы. Оказавшись предельно открытыми перед внешней средой, представленной, с одной стороны, высокоорганизованными государствами, а с другой – отстающими в своем развитии, распавшиеся компоненты СССР расходуют остатки накопленных сообща жизненно важных активностей, принимая взамен далеко не самое лучшее для своего жизнеустройства. Эта проблема усугубляется тем, что в мировом сообществе все отчетливее проявляются признаки цивилизационного кризиса. Ни одна страна, относящаяся к так называемому цивилизованному миру, не входит спокойно в новое тысячелетие.
Даже самые, казалось бы, высокоорганизованные государственные системы сегодня фактически бессильны противодействовать таким уникально самоорганизующимся и инновационно обновляющимся социально-патологическим образованиям, как организованная преступность, терроризм, коррупция, теневая экономика Ни одна из них не застрахована от финансового, энергетического, демографического, экологического и других кризисов. Утрачивая под влиянием этих угроз и опасностей веру в возможность получения защиты от них со стороны государства, народные массы испытывают возрастающую напряженность, разрядку которой они находят в самоорганизации, продуцирующей социальные инновационные процессы, имеющие далеко на всегда общественно-позитивное значение.
Становится все более очевидной необходимость смены классической парадигмы государственного управления, в основе которой лежит принцип детерминизма и линейности общественного развития, исчерпывающий свое значение в исследовании сложностей. Импульс активному формированию новой парадигмы дает кризис человекомерной социальной практики. Для развитых стран его наступление – проблема будущего. Соответственно этому наблюдается некоторая неторопливость в пересмотре ими парадигмы государственного управления. Россия и другие страны СНГ уже сегодня живут в системном социетальном кризисе. В связи с этим именно им дан шанс найти выход из него не за счет ориентации на теряющие свое значение «западные» системы государственного управления, а путем разработки новой управленческой парадигмы, вооружающей социальные науки и практику методологией и методикой государственного управления в инновационном обществе.
Настоящее издание является поисковым шагом в разработке подходов к формированию концепции социально-инновационного государственного управления. Этот шаг стимулирован возрастающим интересом творческой научной общественности и прогрессивных государственных деятелей России, других стран СНГ и дальнего зарубежья к проблемам управления сложностями общественных трансформаций. Определенный научный потенциал движения в этом направлении и конкретно в отношении государственного управления в эпоху радикальных политических и социально-экономических преобразований накоплен в Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации совместно с учеными Института философии РАН и Института прикладной математики им М.В. Келдыша РАН. Однако решение столь актуальной и сложной проблемы требует значительного расширения и углубления научного поиска за счет кооперирования сил и средств на национальном и межгосударственном уровнях. Эта потребность и возможность ее реализации отчетливо проявились на проведенной в РАГС Международной научно-практической конференции «Стратегии динамического развития России: единство самоорганизации и управления» (Москва. 2004). Состоявшаяся в 2005 г. в Национальной академии государственного управления при Президенте Украины научная дискуссия ученых России и Украины стимулировала процесс создания такой кооперации в форме Международного сетевого научного сообщества «Инноватика государственного управления».
Представленные здесь материалы являются авторской частью результатов проведенного в Российской академии государственной службы при Президенте РФ в 2005 г. коллективного исследования по теме «Инновационная ориентация подготовки кадров государственной службы» (автор гипотезы и руководитель проекта доктор социологических и медицинских наук, профессор Романов В.Л.). Учитывая новационность содержания, работа открыта для конструктивной критики и развития на кооперативных началах.
Глава I . ОБЩИЕ ОСНОВАНИЯ ИННОВАТИКИ
Путь к системному решению любой сложной проблемы прокладывается познанием производящих ее «ключевых» оснований и пространства производимого ею влияния. Поиск таких оснований сегодня фокусируется на факторе инноваций, который, традиционно определяясь как «двигатель прогресса» и, не утрачивая этого значения, одновременно проявляется в прямо противоположном значении. Преодоление этого противоречия усматривается в исследовании инноваций с выводом сложившегося их приложения за рамки экономической теории и формировании инноватики в широком ее представлении.
1. Понятийный контекст и поле инноваций в традиционном
и развивающемся представлении
Начало инноватики положено в сфере экономики, точнее – в предпринимательстве и по общему признанию связано с трудами российского ученого Н. Кондратьева и австрийского экономиста Й. Шумпетера. Открытие Кондратьевым больших циклов (длинных волн) конъюнктуры инициировало исследования причин этих циклов с выходом на существенное значение новшеств в развитии этих процессов на макроэкономическом уровне . Развивая идеи Кондратьева, Шумпетер ввел в научный оборот термин «экономическое развитие» и понятие «инновация», определив его как появление чего-то нового, неизвестного ранее, и ряд других понятий, относящихся к начатой им разработке теории инновационных процессов . При этом областью инновационной деятельности было определено предпринимательство . Изначальная привязка инноватики преимущественно к экономической сфере сохраняется до настоящего времени и существенно влияет на формирование ее понятийного инструментария. Приведем несколько типичных в этом отношении определений понятия «инновация».
- Инновация – любой новый подход к конструированию, производству или сбыту товара, в результате чего инноватор или его компания получают преимущество перед конкурентами .
- Инновация – конечный результат инновационной деятельности, получившей реализацию в виде нового продукта, реализуемого на рынке, нового или усовершенствованного технологического процесса в практической деятельности .
- Инновация – это магистральный путь, обеспечивающий постоянный рост и процветание компании .
В качестве концентрированного выражения «приватизации» понятия «инновация» экономикой можно привести утверждение, что «конечным результатом инновации является коммерческий успех» . Вместе с тем становится все более заметным выход исследователей поблематики инноваций за пределы экономической теории и практики.
Анализируя различные варианты определения понятия «инновация», автор оригинального труда «Инновационная сага» В.М. Коновалов пишет, что инновацию, очевидно, не следует ограничивать только сферой предпринимательской деятельности. Предпринимательская деятельность, коммерческая по своей природе, подразумевает получение прибыли (доходов).Отношения между людьми не ограничиваются только экономической сферой (курсив наш – В.Р. ). Например, важное место в жизни людей занимают политика, искусство, проблемы сохранения окружающей среды, образования, здравоохранения и т. д., т. е. то, что может быть отнесено к социальной сфере. Это не предпринимательство, не бизнес. Но и здесь возможны инновации . Еще шире и полнее раскрывают поле инноваций известные российские ученые Б.Н. Кузык и Ю.В. Яковец, которые представляют их как использование достижений человеческого ума для повышения эффективности деятельности в различных ее сферах. Инновации, по утверждению авторов, могут быть технические, экономические, экологические, управленческие, военные, политические, социокультурные, государственно-правовые и т. п. Этот перечень отнесения инноваций к различным сферам жизнедеятельности человека и общества можно вслед за названными авторами продолжать с выходом на заключение о том, что полем инноваций является все социальное пространство человечества. В контексте современного этапа эволюции общества как особой эпохи общественного развития, отличающейся стремительным изменением социальной жизни, инновации становятся объектом возрастающего интереса социологов. Первой попыткой систематизации научных знаний в новой области социологии, изучающей сущность и закономерности порождения, развития и распространения инноваций в современном обществе, стала работа отечественного ученого Ю.А. Карповой «Введение в социологию инноватики».
Предложенный автором подход рассматривает инновацию как социальный феномен, появление и функционирование которого в культуре вызывает системные социальные изменения. Определяя инновацию как новшество, прогрессивный результат творческой деятельности, который находит широкое применение и приводит к значительным изменениям в жизнедеятельности человека, общества, природы, Карпова формулирует положение об универсальной распространенности инновационных процессов, хотя, и относит, по умолчанию, эту универсальность только к жизни общества и человека . Заметным шагом в утверждении инноватики в ее социально-прикладном значении явился коллективный труд российских ученых, посвященный проблеме введения социальной инноватики в ряд учебных дисциплин. В работе представлены основные категории социальной инноватики, принципы и механизмы принятия инновационных решений, реализации инновационных программ и проектов, конкретные социальные технологии управления инновациями на региональном и местном уровнях. Они являются, по сути, заходом на формирование нового междисциплинарного направления в обществоведении – инноватики управления .
Несмотря на возрастающий интерес практики к инновациям и оживленный отклик на него ученых, в настоящее время инноватика развивается внутри своеобразного круга. В какой бы отрасли и на каком бы уровне жизни общества ни проводились исследования инновационных процессов, все они за малым исключением замкнуты на проблему достижения с помощью инноваций успеха в экономической (коммерческой) деятельности. Соответственно этому, научный поиск направлен на прагматические цели и ведется преимущественно на нижнем уровне науки – прикладном, развитие которого без опоры на фундаментальные основания рано или поздно сталкивается с кризисом.
Выход в ряде работ на значение человеческого разума в генезисе инноваций не поднимает научного уровня инноватики. Новационные идеи, изобретения, новые технологии – все это результаты ограниченного прагматическими целями движения научной мысли и, соответственно, работы человеческого разума на заниженном уровне его возможностей. К тому же, только ли в поле сознательной человеческой деятельности производятся инновации? Разве не знакомы нам инновации, возникающие в жизни общества спонтанно, т. е. независимо от сознания и воли человека? Разве природа остановила свой творческий процесс и закрыла от человека свои новации? И наконец, может ли человеческий разум творить, пребывая вне природы, не осмысливая процесс ее творчества, тем более что сам он сотворен в глобальном, если не сказать вселенском, хаосе природных творений и развивается в процессе их познания?
Вывести инноватику на высокий теоретический уровень и соответственно придать ей большее значение в практике жизнеустройства человека и общества возможно только при условии развития у ее разработчиков и пользователей инновационного мышления, для чего необходимо их погружение в методологию инноваций. Исследование природы инноваций имеет методологической целью выявление корневых оснований этого феномена, определение их значения в генезисе и развитии инновационных процессов на различных уровнях реальности. Современный этап развития методологии характеризуется сильным влиянием на развитие научной мысли фундаментального пересмотра картины мира. Сформировавшееся и закрепившееся в индустриальной эпохе представление о нем как об упорядоченной «системе систем», в которой все подчинено неизменным законам, размывается формирующимся образом непрерывно и бесконечно длящегося процесса изменений. Этот образ мира, получивший название «процессуальный», распространяется на все уровни реальности, в связи с чем становится базисной основой методологии познания всего происходящего в природе и жизни человечества.
Изменения – производное движения и проявление его сущностного значения в мировом процессе. В этом контексте категория движения представляется в значении «стволового корня» оснований в исследовании природы различных изменений, в том числе тех, которые названы инновационными. Именно с этим связано стремление современной науки к изучению, прежде всего, динамического качества реальности – событий, ситуаций и связанных с ними изменений, а не только вещей и состояний. Новое – это все то, что впервые возникло в ходе движения и взаимосвязано с существенными изменениями его характеристик.
Обновление движения в совокупности его временных (динамика), пространственных (формы) и качественных (свойства) характеристик – источник бесконечно длящегося миростановления. Известный французский философ лауреат Нобелевской премии Анри Бергсон пишет: «Вселенная длится. Чем глубже мы постигаем природу времени, тем ярче понимаем, что действительность есть изобретение, создание форм, беспрерывные разработки абсолютно нового» . Обновляющая динамика мира, по Бергсону, есть процесс и результат напряженного взаимодействия двух встречно направленных сил – порыва и сопротивления. Порыв направляет движение вверх – это подъем, сопротивление – спуск, падение . В тектологии этот процесс рассматривается в контексте взаимодействия дезорганизации и организации, в синергетике – беспорядка и порядка. Основанные на этом представлении подходы взаимосвязаны и выводят на феномен самоорганизации как общего в природе творящего начала. Активности и сопротивления возникают и взаимодействуют в движущейся неоднородной среде. Неоднородность – сущностное свойство мира. Неоднородны созданные природой во множестве элементарные образования. Неистощимо многообразие формирующихся на их основе соединений, различающихся по структуре, энергетике, характеру влияния на окружающую среду, способу реагирования на ее воздействия и т. д.
Все эти различия, претерпевающие непрерывные изменения, определяют динамичную неоднородность всего природного пространства. Неравномерное и постоянно изменяющееся распределение неоднородности среды, проявляющееся пространственно-временной сменяемостью рассеянности и концентрации плотности вещества, энергии и организации в различных локусах реальности образует картину бурлящего хаотизированного потока, выступающего носителем различных форм будущего, полем множественных путей эволюции и эманаций. Различие локусов реальности по рассеянности и концентрации движущихся в этом потоке элементов и их соединений определяет особенности взаимодействия активностей и сопротивлений и является исходным основанием процесса генезиса и распространения нового. Движение из локуса концентрации в область рассеянности может происходить без начальной встречи с сопротивлением. Например, необратимые процессы обмена теплом, расширения газа, рассеивания облака протекают в сторону меньшей концентрации молекул, т. е. в условия, представляющие большее число степеней свободы.
Активность здесь возникнет в случае, когда различия в концентрации элементов в одной части пространства и «свободы» в другой значительны, и в связи с этим нелинейно возрастает скорость перемещения («эффект воронки»). Возникающий при этом сточный вихревой поток вовлекает в общее движение прежде разрозненно двигавшиеся элементы, соединяя их в различные формы. Происходящий в этом процессе интенсивный сток элементов из локуса их концентрации изменяет раньше сформировавшиеся в нем конфигурации, обновляя их в результате разрушения связей. В итоге возможен переход этого локуса в состояние рассеянности элементов и их движений. Такого рода обновление, производимое сточным движением, относится к упрощающим. Это путь к гомогенизации, обвальному распаду раньше возникших структур до элементов и неустойчиво структурированной «мелочи», оседающей на дно провала, образовавшего вихревой сток. Фундаментальное, повышающее сложность реальности обновление происходит в результате возникновения новшеств, распространяющееся влияние которых радикально преобразует основы среды, придавая ее компонентам новые качества, обеспечивающие более высокую эффективность производимых ими действий.
Генезис таких новшеств – результат кризисной встречи активности с сопротивлением и процессом его преодоления. Характерен в этом отношении пример, приведенный основоположником синергетики Германом Хакеном с иллюстрацией процесса обтекания препятствия жидкостью при разных скоростях ее движения, которые возрастают по мере «накачки» энергии . При малой скорости обтекания препятствия сохраняется ламинарное течение. При более высокой скорости за препятствием с обеих его сторон появляется пара вихрей. При еще более высокой скорости возникает динамическая картина – вихри теперь осцилируют. Наконец, при дальнейшем увеличении скорости появляется нерегулярная картина – турбулентный поток, в котором разупорядочиваются прежние структуры и формируются новые. Механизм такого взаимодействия активности и сопротивления рассматривается с синергетических позиций в контексте взаимодействия беспорядка и порядка. При этом беспорядок выступает как источник активности, а порядок – как источник сопротивления.
В отличие от классического представления беспорядка как антипода порядка, синергетика рассматривает его как творящее начало нового порядка. Организация и порядок – это определенность состояний, скованность связей, отношений и характера действий. «Идея определенности, будучи рассмотренной в ее исторической перспективе, связана с отрицанием времени и новизны, а следовательно, также и креативности» – утверждает основоположник теории диссипативных структур И. Пригожин .
Однако подчеркнем, что беспорядок, как и порядок, рассматриваемые сами по себе, не производят ничего нового. Они не могут рассматриваться в отдельности или в со-стоянии, т. е. в положении равнодействия сил активностей и сопротивлений. Во всяком случае, природа не представляет нам такой картины. Новое возникает (вернемся к выше представленной посылке А. Бергсона) только в их непрекращающемся взаимодействии, в процессе перемешивания, взаимопроникновения создания и разрядки напряжения сил активностей и сопротивлений в общем поле взаимовлияний и взаимопереходов. Возникновение нового – это момент нелинейного синтеза беспорядка и порядка, когда ситуация напряженного «балансирования на краю хаоса» разряжается согласованным движением разрозненно и разнонаправленно двигавшихся до этого элементов и разнородных структур с образованием на выходе коэволюционирующей сложности .
Процесс обновляющего взаимодействия беспорядка и порядка представляет собой текучее поле встречи прошлого и будущего, именуемое настоящим. В настоящем действуют управляющие параметры, возникшие в прошлом и фиксированные в социальной памяти, возникающие вновь и виртуальные, т. е. зарождаемые будущим. Беспорядок здесь выступает агентом взаимодействия в настоящем сотворенного прошлого и возникающего будущего. Из прошлого он несет элементы зарождавшегося в нем, но не принятого или заглушенного сформировавшимся раньше порядком. Будущее беспорядок вносит в настоящее, размывая структуры, препятствующие продвижению и возвращая тем самым степени свободы связанным в них элементам. Побуждаемые активированным потенциалом прошлого и увлекаемые движением среды в будущее (стрела времени), свободные элементы кооперируются в новых вариациях, обновляя прежний порядок или заменяя его новым. Формирующиеся в этом процессе самоорганизации новые управляющие параметры во взаимодействии с актуальными долгоживущими управляющими параметрами прошлого включаются в контроль изменений, обеспечивая устойчивость системы в условиях непрекращающейся обновляющей «работы» беспорядка. Такую форму порядка мы назваем динамической организованностью , в которой система инновируется дезорганизацией, оставаясь устойчивой за счет непрерывного своего движения, длящегося становления чем-то новым .
Остановка обновления означает «смерть» беспорядка и «торжество» порядка, жестко сохраняемого организацией (статический порядок). Но это торжество иллюзорно, поскольку момент остановки обновления – это одновременно момент начала перехода порядка в беспорядок и соответственно движения к новому порядку. И так бесконечно. Фундаментальный труд французского ученого Э. Морена, посвященный исследованию генезиса порядка в беспорядке, раскрывает этот процесс как начало начал природы самой Природы .
Это начало и дает нам представление о природных корнях инноваций и, соответственно, определяет методологические основания общей и специальной инноватики.
Факт возникновения жизни независимо от различных гипотетических и теоретических попыток его осмысления и обоснования свидетельствует о главном для нашего исследования – жизнь возникла, явившись уникальной инновацией в движении природы. Ее распространение в геопространстве, становление и развитие в различных формах – это ни что иное, как процесс креативного самообновления движения материи. Используя понятийный аппарат инноватики, можно определить это явление как естественный инновационный процесс сущностного для природы значения. Новационность здесь проявляется существенным качественным отличием вновь возникших форм материи от компонентов среды, в которой они возникли. Фундаментальным отличием живого от неживого является открытость его форм (систем) по отношению к окружающей среде, характеризующаяся их способностью постоянно обмениваться со средой веществом, энергией и информацией.
Сущность этого обмена заключается в потреблении ресурсов извне и их усвоении, т. е. превращении их в материал собственного строительства и средства функционирования. Этот процесс (так называемая ассимиляция) требует энергетических затрат со стороны живого тела, и соответствующий расход энергии возможен потому, что в процессе ассимиляции в клетках организма накапливается энергия в виде сложных химических связей молекул органических соединений. Процессы распада этих связей, сопровождающиеся высвобождением энергии и выделением продуктов распада, получили название диссимиляции. Способность живых образований получать вещества и энергию извне и превращать их в вещество и энергию собственных клеток позволяет живому преодолевать закономерные для неживой и живой природы процессы, сущность которых выражена в так называемом втором законе термодинамики. Этот закон утверждает, что для любой природной системы свойственно неизбежное падение ее энергетического уровня, вплоть до гибели самой системы.
Живые образования, являясь открытыми системами, обладают способностью «черпать» энергию, вовлекать ее в процессы своей жизнедеятельности. Сделанный здесь экскурс в хрестоматийный контекст феномена открытости живого необходим, во-первых, для оппонирования бытующему среди некоторых ученых мнению о неприменимости к системным образованиям понятия открытости. Их аргументация основана на том, что открытых систем не может быть, поскольку в связи с открытостью они не защищены от воздействия разрушительных факторов внешней среды, а вместе с продуктами распада из них вымываются и необходимые для жизнедеятельности компоненты. Нет, даже с такими характеристиками открытые живые системы есть в природе, но эта открытость временно или необратимо относится к категории организационной патологии. В здоровой системе открытость функциональная, обеспечивающая динамический баланс ассимиляции и диссимиляции.