Асоциальность фрейдизма есть отражение антисоциальности и античеловечности Духа Капитала, стремящегося вначале асоциализировать человека, «разорвать» его коллективистско-общинные, солидаристские связи с другими людьми, с обществом, атомизировать его, «опуская’ его до его «биологических оснований», в которых он акцентирует свое внимание на «био-нечеловеческих моментах», якобы существующих в бессознательном, и которые сексуально разрушают семью. «Миру буржуазии» нужна «женщина — товар», т.е. проститутка, которую эта буржуазия покупает для своих утех и наслаждении, и не нужна семья.
Капиталократия заказывает себе «сексуально озабоченную психологию», апологетирующую гиперсексуальность развращенного буржуа, и фрейдизм появляется.
Антинаучность фрейдизма начинается с антинаучности модели человека, в которой человек рассматривается асоциально, сам по себе, как некий «психический Робинзон».
Бахтин пишет: «Вернемся теперь к тем «душевным» конфликтам, на которые опирается психоанализ и которые он пытается объяснить борьбой сознания с бессознательным. С объективной точки зрения все эти конфликты разыгрываются в стихии внутренней и внешней речи (конечно, помимо их чисто физиологической стороны), т.е. в стихии житейской идеологии. Это — не «душевные», а идеологические конфликты, поэтому они и не могут быть поняты в узких пределах индивидуального организма и индивидуальной психики. Они выходят не только за пределы сознания, как это думает Фрейд, но и за пределы индивида в его целом» (с. 165).
Сексуальность фрейдизма — основа разрушения социальных начал в человеке. Интересно, что Бахтин верно подмечает, что эта сексуальность фрейдизма — отражение эпохи социального упадка, а мы добавим, — того «заката Европы», который явно доминировал в это время и который увидел О. Шпенглер. Бахтин указывает: «Для всех эпох социального упадка и разложения характерна жизненная и идеологическая переоценка сексуального и притом в его крайне одностороннем понимании: на первый план выдвигается отвлеченно взятая асоциальная его сторона,.. Понятны и ценны только те социальные отношения, которые можно сексуализировать. Все же остальное теряет свой смысл и значение. Современный успех фрейдизма во всей Европе говорит о полном разложении официальной идеологической системы» (с. 167). Так писал Бахтин около 70 лет назад.
Изменилось ли что-либо в оценках с тех пор? Нет. В конце XX века произошла Глобальная Антропологическая Катастрофа, измерением которой стала первая фаза Глобальной Экологической Катастрофы. Фрейдизм — проявление этой антропологической катастрофы. Он является порождением капиталистического еврейства, которое критиковал молодой Маркс, он есть «родное дитя» идеологии мировой финансовой капиталократии. Стратегия «титтитейнмент 3. Бжезинского для «незолотых миллиардов» (своеобразная современная формула древнеримской стратегии «хлеба и зрелищ» для мирового пролетариата, который капиталократия предназначает на гибель от голодной смерти в течение XXI века) во второй своей части, обращенной на отвлечение внимания нищей части человечества от мыслей о несправедливости и восстании с помощью наслаждений, задействует фрейдизм. «Хаббардиада» выросла из фрейдизма.
- *** -
Возвращаюсь снова к проблеме фрейдизма. «Метод психоанализа», который является своеобразной «психомистерией», якобы позволяющей выстраивать гипотезы о содержании или «реконструкции» бессознательного того или иного человека, становится в руках фрейдистов своеобразным инструментом раскулътурирования или расчеловечивания гениев человечества. Такой «психоаналитик» чувствует внутреннее торжество «пигмея духа», выявляя «бессознательно-биологическое дно» человека и этим самым, подвергая сомнению произведения гения, изданные его сознанием, его интеллектом. Происходит «переворачивание» образа, и не только «переворачивание», а прямо-таки извращение. Приписывание сознанию фрейдизмом неблаговидных скрытых мотивов «прятать истинные влечения бессознательного», да еще в трактовке фрейдизма сексуальноизвращенные (к «матери» или «отцу»), приводит к его установке разоблачить сознание, освободить бессознательное от «сознательных маскировок» и представить в истинном разоблачительном свете.
Правильно указывает М. М. Бахтин: «Сознание — это комментарий, который всякий взрослый человек прилагает к каждому своему поступку. По Фрейду, этот комментарий неверен. Не верна и та психология, которая кладет его в свою основу» (2000, с. 162). И далее: «Фрейдизм — это психология деклассированных — становится признанным идеологическим течением самых широких слоев европейской буржуазии… Основное стремление философии наших дней — создать мир по ту сторону социального и исторического. «Космизм» антропософии (Штейнер), «биологизм» Бергсона и, наконец, рассмотренный нами «психобиологизм» и «сексуализм» Фрейда — все эти три направления, поделившие между собой весь буржуазный мир, каждое по своему служит этому устремлению новейшей философии», — пишет Бахтин (2000, с. 168).
3. Фрейдист Лобок против Маркса
- *** -
В России вместе с реконструкцией капитализма по программе реформ Ельцина — Гайдара — Черномырдина — Чубайса (ныне Путина) появляется эта фрейдофильная линия «буржуазного человековедения», призванная расчеловечивать человеческое в человеке, И волна фрейдобуржуазной критики начинается с Маркса — с того человека, который посмел создать «Капитал» и предсказать историческую гибель буржуазии и всему рыночно-капиталистическому устроению бытия человечества на базе частной собственности. Интеллектуал-еврей Маркс, гений человечества, предстает антиподом мистику, каббалисту-еврею Фрейду. Произведения Маркса выстраивают теоретическую систему воззрений на материалистическую логику развития истории человечества, зовущую к становлению новой эпохи — эпохи истинного гуманизма, в которой человек раскрывает свои творческие силы, получает гармонично-целостное, всестороннее развитие, ставит свои силы на службу гармоничного социоприродного развития на Земле. Маркс ставит вопрос о возвращении «человеческого облика» человеку, об его очеловечивании через отрицание бесчеловечной систем.
И в подтверждение сказанного появляется работа Александра Лобка, учителя-новатора, считающего себя гуманистом, «Подсознательный Маркс» (1993), в которой он «реконструирует» (!!!) «бессознательное» Маркса. Маркс предстает в психоаналитическом или фрейдистском эссе Лобка фарисеем уже с молодости. Лобок, анализируя ранние его произведения и реконструируя, как он сам считает, поскольку он действует в психоаналитической логике, обвиняет Маркса в двурушничестве, в «интеллектуальной мести» своему юношескому сочинению. Лобок показывает, что ненависть к буржуа, к «филистерству», мещанству у зрелого Маркса, породившая «Капитал», имеет источником то, что ранний Маркс хотел быть таким буржуа, но ему не дали такой возможности. Иными словами, Лобок по-иезуитски тонко, как и подобает фрейдисту и либеральному буржуа, выбивает «моральные основания» под научным подвигом Маркса. «Не знаю, была бы ненависть зрелого Маркса к феномену филистерства столь велика, не будь этой его юношеской попытки стать добропорядочным гражданином и чиновником прусского государства» (с. 89). Интересно, что и раздел, из которого взят цитируемый отрывок, называется чисто по фрейдовски: «В лабиринтах «разумного выбора»", в котором разумный выбор взят в кавычки, потому что и по Фрейду, и по Лобку разумного выбора быть не может, потому что выбор всегда детерминирован бессознательным человека, а разум, сознание «не ведают, что творят», они предназначены для маскировки истинных механизмов бессознательных влечений. Тут бахтинская оценка фрейдизма, воюющего против сознания, а, следовательно, и против культуры, полностью подтверждается.
Лобок отрицает марксистское определение свободы как осознанной необходимости. Он — противник любого долженствования. Он — классический буржуазный либерал, требующий свободы от любых долженствований. И как либерал, он не переносит взглядов Маркса на свободу и по-фрейдистски его обвиняет: «Иначе говоря, то, что Маркс торжественно именует выбором (по призванию, С.А.), оказывается несовместимо со свободой, поскольку является суровой необходимостью перед лицом высокой божественной цели» (с. 90). Субъективист Лобок, как и подобает фрейдисту, отрицает императивы человеческого бытия, предопределяющие сознательный выбор. Он восклицает, как и подобает субъективисту: «Свободный человеческий выбор — это субъективное действие, не имеющее никакой «объективной мерки» в смысле какого-то идеального выбора». Конечно, любой выбор есть акт субъекта, делающего выбор. Он предопределен интересами субъекта. Но вот интересы субъекта вполне имеют «объективную мерку» и эту «объективную мерку» и описал Маркс в теории капитала и в своей философии истории, которая стала называться впоследствии историческим материализмом.
Лобок, как в свое время Мераб Мамардашвили по отношению к Достоевскому, ставит под сомнение психическое здоровье молодого Маркса, уничтожившего много тысяч страниц своего поэтического и литературного творчества в период с 1835 по 1845 годы. Объяснение редкой «научной добросовестностью» и «научной взыскательностью» мыслителя Маркса для Лобка не подходит. Подобная акция, как считает Лобок, — это не акция развивающегося сознания, отрицающего продукты своего творчества, созданные вчера (как и подобает фрейдисту Лобок вообще не хочет рассуждать в парадигме эволюции сознания, сменяемости как бы внутренних мировоззренческих картин, он исходит из скрытых мотивов бессознательного, сформировавшегося в детстве, С. А.), а «акция глубокого недоверия к себе и своим творческим способностям, и она неизбежно оставляет в душе глубокий психологический шрам». И далее: «В конце концов, такое недоверие способно перерасти в презрение и ненависть к самому себе, в непрестанное самоуничтожение и самобичевание и либо сломать и разрушить творческий потенциал личности как таковой, либо придать этому творческому потенциалу болезненные и неадекватные формы выражения» (с. 110).
Вот он ключевой вывод: творческий гений Маркса получил «болезненные и неадекватные формы выражения», каковым и стало все последующее творчество зрелого Маркса, создавшего, следовательно, свое учение именно благодаря этой своей болезненности и неадекватности своей психики. Ай да Лобок! Какой талантище! Наконец, нашел болезненно-психические марксовы «корни», из которых выросло творение трудов Маркса, в том числе «Капитала». Теперь можно заявить: «эта страсть к саморазрушению может обернуться в конечном итоге страстью к разрушению всего «старого мира» (с. 110). Если не удается свергнуть учение Маркса на основе научной критики, мы подвергнем его сомнению оружием фрейдистской критики Лобка.
В книге Лобка есть что-то морально-нечистоплотное, на порядок более болезненное, чем «болезненность» и «неадекватность» психики у Маркса. У меня возникает ощущение в «психической неадекватности» самого Лобка, который успешно проводит новаторские уроки в начальных классах многих школ России. Эта моральная нечистоплотность Лобка — «слепок» моральной нечистоплотности фрейдизма. «Простой человек», овладевший техникой «психоанализа», оказывается, может подвергнуть анализу «бессознательное» любого гения человечества: Маркса, Шекспира, Пушкина, Льва Толстого, Достоевского, выявляя у него «темные подвалы бессознательного» и ставя под сомнение мотивы сознания гения в его творчестве. Это великий соблазн. Теперь гений оказывается ниже «простого человека», он оказывается «игрушкой» в руках такого «простака». Да и «простак» становится неожиданно выше гения. Теперь он может ему отомстить, изгадив память о гении у человечества экскрементами своего «бессознательного» испражнения от непереваривания трудов гения. Фрейдист Лобок даже не подозревает, что он подтвердил диагноз русского мыслителя Михаила Михайловича Бахтина, крупного ученого XX века, который он дал фрейдизму более 70 лет назад, в том числе и фрейдисту Александру Лобку.
Я мог бы точно также провести психологический анализ психики Лобка начиная с его детства, и показать причины, почему он мстит Марксу и какие тайные влечения его «бессознательного» привели к этому акту и к этому «уважаемому его труду», который называется «Подсознательный Маркс» (Издано в Екатеринбурге, Средне-Уральское книжное издательство, 1993 год, 288с., книга, названная автором «книгой-гипотезой»). Но я не фрейдист, не исповедую фрейдизм и, следовательно, не буду этого делать.
Приведу лишь один отрывок на с. 210, где Александр Лобок сластолюбиво задает, как ему кажется, уничтожающий читателя вопрос: «Не правда ли, герой гимназического сочинения Карла Маркса как две капли похож на человека, которому уже ХХ-м веке суждено было стать символом воплощенного марксизма, — на Иосифа Сталина? Впрочем, на Адольфа Гитлера он похож в не меньшей степени: видимо, такой тип человека более чем какой-либо иной, отвечает самой идее цезаризма». Вот мы и получаем ответ на скрытый мотив написания «книги — гипотезы» о «подсознании Маркса»: показать, что подсознание, то бишь «бессознательное» Маркса, почти что породило «бессознательное» Гитлера и «бессознательное» Сталина, сделав их через восхищение Октавианом Августом по цезаристски похожими. Маркс стал бы Гитлером, если бы жил 70 лет спустя, или Сталиным.
Сам Александр Лобок «болен» антикоммунизмом. Он ненавидит советскую эпоху, Сталина, он ненавидит социализм. Его идеал — ельциновская Россия, т.е. капиталистическая, умирающая, поставляющая ресурсы и женщин своих на «рынок» «золотого миллиарда». Он — буржуа, мстящий за 70 лет власти труда, обществу труда. Он не прощает Марксу всю историю XX века, прошедшую под флагом Глобальной Социалистической Цивилизационной Революции. Он — либерал проамериканского толка, он мондиалист, космополит, предтеча установления Нового Мирового Порядка по Жаку Атгали и Джорджу Соросу. Думаю, что, может быть, он получил или получит соровскую стипендию за этот род своего творчества. Поэтому Лобок красиво заканчивает свою книгу выводами, исходя уже из того, что его фрейдистская гипотеза приобрела характер доказанной истины: «Из трагического безмолвия, окутывающего последние годы Карла Маркса, проступает скорбный лик мыслителя, проступает скорбный облик мыслителя, прозревающего трагический исход «пролетарского движения», но бессильного что либо предотвратить… Нет, он не оставил рабочему классу и человечеству ни Библии, ни Священного евангелия, которое принесло бы в мир благую весть о приходе нового спасителя (мой комментарий: не лицемерьте Александр Лобок. Вы же знаете, что Маркс был ученым и никогда не считал себя пророком или мессией; таких лжепророков и лжемессий полно и в настоящее время; поэтому он оставил «Капитал» и свое учение, которое стали называть марксизмом. Разве этого мало?). Маркс был слишком мудр для этого и … слишком психически незащищен и противоречив (мой комментарии: мудрость есть проявление психической целостности, нравственного здоровья, а противоречивость — условие любого психического и интеллектуального развития. Здесь Вы, Александр Лобок, «бьетесь в открытую дверь»). Он всю жизнь мучился парадоксами собственного творчества, но так и не сумел прийти к каким-то концептуально законченным выводам (мой комментарий: а здесь уже прямая ложь. Такие выводы есть. И один из них о преходящем историческом характере бытия капитализма и о неминуемом приходе эпохи социализма — эпохи перехода человека в «царство истинной свободы» — царство управления собственной историей). И как бы ни истолковывали мы сегодня предсмертное молчание Маркса, давайте не будем требовать от него невозможного и будем благодарны ему за тот уникальный творческий мир, который он нам все же оставил, — вопреки всем партиям и идеологиям, изуродовавшим лицо XX века».
Так Лобок, совершив аморальный акт по отношению к Марксу, пытается неуклюже реабилитировать себя, шепотом нам навязывая мысль: я не виноват, что такие «грязные выводы» получились из моего психоанализа бессознательного Маркса. Лукавит он и в своем выводе о том, что партии и идеологии, извратившие Маркса, изуродовали лицо XX века, как будто не ведая, что именно капитализм несет ответственность за все кровавые оргии в XX веке. Первая мировая война — полностью вина капитализма Запада, порождение его империалистической стадии развития по Ленину. Вторая мировая война началась капитализмом и вначале она прокатилась по Европе по логике первой мировой войны (1939-1941гг), а затем уже она приняла характер схватки между капитализмом в лице фашистской Германии и социализмом в СССР. И не мы напали на Германию, а гитлеровская Германия — на нас. СССР выполнил великую гуманистическую миссию в XX веке: спас все человечество от фашизма, от господства гитлеровской Германии над миром. Фактом истории XX века остается и то, что США и Англия открыли второй фронт только в 1944 году, три года спустя после начала Великой Отечественной войны, после победы под Сталинградом, когда стало ясно, что СССР победит Германию в любом случае. Фактом становится взлет нового империализма США и НАТО после того, как оказался разрушенным СССР, в форме установления Нового Мирового Порядка, по сути, являющимся новым типом неоколониализма Запада в форме глобального технотронного фашизма, жесткого, беспринципного, обрекающего «незолотые миллиарды» человечества, с территорий которых выкачиваются ресурсы, на медленную гибель. Но в этот ход развития уже вмешалась Природа в форме первой фазы Глобальной Экологической Катастрофы.
- *** -
XXI век может оказаться веком капиталистической гибели человечества. Он может оказаться на порядок более «изуродованным», если следовать «мыслеформам» Лобка, чем XX век. Да и какой век истории не был «изуродованным». В самом этом слове — весь «либерал» Лобок. Он подобно Бжезинскому или Хайеку пытается обвинять коммунистов в попытке придать социальному развитию планово-управляемый характер. Лобок остается, как и положено, либералу, апологету стихийности развития человечества, там, в этой стихийности. Он, как и Бжезинский, кричит: «Не вмешивайтесь в спонтанный ход истории?». Правда, Дж. Сорос поправляет Бжезинского: «Большие деньги управляют историей». Запрет накладывается на коммунизм, на свободу человека с позиций ее понимания как управления человеком историей. Это прерогатива Капитала-Бога или Капитал-Мегамашины. Лобок ее верный слуга. Поэтому он ненавидит Маркса, хотя и «расшаркивается» перед ним, после того как облил «грязью», он ненавидит коммунизм, он ненавидит свое советское прошлое, потому что там не было капитализма, либеральной свободы обогащаться. Лобок — сам буржуазный филистер. Но боится себе признаться в этом. Он исповедует либеральный эгоизм. Он бунтует против своего «бытия», как «бунтующий человек» Камю, т.е. раб собственного бытия. И в этом своем «бунте» он и написал «Подсознательного Маркса». Александр Лобок намекает, что он христианин. Возможно, он считает себя православным человеком. Но поступил он по отношению к Марксу не по-христиански, потому что фрейдизм вследствие своего мистико-каббалистического основания, больше — родной брат иудаизма, что признают и братья по ложе Бнай Брит, чем христианства, тем более православного. И все поэтому «пассажи», связанные с христианством, в книге лицемерны.
Но сама книга Лобка — родное дитя «смутного времени» в России, когда празднует бал «его препохабие Капитал».
4. Принцип методологического индивидуализма как
основа фрейдизма
- *** -
Хайек ввел «принцип индивидуализма» в научные исследования в форме «принципа методологического индивидуализма». Социальный и экономический либерализм, рожденный интеллектом капиталократической науки как «маскировочная стратегия» капиталократии, «бумерангом» возвращается в капиталократическую науку в форме «методологического неолиберализма» Хайека. Либеральный индивидуализм проникает во все поры буржуазного бытия, в том числе в бытие буржуазной науки. «Истина» расчленяется на миллионы «индивидуальных истин» и перестает быть единой и, следовательно, истиной.
Фактически принцип методологического индивидуализма Хайека манифестирует методологический агностицизм и через него агностицизм капиталократической науки.
Фрейдизм «выстроен» на методологическом индивидуализме, предшествовавшему обобщению Хайека. В «скрытом генезисе» методологический индивидуализм отражает психологизацию методологии. Индивидуальность человеческой психики переходит в индивидуальность такой психологизированной методологии, отбрасывающей процесс абстрагирования, на котором и строится поиск научной истины.
Ллойд де Моз в своей «Психоистории» (Ростов-на-Дону, Изд-во «Феникс», 2000, 512с.) развивает фрейдистскую схему, по которой «тяжелая» психоистория народа служит источником психопатологии современных человеческих индивидов. «Больной» капиталистический Запад пытается теперь сделать «больной» в психическом плане всю Историю человечества.
Ллойд де Моз пишет: «…взрослый проецирует свои неприемлемые чувства на ребенка…» (с.24); «Даже такой простой акт, как сочувствие избиваемому ребенку, для взрослых прошлых времен был трудным делом» (с.30). Автор обращает внимание на «педагогику битья» или «школу битья», характерные для средневековой Западной Европы. При этом «срабатывает» европоцентризм размышлений автора: европейский средневековый опыт обобщается как мировой. Де Моз пишет об «орудиях битья» — кунтах, хлыстах, кошках, совках, палках (с.67), о сексуальном использовании детей (с.75). В его оценке «даже те гуманисты и педагоги, которые славились добротой и мягкостью, как например, Петрарк, Ашэм, Коменский, Песталоцци, одобряли битье детей», «Бетховен хлестал учеников вязальными спицами, а иногда колол» (с.67). Битые взрослые били своих детей. Происходило своеобразное социальное наследование педагогики битья. Очевидно, в этом есть доля истины. Насколько «педагогика битья» была характерна для других стран в это время, — это вопрос, требующий исследования.
Здесь важно другое: автор в логике фрейдизма на основе принципа методологического индивидуализма пытается оправдывать «дикое», жестокое отношение современных взрослых в США и странах Западной Европы предшествующим опытом школы битья и пыток детей, их насилования родителями в эпоху мрачного средневековья.
Социально-духовное мракобесие средневековья переходит в «психологическое мракобесие» современной психологической теории Ллойда де Моза.
Правда, остаются вопросы: на каких основаниях реконструируется психическое прошлое народов? Почему акцент сделан на «стороне» пыток, битья, насилования детей? Разве другой стороны — стороны любви, бережного отношения к детству не было в той же крестьянской общине? Было. Почему в этой реконструкции психоистории сделан акцент только на мрачной стороне? Принцип методологического индивидуализма с псевдопсихологизацией истории на основаниях фрейдизма и рождает психоисторию по фрейдистски.
- *** -
Работа О. Г. Прикот «Лекции по философии педагогики» (1998), несмотря на хорошие в принципе цели обеспечения социоприродной гармонии («мои лекции — в том числе для того, чтобы когда-нибудь норвежцы перестали убивать Китов, японцы — отапливать свои бумажные жилища из австрийских Эвкалиптов, а русские — продавать без счета неспелый Лес на корню зажиточным соседям», с.5), являются гимном феноменологическому субъективизму в педагогике, который продолжает на русской почве методологический индивидуализм Хайека. Торжество суперсубъективизма. Сколько субъектов, столько феноменологий, столько всяких «инонаук» и столько педагогик. Олег Григорьевич Прикот провозглашает: «Классическая экспериментальная деятельность была заменена нами (в контексте идей М.М.Бахтина, С. С. Аверинцева, В. В. Налимова и иных создателей инонауки гуманитарно-культурологического типа; мой комментарий: ремарка спорная, автор стремится, прикрываясь великими именами, придать большую весомость своим утверждениям) феноменологическими описаниями, в рамках которой фиксировались проявления бытийствования субъективного типа…».
Каждый педагог по Прикоту в своей педагогической деятельности проявляет свое «бытийствование субъектного типа». Действительно в каждом индивидуальном бытийствовании отражается бытийствование субъектного типа, но не только. В нем отражается МЫ-бытие, МЫ-онтология, а это означает, что в бытии субъекта отражается бытие этноса, нации, общества, народа, «локальной цивилизации», человечества. Поэтому, если правильно понимать «бытийствование субъектного типа», то мы в нем найдем объективное бытийствование человека.
Но Прикот идет путем другой рефлексии — рефлексии, которая абсолютизирует в субъекте субъективное. Именно для этого и провозглашается полипарадигмальная педагогика. Каждый педагог может формировать свою парадигму педагогической науки. Т. Кун состояние полипарадигмальности относил к состоянию «ненормальной науки», т.е. к такому состоянию, когда становление науки еще не закончилось и продолжает действовать «спор» между различными «системами законов и гипотез». Полипарадигмальность педагогики для суперсубъективных философов, витающих над педагогическими эмпириями, служит прикрытием отказа от поиска законов как базы педагогической науки. Философия педагогики Прикота провозглашает индивидуальную педагогическую феноменологию. Но это и означает, что педагогика в глазах Прикота, хотя он и боится признаться себе самому, продолжает быть не наукой, и даже не инонаукой, а продолжает быть искусством, опирающимся на индивидуальный опыт педагога, его интуицию, его методологическое, дидактическое мастерство.
Апелляция к гуманистически ориентированной педагогической парадигме не спасет Прикота. Встают вопросы: о каком гуманизме идет речь?, «снимает» ли гуманистическая ориентированность педагогики ее фундаментальную человековедческую научную ангажированность?
Когда начинаешь анализировать главные ориентиры «философии педагогики» по Прикоту, то приходишь к выводу, что это философия разрушения педагогики как науки. Здесь есть все: ценностно-смысловые основания интериоризации педагогической реальности педагогики, «понимающая» организация «коммуникаций» по О. С. Анисимову, чрезмерные увлечения категорией «ребенка», которая расширяется до категории «учащийся человек» и другое, но нет установок на познание онтологии человека, сущностных законов в становлении человека, на познание процессов социализации человека и становления личности.
Методологическая установка Прикота — это установка педагогического проективизма, пренебрегающего генетическом подходом, игнорирующего «процесс становления», который является важнейшей категорией диалектики Гегеля.
Прикот называет свой прием приемом отождествления. Главное: «системообразующим элементом для создания системы педагогики детства является ощущение себя ребенком». «Ощущательная», интерсубективная педагогика. А где же воспитание? А где же направляющий процесс формирования человечности в человеке, обеспечения становления человека в человеке? Для этого нужно ответить на вопрос: что есть человек? Для этого нужно ответить на вопросы: чем обусловлен кризис человека на рубеже ХХ и XXI веков? Чем вызвана фактически «антропологическая катастрофа», породившая первую фазу Глобальной Экологической Катастрофы? О. Г. Прикот этот вопрос избегает. Педагогическая феноменология О. Г. Прикота является ярким примером «научного модерна и пост-модерна», своеобразного «научного нарциссизма», которые де-факто формируют асоциальную педагогику и асоциального человека-эгоиста. Та асоциальность фрейдизма, которую критиковал в 20-х годах ХХ века М. М. Бахтин, расцвела пышным цветом в субъективной педагогической феноменологии О. Г. Прикота. Это тоже своеобразный индикатор «смутной эпохи» ельцинизма в России.
5. Фром против фрейдизма
- *** -
Заметки «на ходу».
Эрих Фромм «вырос» как ученый из фрейдизма. Тем более ценной для меня является его критика психоанализа (см. Э.Фромм. Кризис психоанализа. Очерки о Фрейде, Марксе и социальной психологии. СПб.: Изд. Группа «Прогресс», 2000, 215с.).
Мои выводы из оценок Фромма:
1. Применение психоаналитических методов к людям, которые традиционно не считались «больными». К психоаналитику (как в христианском мире к священнику) потянулись «пациенты» с жалобами на утрату вкуса к жизни, неудачный брак, снижение работоспособности, болезненное чувство одиночества, тревожно-подавленное состояние и т.п. Психоаналитик стал социальным исповедальником (наподобие «клира» в хаббардизме) и социальным терапевтом, «гасящим» социально-психологические болезни буржуазного общества.
Фромм отмечает, что особенно доминирующее место социально-терапевтическая культура фрейдизма заняла в США. Он пишет: «До самого недавнего времени среди людей, принадлежащих к определенной городской субкультуре, считалось почти «нормальным» иметь «своего психоаналитика», немалую часть времени такие люди проводили «на кушетке», подобно тому, как в прежние времена было принято посещать церковь или храм.
Назову это социальное явление «фрейдизацией» социально-психологического состояния общества. И заодно отмечу, что «фрейдизация» создает среду для технологий манипуляции сознанием. Она может рассматриваться как стратегия финансовой капиталократии для создания «социально-психологической почвы» для реализации стратегий управления сознанием «паствы капиталократии» с помощью «манипуляции сознанием».
2. Появление рынка услуг психоаналитиков с соответствующей рекламой этих услуг. А поскольку «рынок» в моей теории капиталократии является не «стихийно-самоорганизирующимся феноменом», а инструментом управления со стороны финансовой капиталократии, то развитие «психоаналитического рынка», по моей оценке, — поощрялось и направлялось капиталократией в США, в том числе еврейской финансовой капиталократией.
3. Капиталистическая гибель человечества на Западе началась с капиталистической гибели христианства. Как я уже писал в «Капиталократии», Капитал-Фетиш в США и Западной Европе стал вытеснять христианского бога. Индивидуалистическое общество Запада превращалось в «человейник» «волков — одиночек», потерявших смысл жизни.
Культ «золотого тельца» оборачивался процессом умирания души человека. Э. Фромм, на своем языке, в своей логике, сумел почувствовать этот процесс и бум рынка психоаналитических услуг в капиталистическом обществе стал индикатором этого процесса. Вот как пишет по этому поводу Фромм: «Причины этого бума психоанализа установить нетрудно. В наш «тревожный век» одиночество людей и их отчуждение друг от друга все более усиливается. Крушение религии, видимая тщета политики, появление типа целиком и полностью отчужденного «функционера» лишили городской средний класс четких жизненных ориентиров и чувства защищенности, а окружающий их мир — смысла» (с.8).
Интересно, что Фромм косвенно видит в этом и крах либерализма: «Хотя некоторым, по-видимому, удалось найти новые ориентиры в сюрреализме, радикальных политических течениях или дзен-буддизме, но, как правило, разочаровавшиеся в либерализме индивидуумы искали философию, приверженцами которой они могли бы стать, не пересматривая серьезным образом свое мировоззрение, т.е. не становясь «непохожими» на своих друзей и коллег».
4. Кризис психоанализа или соответственно кризис фрейдизма есть кризис отчужденного капиталистического иллюзорного бытия, в котором подлинное бытие заменено его «подделкой» в форме обладания и пользования, обладания чем — капиталом, деньгами, наслаждением. Человек исчезает.
Остаются «развалины человека», которые якобы фрейдизм призван «латать». Но он их не «латает», а продолжает «разваливать», будучи явлением «психологии саморазрушения».
Именно эту сущность фрейдизма и осознает М. М. Бахтин в 20-х годах. Фрейдист по происхождению, Фромм менее последователен в своих оценках. Однако и он вот что пишет по этому поводу: «Психоаналитик предлагал замену религии, политике и философии. Как считалось, Фрейд раскрыл все тайны жизни: бессознательное, эдипов комплексе, повторение во взрослой жизни пережитого в детстве; стоит лишь усвоить эти понятия, и места для непонимания или сомнения не останется. Приобщаясь к психоанализу, люди становились членами некой эзотерической секты, жрецом которой был психоаналитик, и, проводя некоторое время на кушетке, пациент чувствовал себя более уверенно и менее одиноко. Особенно это верно в отношении тех, кто страдал не от ясно выраженных симптомов, а от общего недомогания. Этим последним, чтобы хоть сколько-нибудь измениться, требовалось представление о том, что такое неотчужденная личность и как строить жизнь вокруг бытия, а не вокруг обладания и пользования. Чтобы составить подобное представление, потребовался бы доскональный критический анализ современного общества, его явных, а в особенности — скрытых норм и принципов; для такого анализа требуется мужество, чтобы разорвать множество удобных и уютных связей и оказаться в меньшинстве; для этого потребовалось бы больше психоаналитиков, которые сами не погружены в психологический и духовный хаос современной индустриализированной и кибернетизированной жизни» (с.9). Фактически скрыто Фромм намекнул на антионтологичность капиталистического бытия, переходящую в антионтологичность бытия психоаналитизма или фрейдизма.
5. Кризис фрейдизма есть теоретический кризис конформной психологии. Фрейдизм утонченно формирует конформизм массового психического самосознания, чтобы оно не выплескивалось наружу в форме бунта против капиталистического бытия, а приспосабливалось к этому бытию, уходя во внутрь своих переживаний. Психоаналитизм «подогревает» эго-индивидуализм, терпящего крах индивидуалистического, себя-любящего, буржуазного самосознания. Фромм по этому поводу замечает: «Конформистский характер эго-психологии проявляется более ясно в переоценке с ее позиций основных целей Фрейда… Фрейд выражает тот факт, что его цель — терапия, а также развитие человека, в светлой и поэтической формуле: «Где был ид, там станет эго» (с. 30).
Фрейдизм есть отражение капиталистической гибели человечества в ее психофилософском отображении. Фрейд стоит на превращенной форме эволюции буржуазного человека, в которой его капиталорационализация дополняется психической патологией, культом гедонизма и пансексуализма.
Очерк восьмой.
Воспитание молодежи России в условиях современной глобализации.
- *** -
Каждая историческая эпоха ставит новые задачи перед системой воспитания молодежи, связанные с теми проблемами, которые ей придется решать в эпоху своего взросления и реализации «зрелости».
Воспитание — чисто русско-педагогическое понятие, не имеющее аналогов в западной философии образования. Воспитание начинается с момента рождения ребенка, более того — с момента его зачатия, так как современные данные свидетельствуют о большой роли влияния поведения матери в период беременности, ее обращенности с любовью или с нелюбовью к ребенку, на формирование психоэмоциональной структуры будущей личности, которая будет становиться «из ребенка». Воспитание есть система духовно-нравственных, социо-культурных, психоэмоциональных воздействий, «формирующих факторов», и одновременно деятельностиная система, формирующая личность, патриота, гражданина, гармонично развитого человека, духовно-нравственного, совестливого, с космопланетарным «пространством» сознания. Воспитание имеет смыслы не только воспитания человека, коллектива, народа, общества, социализации, но и социального наследования культурных образцов, социоэтнической памяти.
- *** -
Воспитание входит в систему образования и просвещения, оно его база и его субстанция. Воспитывает все: учитель, образование, обучение, деятельность, процессы, общение, информационное пространство, семья, школа, общество.
Оно подчиняется закону опережающего развития качества человека, качества образовательных систем в обществе, качества общественного интеллекта.
- *** -
Воспитание молодежи в условиях современной империалистической глобализации становится предметом духовно-информационной войны — невидимой войны, которую ведет глобальный империализм против России.
Главный акцент — это подмена ценностей. Кто управляет ценностями народа, ценностями его молодежи, тот управляет народом, направляет его к «желаемому состоянию» для «управляющего», о котором «ценностно направляемой народ» даже не подозревает.
Аллен Даллес зимой 1945 года провозгласил манифест духовно-информационной войны империализма США против русского народа, против молодежи и в целом населения СССР: «Посеяв в России хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих помощников и союзников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа: окончательного, необратимого угасания его самосознания. Из литературы и искусства, например, мы постепенно вытравим их социальную сущность. …Литература, театры, кино — все будет прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых творцов, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства — словом, всякой безнравственности… Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, пьянство и наркоманию, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу — все это мы будем ловко и незаметно культивировать» (выдел. мною, С.А.) .
Манифест Даллеса демонстрирует стратегию воспитания глобальным империализмом молодежи России — СССР в системе «буржуазных ценностей», в которых на первом месте стоит ценность богатства, денег, капитала, наживы, ради которой все «традиционные ценности» кладутся на заклание. Тот, кто готов продать все, продаст и Родину, и мать, и семью, и детей ради собственного обогащения. Мировой финансовой капиталократии, которая развязала духовно-информационную («холодную») войну против России — СССР, нужны были молодежь и в целом весь народ, которые поклоняются «Капиталу-Фетишу», т.е. «золотому тельцу» — деньгам, «бабкам», «баксам», «зелененьким» и т.п., и которые готовы за него продать все богатства России — землю, недра, в общем, все, что может быть продано. Дж. Сорос в книге «Кризис мирового капитализма» (1999) заявляет: «…переходная рыночная экономика — это все, что угодно, только не общество. Каждый должен защищать свои интересы, и моральные нормы могут стать препятствием в мире, где человек человеку — волк. В идеальном переходном обществе люди, которые не отягощены мыслями и заботами о других, могут двигаться гораздо легче и, вероятно пробьются далеко» (с.85). Далее он замечает: «Отсутствие морали у рынков подорвало мораль даже в тех сферах, где общество не может без нее обойтись. Согласие в отношении моральных ценностей отсутствует. Монетарные ценности куда менее двусмысленны. Их не только можно измерить, но и можно быть уверенным, что люди вокруг нас дорожат ими. Они убеждают в том, что социальные ценности отсутствуют» (с. 222).
Мировая финансовая капиталократия разработала стратегию установления Нового Мирового Порядка (с «золотым миллиардом» населения в странах США, Западной Европы и Японии и постепенным сокращением «незолотых миллиардов» населения Земли в течение XXI века; модель «20% : 80%»), в котором России отведена роль сырьевого придатка Запада, на территории которого население должно быть сокращено до 25-40 миллионов человек, т.е. в 4 раза.
Для народов, которые обречены на вымирание в XXI веке в системе Нового Мирового Порядка, З.Бжезинский изобрел стратегию «титтитейнмент» (название образовано от двух английских слов «женские титьки» и «развлечение»), по которой сформированы задачи привития молодежи идеологии развлечения, наслаждений, потребительства и уничтожения продовольственной базы в независимых странах, чтобы через «голод» и «развлечение» можно было бы манипулировать сознанием.
- *** -
В России империалистическая глобализация предстала в форме захвата информационного пространства «пятой колонной», проводящей в действие программу Даллеса — Бжезинского.
Запущены стратегии «социальной вирусологии», направленные на подмену базовых ценностей русского народа и России как общинной, евразийской цивилизации — ценности коллективизма, общинности, соборности, любви, всечеловечности, патриотизма, примата духовности над материальным, социальной справедливости, правды, семьи, дружбы народов и т.п. — на «фальшивые ценности» Запада — на эгоизм, индивидуализм, себялюбие, личную наживу, «монетарные ценности». Модель «неокочевника», «космополита», сформулированная Ж.Аттали, т.е. человека без «корней» в родной культуре, в родном языке, в национальной истории, готового свободно передвигаться по земному шару вслед за свободно перемещающимся капиталом, под разными «масками» протаскивается в отечественное образование и культуру в последние годы.