Потому что конформизм, о котором я говорил в общем сперва, должен конкретно ликвидироваться каждым из нас, ибо он тормозит не только процессы, являющиеся верхней частью айсберга, — так называемые процессы запоминания, а и процессы мышления, процессы существования, процессы der innerer Bewegungen, внутренних движений. И эти глубинные, коренные, корневые процессы наиболее важны. А тут без определений мещанин-немещанин никак не обойтись. Человек, вероятно, должен усвоить это сразу, если он занимается авто дидактикой. И поэтому давайте и рассмотрим сейчас тезис — «Самовосприятие мещанина». Прежде всего, мещанину свойственны удовлетворенность достигнутым и отчуждение от самого себя. Почему я без пятнадцати четыре был мещанином? Потому что мне показалось, что я неплохо написал одну вещь. Хорошо, что через три-четыре минуты я заметил, что там есть колоссальное количество недостатков.
Прекрасно, великолепно, что я заметил! Значит, дело пошло уже лучше. Я привожу наглядный пример, причем за такими примерами далеко не надо ходить, их можно найти массу и по поводу того, что мы делаем, и по поводу того, что мы думаем, и по поводу того, что мы проживаем за большой период времени. Это не значит, конечно, что нужно себя изглодать, нет! Нужно просто жить, помня о том, что мы творим противоречия, в том числе и прекрасные. В этом плане я забегаю немножко вперед, так как эта тема, в общем-то, уже касается более сложных вещей. Инерция покоя и бездеятельности как иллюзия благополучия — когда мне кажется, что если я достигну некоторого состояния покоя, он будет вечным. Вспомните Ф. И. Шаляпина: «Ах, если б навеки так было… » — вечная ностальгия вечная тоска в надежде на вечное счастье. Но (я сейчас ввожу этот термин; который только что намеревался сказать) мы должны испытывать опору на суспензивность, на полет, а не на крылья. Помните Б. Спинозу: «Движение есть морфологический орган человека»? Заметили, что вы уже по-другому воспринимаете эту фразу? Идет переосмысление, потому что в этих словах заложено что-то более глубокое; чем просто понимание движения как чего-то вытворяемого неким органом. Здесь то же самое: большая глубина получается за счет такого образа мысли, когда мы думаем; что спираемся не на наши воображаемые крылышки, а на сам полет, на «подвешенность» на суспензивность. Тогда это противоречие будет нам во благо. Мы не будем, снимая, уничтожать его навсегда, мы не будем воображать. что избавились от него на веки вечные. Пульхерия Ивановна, закопавшаяся в покой, не имеет этого покоя — письмо все равно приходит. Мы же, живя в бурный век, когда потребительство подстерегает нас не только на каждом шагу. а и на каждом сантиметре бытия, провозглашаем установку на подъем благосостояния трудящихся* Но почему не на подъем благосостояния душ тех же самых трудящихся? Я решительно никого не хочу обвинять в мещанстве, потому что. если вы спросите в квартире 33 в которой я живу, живет ли рядом со мной, в квартире 34; мещанин, я отвечу: нет, он в 33-й живет. И постоянно появляется. И разве этот мой афоризм не плагиат, разве не о том же говорил такой чистый человек, как Антон Павлович Чехов? Разве раб, которого он выжимал. выдавливая по капле, не филистер? Пусть он не назвал его филистером, но на самом деле это был, конечно же, он!
В нас довольно много есть того над чем надо технологически грамотно потрудиться. Мы должны при помощи продуктивных мыслей (я говорю «должны», потому что считаю, что мы уже единомышленники. и с вами можно разговаривать как о долженствующем быть исполненным о том, что нам нужно сделать продуктивно при помощи поз и продуктивных мыслей), принимая эту технологию за основу, ежечасно, ежеминутно преодолевать мещанина в себе. Продуктивна или нет мысль Германа Броха (это замечательный, великий писатель, автор гениальной; Смерти Вергилия» и великолепных романов, рассказов, пьес. которые послабее, может быть, но тоже весьма интересны):.. Der gr??? te Burger ist F?? hrer». «Самый большой мещанин — это фюрер»? Изумительная мысль, не правда ли? А скажите, пожалуйста, чем меньше мещанин, допустим, Берия, Гиммлер или какой-то другой фюрер, намекнем прозрачно?! Что такое мещанство? Да это прежде всего тоталитаризм, замкнутость, ограниченность, когда по всему периметру огороженного колючей проволокой твоего кругозора стоят вышки. И вовсе не потому, между прочим, только, что такая политическая система, а потому что ты так думаешь, потому что это в тебе, мир в мире такой, государство в тебе такое, в которое ты никого не пускаешь. Тебе кажется даже, что туда не нужно пускать Горация. А Шекспира, который молит о визе на въезд, ты объявляешь персоной нон грата. Ты исподлобья смотришь на дирижера Клаудио Аббадо, на Герберта Караяна и Пьера Булеза, на Акутагава Рюноскэ и Лао-цзы. Можно перечислять бесконечно, потому ты один мечешься по сооруженному тобой периметру, а они стоят вокруг, с болью и состраданием глядя на окружающие тебя стены.
Тоталитарность, которая вне тебя, менее опасна, чем та, которая в тебе, с ее вышками, с ее запретами, с нежеланием жить по-человечески, с постоянным ограничением, с тройной-четверной границей защищенности (от кого? ) от Моцарта! От поэзии, над которой насмехается сегодняшний советский менеджер, говоря: «Да это же стишки! » Но стоит только сказать: «Знаешь, мне за это пятьдесят тысяч заплатят, в валюте», — у него сразу лицо меняется. «Молодец, правильно рассуждаешь. Деньги — мусор, бери валюту». Интересно, написал бы я, в шутку сказать, стихотворение, сонет, который бы стоил этих денег, если бы думал, как он? А он думает, что ему не надо сочинять стихи, как Сергею Павловичу Дягилеву, чтобы быть менеджером с большой буквы. А у нас об этом забыли. Даже о Генри Форде забыли, который говорил, что если хочешь открыть хорошее дело, сначала позаботься, чтобы оно приносило людям большую духовную прибыль. Вот такие концепции нужно пытаться сейчас имплантировать в свою психику при помощи того, что вы сегодня получили. При помощи чувства справедливости, например, которое наверняка появилось у вас, когда вы послушали мои силлогизмы, мои примеры. То состояние, которое сейчас появилось у вас, вы можете повторять столько раз, сколько захотите, вспоминая об этом мгновении.
А это и будет попытка научиться думать сначала о состоянии, о чувстве, а потом обо всех силлогизмах, которые в нас есть, — прекрасное, кстати, может быть, первое для кого-то, упражнение правильной, технологически грамотной постановки мышления на наш лад. Нужно думать, идя от состояния, а это возможно только тогда, когда мы думаем раскованно, когда нам нечего скрывать, когда мы не носим камня за пазухой, когда мы открыты максимально, когда мы стараемся делать так, чтобы можно было сказать то, что думаешь, и думать то, что можешь сказать. Я не имею в виду некоторые тонкости нашего интимного существования, этo просто не нужно, наверное, всем говорить. То, что хорошо в детском возрасте, не всегда хорошо во взрослом, — я, упреждая вопросы на эту тему, уже дошел до объяснительства. Но этот грех мне простим, так как я разбираю технологию, пытаясь разложить ее по косточкам и доказать вам необыкновенную нужность, облигатность, обязательность этой технологии для того, чтобы учить физику, и менеджмент, и все остальное. Нужно правильно и по-научному, и технологически грамотно организовать движения души, а потом уже заботиться о движении языка, о движениях гештальтных и пр. Потому что движения души, состояния, которые мы называем высокими, — всему голова. Теперь, пожалуй, мы можем познакомиться с приемами самоанализа. Как осуществляется самоопрос? Наверное, каждый из нас знает анекдоты про внутренний голос, а о том, что внутренний голос весьма рационально может использоваться учеником первого или десятого класса, и даже пожилым автодидактом, который раньше всегда отмахивался от этого докучливого внутреннего голоса, мы, наверное, думаем мало. Между тем как раз самоопрос может принести очень зримые плоды уже на первой стадии занятий автодидактикой. Дело в том, что слышание нашего внутреннего голоса связано с присутствием в нас некоторого другого человека. Когда-то великий Виктор Гюго сказал: «Dans chaque homme existe un Homme», «Во всяком человеке есть Человек с большой буквы». Помните, о чем мы говорили в связи с именем Крайнза о существовании семицветия излучений наших эмотивных состояний, которые, вместе с тем; делятся на два, потому что могут быть и положительными, и отрицательными. Попробуйте теперь связать все это воедино.
Обдумайте и, исходя опять-таки из состояния, которое мы получаем (сейчас ведь наверняка положительное?! ), снова и снова попытайтесь использовать это приобретение как опору. «Человек — это пропасть», «Der Mensch ist ein Abgruhd», — говорил еще один не менее великий человек, который жил на стыке двух веков и был почти современником Пушкина. Удивительный поэт, удивительный мыслитель (что было, кстати, одно и то же, кроме несчастных времен, которые мы с вами застали), он настолько велик, что мы,, советские люди, даже пока не подозреваем, а ведь именно Ф. Гельдерлин повлиял на развитие экологической системы Мартина Хайдеггера, который нам тоже очень слабо известен, если вообще известен, но который, в свою очередь, снова сильно влияет на современный мир, состоящий не только из нас, простых людей, а еще и из правящих нами. Я имею в виду научную элиту, на которую оказывают значительное влияние мысли. Мартина Хайдеггера об экологии. Поэт и мыслитель Герман Гессе — автор идеи Кастальских игр, которые вырождаются в виде фашистских игрищ, Фридрих Ницше — это пока что отторгнутые от нас люди. Если вы будете пользоваться организующейся у нас сейчас автодидактической библиотекой, нужной для ликвидации лакун, пробелов; вы найдете, в первую очередь, именно те произведения; от которых мы были отринуты на протяжении стольких десятилетий! И в этом-то, может быть, вся беда, что при таком необыкновенном для любой другой страны количестве талантливых людей мы имеем удивительно низкий уровень образования. Даже в том случае, когда имеем два диплома и говорим на трех иностранных языках.
Это не признак образованности. Это всего лишь признак владения инструментами. Если у меня есть столярный инструмент, а я не умею им работать, я еще не столяр. Потому-то я сейчас и обращаю ваше внимание на самое главное — на корни, откуда должна идти органика приобретения знаний. Мы говорим себе: «Я выучу иностранный язык и потом, конечно; найду ему применение, я решу, что с ним делать». Вот в том-то и беда, что наша духовная территория потеряла ощущение правильного целеположения. Цели ставятся совершенно не так, как надо бы ставить для того, чтобы технология улучшилась на уровне тренировок, на уровне коучинга (От англ. «coaching» — «тренерская работа». ); который, конечно же должен быть осуществлен в совершенно другом понимании этого слова. И не так. как мы делали раньше — в состоянии гипноидальности, а наоборот — в состоянии самого интенсивного бодрствования. которое только возможно. Только состояние интенсивного бодрствования как общее биологическое состояние необходимо для занятий наиболее успешным образом. Человеку даровано бытийствование с открытыми глазами, с, извините, незаложенными ушами, если они у него, естественно, здоровы. Здоровье или нездоровье тоже может быть двояким: духовным, когда уши слышат Моцарта; и витальным — когда просто, знаете ли, отит. Теперь далее. В этой системе у нас, безусловно, всегда должна быть философичность, присутствующая зримо и незримо в виде книг, в виде мыслей и состояний, ими вызываемых. Вы помните о том, что я сразу же предложил вам прием: пытаться все, абсолютно все, рассекая, дихотомировать. Это была и философичность, и одновременно технология добывания актуализированного интереса- Любопытное совпадение. Человек, живущий активно, мыслящий, думающий- все время поворачивающий предмет для того, чтобы получить от него другое ощущение и тем самым глубже узнать себя: где я живу, как я живу, — оказывается, размещанирается (а размещаниваться, повторяю, нужно решительно всем всегда, потому что мы греховны по своей природе, этот грех у нас первороден), получая, как награду, легкость! Все вдруг удивительно легко запоминается, мысли вдруг легко выстраиваются в логические цепи и пр. Какое удивительное совпадение!
Но совпадение ли? В природе все устроено весьма гигиенично. Когда человек в силу какой-то заданности (заговорим, как математики-рационалисты). даже, может быть, запрограммированности (ладно, пока смиримся с этим), должен беспрерывно ликвидировать духовную энтропию, которая в нем постоянно нарождается (это и есть работа первородной греховности), энтропия противопоставляется латентным, скрытым возможностям преодолевать ее. если человек ее не преодолевает — наказывается. Чем наказывается? Очень многими способами. Биологически — заболевает. Социально — обездушивается. Помните, «leichtfallen» у Ф. Ницше — легкое. с грацией исполнение движений? Душа проявляется, манифестируется только в каких-то конкретных действиях, которые должны исполняться с грацией. А это и есть проявление талантливости. Я думаю, что любой сциентист будет удовлетворен этой логикой. Вот каким образом Божественное завязывается с технологическим, биологическим и философским в один узел, который можно распустить и рассмотреть опять, не забывая, что мы делаем это умозрительно, только для примера редуцируя, делая отведение. превращая в абстрактные символы то, что отдельно никогда не существует, чтобы таким образом получить еще один технологический прием, еще одну продуктивную мысль. Но заметьте, наше сотрудничество превратилось бы в пустое сотрясание воздуха, если бы сейчас не было того состояния, которое я подготовил вместе с вами, — вы такие же сотрудники, как и Господь Бог, в этом. Я тоже, конечно, что-то делаю, но без вас я не сказал бы ни слова. Мое «Я»" сейчас находится и в ваших, и во мне. И наше «Я» определенным образом связано со всеми «Я», окружающими нас, — мы таким образом взаимодействуем друг с другом. Кроме того, есть еще другие, и очень значительные, ареалы,, Я», которые мы подразумеваем, — «метафизические пространства»; как сказал бы Даниил Андреев, которые можно представить совершенно не метафизически. Я; конечно же, имею в виду культуру.
Она аукается, и не нужно все понимать так механистично, как многие по-прежнему, по инерции продолжают понимать. Следующее. Как можно попробовать осуществить сбор данных у неосознанной (иррациональной) части личности, расширяя осознаваемый ареал? Помните, мы говорили о настройке мозга? Сбор данных в иррациональной области и расширение представлений об иррациональном — подспудная цель ребенка, если он начинает мыслить. Хочется побольше осознать. Я помню своеобразную клятву, которую давал себе в возрасте 5-6 лет: «Вырасту, все расскажу взрослым, как они неправы! » Не думаю, что я уникален, наоборот, я уверен, что такую клятву даем все мы, забывая о ней с возрастом. Существует императив, который велит нам это иррациональное уменьшить, превращая его потом в нечто, что становится еще большим, чем нам было дано вначале. Иррациональное, даже осознанное, в принципе, все равно остается иррациональным, даже превращаясь в сплав осознанного и неосознанного. За счет осознанности иррациональное не теряет своей качественности, своего квалитета. Хоть это и сложная мысль, но я постараюсь все-таки верить в то, что вы поняли ее. Вот это и есть та цель, которая в философичном смысле ставится перед мыслящим человеком.
Вспомните, как смеялись над Николаем Ивановичем Лобачевским, а он был, между прочим, современником Пушкина. «Вот придумал! » Никто всерьез не принимал идеи Лобачевского об искривленном пространстве. Это и подано было им, в принципе, как шутка. А сейчас все приняли эту систему. Давным-давно… Существует переход на другие системы в мышлении человека на обыденном уровне. Мы совершенно иначе думаем, чем было принято думать, например, в средние века, когда можно было самым серьезным образом обсуждать проблемы типа: сколько бесов помещается на кончике иглы. Это было серьезно! Люди почти до начала XIX столетия очень внимательно занимались такими вещами. Потом они активно рационализировались на уровне быта. Мы имеем детерминативы времени, которое называется историческим. Поэтому, живя в историческом потоке, мы не можем заниматься английским языком, не учитывая элементарные частицы этого потока, потому что они философичны, потому что они энергетичны, потому что они психичны и действуют на наши способности. А как хорошо, когда мы можем полностью раскрыться!
Для этого нужны технологии, позволяющие использовать эту детерминативную, детерминирующую поточность истории. Значит, наше «Я» находится не только в нас, не только в окружающих нас — оно находится в истории. Каким образом мы ликвидируем ангуассносгь? Нам, как начинающим профессионалам в автодидактике, необходимо знать, что ангуасс- беспричинная тревога в себе — ликвидируется при помощи осознания причины, при помощи вскрытия причины, а почему? Вспомните «Ключи от счастья» Михаила Зощенко. Удивительная история. Главный герой ищет причину — почему у него фобия? Почему он не может уснуть в своей собственной квартире, пока, закрыв наглухо дверь, не припрет ее шкафом или тяжелым дубовым столом? Почитайте, пожалуйста. Теперь уже. слава Богу, эта вещь вполне доступна. Почитайте, и вы увидите в этом произведении массу примеров того, как человек должен работать с ангуассом, обязательно пытаясь докопаться до осознания причины. Хочу также посоветовать прочесть еще одну книгу весьма известного автора, основателя новой волны итальянской литературы — Итало Свево. Она называется «Самопознание Дзено». В ней, во-первых, вы познакомитесь с очень интересными героями, но самое, может быть, главное — форма, манера, в какой они ведут беседы сами с собой. Это делается, конечно; в шутливой манере, но вместе с тем книга написана как психоаналитический дневник. Кстати, Дзено — это имя, как Алексей или Иван, и книга никакого отношения к дзэн-буддизиму не имеет. Просто совпадение. Ангуассность в какой-то степени должна присутствовать всегда, она так же непреодолима до конца, как и мещанскость, греховность наша. С этим надо примириться, ориентируясь на психологическую позу, вызываемую мыслью о том, что опора должна быть не на крылья (вспомните этот образ), а на сам полет, понимаете? Эта мысль очень многим может помочь. Тем, во всяком случае, кто уже почувствовал, как это помогает и как это работает в нем. Оценка восприятия нас посторонними людьми — очень важная вещь, потому что, конечно же, вы уже поняли, что «Я» находится не только в нас, но и между нами — в культуре, в контексте истории. Но самое интересное, что «Я», которое мы выясняем постоянно (кто я такой? ), наилучшим образом усматривается нами, когда мы видим, как нас воспринимают другие. Вот это нам и нужно сейчас зафиксировать, обязательно закрепляя в себе, что «Тот — это Ты». То есть мы, глядя друг на друга, обладаем единственной возможностью оценить нас, видя подобного.
Эта буддистская установка очень полезна для нас как отправная точка: «Тот-это Ты». Или, если для удобства несколько упростить: «Он — это я». Думаю, что учет личностей, воспринимающих нас, вещь простая. Если у человека очень много обыденности в суждениях, то наш аксиологический, оценочный аппарат должен дать знак, что мнение этого человека, когда он оценивает нас, безусловно, не может восприниматься. То есть в данном случае должны работать две аксиологии: наша оценочность и оиеночность людей. Очень много столкновений бывает у тех,: сто пытается мыслить по-новому — это известная вещь, — с теми, кто мыслит, как уже заведено. Инерция устойчивой мысли, которая давным-давно приобрела права гражданства, очень велика. Всколыхнуть умы людей, думающих рутинно, очень сложная задача. Автодидакт, особенно молодой, иногда сталкивается со скалами. Биться головой о скалы не нужно, некоторые вещи нужно воспринимать с улыбкой. Поэтому обязательно делайте скидку на инертность мышления, ибо восприятие, которое мы готовим своими действиями, вдруг предлагая обществу, например, изучение трех языков одновременно, может быть неадекватным. И сколько неудобств, тревог, в данном случае не ангуассов, а вполне ясных по своему происхождению ожидает каждого из нас! В оценке восприятия нас посторонними есть еще одно направление — скидка на обыденность сознания и суждения. Алогизмы бытового мышления — очень распространенная штука. Попробуйте сказать человеку, что черепаха не имеет долголетия, в котором он так уверен. «Ну, что ты, — засмеется он, — это же весьма известная вещь». Как-то лет пять-шесть назад в Америке вышла книга, в которой приведено около полутора сотен обыденных, якобы хорошо известных, фактов, которые совершенно не соответствуют действительности. Точно так же; как в случае с долголетием черепах. Алогизмы бытового мышления — черта, свойственная нам на бытовом уровне, и мы с улыбкой можем мириться с ними, потому что они имеют и положительную сторону — такие утверждения сохраняют традиции. Например, еще одно: солнце всходит и заходит. Совершенно очевидно, правда? На самом же деле оно не всходит — это Земля вертится. Или такое: соль соленая. Правильно, соленая. А теперь задумаемся (это уже более сложный пример), можете ли вы описать «соленость»? Если человек не пробовал соленого, он никогда не сможет вам сообщить, что имеет обоснованное представление о солености.
То же самое, кстати, относится и к высоким состояниям — нужно попробовать! И если ты не попробовал соли Шекспировой или соли Горациевой, не испил из кубка Байрона или Пушкина (я не думаю, что все так просто испивали из кубка пушкинского и лермонтовского — это непростые поэты; видите, у нас здесь тоже алогизм бытового мышления: «Пушкин?! Да я его знаю — «Я помню чудное мгновение»… ), о глубоком знании и более-менее адекватном, тождественном понимании даже речи не может быть. Высокие состояния не способны вызываться у тех людей, которые живут организменно, витально, и поэтому за высокие состояния принимают совершенно не то, может быть, — просто некоторые маленькие-маленькие достижения в духовности, вместо огромных высоких опытов, peak experiences, которые лечат. По Ейбрехему Мэзлоу, витамин Любви нужен так же, как и все прочие витамины. Любви с большой буквы, Любви как высокого состояния. Книги Abraham Maslow нужно читать обязательно. Конечно, всех книг не перечислишь: я пытаюсь составить только некий итинерарий, путеводитель. Обязательно включите в него «Спонтанность сознания» Василия Васильевича Налимова.
В конце книги всегда есть прекрасный список литературы. И вы, воспользовавшись библиографией, добавьте туда книги Дж. Бирса и многих прочих, я не буду сейчас на них останавливаться. Теперь мы с вами перейдем к правилу, связанному с поиском «Я»: «Истинное «Я» находится наполовину вне личности, в социуме, в отношениях между людьми, поэтому поиск его должен вестись и внутри, и снаружи». Собственный взгляд «со стороны», отстранение от самого себя — как добиться такого видения? У нас есть темы, которые, конечно же, вами уже просмотрены в тезисно-конспективном плане (См.: Куринский В. А. Автодидактика: Тезисы. Стихи. Опыт изучения китайской иероглифики. Киев: Радянська школа, 1990. ), и вы, наверняка, найдете массу психологических поз в некоторых из них. которые помогают воспитывать собственный взгляд со стороны на самого себя. Поищите эту тему, пролистайте и вы наверняка, что-то попытавшись применить к себе, найдете приемлемые приемы нужного отстранения. В этом, кстати, прослеживается диалектическое единство двух духовных действий. С одной стороны, я отстраняюсь от себя, а с другой, — именно благодаря этому отстранению и в результате нужной контемплативности. я достигаю того покоя, который не позволяет мне отстраняться от самого себя уже в другом смысле. Наблюдать за собой интересно. Наблюдать за собой необходимо, чтобы учиться, чтобы управлять теми процессами, которые нам доступны не в каком-то открытом виде, как в ящике, который раскупорен, а только, как говорят программисты-кибернетики. — «на выходах». Но так называемый black box (англ. черный ящик). ), как биологи окрестили нашу голову, наш мозг, нынче все-таки доступен как нечто управляемое на витальном уровне, только если мы учитываем уже, по-моему, довольно подробно обсужденное с вами. Ни на секунду нельзя забывать, что технология культуры, технология языковая, педагогика допустим, лингвистическая должны основываться на этом, потому что сеять на асфальте — глупо, ничего не получится; или получится искаженно,, получится с муками. А как радостен настоящий напряженный труд!
С какой энергетической подпиткой он случается у того субъекта который подготавливает себя каждый раз психологически с точки зрения анализа своих правд-неправд в восприятии, с точки зрения адекватности, с точки зрения идентичности того что он делает и выбирает в жизни, тому, что ему нужно. Это безусловно способствует очень активному росту человека. Он становится уверенней он становится здоровее. Вот здесь и зарыта собака, «Hier ist der Hund begraben» Следующее. Мы знаем, что во всем нужно находить point de гер?? ге отправную точку. Если человек видит свою честь в том, чтобы из него по возможности вырастал Мастер, который, как сквозь асфальт травинка, тянется к свету — значит, все в порядке. Он нашел точку отсчета. Если он ловчит, если хочет всех убедить, что он — Мастер, значит, он не может считать себя Мастером по-настоящему. Человек не способен играть на скрипке, быть прекрасным столяром или водителем трамвая, если не практикуется. Точно так же во всех остальных случаях: и с греховностью. и с актуализированным интересом. Мы непременно порождаем, если не знаем об этом и не обращаем на это внимания, ложь. которой безусловно, засоряем свое подсознание и очень снижаем потенциальную силу в изучении каких-то предметов. Все есть движение. И это движение, которое нам нужно сейчас организовать должно обосновываться на честолюбии. Честь — это идея которую я защищаю которая переосмыслена как мое свойство. Вы понимаете? Идея эта и должна стать честью или же хотя бы отношение к ней. Человек тщеславный обворовывает себя энергетически. Надо изо всех сил стараться всякий раз когда у тебя з каком-то часу дважды-трижды появляется тщеславный элемент, перейти к идее увлечься через актуализированный интерес, через… восторг Горацием! Не надо выпрыгивать в окно. не надо строить из себя, как говорят теленка, нужно помнить что прекрасный восторг нам не заказан. Его-то нам как раз и не хватает. Нам предлагают поле чудес, где нет чудес. А вокруг полным-полно чудес!
Только надо искать их здесь, в движениях души. которые мы организовываем. Я выписал очень интересную цитату из русского издания «Анри Пуанкаре о науке»: «Движения, которые мы сообщаем нашим членам, в результате вызывают перемену впечатлений, производимых внешними предметами на наши чувства». Вдумайтесь! Вот в чем дело! Значит мы можем совершать посильную работу, значит, мы с вами тысячу раз правы еще и в том смысле, что стараемся заниматься с точки зрения состояния движений всей педагогикой вообще. Культура движений связана с фокусировкой, которую не помешает объяснить и с метафизической позиции. Я когда-то в Харькове прочитал целую лекцию на эту тему. Сейчас эта трактовка в программу не входит. Но могу сказать, что фокусировка явилась естественным продолжением явленности определенных внутренних событий вовне, обращенности человека к какому-то геометрическому месту в духовном пространстве. То ли «Mon cher ami», то ли «То be or not to be» — все связано, безусловно, с чем-то большим, куда оно входит как маленькая составляющая, потому что эти витальные проявления обязательно манифестируются в чем-то большем. Видите, как все у нас ошарообразилось, как мы заполнили некоторые лакуны и сформировали видение той системы, которая может стать опорой для человека разумного, мыслящего, пытливого, усиливающего себя книгами, к примеру, по тифлосурдопедагогике и пр., и пр., узнавая, как слепой человек представляет полет в качестве летчика в самолете, и понимая, что часто мы относимся к себе, как слепоглухие. Неадекватное мышление удивительно распространено в наших рядах.
А борьба с неадекватностью, нетождественностью суждений должна проходить при помощи приемов самонаблюдения. Запрет на З. Фрейда в нашей стране ушел в прошлое. Хотя он был, конечно, скорее официальным, потому что мы все равно пользовались им подспудно, читали и пользовались. И даже вышла одна книга — чистой воды фрейдизм — Маркова, чуть ли не в 1973 году, которая называлась «Функциональная теория искусства». Правда, издавалась она в «Медиздате» и называлась как-то странно, не в открытую. Я лично знал автора, к сожалению, уже покойного, и должен сказать, что и эту книгу не мешает поискать в библиотеке и посмотреть. И вообще с системой Фрейда, как бы она ни устаревала, надо обязательно познакомиться. И многое-многое, что сегодня называлось и не называлось, вам предстоит. безусловно, внимательно прочесть, изучить для того, чтобы вы были готовы во всеоружии современности, а не на каком-то очень отсталом уровне, к употреблению приемов, которые вам предлагаются. Вещь, конечно, нелегкая — читать некоторым людям медицинскую, допустим, или биологическую литературу, но дело в том, что наши занятия, как вы понимаете, носят функциональный характер. Мало разбудить человека, мало дать ему какой-то импульс, сообщить инерцию движения к цели. Нужно считать необходимым еще и поддержать его. Поэтому новые и новые импульсы вы обязательно должны получить за счет общения, которое у нас возникает, которое будет затем пролонгировано, с авторами гениальных книг, созданных самыми светлыми умами за всю историю человечества. Одно что-либо точит нас подспудно, а значит, нам движенье суждено: спасает это самое «одно» от роковой незыблемости студня, в душе подрагивающего нудно — тогда она — тарелка. Видно дно сквозь слой желе. И тот, кто был родной, чужеет вдруг, в тебе почуяв трутня…
Останься другом, друг! Не отмахнись от сил, нас непокоящих, и вниз, в обманный рай, ко лжи не устремляйся, и с вечною тревогой подружись, и чтобы длилась подлинная жизнь, ты с противоположною сверяйся. Этот мой сонет, может быть, и выражает ту диалектику, о которой я говорил сегодня, подходя к ней с технологической стороны. Здесь же я попытался выразить состояние человека, испытывающего вечно и непрерывно некоторые обиды и недовольства; с которых, как вы помните, я начал сегодня свое выступление. Думаю, что в заключение первой половины нашей встречи можно прочесть еще и такой сонет: Стал голос мой невьющимся от боли, и тяжела высказыванья прядь, и хочется словечкам дыбом встать на голове навеки хмурой доли от ужаса, внушенного юдолью, когда как будто не на что пенять, — и днем остался день, и пядь есть пядь, и все пространство — то же, что дотоле… А мы поем, смеемся, иль молчим, иль плачем, если кто невозвратим, такой — увы! — в конце конец бесследный, хоть мы нарочно превращались в грязь, чтоб мог он отпечататься, пройдясь, здесь, в бытии, где чересчур офсетно. Итак, мы установили связь между движениями внутренними и движениями внешними, которые могут исполнять органы нашего тела, в том числе руки, ноги и т. д. К этому же числу мы необычным образом отнесем и речевой аппарат. Почему необычным? Да потому что обычно мы не можем наблюдать за теми движениями, которые у нас во рту, то есть то, что в раннем детстве, учась говорить на родном языке, неосознанно наблюдают детки малые, мы во взрослом состоянии довольно-таки плохо осуществляем. Потому и трудно нам, наверное, учиться, что мы не можем понять » простой истины: человек в силу специфики и сущности своего существа лучше всего может работать со своим подсознанием тогда, когда находится в состоянии очень активного, интенсивного бодрствования. Это во-первых. И, во-вторых, тогда, когда он «; работает над движениями, осознавая их, как над причиной ангуасса; ибо, если смотреть на психическую картину, абсолютно каждое движение начинается с маленького ангуасса. Прежде чем рождается навык, рождается полная беспомощность, которая проявляется как тревожное состояние; потому что мы неполностью осознаем физиологическую, двигательную, моторную, локомоторную подоплеку движения.
Таким образом, чем больше мы знаем о природе движения, чем больше мы отстраняемся от собственного движения, наблюдая его, тем больше мы освобождаемся и тем быстрее получаем навык. Существуют обратные связи, которые очень интересно наблюдать, пытаясь воспитать в себе собственное умение. Что же мы наблюдаем здесь прежде всего? Да то самое диалектическое становление, так набившее оскомину еще со времен школы. Но раньше мы видели в этом больше абстрактности, а сейчас, если вы попробуете заниматься собственно навыком вы вдруг Ощутите как что-то становится в вас, и происходит неожиданный переход количественных изменений в качественные. Естественно, при соответствующей сумме накоплений этих количественных изменений. Об этом мы немного позже будем говорить как о счетчике, как о скачке в другое. Теперь вернемся к изготовкам. Если раньше мы представляли Движение очень физиологично, то теперь представим схематично. То есть, чтобы плодотворно работать над определенным рядом Движений, мы должны вынести наш речевой аппарат, уклад по-русски говоря, наружу, постаравшись изо всех сил представить себе, что все пробуемое нами будет пробоваться речевым аппаратом как бы вне нас. Обычно я советую представить это в нашем внутреннем ландшафте с огромным количеством неба, где совершенно ничего нет, кроме того, что мы задумали. Тот, кто очень много знает, имеет чулан вместо ландшафта, вместо неба и пения птиц, потрясающую (меня, например) невозможность абстрагироваться от многих бытовых вещей, что приводит к подверженности очень тяжелым патологическим последствиям. Поэтому давайте сейчас грамотно пользоваться имагинативной сферой, воображением, представлением. А теперь рассмотрим сериал движений, которые отсутствуют в русском языке, являясь камнем преткновения во французском, например, или немецком языках. В немецком языке есть три буквы, которые принимают «Umlaut», «умлаут» (две точки или две черточки сверху) — это а, б, и, что совершенно меняет их произношение. Работая над исполнением лабиализованных, сгубленных гласных звуков, которые и вызывают наибольшую трудность, мы Г1\’лем говорить о последних двух, обозначающихся в международной фонетической транскрипции как foe. er] и [у, у]- Итак, какое движение нужно исполнить, чтобы произнести.. и» с умлаут или «и»? Нужно, как советуют опытные говоруны на этих языках. вытянуть вперед на два микрона губы и сказать русский звук «и » ([i] — в международной фонетической транскрипции) с твердым приступом.
Сразу но ходу. что такое.. твердый приступ», «Knacklaut» по-немецки? Этот звук имеет свое место, пожалуй, только в алфавитах семитских языков, в частности в арабском (fain]). В русском языке он произносится нами по тысяче раз в день, но обозначен не как согласный звук, а как некий факультативный призвук. Я думаю, что совершенно напрасно, его нужно было бы трактовать именно как согласный, потому что он и есть согласный, барьерный звук:,, Ах, какая прекрасная погода! » Слышите: «Ax! «» — это и есть твердый приступ, для произнесения которого мы напрягаем некоторые части речевого аппарата. Какие — вы уже можете проанализировать сами, тут все довольно просто. Итак, используя эти сведения, мы. чтобы произнести,,!! «, про износим [i] и вытягиваем губы, завершая движение с помощью твердого приступа. Сильный приступ гласного в немецком языке встречается, как правило, в начале слова, мешая слиянию дан ного слова с предыдущим в одну звуковую группу, что вызывает, кстати, эффект резкой обрывчатости немецкой речи. Таким образом, мы разбиваем движение на части, рассматривая все очень уподробненно, подготовившись сначала, представив весь сериал, настроив себя, чувствуя свои ощущения, до последней капли осознавая их — только после этого у нас получится движение, не | затуманенное психическими напряжениями, свободное, раскован-, ное, прекрасное! Можно, конечно, не осознавать, и до конца дней своих произносить, сцепив зубы, с головной болью от воспоминания oDeutsche Sprache. Какие там чтения Гёте, когда я на дух его. не переношу! Отсюда, с этой подробности видения каждого движения, с увеличительного стекла, здесь находящегося, из твоего внимания к этому движению отлитого, берет начало свобода, берет начало твое высокое состояние при чтении «Фауста» Гёте; или «Доктора Фаустуса» Томаса Манна. Вот как все обстоит на самом деле. Потом вы убедитесь в этом.
Во всяком случае те, кто за основу возьмут приемы и методики, которые будут предлагаться, обязательно дойдут до цели без тех страшных, неправильных, усилий, перед лицом которых мы обычно оказываемся. Наконец, теперь перейдем к звуку, который ставится благодаря движению русского «э». Сделаем это для начала без всяких настроек, поставим номинал — звук в абстрактной форме. На два микрона вытягиваем вперед губы и ставим с Knacklaut’ом, с твердым приступом, звук [ц\: [е-е-е-е-е] — пауза, вытянуть губы — [0]. Теперь к произнесению «и» и «б» добавим еще одно движение — поставим эти звуки с настройкой. Если к каждому микродвижению подходить так аналитично, мы обеспечим абсолютную осознанность, а следовательно, свободу. И беспатологическое обучение. Это тем более очень важно при самообучении, потому что приобрести психическое напряжение очень легко. За счет того, например, что у тебя все мышцы работают, а нужно всего лишь напряжение крайней. Итак, [и]: настраиваемся через манок, включаем фокусировку. >>Dresden» — [<гг]. А теперь, если убрать Knacklaut и изменить фокусировку на французскую, получим [дг] французский: «Mon cher ami» [ef]. Вот для чего нам нужен был номинал звук безнастроечный. Теперь у нас есть два звука: один немецкий, другой французский. Безнастроечный номинал, который мы делали с вами, в природе не существует, это была как бы редукция для нашего удобства. Заметьте, какая технология свести все к элементарному, как в бухгалтерии, разложить по полочкам. Я думаю, это придется по душе рационалистам. Но вместе с тем такая технологическая база обеспечит высокое состояние в будущем. Когда человек доходит до звука [и] во французском языке в его трех испостасях, он в девяноста девяти случаях из ста закрывает учебник. Наши обыкновенные Иван Иванович или Марья Ивановна закрывают обязательно, потому что понять это с по-мощью наших замечательных учебников совершенно невозмож-но. А одна из причин заключается в том, что даже такой прилич-ный учебник, который именован «Французский язык для всех», дает, как и большинство других, почти везде и всегда результи-рующие фазы. Там, где случайно затесалось изображение начала движения, [т] например, изготовка просто совпадает с результацией. Несмотря на то, что авторы стоят как бы на пороге предчув-ствия этого закона, они не дают изготовки, потому что ими не от-крыт закон фокусировки, который вам уже известен. Теперь смотрите внимательно. Во французском языке есть звук, который обозначается как перевернутое русское «е»: [а]. Звук, обозначаемый точно таким же знаком, есть и в английском, и в немецком языках и встречается только в безударном положе-нии.
Звукодвижения же, обозначаемые этим знаком, во всех трех языках совершенно различные. И попробуйте без культуры движе-ния речевого аппарата произнести их точно! Нужна определенная технология движений, которая поставит все точки над «i». Какая изготовка будет у этого звука, когда мы произнесем его по-фран-цузски? Отвечаю: изготовка о-умляутная, вы знаете ее это «е» с вытянутыми губами. Все! Неужели тяжело это запомнить на всю жизнь, чтобы не уподобляться Ивану Ивановичу и Марье Ивано-вне? Но стоп! Тут есть еще одно затруднение. Во французском языке есть еще один звук с о-умляутной изготовкой звук [ое], заметьте, это тоже [is], но он звучит совершенно по-другому. Вы спросите: почему результация другая? Сложный вопрос. Но до-биться во всех трех случаях нужной результации вполне посиль-ная задача, когда мы знаем изготовку. Дело в том, что звук [ в открытом сло- \——— re: [ilWleW pare^/le^e]. Звук [ее] — » открытый, артикуляционный аппарат как бы распахивается, натыкаясь на согласный, потому что [ое] встречается, в основном, в закрытом слоге. Можно по анало- гии сравнить произнесение звука «а» в русском языке в словах,, ша-лу-нъя» тл»ша-нс», например. Первое «а» будет проходящим закрытым, второе — натыкается на преграду из двух согласных и открывается. И,, наконец, [ э «i беглый. Артикуляиионно он сходен со звуком [ое], изготовка этих звуков общая: кончик языка упирается в ниж-ние зубы. губы округлены и выдвинуты вперед. Но г э ] никогда не стоит под ударением, проявляя в результирующей фазе краткость и меньшую напряженность в произнесении: [1э ^а] — он смягчает-ся как бы, ретушируется, микшируется, ослабляется. Это самый характерный звук французского языка.