Russian
| English
"Куда идет мир? Каково будущее науки? Как "объять необъятное", получая образование - высшее, среднее, начальное? Как преодолеть "пропасть двух культур" - естественнонаучной и гуманитарной? Как создать и вырастить научную школу? Какова структура нашего познания? Как управлять риском? Можно ли с единой точки зрения взглянуть на проблемы математики и экономики, физики и психологии, компьютерных наук и географии, техники и философии?"

«РАЗВИТИЕ РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛЬНЫХ ТЕХНОЛОГИЧЕСКИХ СДВИГОВ» 
С.Ю. Глазьев

В структуре затрат на технологические инновации в промышленности доминируют маркетинговые исследования и производственное проектирование (50%), в то время как затраты на НИОКР составляют лишь 10% (в развитых странах соотношение обратное) [25] — освоение новой техники приобретает явно имитационный характер. Технологическое отставание российской экономики наглядно проявляется в структуре национального богатства. Если по величине всего национального богатства на душу населения Россия лидирует в мире, то по величине воспроизводимого капитала на душу населения она существенно отстает, а по среднедушевому уровню производства многократно уступает развитым странам (см. рис. 12).

Это свидетельствует о крайне низком уровне эффективности российской экономики, в которой на единицу национального богатства производится на порядок меньше продукции, чем в развитых странах.

Стремительная деградация научно-производственного потенциала страны предопределяет сползание российской экономики на периферию мировой экономической системы. Сырьевая специализация, крайне низкая оплата труда, ничтожное финансирование научных исследований, бегство капитала и утечка умов, вымывание национального дохода через обслуживание внешнего долга, утрата суверенитета в проведении экономической политики, по-прежнему определяемой рекомендациями МВФ, – все эти характерные черты периферийной страны сегодня в полной мере присущи российской экономике. По показателям средней продолжительности жизни, доли оплаты труда в используемом ВВП, индексу развития человеческого капитала, доли вывозимого капитала в фонде накопления Россия опустилась до уровня отсталых стран (см. табл. 5).

Показатели воспроизводства человеческого потенциала (2002 г.)

Резко (с 45%-го превышения до 25%-го отставания от среднемирового уровня) за годы реформ снизилась производительность труда [29]. Если бы не еще сохраняющийся, относительно высокий уровень образования населения и квалификации трудовых ресурсов, имеющийся научно-технический потенциал, ракетно-ядерный об оронный щит, то погружение на периферию мировой экономики и утрату возможностей собственного экономического развития можно было бы считать необратимыми. Продолжение сложившихся тенденций деградации научно-производственного потенциала страны еще несколько лет будет означать закрепление периферийного положения российской экономики.

2.2. Дезинтеграция и примитивизация экономики

Как было показано выше, в кризисе российской экономики мы наблюдаем явную патологию, характеризующуюся деградацией и примитивизацией ее производственно-технологической системы. Кризис не привел к обновлению производства на передовой технологической основе. Начавшийся после банкротства государственной финансовой системы подъем обеспечивается главным образом конъюнктурными факторами и проходит на старой технологической основе, которая продолжает деградировать.

Проведенные выше измерения показали сохраняющуюся технологическую многоукладность российской экономики, воспроизводство которой приобрело патологические черты. Если в успешно развивающихся странах технологическая многоукладность преодолевается за счет относительно более высоких темпов развития передовых технологических укладов (темп роста пятого ТУ в новых индустриальных странах, Китае Индии, Бразилии более чем пятикратно превышает общие темпы экономического роста), то в Российской экономике, наоборот, наблюдается снижение их веса. Эта деградация технологической структуры и ее замораживание на отсталом уровне происходит под воздействием втягивания российской экономики в типичный для колониально зависимых стран порочный круг неэквивалентного внешнеэкономического обмена, в котором она опускается до роли сырьевого придатка развитых стран.

Экономика распалась на относительно благополучный экспортно ориентированный сырьевой сектор и сужающийся под давлением импорта внутренний сектор, который все больше отстает от зарубежных конкурентов и разрушается. При этом воспроизводственный контур первого все более замыкается на мировой рынок, изолируясь от внутреннего. В результате доходы от экспорта сырья и энергоносителей остаются за рубежом, лишь в незначительной степени трансформируясь в спрос на отечественную продукцию.

С середины 90-х годов сложился и воспроизводится сырьевой перекос российской экономики — на долю ресурсных отраслей (нефтегазовой, металлургической, лесохимической промышленности) приходится около 5% занятых, 10% фонда заработной платы, трети добавленной стоимости и свыше половины экспорта отраслей российской экономики [35]. Последняя становится все более примитивной, беря на себя функции сырьевого придатка Евросоюза и Китая и лишаясь механизмов самостоятельного воспроизводства. Это наглядно видно по национальному профилю российской промышленности (см. рис. 13).

Дезинтеграция экономики усиливается в процессе воспроизводства сложившихся контуров перераспределения добавленной стоимости между секторами. По имеющимся оценкам, через «ножницы цен» и заниженный курс национальной валюты внутренне ориентированный сектор передает экспортно ориентированному сектору и торговле большую часть создаваемой им добавленной стоимости. [2, с.25]. В свою очередь , денежные власти изымают из экспортно ориентированного сектора около 7% ВВП в Стабилизационный фонд, размещая его за рубежом. Более чем пятикратное превышение нормы прибыли в экспортно ориентированном секторе по сравнению с внутренне ориентированным постоянно воспроизводит и усиливает их разрыв, отражаясь в более чем двукратном различии в интенсивности обновления основных фондов, возможностях привлечения трудовых ресурсов и инвестиций. [ там же ] .

Под давлением притока нефтедолларов повышается обменный курс рубля, что снижает и без того неудовлетворительную конкурентоспособность отечественных товаров, которые все более замещаются дешевеющим импортом. Прирост последнего намного превышает прирост производства отечественных товаров, вследствие чего постоянно растет доля импорта в структуре товарных ресурсов розничной торговли, приближаясь к половине (см. рис. 14).

Доля импорта в структуре товарных ресурсов розничной торговли (в процентах)

Вместе с тем последовательная поддержка доллара российскими властями не компенсирует снижения конкурентоспособности внутренне ориентированных секторов экономики и, в отсутствие действенной политики модернизации отечественной промышленности лишь усугубляет деградацию экономики, стимулируя дальнейшее наращивание сырьевого экспорта за счет сдерживания роста уровня жизни и конечного спроса. Это видно по структуре инвестиций в основной капитал крупных и средних предприятий, в которой устойчиво снижается доля высокотехнологического сектора (с 10,7% в 2004г. до 8,6% в 2006г.) и растет доля добывающей промышленности (с 18% до 19,1% соответственно) [65].

При сложившихся ценовых пропорциях и масштабах вывоза капитала за рубеж внутренне ориентированный сектор будет продолжать деградировать, субсидируя экспорт и – опосредовано – вывоз капитала, пока его возможности не будут исчерпаны. По мере деградации внутренне ориентированного сектора будут уменьшаться и перетоки создаваемой им добавленной стоимости и, соответственно падать темпы экономического роста (до 2–4% прироста ВВП к 2010 году ) [2, с. 9]. Неизбежное в этом случае сужение возможностей воспроизводства экономического потенциала повлечет его резкое сжатие вследствие массового выбытия устаревших основных фондов во внутренне ориентированном секторе и социальной сфере. Это означает неизбежную стагнацию низкого уровня жизни большинства населения, две трети которого будут лишены перспективы самореализации и получения высоких доходов.

Произошедшая структурная деформация российской экономики привела ее в ловушку сырьевой специализации. Об этом ясно говорит гипертрофированное повышение веса сырьевых отраслей, ориентированных на экспорт, и деградация производства товаров конечного спроса, ориентированных на внутренний рынок. Если за последние полстолетия доля ТЭК сектора в мировой экономике снизилась с 15% до 9,3%, то в России она за последние 15 лет подскочила до 19 % [27]. При этом резко уменьшилась доля инновационно-инвестиционного сектора – с 30% в 1990г. до 18,9% в 1998 г. И в настоящее время по свидетельству МЭРТ, главным источником роста инвестиций остается добывающий сектор [65].

Вместе с резким сокращением производства наукоемкой продукции эти тенденции обрекают российскую экономику на неэквивалентный внешнеэкономический обмен и нарастающее технологическое отставание. Экспортируя сырье и импортируя готовые изделия, Россия теряет невоспроизводимую природную ренту, обменивая ее на интеллектуальную ренту и финансируя, таким образом, научно-технический прогресс и экономический рост за рубежом.

Хаотическая ломка структуры российской экономики в ходе радикальных реформ привела к ее дезинтеграции и распаду некогда целостных технологических цепочек на автономные элементы, частично встроившиеся во внешние воспроизводственные контуры. Утрата воспроизводственной целостности, разрушение основных элементов научно-промышленного потенциала, резкое сокращение масштабов научных исследований и разработок, доминирование в экономике внешних по отношению к ней воспроизводственных контуров означают не только потерю экономической самостоятельности страны, но и исчезновение внутренних источников устойчивого экономического роста, делают экономику уязвимой от состояния конъюнктуры мирового рынка и накладывают серьезные внешние ограничения на ее развитие. «Сухим остатком» этой политики стал вывоз из России более полутриллиона долларов капитала, половина из которого осуществлена самим государством.

Втягивание российской экономики в типичные для периферийной экономики ловушки неэквивалентного внешнеэкономического обмена, масштабное вымывание ее национального богатства и стремительная деградация научно-производственного потенциала стали следствием проводившейся в стране экономической политики, обусловившей разрыв основных воспроизводственных контуров и хозяйственных связей. Игнорирование структурных особенностей российской экономики и линия на самоустранение государства от ответственности за ее регулирование – в надежде на автоматическое действие механизмов рыночной самоорганизации – спровоцировало процессы дезинтеграции экономики и нарастания хаоса. Отказ от структурной, научно-технической, промышленной, инвестиционной и большинства других составляющих государственной экономической политики и ограничение последней традиционными для состояния рыночного равновесия методами макроэкономической стабилизации не могли дать адекватного результата в сильно неравновесной ситуации. В условиях характерных для российской экономики диспропорций примитивизация экономической политики и ее сведение к постулатам «Вашингтонского консенсуса» неизбежно влекли за собой разрушение основных воспроизводственных контуров экономики и ее распад на автономно функционирующие сектора.

Преодоление тенденций деградации научно-производственного потенциала требует резкого наращивания инвестиционной и инновационной активности. Согласно оценкам Л.И.Абалкина, «для реальной модернизации экономики отечественные инвестиции в течение ближайших 15 лет должны расти примерно на 18 % к предыдущему году. Такова первая и решающая предпосылка создания благоприятного инвестиционного климата » [1, с. 6-7]. По нашим оценкам, для выхода в режим расширенного воспроизводства основного капитала объем производственных инвестиций должен быть увеличен втрое, а НИОКР – впятеро. Сделать это надо в ближайшие два-три года, поскольку вследствие запредельного износа устаревших производственных фондов до половины их может выбыть уже до конца текущего десятилетия [5].

Имеющиеся механизмы инвестиционной деятельности неспособны решить эту задачу. Сложившаяся в России модель инвестиционной деятельности характеризуется маломощностью, неэффективностью и примитивностью. Ни фондовый рынок, ни банковская система не выполняют своих функций по аккумулированию сбережений и их трансформации в инвестиции. Главными инвесторами являются сами производственные предприятия, на долю которых приходится более 60% всего объема инвестиций. Государство фактически прекратило поддерживать инвестиционные процессы, а новые рыночные институты обеспечения расширенного воспроизводства, прежде всего банковская система и фондовый рынок, не достигли достаточного для этого уровня.

Спецификой российской банковской системы является ее дисфункциональность. Большинство российских коммерческих банков не выполняют главную функцию трансформации сбережений в производственные инвестиции. Совокупный капитал частных российских банков оценивается сегодня в 1,7 трлн. руб., а суммарные активы всей банковской системы России составляют 14 трлн. руб., [65] что сравнимо с капиталом и активами одного крупного зарубежного коммерческого банка. При этом в отсутствие реальных механизмов рефинансирования Центральным банком трудно рассчитывать на то, что банковская система сможет обеспечить необходимый уровень инвестиционной активности. Хотя доля предприятий, имеющих возможность регулярно привлекать банковские ссуды устойчиво растет, достигнув 2\3, ограниченность финансовых возможностей обновления производства сохраняется занимая первое место среди факторов, которые мешают развитию 4/5 общего числа предприятий [23]. При этом совокупный вклад банков в финансирование инвестиций в основной капитал не превышает 10% [46]. Еще меньше инвестиционный вклад фондового рынка, который в России обслуживает главным образом финансовых спекулянтов.

Вместе с тем финансовые возможности предприятий, несущих основную нагрузку поддержания инвестиционной активности в экономике, весьма ограничены. Объем амортизационных отчислений, являющихся главным источником финансирования инвестиций, составляет 2,2% к объему основных фондов (в 1990г.-14%) при необходимости их обновления наполовину. Как отмечается в [56] «ежегодный износ фондов в промышленности составляет 5-7%, а их восстановление – 1-1,5%. При этом соотношение амортизационных отчислений и первичной стоимости основных фондов снизилось с 21% до 3,2%. Соответственно доля амортизации в общем объеме инвестиций снизилась с 50% до 26,2% [56, с. 63]. Факт ически имеется постоянный дисбаланс в пропорции примерно 3:1 и при сохранении в дальнейшем такой тенденции неизбежна полная изношенность всех основных фондов. За последние годы в общей возрастной структуре основных фондов резко возросла доля оборудования со сроком службы свыше 20 лет – с 23,1% в 1995 г. до 48, 2% в 2003г. а коэффициент обновления основных фондов в промышленности снизился с 6,9% в 1990г. до 1,8% в 2003г». Невелики и возможности финансирования инвестиций за счет прибыли. За исключением экспортно-ориентированных отраслей топливно-энергетического и химико-металлургического комплексов, в которых объем прибыли остается весьма высоким благодаря благоприятной внешнеэкономической конъюнктуре, рентабельность во внутренне ориентированных отраслях промышленности в среднем составляет около 6%, не позволяя финансировать расширенное воспроизводство основного капитала.