То же самое верование в предсуществование гораздо более духовной расы, чем та, к которой мы принадлежим, может быть прослежена назад до самых ранних преданий почти каждого народа. В них говорится о первых людях на земле как о расе, которая могла рассуждать и говорить, чье зрение было неограничено и которые сразу узнавали все. Согласно этим преданиям, воздух наполнен невидимыми сонмами духов, из которых некоторые свободны от всякого зла и бессмертны, а другие — пагубны и смертны. С самых давних времен религиозные философы учили, что вся вселенная была наполнена божественными и духовными существами различных рас. И из одной из них с течением времени развился Adam — первобытный человек.
Величайшие мыслители Греции и Рима смотрели на такие вещи, как на доказанные факты. Существование загробной жизни, духов, привидений не вызывало у них никаких сомнений. Они различали привидения по категориям: манас, анима и умбра; манас после смерти человека спускался в подземный мир; анима или чистый дух поднимался на небеса, а ненаходящий себе покоя умбра (земными влечениями привязанный к земле) скитался около своей могилы, так как в нем преобладали материальные влечения, мешающие ему подниматься в высшие сферы [13].
Гераклит в своих произведениях помещал между высочайшими и низшими богами (воплощенными душами) три класса демонов и населял вселенную невидимыми существами. Из этих трех классов первые два невидимые; их тела — чистый эфир и огонь (планетные духи); демоны третьего класса обладают парообразными телами; они, обычно, невидимы, но иногда уплотняются и становятся видимыми на несколько секунд. Это земные духи или астральные души [14].
Сейчас же, т.е. в «просвещенном» XIX в., ощущение целостности с миром невидимым утрачено и даже наука не может осознать этого: «На краю мрачной бездны, отделяющей духовный мир от физического, стоит современная наука с закрытыми глазами и отвернувшейся головой, провозглашая при этом бездну непроходимой и бездонной, хотя она держит в своей руке факел, и стоит ей только опустить этот факел ниже, как она увидит свою ошибку» [15].
Итак, западный мир пришел в точку встречи со своей восточной половиной с революционными достижениями в области естественно-технических наук, физики, математики, с вот-вот грядущими полетами в космос, с огромными фабриками и заводами, с потоками человеческих масс, осознающих свою силу в своем единстве, с почти готовым появиться на свет ядерным оружием, с потрясающими воображение храмами, дворцами, небоскребами. Но он пришел с опустошенной душой, забитой иллюзорными ценностями материальных благ, с ускользающей из-под ног опорой в виде исчерпывающих свои силы церковных догм, с изматывающей силы верой в то, что «спасение утопающих дело рук самих утопающих», с чувством ужаса перед неизбежной смертью, которую нельзя преодолеть или хотя бы отсрочить, если час пробил… Угроза смерти — вот, наверное, единственное, что может заставить человека западного мира встрепенуться и забыть хотя бы на некоторое время о своих неудовлетворенных амбициях.
Человек Запада не всегда сам виноват в том, что его дух не может пробиться сквозь плотную материальную оболочку. Известно, кaк много тонко чувствующих художников, писателей, поэтов конца XIX — начала XX в. оказывались на грани безумия и заканчивали свою жизнь, подобно Ницше, в психиатрической лечебнице или же находили единственный выход своим страданиям в самоубийстве. Если сейчас, в начале ХХI в., мы довольно часто можем наблюдать среди молодежи тех, кто, обладая экстрасенсорными способностями, способностями к целительству, ясновидению и проч., не испытывает при этом особых неудобств и страданий в психическом плане, то в прошлом веке, видимо, условия жизни были таковы, что тонкие чувствования оказывались губительными для представителей цивилизованных стран не только Запада, но и Востока. И этому наглядный пример — судьба японского писателя Акутагавы Рюноскэ.
Е. П. Блаватская писала, что в странах, не подвергшихся цивилизации — вот, где особенно следует искать объяснения и наблюдать проявления той тонкой энергии, которую философы древности называли «мировой душой». Только на Востоке и в бескрайних землях Африки исследователь психологии найдет обильную пищу для своей жаждущей истины души. И причина этому очевидна. Атмосфера в населенных местах очень испорчена дымом и испарениями фабрик, паровых машин, железных дорог и пароходов, в особенности миазматическими испарениями живых и мертвых. Природа в своих проявлениях настолько же зависима от условий, насколько человеческое существо от них зависит, и ее могучее дыхание легко может быть нарушено, задержано, и согласованность ее сил может быть разрушена на данном месте, как будто бы она — человек. Было, например, обнаружено, что сибирский шаман, давший неоспоримые доказательства своего оккультного могущества среди своих земляков чукчей, постепенно и часто совсем терял свою силу после прибытия в туманный Лондон.
Учеными доказано, что, кроме того, что климатические условия влияют на человеческую психологию, они влияют также и на физические чувства людей. Так, у восточных народов физические чувства гораздо более обострены, чем у европейцев. Например, в описываемое время ткачи Кашмира различали триста самостоятельных, отличающихся друг от друга цветов, которые европеец не только не может воспроизвести, но даже не может различить. Глаза кашмирской девушки в состоянии были видеть объективно цвет, который в самом деле существует, но, оставаясь для европейца неуловимым, для него как бы и не существует [16]. Но если существует такое большое различие в остроте внешних чувств у двух рас, почему не может быть того же самого и в отношении психических способностей?
Махатмы Индии говорили по этому поводу: «…Мы верим, вследствие тысячелетних опытов и объективных демонстраций, что существует гимнастика и для души, как для тела. …Природа так ревнива к своим дарам, что в нашей власти систематически развивать или убивать в наших потомках — и даже в продолжение весьма немногих поколений — какой угодно физический или умственный дар, просто вследствие одного упражнения или полного пренебрежения… Ухо индуса приучено веками схватывать один род комбинаций слуховых волн или атмосферических вибраций, а ухо европейца привыкло к другому роду; поэтому где душа первого наслаждается, там душа последнего не чувствует ничего, а уши страдают. …Наши слуховые нервы, в начале времен тождественные в своих способностях с вашими, переродились вследствие векового упражнения и сделались столь же отличными от ваших, как и цвет нашей кожи и наши желудки… Навык, закон наследия, все, что угодно… Но вы, прибыв из Америки изучать индусов и их религию, никогда не поймете последней, если прежде не научитесь знать, как тесно, как почти неразрывно связаны все наши науки не с современным, конечно, ортодоксальным, невежественным брахманизмом, а с философией нашей первобытной религии Вед» [17].
Итак, обратимся к особенностям восточной культуры, в частности, Индии XIX в.
Восток. Посмотрим на Индию глазами Е. П. Блаватской, получившей доступ к сокровеннейшим тайнам жизни индийского народа, настоящая история которого была скрыта от любопытных глаз в течение не только веков, но целых тысячелетий. Это знакомство происходило под руководством Махатм Индии, которые владели всеми тайнами своего народа и посвящали в них только избранных. Русская по происхождению, подданная США по стечению обстоятельств, основательница Теософского общества, доверенная Учителей, вот что писала она об Индии для русских читателей в своем известном произведении-отчете «В пещерах и дебрях Индостана»:
«Географически страна разделена на бесчисленные раджи и малые государства; этнологически — на сотни племен и национальностей; номинально — на две расы: на ариев и семитов, или индусов и моголов, то есть на две главные религии: магометанскую и брахманскую. Обе веры находятся между собой в вековой непримиримой вражде, и только присутствие британских войск сдерживает фанатизм обеих рас… Далее, даже магометане разделены в Индии на большое число враждебных друг другу сект, неизвестных среди правоверных Турции и Европы» [18].
Индусы разделяют свою расу на четыре касты:
1) брамины, или сыны бога Брамы,
2) кшатрии, или воины,
3) вайши, или торговцы,
4) шудры, или чернорабочие, низший класс.
Каждая из этих каст подразделяет себя на субкасты (от пяти до тридцати), которые, в свою очередь, распадаются на многочисленные фракции.
Номинально же все они (около двухсот миллионов) принадлежат к так называемой «вере браминов» и преклоняются перед священным законоведением Ману и Ведами.
Ницше, осознавший в себе потомка древних ариев, так описывал свои впечатления от знакомства с законами Ману: «…Совершенно с противоположным чувством я читаю книгу законов Ману, произведение, несравненное в духовном отношении; даже назвать его на одном дыхании с Библией было бы грехом против духа… Нельзя забывать главного — основные отличия этой книги от всякого рода Библии: знатные сословия, философы и воины при ее помощи держат в руках массы: повсюду благородные ценности, чувство совершенства, утверждение жизни, торжествующее чувство благосостояния по отношению к себе и к жизни, солнечный свет разлит на всей книге. — Все вещи, на которые христианство испускает свою бездонную пошлость, как, например, зачатие, женщина, брак, здесь трактуются серьезно, с почтением, любовью и доверием. <…>Я не знаю ни одной книги, где о женщине сказано бы было так много нежных и благожелательных вещей, как в книге законов Ману; эти старые седобородые святые обладают таким искусством вежливости по отношению к женщинам, как, может быть, никто другой» [19].
Законы Ману, которого индусы считают прародителем человечества, представляют собой свод правил, по которым строятся взаимоотношения человека с Всевышним. Эта наука называется йогой. В комментариях к «Бхагавад-гите» говорится, что в начале Трета-юги Кришна передал вечную науку йоги богу Солнца Вивасвану, а бог Солнца поведал ее своему сыну Ману. Ману, будучи прародителем человечества, «передал ее своему сыну Махарадже Икшваку, царю этой планеты Земля и предку династии Рагху, в которой появился Господь Рамачандра». Здесь же говорится о том, что «Бхагавад-гита» была поведана царскому роду, царям всех планет, начиная с планеты Солнце, поскольку роль царей на всех планетах — защищать всех живущих, и потому правители должны знать науку взаимоотношений с Всевышним, чтобы быть в состоянии управлять гражданами и освободить их от бремени низменных желаний. Человеческая жизнь, говорит «Бхагавад-гита», предназначена для развития духовного знания, для осознания своей вечной связи с Верховной божественной личностью, и носители власти всех государств и всех планет обязаны научить этому всех своих подданных, используя средства образования, культуры и религии. Другими словами, «роль главы любого государства заключается в распространении науки сознания Кришны, чтобы люди, овладев этой великой наукой, могли успешно следовать по верному пути, используя данную им форму человеческой жизни (Выделено мной. Н.М.К.)» [20].
Индийские философские системы выделяют в циклическом развитии мира периоды повышения и снижения активности Космоса. Каждый из больших периодов делится на четыре меньших периода — юги, располагающихся в следующем порядке: Сатья-юга, Трета-юга, Двапара-юга, Кали-юга. Внутри этих циклов, продолжительность которых трудно представить человеческому разуму, содержатся меньшие циклы, сменяющие друг друга в таком же порядке. Сатья-юга — это век расцвета духовной составляющей человечества, это век активных, сознательных взаимоотношений с Всевышним. Кали-юга — черный век разъединения, век впадения в материализм, время впадения в хаос. Считается, что сейчас мы живем в период, когда заканчивается малая Кали-юга, длившаяся около пяти тысяч лет, и на смену ей, в ее же недрах, уже зарождается новый век — век Сатья-юги, век прихода шестой расы человечества. Затем наступит Трета-юга, Двапара-юга, и после них снова придет Кали-юга, но это уже произойдет на другом витке эволюционной спирали, и новое состояние, новая Кали-Юга будет соответствовать новому уровню развития человечества.
Считается, что до рождения Ману «Гита» была передана богу Солнца Вивасвану как минимум 120 400 000 лет тому назад, а в человеческом обществе она существует около двух миллионов лет. Еще раз она была дана человечеству около пяти тысячи лет назад: «Как раз в начале Кали-юги, около пяти тысяч лет назад, Господь Кришна поведал «Бхагавад-гиту» Своему другу и преданному слуге Арджуне» [21].
Пока же посмотрим, что представляет собой индийская наука о взаимоотношениях с Всевышним, называемая йогой. Известны разные системы йоги: хатха-йога, карма-йога, раджа-йога и др.
Самой популярной и доступной среди них является хатха-йога, которая для многих в настоящее время представляется всего лишь комплексом гимнастических упражнений, улучшающих состояние организма. Как отмечала Блаватская, посвятить себя учению хатха-йоги по мертвой букве системы может всякий. Для этого не нужно быть ни философом, ни даже уметь читать и писать. Нужно просто обладать железной волей, выносливостью индусов, их равнодушием к физическим страданиям, слепым фанатизмом и верой в выбранного бога. Настоящие же хатха-йоги — те же медиумы, отличающиеся от западных тем, что производят свои феномены свободно, заставляя явления зависеть от собственной воли. Хатха-йоги приобретают эти способности в результате страшных самоистязаний. В результате многих лет нечеловеческих, сверхъестественных усилий хатха-йоги добиваются способности входить в следующие состояний, приведенные в степени их усложнения:
левитация — явление, идущее вразрез с законами тяготения, выражающееся в способности держаться на воздухе в течение нескольких минут;
гибернизация — способность периодически прекращать дыхание, как бы впадая в спячку;
пранаяма — самопроизвольный столбняк, характеризующийся обильною испариной, дрожанием всех членов и чувством необычайной легкости во всем организме;
пратнахара — степень самопроизвольного транса, в котором происходит полное бездействие всех пяти чувств;
дхарана — степень произвольного столбняка, в котором не только физические чувства, но даже и все умственные способности йога замирают: человек погружается в полную каталепсию ума и тела;
дхиана — состояние «полного невыразимого блаженства», в котором йог делается ясновидящим;
самадхи — состояние, в котором йог, подобно летучей мыши, ежу, сурку приобретает дар переносить отсутствие атмосферного воздуха, пищи и воды в течение 40 суток и более.
Е. П. Блаватская подчеркивала, что хатха-йога — это результат веков неряшливого обращения с философией, победа внешней формы и обрядности над духом учения, а затем и постепенное вырождение божественной премудрости. Утратив, вследствие личного честолюбия и земных страстей, способность к объединению с Брахмой, то есть с абсолютной природой, большая часть браминов, отчужденная от окончательного верховного посвящения, трудностей которого она не могла преодолеть, заменила хатха-йогой высший вид йоги — раджа-йогу. Хатха-йог верит в то, что всякое явление, такое как ясновидение и исцеление болезни, происходит при непосредственном действии и участии бога Шивы. Раджа-йог, напротив, отвергает как подобное вмешательство, так и личность Шивы в принципе. Для него нет антропоморфных богов, есть только абсолютная, обоюдоострая сила созидания и разрушения, первоматерия, всемирная и единая, неотъемлемая частичка коей — он сам, хотя в обманчивом сознании земных ощущений он и является преходящим индивидуумом. Девиз раджа-йогов «Mens sana in corpore sano» — «В здоровом теле здоровый дух».
Учителя Индии, сами относившие себя к раджа-йогам, так говорили об основах этой науки: «Мы не верим ни в какую магию, которая превзошла бы кругозор и способности человеческого ума, ни в «чудо», божественное или дьявольское, если оно подразумевает нарушение законов природы, вечно существующих… Разве это слишком много — верить, что человеку следовало бы развивать новые чувствования и более тесную связь с природой? Логика эволюции должна научить этому, если доводить ее до ее законных заключений» [22].
Современники Е. П. Блаватской, путешествовавшие по Индии, отмечали, что способности раджа-йогов связаны с применением так называемой психической энергии, среди них особо выделяются следующие:
- дар пророчества и предвидения грядущих событий;
- понимание всех незнакомых им языков;
- целение недугов;
- искусство читать чужие мысли;
- слышать разговоры и все происходящее за несколько тысяч миль;
- понимание языка зверей и птиц;
- способность сохранять юношескую наружность в продолжение долгого, почти невероятного периода времени (прокамия);
- способность оставлять собственное тело и переходить в другое;
- дар укрощать и даже убивать самых диких зверей одним взглядом (вазитва);
- способность одним действием воли заставлять людей бессознательно повиноваться мысленным приказаниям йогов (применение психической силы) [23].
Одновременно с различными видами йоги, требовавшими от человека упорной работы над своим телом и духом, отрешенности от обычной материальной жизни, в Индии XIX в. процветали пышным цветом различные виды колдовства. На примере двух племен, тоддов и курумбов, Е. П. Блаватской во время ее путешествия по Индии были показаны два противоположных полюса использования психической энергии. Она писала, что тодды — это вырожденные и, может быть, полубессознательные последователи белой магии, муллу-курумбы — отвратительные последователи черной магии, или колдовства. Как и все последователи белой магии, тодды считали, что белая, или божественная, магия не может быть доступна тем, кто склонен к пороку, в каком виде он бы ни проявлялся. Правдивость, чистота нравов, отсутствие эгоизма и любовь к ближнему — вот первые необходимые качества «белого» мага. Но и к нравственным качествам людей, нуждавшихся в лечении, тодды — эти красивые великаны двухметрового роста, относились очень требовательно. Е. П. Блаватская писала, что до пьяницы и развратного человека они ни за что не дотронутся. «Мы лечим любовью, которая льется из солнца, — говорили они, — а на злого человека она не подействует». Кроме того, они строго восставали против вызывания душ умерших. «Не тревожь и не вызывай ее (душу), дабы уходя она не унесла с собой чего земного», — так говорится в «Халдейских оракулах». Тодды верили во что-то переживающее тело, поэтому запрещали иметь дело с бхутами (привидениями) и призывали избегать их, как и курумбов, которые слыли великими некромантами. Они считали, что посредством белой магии человек ищет возможности войти в сношение с миром духовным и невидимым; черные же маги посредством колдовства стараются получить власть над живыми и мертвыми.
Е. П. Блаватская обращала внимание на большую разница между магической силой, когда она проявляется у тоддов, и как она заявляет себя у карликов муллу-курумбов: «Если тодды лечат, как лечил иногда Гиппократ и древние иерофанты египетских храмов, действием солнца, пользуясь электрическим действием его лучей, при помощи магнетических пассов руками или животного магнетизма, то муллу-курумбы во время своих заклинаний и чар употребляют положительно все приемы фессалийских колдуний… Они пользуются луною и ее вредными в известные времена года лучами, собирают травы и варят из них зелья, употребляют кровь, обладают, наконец, …способностью очаровывать выбранную жертву взглядом» [24].
По описанию свидетелей, между этими племенами наблюдалась такая высокая несовместимость, что простое соприкосновение тодда с курумбой могло привести последнего в шоковое состояние: «Между тоддами и курумбами существует какая-то враждебная сила, заставляющая курумбов повиноваться против воли тоддам. Встречаясь с ними, карлик падает на землю в припадке, похожем на эпилепсию. Он извивается на земле, как червь, дрожит от ужаса и выказывает все признаки скорее нравственного нежели физического страха… Чем бы он ни был занят в то время, как к нему приближается тодд, — а курумб редко бывает занят чем-либо хорошим, — достаточно, чтобы тодд не только дотронулся, но даже помахал в его сторону бамбуковым жезлом, чтобы заставить муллу-курумба… бежать без оглядки. Но чаще всего он спотыкается и тут же падает, иногда замертво, пребывая до удаления тодды в мертвенном трансе…» [25].
Что же такое, в самом деле, «колдовство»? Даже современные ученые, основываясь на достижениях биофизики, начинают приходить к выводу, что колдовство — это передача пока невидимым и неуловимым для экспериментальных исследований способом болезней, несчастий, смерти людям и даже животным путем сильного психического воздействия на организм человека или животного и его эмоциональное состояние. Учителя Индии давали следующие разъяснения по этому поводу: «Мы говорим прямо: зло, причиняемое так называемым колдовством …не есть пустая басня. Оно существует и скоро будет доказано, как был доказан месмеризм, так долго отрицаемый и наконец принятый с переменой названия. А когда это свойство в человеке будет признано наукой, то и закон сумеет положить конец его злоупотреблениям. Есть сознательное, как и бессознательное колдовство. Сомнамбул (гипнотик) действует двояким образом: под влиянием собственного и под давлением постороннего импульса, т.е. магнетизера. Этот последний, если он злой, мстительный, порочный человек, может причинить своим субъектам совершенно безнаказанно и верно громадный вред. Направив зараженную пороками мысль и силу воли на выбранную им жертву, особенно, если она гораздо слабее его, магнетизер может возбуждать в ней какие угодно страсти, привить зародыш любой болезни, наконец, даже умертвить ее со временем. <…> Разница между гипнотизером и магнетизером, с одной стороны, и колдуном или природным гипнотизером, с другой, только в количестве и качестве высылаемой ими силы воли или тока. Если один может действовать так сильно на органы мышления, что способен произвести временное умопомешательство, а другой, направив ток на зараженный орган, вылечить его, произведя благодетельную в нем реакцию, то почему же, спрашивается, так немыслимо верить, что колдун также способен, направив «змеиный взгляд» (тот же магнетический ток) на какой-нибудь из жизненных органов выбранной им заранее жертвы и, безостановочно портя его, убить человека так же, как и зверя?» [26].
Итак, Индия — страна йогов, колдунов, каст, сект, различных вер и суеверий… Все это на первый взгляд представлялось пестрой картиной, хаосом, в котором европейцу трудно было различить хотя бы некоторый порядок.
Но Е. П. Блаватская так писала о вере браминов, которая поклоняется 330 миллионов богов: «В странной мифологии браминов, которая на первый взгляд еще сказочнее греческой, и вообще в их еще более странном мировоззрении, тем не менее скрывается глубокая философия. Внешняя форма идолопоклонства есть лишь завеса, скрывающая истину, как покрывало Изиды. Но эта истина дается не всем. Для одних завеса скрывает не лик Изиды, а только уходящее в непроницаемую для них тьму, пустое пространство; для других оттуда проливается свет. Неодаренным от природы, тем врожденным у многих, внутренним чувством, которое так метко зовется у индусов «третьим глазом» или «оком Шивы», гораздо полезнее довольствоваться фантастическими разводами на завесе: таким не проникнуть вглубь непроницаемого мрака, не наполнить пустого пространства. Но тот, кто обладает «третьим глазом» или, говоря яснее, способен перенесть свое зрение с грубо объективной на почву чисто внутреннюю, тот узрит в этом мраке свет, а в кажущейся пустоте различит вселенную… Внутреннее самосознание укажет ему безошибочно, что присутствие Бога тут чувствуется, но не может быть передано, и что выражение его в конкретной форме находит свое извинение в самой горячности желания передать это чувство массам. И вот, хотя еще порицая в душе форму поклонения, он не станет более открыто смеяться над идолами и верой в них того, кто, неспособный проникнуть за завесу, довольствуется внешностью только потому, что ему трудно, если не совсем невозможно, получить какое-либо подходящее представление о «неведомом Боге» [27].
Поэтому все триста тридцать миллионов богов Индии, взятые вместе, указывают на одного неведомого Бога. Их происхождение можно проиллюстрировать одной из аллегорий-сказок древних браминов: «К самому концу последней пралайи (pralaya, т.е. промежуточный период между двумя сотворениями нашего мира) Великий Раджа, пребывающий в вечности бесконечного пространства, желая дать средства будущим людям познать Его, выстроил из присущих Ему качеств дворец над горой Меру и стал проживать там. Но когда люди снова заселили мир, то дворец этот, один конец коего опирался в правую, а другой в левую бесконечность, оказался столь обширным, что маленькие люди даже и не догадывались о его существовании: для них дворец был небесной твердью, за которой в их понятии не было ничего…Тогда Великий Раджа, познав неудобство и жалея маленьких людей, пожелал открыться им не в целости, а частями. Он разрушил дворец, созданный из Его качеств и стал бросать один кирпич за другим на землю. Каждый из кирпичей превратился в идола: красный в бога, серый — в богиню, и каждый из дэвата и девати, воплотившись в идола, получил одно из неисчислимых качеств Маха-Раджи. Сперва весь пантеон состоял из одних превосходных качеств. Но люди, пользуясь безнаказанностью, стали делаться все порочнее и злее. Тогда Великий Раджа послал карму (закон возмездия) на землю. Карма, не щадящая и богов, превратила многие из качеств в орудия наказания; и таким образом появились между всепрощающими кроткими божествами боги-разрушители и боги-мстители» [28].
Различный уровень сознания, отсутствие образованности у масс привели к возникновению такого большого количества богов. Но, «…если, отбросив его (пантеизма Индии) внешнюю форму, доведшую темные массы до самого отвратительного поклонения кумирам, мы проникнем до первоначального происхождения мифов пантеизма, то не найдем в них ни богов, ни даже внешнего поклонения разным предметам из царств природы в их обыкновенном образе, а поклонение духу вездесущему, поэтому столь же присущему малейшей травке, как и силе, зародившей и вырастившей её. <…> Эти боги зародились и получили бытие вследствие темного стремления олицетворить неолицетворяемое, сотворяя себе тем самым «кумира». Краеугольный камень философского и религиозного мировоззрения их мудрецов очутился с течением времени в руках властолюбивых, холодно расчетливых браминов, и этот камень был разбит ими на осколки, истолчен в мелкий порошок для удобнейшего применения массам. Но для мыслителя, как и для всякого непредубежденного ориенталиста, эти исковерканные осколки, как и мельчайший щебень от них, все-таки от того же камня, — атрибуты проявленной энергии Парабрахма (Абсолюта. Прим. мое. Н.М.К.)., единого, безначально и бесконечно сущего» [29].
Е. П. Блаватская так пишет о своем знакомстве с Учителями Востока, открывшими ей доступ к сокровенному знанию: «Когда, много лет тому назад, мы первый раз путешествовали по Востоку, исследуя тайники его покинутых святилищ, два приводящих в трепет и постоянно возвращающихся вопроса угнетали наш ум: кто и что есть Бог? Кто видел когда-нибудь бессмертный дух человека и убедился таким образом в собственном бессмертии?
И когда мы были наиболее озабочены разрешением этих смущающих вопросов, — мы пришли в соприкосновение с некими людьми, обладающими таинственными силами и такими глубокими познаниями, что мы можем, поистине, назвать их мудрецами Востока. Мы чутко прислушивались к их наставлениям. Они доказали нам, что путем комбинирования науки с религией существование Бога и бессмертие человеческого духа могут быть доказаны так же, как теоремы Евклида. В первый раз мы убедились, что в философии Востока нет места ни для какой другой веры, кроме абсолютной и непоколебимой веры во всемогущество бессмертного собственного «Я» человека. Нас учили, что это всемогущество происходит от родства человеческого духа со Вселенскою Душою — Богом! Последний никогда не может быть продемонстрирован иначе, как только посредством первого. Человеческий дух доказывает существование источника, откуда она пришла. Скажите кому-нибудь, кто никогда не видел воды, что существует океан воды, и ему придется принять это на веру, или же совсем отрицать. Но пусть одна капля упадет ему на руку, и тогда он будет в состоянии сделать из этого факта все остальные выводы. И после этого он может постепенно дойти до понимания, что существует беспредельный неизмеримый океан. Ему более не будет нужна слепая вера; он заменит ее знанием. Когда видишь смертного человека, проявляющего огромные способности, управляющего силами природы и открывающего взорам вид на мир духов, то рассудительный ум потрясен убеждением, что если духовное Эго одного человека может совершать так много, то способности Духа-Отца соответственно должны быть настолько мощней и обширней, насколько океан мощнее и обширнее одной капли» [30].
И далее: «Человек — это маленький мир, — микрокосм внутри великой Вселенной. Подобно утробному плоду, он поддерживается подвешенным всеми своими тремя духами в утробе макрокосма; и в то время, как его земное тело находится в постоянной симпатической связи со своим породителем землей, его астральная душа живет в согласии со звездной Anima Mundi. Она в нем так же, как он в ней, ибо насыщающий всю вселенную элемент заполняет все пространство и сам есть пространство, только безбрежное и бесконечное. Что касается его третьего духа, духа божественного, то чем же он может быть, как не бесконечно малый луч, одного из бесчисленных излучений, исходящих непосредственно из Высочайшей Причины — Духовного Света Мира? Это троица органической и неорганической природы — духовной и физической, три в одном…Все, существующее в этой видимой вселенной (Выделено мной. Н.М.К.), есть изливание из этой Триады и само есть космическая триада». «Воля Творца, посредством которой было создано все, и все получило свой первый импульс, является свойством всех живых существ. Человек, наделенный дополнительной духовностью, владеет самой большой ее долей на этой планете. И от пропорции материи в нем зависит, будет ли он с большим или с меньшим успехом пользоваться своим магическим свойством» [31].
Тем, кто знаком с синергетикой и имеет представление о том, что такое диссипативная структура, что такое сложное целое, состоящее из нескольких диссипативных структур, что такое фрактальная структура, отражающая в своем содержании настолько тонкое переплетение и взаимопроникновение разных по своим свойствам диссипативных структур, что они становятся «все в одном», нетрудно будет в приведенном выше описании космической триады определить то, что мы в синергетике называем сложным единым целым. Человечество в своем научном развитии уже доросло до восприятия образов, казавшихся когда-то совершенно непонятными и недоступными человеческому сознанию. В конце ХХ в. в нашу жизнь так стремительно ворвались такие понятия как, многомерность, многовариантность, нелинейность, когерентность, телепортация, психическая энергия, информационное воздействие и проч., что у нас появился шанс понять, чтo же хотели донести человечеству Учителя в течение многих и многих тысячелетий. Наверное, в очень скором будущем уже многие приобретут способность осознавать все три мира нашей космической триады и смогут одновременно жить хотя бы в двух из них — в мире плотном (физическом) и в мире тонком (астральном), в последний из которых мы может путешествовать пока только в своих снах и редких видениях. Но уже сейчас, благодаря новому научному мировоззрению, мы можем осознать и еще более потрясающие перспективы, которые ожидают человеческий дух на пути эволюционного восхождения…
Встреча Запада и Востока. Итак, для Индии XIX в. была характерна высокая степень религиозности, окрашенная кастовостью, сектантством, предрассудками и суеверием. В то же время индусы в совершенстве овладели тем, что на научном языке можно назвать психической энергией, энергией мысли. Однако пренебрежение развитием материальной стороны жизни и уход в жизнь духовную стали серьезными препятствиями на пути дальнейшего расширения сознания народа, выразившимися в разобщенности, утрате чувства патриотизма.
«Тот ошибается, — писала Е. П. Блаватская, — кто полагает, будто англичане завоевали Индию. Они просто пришли и взяли ее, захватывая мало-помалу провинцию за провинцией, одно владение за другим… Они встречали сопротивление в раджах и дрались с отдельными владетелями, но народ всегда оставался безучастным и совершенно равнодушным зрителем борьбы» [32]. Кроме этого полного отсутствия всякого патриотизма в индусах, это равнодушие объясняется следующим мало известным фактом. Все ныне существующие плеяды магараджей и раджей, за некоторым исключением, в былые времена не были ни царями, ни даже независимыми владетелями своих территорий. Принадлежа без исключения к касте кшатриев (воинов), они были только вооруженными защитниками народа, обитающего на той или иной территории, и, получая по взаимному соглашению определенную дань с него продуктами и деньгами, обязывались защищать его от нападения соседей и вообще блюсти его интересы, управляя им и разбирая его жалобы по законам Ману. «Законы последнего были повсеместно в Индии и считались, как считаются и теперь, чем-то священным, и вследствие этого, непреложным. Поэтому вдоль и поперек Индостана, невзирая на разницу каст и религиозных сект, страна с ее сотнями отдельных радж управлялась под одним и тем же уложением, священный текст которого служит непреодолимою преградой к какой бы то ни было реформе. С веками свод законов Ману перешел в мертвую букву: страна покрылась тиной, как пруд стоячей воды, заснула старческим сном, пробуждаясь лишь урывками то в одном, то в другом месте, там где происходил минутный переполох, причиненный одним из многочисленных врагов. Но ни разу, с первых страниц ее истории до последней не поднималась еще Индия всецело, не стряхивала с себя вековой плесени, ни разу не отозвался болью ни один из членов ее в то время, как вторгшийся враг увечил другой член…» [33]. Пришли англичане и предложили себя защитниками вместо раджей. У индусов не требовали отречения ни от законов Ману, ни от веры в их праотцев, и они, ничего не теряя, приобретали, как они думали, условия гораздо более выгодные, рассчитывая на силу и надежность своих новых защитников. Но каждому их них отдельно не было никакого дела до других, совокупно.
«В индусах нет, да и не может быть того чувства, которое мы, европейцы, привыкли называть патриотизмом, то есть любовью к своему отечеству в отвлеченном смысле этого слова. Нет той горячей привязанности к учреждениям родины как целого чувства, электризующего иногда целую нацию и заставляющего ее подниматься, как один человек, для прославления или на защиту отечества: нет той отзывчивости на ее горе, как и на радости, на славу, как и на бесчестие ее… а нет в них такого чувства по столь же простой, как и понятной причине. Эта причина — очевидный и всем известный факт. Кроме отеческого дома и избушки, где ему случилось увидеть впервые Божий свет, у индуса, говоря вообще, нет другой отчизны. Скажу более: на своих ближайших соседей через стену родительского дома туземец уже часто взирает вследствие священного для него закона, предписанного его религией, не как на соотечественника, как на чужеземца совсем другой расы, если только эти соседи не одной с ним касты. <…> Таким образом, чуждый чувству патриотизма в случаях вторжения или междуусобицы, туземец, невзирая на личную храбрость, заставлявшую его защищать родной очаг и семейство до последней капли крови, интересовался да и теперь интересуется весьма мало судьбой как Индии в ее интегральном значении, так и своего ближнего, если только этот ближний не принадлежит к его касте, или даже к тому специальному отделу или подразделению касты, к которой он причислен сам» [34].
Вот как писал об Индии того времени К. Маркс в своей статье «Британское владычество в Индии»: «…Индостан — это Италия азиатских масштабов. Гималайские горы соответствуют Альпам, равнины Бенгалии — равнинам Ломбардии, Деканский хребет — Аппенинам, а остров Цейлон — острову Сицилии. То же богатство и разнообразие даров земли и та же раздробленность в политическом устройстве. И подобно тому как в Италии время от времени меч завоевателя лишь насильственно объединял различные национальные массы, точно так же видим Индостан — в те периоды, когда он не находится под гнетом мусульман, или моголов, или британцев — разделенным на столько же независимых и враждующих между собой государств, сколько он насчитывает городов и даже деревень. Однако в социальном отношении Индостан представляет собой не Италию, а Ирландию Востока. И это странное сочетание Италии и Ирландии, мира сладострастия и мира печали, было предвосхищено в древних традициях религии Индостана. Эта религия одновременно является религией чувственных излишеств и религией умерщвляющего плоть аскетизма, религией Лингама и религией Джаггернаута, религией монаха и религией баядерки» [35].
И продолжает далее в статье «Будущие результаты британского владычества в Индии»: «…Страна, где существует рознь не только между мусульманами и индусами, но и между одним племенем и другим, между одной кастой и другой; общество, весь остов которого покоится на своего рода равновесии, обусловленном всеобщим взаимным отталкиванием и органической обособленностью всех его членов, — разве такая страна и такое общество не были обречены на то, чтобы стать добычей завоевателя? Если бы мы даже ничего не знали о прошлой истории Индостана, то разве нам недостаточно было бы того важного и бесспорного факта, что даже в настоящее время Англия держит Индию в рабстве при помощи индийской армии, содержащейся за счет Индии? Индия, таким образом, не могла избежать участи быть завоеванной, и вся ее прошлая история, если чем-нибудь и является, то только историей следовавших друг за другом завоеваний, которым она подвергалась. Истории индийского общества нет, по крайней мере, нам она неизвестна (Выделено мной. Н.М.К.). То, что мы называем его историей, есть лишь история сменявших один другого завоевателей, которые основывали свои империи на пассивном базисе этого не оказывавшего никакого сопротивления неподвижного общества» [36].
Вот так — страна без истории, страна — рабыня. Но многотысячелетняя история Индии оказалось невидимой только для чужеземцев. На исходе черного века Кали-юги, века разобщения и утраты связи народа со своим историческим прошлым Учителя Востока, тем не менее, с гордостью говорили о силе духа своего закабаленного народа: «…Мы, сыны Индии, десять веков находимся в неволе у разных и часто не стoящих нас народов… Но покорившие нас нации покорили только наши тела, не нас самих. С нашими душами им никогда не справиться! Майавирупа (тело иллюзии или майи, настоящее эго) настоящего ария — свободна как сам Брахма; скажу более: для нас, в нашей религии и философии, он — наш дух — и есть сам Брахма, выше которого стоит один неведомый, вездесущий и всемогущий дух Парабрахма. Нашей майавирупы не покорить ни англичанам, на даже вашим «духам». Ей никогда не быть рабой…» [37].
Пришло время встречи Востока с Западом. Но для своего дальнейшего развития Индия должна была более тесно соприкоснуться не с консервативными, самовлюбленными англичанами Великобритании, презирающими любых иностранцев, а с теми англичанами, которые стали у истоков рождения нового государства — Соединенных Штатов Америки и потомкам которых суждено было стереть национальные и расовые различия в своем государстве. Один из Учителей Индии так писал об этом предстоящем сближении:
«Как воды Нила, как пески пустыни, как змея, вползающая в дом и убивающая свою жертву бесшумно, безжалостно и злонамеренно, — так вкрадывается разрушительная сила разъединения. Апатия, равнодушие, предательство, трусость, неверие — с одной стороны; настороженность, властолюбие, себеслужение — с другой, порождают, формируют и, наконец, разделяют друг от друга класс за классом, закладывая фундамент своих арсеналов, минируя гавани и раскидывая вокруг сети, в которые ловятся массы. В такие же сети еще столетия назад был пойман и Мой любимый народ: сначала он попал под власть Моголов, Мохаров, Риши и Жрецов, а напоследок — вторгшихся захватнических наций. Все это было вызвано, главным образом, жестоким, бесчеловечным обращением со слабым полом — женским аспектом расы, а также недоверием и ненавистью, существовавшими между классами. И до сего времени разъединение между этими классами выражено так резко, что не допускает возможности сближения, оставляя их во власти чужеземцев, которые намеренно поощряют и разжигают рознь между сикхами и афганцами, между бехари и бенгальцами, между воинами и жрецами. Зная все это, любя Мой народ, как отец любит своих детей, будучи вынужденным видеть их превращающимися в ничтожество в сравнении с другими нациями и понимая, что единственная их надежда лежит в англо-саксонской расе, воплощенной сейчас в Америке (Выделено мной. Н.М.К.), — к чему обязывает великий кармический долг, — удивительно ли, что Я интересуюсь делами этой нации и даже в какой-то степени отождествляю себя с нею. И все невежды и слепцы не хотят видеть ни угрожающей им опасности, ни вопиющей нужды арийской расы. Им непонятны мотивы Моего стремления к борьбе за сближение этих столь долгое время разъединенных народов. Они могут лишь стоять в стороне и отрицать Мое присутствие среди них и даже само Мое существование, несмотря на то что могли видеть Меня лицом к лицу. Но ничего — пусть все идет своим чередом, — Великий Закон все расставит по местам…» [38].
Какую же роль в судьбе Индии сыграло колониальное владычество Великобритании?
Обратимся снова к мнению К. Маркса, которого, как мы знаем, интересовала судьба пролетариата любой страны земного шара. Он писал: «Англии предстоит выполнить в Индии двоякую миссию: разрушительную и созидательную, — с одной стороны, уничтожить старое азиатское общество, а с другой стороны, заложить материальную основу западного общества в Азии.
Арабы, турки, татары, моголы, один за другими завоевывавшие Индию, быстро ассимилировались с коренным населением. Согласно непреложному закону истории, варвары-завоеватели сами оказывались завоеванными более высокой цивилизацией покоренных ими народов. Британцы были первыми завоевателями, стоявшими на более высокой ступени развития, и они поэтому оказались недоступными воздействию индийской цивилизации. Они уничтожили ее, разрушив местные общины, искоренив местную промышленность и нивелировав все великое и возвышенное в индийском обществе. <…>
Политическое объединение Индии, отличающееся большей консолидацией и охватывающее более обширную территорию, чем когда-либо при Великих Моголах, было первой предпосылкой ее возрождения. Это объединение, осуществленное английским мечом, будет теперь упрочено и навсегда закреплено электрическим телеграфом. Индийская армия, организованная и вымуштрованная британским солдатом, явилась sine qua non (непременным условием. Н.М.К.) для того, чтобы Индия освободилась собственными силами и перестала служить добычей первого же иноземного захватчика. Свободная печать, впервые введенная в азиатское общество…, является новым и могущественным фактором переустройства этого общества. <…> Из коренных жителей Индии …вырастает новая категория людей, обладающих знаниями, необходимыми для управления страной, и приобщившихся к европейской науке. <…> Недалек тот день, когда с помощью сочетания железных дорог и пароходных рейсов расстояние между Англией и Индией, измеряемое временем, сократится до восьми дней пути, и эта некогда легендарная страна будет, таким образом, действительно, присоединена к западному миру» [39].
Е. П. Блаватская разделяет мнение К. Маркса о том, что в материальном отношении Англия делает все возможное для Индии, не жалея ни труда, ни денег. «Труд этот, правда, вознаграждается из казны Индии. Но то, что Англия действует при этом эгоистично, не может изменить факт, что она приготовляет для Ост-Индии великолепное будущее, если только дитя переживет пору строгого воспитания; к тому же такое будущее, которое было бы немыслимо для этой заплесневевшей страны ни при могольских династиях, ни во времена самоуправления, так как предрассудки и вековые обычаи всегда преграждали ей дорогу к прогрессу. Много горя и мук перенесла в свое время великая Бхарата; но это горе сделало ее еще способнее к ожидаемому ее полному обновлению. Еще двадцать лет тому назад индус предпочел бы тысячу смертей стакану воды, поданному ему европейцем или в доме последнего, да и не только европейца, но мусульманина, парса или своего индуса другой касты. Принимать жидкое лекарство, приготовленное в общей аптеке, — лекарство, в которое входит вода, считалось смертным грехом; сидеть рядом с соотечественником из другой касты равнялось исключению из своей, то есть вечному бесчестью. <…> Под влиянием цивилизации, хоть и насильно навязанной народу, вековые предрассудки, погубившие Индию, сделавшие ее такою легкою добычей для первых искателей приключений, пожелавших завладеть ею, начинают постепенно оттаивать, как замерзшая лужа под солнечным лучом…
Безо всякого сомнения англичане совершили и продолжают совершать неизгладимые благодеяния для Индии; но, повторяю, для будущего, — никак не для ее настоящего. <…>
Будь англичане менее свирепо-презрительны к индусам, поласковее с народом, их престиж, быть может, и уменьшился бы, но зато упрочилась бы и на будущее их безопасность в завоеванной стране. А вот именно этого-то они и не хотят или же не способны понять. Они как бы совершенно забывают даже то, что знает каждый ребенок, что их престиж — один блестящий мыльный пузырь, безусловно зависящий от внешних, не подвластных им событий. Их власть прочна в Индии даже и с настоящей системой каст лишь потому, что туземцы питают странное суеверие к их непобедимости, не находя в ней и признака какой-либо Ахиллесовой пяты, а также и потому, что, по учению Кришны, они не смеют идти против «неизбежного». Фаталисты, они верят, что живут в Калиюге, «черном веке», и что им нечего ждать хорошего, пока этот век еще продолжается на земле» [40].
В то же время европейцы отмечали, что «…жители Индии, по признанию самих английских властей, обладают особой способностью применяться к совершенно новым видам труда и усваивать знания, необходимые для того, чтобы управлять машиной». О них писали, что «широкие массы индийского народа обладают большой промышленной энергией, весьма способны к накоплению капитала, отличаются математическим складом ума и незаурядными способностями к вычислению и к точным наукам» [41]. Европейцы с восхищением говорили о высоком интеллектуальном уровне индусов, об их утонченности, об их особом «спокойном благородстве», на необычное сочетание природной медлительности и изумлявшей английских офицеров храбрости.
В 1947 г., т. е. спустя менее чем столетие, Индия добилась своей независимости от колониального владычества Великобритании. И путь к этой независимости был настолько же необычным, насколько необычным был народ этой страны. Борьбу за независимость возглавил человек, которому народом было присвоено звание Махатмы — Великой Души, Учителя. Этим человеком был Мохандас Карамчанд Ганди (1869-1948), разработавший и претворивший в жизнь социально-политическое и религиозно-философское учение, в основе которого лежали принципы сатьяграхи (сатьяграхи буквально означает упорство в истине), которые в борьбе с колонизаторами выражались в несотрудничестве и гражданском неповиновении. Махатма Ганди стремился к тому, чтобы независимость была достигнута мирными, ненасильственными средствами, путем вовлечения в борьбу широких народных масс. В то же время он категорически выступал против использования музыки, ритмических звуков, песен и других способов психического воздействия на массы, чтобы не превращать народ в озверевшую толпу, утратившую понимание высокого духовного смысла этого движения. Вера в то, что применение насилия в ответ на причиненное колонизаторами зло породит в век Кали-юги новые кармические следствия для всего народа, оказалась тем сдерживающим фактором, который позволил удержать народ от кровопролития. В 1950 г. было провозглашено новое независимое государство -Республика Индия, ставшее за очень короткий исторический промежуток достойным торговым и политическим партнером ведущих стран мира.
Итак, сближение Запада и Востока привело к очень быстрым положительным сдвигам в жизни Индии. Дух был готов к восприятию всего того, что было достигнуто западной цивилизацией, и очень легко воспринял все эти достижения. Но и западный мир был как бы оплодотворен свежей философской мыслью, открытой заново европейцами и американцами в древних религиозных системах Индии. Без такого сближения наука не совершила бы мощного революционного прорыва, какой произошел в ней в начале ХХ в. Без взаимопроникновения западной и восточной культур не возникло бы в научном сознании человечества то, что бы называем сейчас многомерным мышлением. Прорывом к новым степеням свободы человеческого разума — вот чем ознаменовалось сближение высокого духа и высокого интеллекта.
Е. И. Рерих, живя в обновленной Индии, так писала в 1953г. о космическом значении гармоничного развития духовного и интеллектуального аспектов в человеке:
«Духовность есть основа всякого Бытия, вечного или бессмертного. Духовность развивается на яром росте врожденного инстинкта. Но, конечно, ярая духовность растет много скорее, нежели интеллект и способность распознавания противоположений (Выделено мной. Н.М.К.), существующих в Мире Проявленном. Ярый интеллект проявляется при сознании своей обособленности от всего существующего и окружающего. Такое осознание обособленности развивается позднее в страстный эгоизм и яро создает особую индивидуальность, которая становится высоким благом или страстным злом в Мире Проявленном, в человеке. Человек становится подчиненным своему эгоизму, и только проснувшаяся любовь к Высшему Идеалу может спасти его от разложения, именно, Любовь к Прогрессу, к Красоте Высшей определенно способствует возвышению духа и росту страстного распознавания, и тогда интеллект становится Высшим Умом, который преображается в Высший Разум. <…>
Развитие интеллекта возможно после страстного напряжения и страданий всего нашего существа. И чем больше напряжений и труда, тем скорее энергия всеначальная, ставшая в человеке психической, развивается, и человек научается распознаванию. <…>
Распознавание и вмещение противоположностей несравнимо способствует развитию духовности.
Но эволюция интеллекта медленно поддается ускорению, ибо Руко[водитель] планеты не может насиловать сознание. Оно должно развиваться свободно и индивидуально, иначе нельзя достичь мощи духа, необходимой для созидания Миров. Интеллект, уравновешенный с высокой духовностью, — великая Мощь в Космосе» [42].
И Учителя — Владыки Шамбалы, говоря о том, что в настоящее время человечество входит в Эпоху Матери Мира, в Эпоху Майтрейи, являющуюся эпохой невиданного до сих пор ускорения эволюционных процессов, настойчиво повторяют о необходимости закрепления жизненным опытом духовных достижений человека:
«За опыт надо платить, и чем ценнее опыт, тем дороже плата. Но так как в будущее, кроме опыта жизни, ничего не возьмем, то за неотъемлемое достояние свое можно заплатить, и даже немалую цену. И разумно ли сетовать на то, что, приобретя опыт нужного порядка, оказываемся малоопытными в другом и снова платим, но уже за новое познавание жизни и человека. Разнообразию опыта порадуемся и о плате не будем тужить, ибо этим путем приобретаем то, что остается при нас навсегда. Длинно познавание человека, и прежде чем научиться читать его как открытую книгу, на опыте, горьком порою, приходится долго учиться. Не следует верить или не верить, умиляться или не умиляться — следует просто знать. Без опыта знания не бывает. И если урок слишком уж горек, значит, то, чему он научает, особенно ценно. <…> Бесцельно ничто не бывает. Имеет значение все. И каждая встреча наполнена смыслом. Можно даже спрашивать себя: а чему учит данное явление жизни или встречный прохожий и даже друг <…>» [43].
«…Чем больше противное обстоятельство и чем труднее, тем более заключено в нем противодействующей силы, которой можно воспользоваться, и взять от него и восходить этой самой силой, которая по всем правилам обывательской логики должна не помогать, но мешать и препятствовать. Эту силу противодействия можно так же успешно забирать и от супротивников своих и заставлять ее служить себе… И вы тому же учитесь, зная, что мудрому служат и друзья и враги, и благоприятные и противные ветры и вихри и все обстоятельства жизни. Вся жизнь, как бы ни складывалась она, становится ковром подвига или ступенями подъема <…>» [44].
Возвращаясь к теме разделения и дифференциации сложной целостной системы, можно сказать, что главная задача сознания, как индивидуального, так и коллективного, заключается в приобретении способности совмещать, синтезировать накопленный опыт с тем, чтобы, вместив все противоположности данной ступени развития, подняться на новую ступень, оказавшись таким образом «по ту сторону добра и зла» прежнего существования.
Цитируемая литература:
1. Чехов А.П. Повести и рассказы в трех томах. Т.2. — М.: Гос. изд-во худож. лит-ры, 1959. — С. 302-309.
2. Блаватская Е.П. Разоблаченная Изида, т. 1. — М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2000. — С. 17-18.
3. Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения в 3-х томах. М.: Политиздат, 1966.- С. 68.
4. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла: Сочинения. — М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс; Харьков: Изд-во «Фолио», 1998. — С. 924.
5. Там же, с. 924-926.
6. Там же, с. 708-709.
7. Цвейг С. Статьи, эссе. «Вчерашний мир. Воспоминания европейца». Пер. с нем. — М.: Радуга, 1987. — С. 42-43.
8. История древнего мира: Ч. II. Греция и Рим. Учебное пособие для студентов пед. ин-тов/ Под ред. А.Г.Бокщанина. — 2-е изд., испр. И оп. — М.: Просвещение, 1981.
9. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла: Сочинения. — М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс; Харьков: Изд-во «Фолио», 1998. — С. 1003-1005.
10. Блаватская Е.П. Разоблаченная Изида, т. 1. — М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2000. — С. 20.
1.1 Там же, с. 25.
12. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла: Сочинения. — М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс; Харьков: Изд-во «Фолио», 1998. — С. 578-579.
13. Блаватская Е.П. Разоблаченная Изида, т. 1. — М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2000. — С. 110.
14. Там же, с. 32.
15. Там же, с. 34.
16. Там же, с. 323.
17. Блаватская Е.П. Из пещер и дебрей Индостана — М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. — С. 269-271.
18. Там же, с. 713-714.
19. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла: Сочинения. — М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс; Харьков: Изд-во «Фолио», 1998. — С. 786-787.
20. Бхагавад-гита как она есть, гл. 4.
21. Там же.
22. Блаватская Е.П. Разоблаченная Изида, т. 1. — М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2000. — С.11.
23. Блаватская Е.П. Из пещер и дебрей Индостана — М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. — С. 289.
24. Там же, с. 630.
25. Там же, с. 657.
26. Там же, с. 654.
27. Там же, с. 419-420.
28. Там же, с. 420-421.
29. Там же, с. 423.
30. Блаватская Е.П. Разоблаченная Изида, т. 1. — М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2000. — С. 12-13.
31. Там же, с. 324-325.
32. Блаватская Е.П. Из пещер и дебрей Индостана — М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. — С. 716-717.
33. Там же.
34. Там же, с. 713.
35. Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения в 3-х томах. М.: Политиздат, 1966.- С. 517-523.
36. Там же, с. 524-530.
37. Блаватская Е.П. Из пещер и дебрей Индостана — М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. — С. 273-274.
38. Учение Храма/ пер. с англ. — М.: Международный Центр Рерихов, 2001. Ч. 1. — С. 92-93.
39. Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения в 3-х томах. М.: Политиздат, 1966.- С. 525-527.
40. Блаватская Е.П. Из пещер и дебрей Индостана — М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. — С. 705-707.
41. Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения в 3-х томах. М.: Политиздат, 1966.- С. 528.
42. Рерих Е. У порога Нового Мира. — М.: Международный Центр Рерихов, 2000. — С. 433-454.
43. Грани Агни Йоги, т. III, 1961. — п. 49.
44. Там же, п. 137.