В Послании Президента России Федеральному собранию 12 декабря 2012 г. были поставлены цели структурной перестройки экономики, ее деофшоризации и демонополизации, обновления промышленности, создания механизмов долгосрочного кредитования производственной деятельности, усовершенствования налогово-бюджетной политики, всемерного развития экономической интеграции на постсоветском пространстве. Главами государств ЕврАзЭС поставлены цели формирования к 2015 г. Евразийского экономического союза, строительство которого находится в стадии становления Единого экономического пространства. В настоящем докладе обосновываются предложения по системе мер государственной политики в области экономического развития и интеграции для достижения указанных целей. Их набор не претендует на полноту – речь идет о минимально необходимых мерах по решению ключевых макроэкономических проблем государственной политики развития и интеграции. Они должны быть дополнены соответствующими мерами в области институциональной, социальной, образовательной, научно-технической, промышленной, сельскохозяйственной и других составляющих единой политики социально-экономического развития, которую еще предстоит выработать на основе междисциплинарных исследований
Цели государственной политики развития и интеграции.
В Послании Президента России Федеральному собранию 12 декабря 2012 г. были поставлены цели структурной перестройки экономики, ее деофшоризации и демонополизации, обновления промышленности, создания механизмов долгосрочного кредитования производственной деятельности, усовершенствования налогово-бюджетной политики, всемерного развития экономической интеграции на постсоветском пространстве. Главами государств ЕврАзЭС поставлены цели формирования к 2015 г. Евразийского экономического союза, строительство которого находится в стадии становления Единого экономического пространства.
Указом Президента от 7 мая 2012 года «О долгосрочной государственной экономической политике» [1] определены следующие целевые показатели социально-экономического развития: создание и модернизация 25 млн. высокопроизводительных рабочих мест к 2020 году; увеличение объёма инвестиций не менее чем до 25 процентов внутреннего валового продукта к 2015 году и до 27 процентов – к 2018 году; увеличение доли продукции высокотехнологичных и наукоёмких отраслей экономики в валовом внутреннем продукте к 2018 году в 1,3 раза относительно уровня 2011 года; увеличение производительности труда к 2018 году в 1,5 раза относительно уровня 2011 года; повышение позиции Российской Федерации в рейтинге Всемирного банка по условиям ведения бизнеса со 120-й в 2011 году до 50-й – в 2015 году и до 20-й – в 2018 году.
До этого в утвержденной осенью 2008 г. Правительством Концепции долгосрочного развития были установлены близкие целевые показатели.
Наряду с целями, установленными в официальных документах, в выступлениях главы государства ставились цели повышения уровня и продолжительности жизни населения, увеличения абсолютного и относительного уровня экономической активности (выход в первую пятерку стран мира по объему ВВП и достижение уровня стран ЕС по величине ВВП на душу населения), снижения безработицы, осуществления модернизации и новой индустриализации экономики, перевода ее на инновационный путь развития. Кроме общих целей социально-экономического развития в упомянутой Концепции долгосрочного развития определены некоторые отраслевые и секторальные цели и стратегии развития.
Согласно расчетам, проведенным в Институте народнохозяйственного прогнозирования РАН [2], достижение упомянутых выше целей предполагает ежегодный прирост ВВП не ниже 6%. Согласно оценкам авторов, этот прирост должен быть не ниже 8%; промышленного производства – не ниже 10%; инвестиций в основной капитал – не ниже 15%; расходов на НИОКР – не ниже 20% при достижении нормы накопления не ниже 35%. При этом опережающим образом (30-50% в год) должны повышаться в среднесрочной перспективе инвестиции и НИОКР в развитие ключевых направлений роста и основных производств нового технологического уклада [3].
В настоящем докладе обосновываются предложения по системе мер государственной политики в области экономического развития и интеграции для достижения указанных целей. Их набор не претендует на полноту – речь идет о минимально необходимых мерах по решению ключевых макроэкономических проблем государственной политики развития и интеграции. Они должны быть дополнены соответствующими мерами в области институциональной, социальной, образовательной, научно-технической, промышленной, сельскохозяйственной и других составляющих единой политики социально-экономического развития, которую еще предстоит выработать на основе междисциплинарных исследований.
• Проблемы социально-экономического развития.
С точки зрения достижения поставленных Президентом целей социально-экономического развития, наиболее очевидной проблемой является нарастающее расхождение между желаемой и действительной траекторией роста экономики, его замедление. Фактически развитие экономики скатывается на инерционный сценарий с падением темпов роста до 2-3% в год (согласно инерционному сценарию, динамика ВВП в 2013 году ожидается на уровне 3,3%, 2014 г. – 2,7, 2015 г. – 2,2% [4]). Это касается не только фактических, но и прогнозируемых правительством показателей.
Хотя подобное расхождение между целевыми ориентирами, прогнозами и фактическими показателями стало привычным (завышение долгосрочных и занижение краткосрочных ориентиров, что позволяет иметь ненапряженный бюджет при сохранении образа желаемого будущего), оно не может считаться приемлемым, так как удерживает экономику в ловушке инерционного развития.
Откладывание необходимых для достижений целевых ориентиров мер «на потом» является традиционной тактикой доминирующих сил влияния, не заинтересованных в изменениях, угрожающих сложившемуся равновесию. Но сохранение этого равновесия экономических интересов влиятельных сил делает достижение установленных Президентом целевых ориентиров нереальным. Хуже того, в рамках этого равновесия не удастся даже удержаться на имеющимся уровне экономического развития – траектория инерционного развития характеризуется деградацией сохраняющегося научно-производственного потенциала на фоне формирования новых направлений роста мировой экономики. В ее структуре в ближайшие 3-5 лет сформируются новые технологические траектории, которые закроют существующие сегодня возможности.
Дело в том, что происходящая в настоящее время смена доминирующих технологических укладов открывает «окно возможностей» для успешного выхода на новую длинную волну экономического роста, которое закрывается после перехода ведущих стран мира к новому технологическому укладу. После этого отстающим странам приходится довольствоваться ролью сырьевого придатка государств-лидеров. Если же переход к новому технологическому укладу отстающей стране удается совершить раньше, то она совершает рывок на гребне длинноволнового подъема. Именно так совершались экономические чудеса в США и Германии в конце позапрошлого века, в Японии и новых индустриальных странах — в середине прошлого века. Сейчас на наших глазах такой рывок совершает Китай [5].
Несоответствие между официально декларируемыми целями и достигаемыми результатами является типичным недостатком сложившейся системы управления. Этот недостаток приобрел черты катастрофы в 90-е годы, когда все официально продекларированные цели радикального реформирования экономики обернулись резким падением ее эффективности и криминализацией отношений собственности, глубоким разрушением научно-производственного потенциала и обнищанием населения. Провалами завершились и секторальные реформы: реформа электроэнергетики – многократным повышением тарифов и резким ухудшением условий электроснабжения (по условиям подключения к электросетям, согласно уже упоминавшемуся рейтингу Мирового банка, Россия скатилась на последнее место); реформа лесного хозяйства – легализованным захватом и хищнической эксплуатацией лесных угодий, что привело к катастрофическим пожарам вследствие фактической ликвидации системы безопасности лесного хозяйства; земельная реформа – взвинчиванием цен на городскую недвижимость и обезземеливанием крестьян; либерализация валютного регулирования – огромным вывозом капитала с уклонением от уплаты налогов.
Этот перечень разительных несоответствий между декларируемыми целями реформ и их результатами можно долго продолжать, но и сказанного достаточно для констатации очевидной проблемы в государственном управлении – отсутствия системы научного обоснования и экспертизы проектов принимаемых решений. К чести научного сообщества следует отметить, что как по упомянутым, так и по всем другим значимым реформам ученые РАН неизменно занимали критическую позицию, своевременно предупреждая органы государственной власти об их ожидаемых последствиях. В отличие от реформаторского пиара, прогнозы ученых всегда подтверждались на практике (в частности, учеными РАН с математической точностью заблаговременно был предсказан мировой финансовый кризис 2008г. и дефолт в августе 1998г.) Это вызывает раздражение «реформаторов», наиболее невежественные из которых настойчиво требуют погрома Академии. Неудовлетворительный уровень образованности и некомпетентность значительной части чиновников и бизнесменов является еще одной серьезной проблемой системы государственного управления.
Обе указанные проблемы являются следствием общей причины – отсутствия механизма ответственности в системе государственной власти, следствием чего становится коррупция и некомпетентность, доминирование частных и корпоративных интересов при подготовке многих важных решений. Без ее устранения решение перечисляемых ниже проблем, также как и реализация предлагаемых в докладе мер государственной политики развития не представляется возможными.
Следствием «перекладывания» целевых ориентиров, достижение которых может нарушить баланс интересов доминирующих сил влияния, на будущее становится нарастающая дезинтеграция российской экономики и ее технологическое отставание не только от передовых, но уже и от ведущих развивающихся стран. Следование интересам экспортеров сырья (снижение экспортных и импортных пошлин, льготы по налогообложению, мягкость экологических ограничений, фактическая отмена валютного контроля), усиливает сырьевую ориентацию экономики, ее офшоризацию и переориентацию на иностранную технологическую базу, провоцирует утечку капитала, влечет деградацию научно-производственного потенциала. Осуществлявшееся длительное время скрытое субсидирование экспорта сырья путем соответствующего таргетирования обменного курса рубля с привязкой денежного предложения к притоку иностранной валюты привело к тому, что внутренне ориентированные сектора экономики не имеют источников получения необходимых для развития кредитов и инвестиций. Запредельный износ их основных фондов и нехватка современного оборудования наблюдаются на фоне неспособности существующей системы управления хозяйством «переварить» накапливающиеся в стране сбережения, величина которых намного превышает объем инвестиций (Рис. 1).
Рисунок 1. Валовое накопление и валовые сбережения в российской экономике в 1995-2011 годах
Нарастающее технологическое отставание не только в сложившихся отраслях, но и в перспективных новых направлениях экономического роста делает невозможным достижение указанных выше целей развития. Решение этой проблемы требует многократного увеличения инновационной и инвестиционной активности. В рамках проводимой в настоящее время макроэкономической политики это не представляется возможным.
Пассивность проводимой денежно-кредитной политики, ее ориентация на ограничение количества денег, привязка их эмиссии к приросту валютных резервов и к удовлетворению спроса коммерческих банков на краткосрочную ликвидность сопровождается завышением процентных ставок по сравнению с рентабельностью внутренне ориентированных отраслей (Рис. 2). При этом недостаток долгосрочных кредитных ресурсов частично замещается иностранными источниками, доступными только крупным экспортно-ориентированным и торговым предприятиям. Следствием этого становится неконтролируемый рост внешнего долга (Рис. 3) и чрезмерная внешняя зависимость российской финансовой системы, негативным проявлением которой стало рекордное падение фондового рынка, инвестиций и производства вследствие мирового финансового кризиса (Табл.1). В сочетании со стерилизационными механизмами налогово-бюджетной политики это оборачивается неэквивалентным внешнеэкономическим обменом, в котором Россия теряет до 100 млрд. долл., в том числе 30-35 млрд. на разнице процентных ставок между привлекаемыми из-за рубежа ссудами и размещаемыми за рубежом средствами (Рис.4). Основным результатом проводимой денежно-кредитной и налогово-бюджетной политики становится искусственное сдерживание экономического роста.
Рисунок 2. Показатели доходности операций в производственной сфере
Рисунок 3. Внешний долг (млрд долл.)
Таблица 1. Российская финансовая система была волатильнее 50 крупнейших стран во время кризиса 2008-2010 гг. (часть 1)
Таблица 1. Российская финансовая система была волатильнее 50 крупнейших стран
во время кризиса 2008-2010 гг. (часть 2)
Рисунок 4. Оценки трансферта России в пользу мировой финансовой системы (по итогам 2012 года)
Реализуемые в настоящее время Основные направления бюджетной политики на 2013 год и плановый период 2014 и 2015 годов (далее — Основные направления) направлены не на достижение указанных выше целей развития страны, а на соблюдение ограничений бюджетной политики (стабильность, сбалансированность и устойчивость) и инструментальных требований к ней. Эти ограничения реализуются за счет снижения инвестиционной и инновационной составляющих бюджетной политики. Так, замораживание посредством «бюджетного правила» до 7% ВВП нефтегазовых доходов в резервном фонде означает соответствующее снижение нормы накопления и увеличение вывоза капитала за рубеж. Тем самым искусственно ухудшается инвестиционный потенциал экономики, усугубляется диспропорция между сбережениями и инвестициями, затрудняется достижение установленного Президентом России целевого ориентира нормы накопления в 25% ВВП.
В настоящее время бюджетное правило исходит из теоретически неверной и практически вредной методологической предпосылки, согласно которой «расходование накопленных в суверенных фондах нефтегазовых доходов якобы негативно влияет на макроэкономическую стабильность страны (инфляцию, валютный курс) и является фактором, непосредственно влияющим на привлекательность российской экономики для иностранных инвесторов» [6]. Эта предпосылка игнорирует то обстоятельство, что суверенные фонды по своему макроэкономическому смыслу являются составной частью валютных резервов страны. Их объем должен быть достаточным для обеспечения устойчивости валютного курса и макроэкономической стабильности. Наращивание этого объема сверх необходимой величины за счет доходов правительства влечет искусственное сокращение спроса, соответствующее снижение деловой активности, сужение инвестиционных возможностей и, в конечном счете – снижение темпов экономического роста и ухудшение возможностей для развития экономики.
Кроме того, являясь по своей сути формой вывоза капитала, чрезмерный резервный фонд свидетельствует о недостаточности инвестиционного потенциала экономики и никак не может стимулировать привлечение заемных ресурсов на «благоприятных» условиях. Эти условия заведомо будут менее благоприятны, чем те, на которых размещаются российские резервы. Прекращение этой саморазорительной политики позволит разорвать сложившийся порочный круг неэквивалентного внешнеэкономического обмена.
Накопленный в России объем валютных резервов намного превышает все известные нормативы достаточности и его наращивание посредством увеличения Резервного фонда (до 5,3 трлн. рублей к 2015 г.) не имеет стабилизирующего значения. Наоборот, изъятие значительной части нефтегазовых доходов создает искусственный дефицит бюджета и влечет бессмысленное наращивание государственного долга (на 4 трлн. рублей). Это, в свою очередь, сокращает возможности финансирования производственных инвестиций и влечет удорожание кредита.
Планируемые поступления в резервный фонд позволяют отказаться от государственных заимствований и обеспечить бездефицитность бюджета, что подняло бы доверие к бюджетной политике и высвободило бы значительные финансовые ресурсы для повышения инвестиционной и инновационной активности, способствовало бы снижению процентных ставок и повышению доступности кредита для реального сектора.
Имеющийся в стране производственный, научно-технический, человеческий, природный, оборонный и валютно-финансовый потенциал позволяют проводить самостоятельную политику и обеспечивать успешное развитие экономики (Табл.2). Однако неэффективное управление этим потенциалом влечет его недоиспользование — около 100 млрд. долл. вывезенного за год капитала свидетельствуют о крайне низком коэффициенте полезного действия сложившейся системы регулирования экономики, допускающей потерю трети инвестиционного, большей части инновационного и значительной части человеческого потенциала.
Таблица 2. Структура богатства государств на начало XXI века
Рисунок 5. Офшоризация российской экономики – внешнее управление национальным капиталом
В условиях глобального экономического кризиса, для выхода из которого передовые страны прибегают к безбрежной денежной эмиссии в целях долгосрочного кредитования своих корпораций и банков под символический процент, проводимая макроэкономическая политика ставит российские предприятия в неконкурентоспособное положение, влечет неэквивалентный внешнеэкономический обмен и обрекает экономику на колонизацию иностранным капиталом (Рис.5).
Ниже обосновывается возможность переориентации макроэкономической политики на достижение целей социально-экономического развития страны, поставленных Президентом России.
• Стратегия опережающего развития
Политика модернизации и развития российской экономики должна исходить из четкого понимания структурных изменений и перспектив глобального социально-экономического развития и выявления национальных конкурентных преимуществ, активизация которых способна обеспечить устойчивый и быстрый рост производства на формирующейся сегодня новой волне экономического подъема. Важно понимание структурной составляющей глобального кризиса, которая определяется сменой технологических укладов и соответствующих им длинных волн экономического роста (Рис. 6). Выход из этого кризиса связан со «штормом» нововведений, прокладывающих дорогу становлению нового технологического уклада. Без кардинального повышения инвестиций в структурную перестройку экономики на его основе, происходящая в настоящее время денежная накачка экономики создает лишь ловушку «отложенной рецессии» ценой нарастающих инфляционных рисков саморазрушения финансовой системы. Кризис закончится с перетоком оставшегося после коллапса финансовых пузырей капитала в производства нового технологического уклада [7].
Рисунок 6. Смена технологических укладов
В настоящее время новый технологический уклад переходит из эмбриональной фазы развития в фазу роста (Рис.7). Его расширение сдерживается как незначительным масштабом и неотработанностью соответствующих технологий, так и неготовностью социально-экономической среды к их широкому применению. Кроме того, сталкиваясь с технологическими ограничениями роста устаревающего технологического уклада, высвобождающийся капитал не реинвестируется в утратившие перспективу производства, втягивается в спекуляции, образуя финансовые пирамиды. В такие периоды в экономике исчезает состояние равновесия, она переходит в турбулентный режим, в котором теряются долгосрочные ориентиры для инвесторов.
Рисунок 7. Жизненный цикл доминирующего технологического уклада
Для преодоления возникающей депрессии государству приходится стимулировать спрос и инвестиционную активность. Исторический опыт свидетельствует об исключительной масштабности и драматичности организации такого стимулирования в подобные периоды крупномасштабных технологических сдвигов. До сих пор оно принимало форму резкого увеличения государственных оборонных расходов, вылившихся в гонку вооружений в космосе в 70-е годы в ходе прошлого структурного кризиса такого рода и в катастрофу Второй Мировой войны в ходе позапрошлого кризиса, обусловленных сменой технологических уклада.
В ходе предыдущей смены доминирующих технологических укладов в 70е – 80е годы прошлого века развернутая в США Стратегическая оборонная инициатива дала мощный импульс развитию информационно-коммуникационных технологий. Последующий рост этого комплекса на 25% в год в течение двух десятилетий обеспечивал устойчивый экономический рост ведущих стран.
В определенной степени милитаризация экономики в периоды смены технологических укладов является следствием доминирующей во властвующей элите ведущих стран мира либертарианской идеологии, которая ограничивает участие государства в экономике вопросами правопорядка и безопасности. В результате объективная потребность в резком повышении роли государства в этот период, включая обеспечение, как спроса, так и предложения новейших технологий, принимает форму милитаризации экономики и провоцирует усиление международной военно-политической напряженности.
Немалое значение в ее эскалации имеет то обстоятельство, что смена технологических укладов сопровождается изменениями в составе не только лидирующих отраслей, корпораций и производств, но и стран и регионов. Лидирующие страны, сталкиваясь с перенакоплением капитала в устаревших производствах, стремятся сохранить доминирующее положение, прибегая к военно-политическому давлению в целях сохранения выгодной им системы международных экономических и политических отношений. Одновременно решаются задачи увеличения спроса на продукцию нового технологического уклада посредством наращивания военных расходов.
Происходящее в настоящее время нагнетание военно-политических конфликтов связано с фундаментальными закономерностями механизма смены длинных волн в глобальном развитии [8]. Происходящая смена технологических укладов сопровождается масштабным геополитическим сдвигом, обусловленным перемещением центра деловой и инвестиционной активности в азиатско-тихоокеанской регион. В этих условиях эскалация военно-политических конфликтов по всему миру имеет задачу сохранить «статус-кво» — ведущей роли США и их союзников по НАТО.
Для предотвращения угрозы очередной холодной или горячей войны необходимы серьезные усилия ведущих стран мира, включающие согласование национальных антикризисных политик и стратегий развития. Спасительную для мира роль могли бы сыграть крупномасштабные международные программы развития, способные стимулировать в необходимых масштабах спрос на продукцию нового технологического уклада и связать свободные капиталы в долгосрочных инвестиционных проектах. В числе таких программ может быть предложено создание глобальных систем предупреждения, нейтрализации и преодоления последствий глобальных катастроф, вызываемых угрозами экологического, технического, космического характера. Для нейтрализации последних необходимо развертывание наукоемкой и технологически передовой системы мониторинга угроз столкновения Земли с космическими объектами и разработки средств их нейтрализации. Весьма полезными для облегчения перехода к новому технологическому укладу мерами могли бы стать глобальные программы развития здравоохранения и образования, модернизации транспортной и телекоммуникационной инфраструктуры.
Для реализации крупных международных программ развития необходимо формирование глобальной системы стратегического управления, которая должна строиться под эгидой ООН на основе норм международного права и опираться на соответствующие национальные системы ведущих стран мира. К этому сегодня имеются объективные предпосылки.
В периоды экономической турбулентности и крупномасштабных структурных изменений, когда рыночные механизмы дают сбой, государство вынуждено принимать на себя роль основного субъекта развития. При этом, как показывает исторический опыт, наряду с соответствующим усилением регулирующего воздействия, государства часто прибегают к прямому управлению ключевыми для модернизации субъектами хозяйства, национализируя их и вводя механизмы планирования. Так было во всех капиталистических странах в 30-50е годы, во всех новых индустриальных странах в послевоенный период. Многие передовые страны прибегали к национализации базовых отраслей экономики и в предыдущий структурный кризис в 70-80е годы.
Из этого опыта не следует необходимость его буквального повторения в настоящее время. Выбор форм государственного воздействия на развитие экономики зависит от множества факторов и должен совершаться на сугубо прагматичной основе. Волны национализации и планирования объясняются стремлением государства не допустить нецелевого использования гигантских ресурсов, выделяемых для модернизации и структурной перестройки экономики. Как правило, к этой мере прибегают для форсированного выращивания нового технологического уклада посредством кредитования государственными банками государственных же предприятий. После формирования соответствующей технологической траектории и вывода созданных при поддержке государства хозяйствующих субъектов в режим расширенного воспроизводства на основе рыночных механизмов, они приватизируются и мобилизующая функция государства сворачивается.
Последнее десятилетие, несмотря на кризис, расходы на освоение составляющих новый уклад технологий и масштаб их применения растут с темпом около 35% в год [9]. Устойчивый и быстрый рост применения ключевого фактора нового технологического уклада – нанотехнологий – не оставляет сомнений в быстром формировании новых направлений экономического роста (Рис.8,9). После структурной перестройки экономики ведущих стран на его основе, которая продлится еще 3-5 лет, начнется новая длинная волна экономического роста. При этом баланс негативных и позитивных эффектов будет определяться скоростью роста новых производств, компенсирующих сжатие устаревающей части экономики.
Источник: Angela Hullman. The economic development of nanotechnology — An indicators based analysis. European Commission , DG Research . 28 November 2006.
Рисунок 8. Число работников в наноиндустрии (млн. человек) и доля этих работников среди занятых в промышленном производстве (%) в мире
Именно в подобные периоды крупномасштабных глобальных технологических сдвигов возникает «окно» возможностей для отстающих стран вырваться вперед и совершить «экономическое чудо». Для этого необходим достаточно мощный инициирующий импульс, позволяющий сконцентрировать имеющиеся ресурсы на перспективных направлениях становления нового технологического уклада. Как показывает опыт совершения подобных прорывов в новых индустриальных странах, послевоенной Японии, современном Китае, да и в нашей стране, требуемое для этого наращивание инвестиционной и инновационной активности предполагает повышение нормы накопления до 35-40% ВВП с ее концентрацией на прорывных направлениях глобального экономического роста. При этом, чтобы «удержаться на гребне» новой волны экономического роста, инвестиции в развитие производств нового технологического уклада должны увеличиваться ежегодно не менее, чем в 1,5 раза. Для этого общая доля расходов на НИОКР в ВВП должна достигнуть 4%.
Источник: Nanotechnology White Paper EPA 100/B07/001
Рисунок 9. Периоды освоения нанотехнологий в медицине
Для выхода на требуемые параметры инвестиционной и инновационной активности требуется резкое увеличение масштаба и качества государственного участия в развитии экономики. Несмотря на многократное повышение эффективности, достигаемое при использовании технологий нового уклада, их широкое распространение сдерживается как неготовностью производственно-технологической среды к их восприятию, так и недоверием инвесторов к их коммерческой привлекательности. Для преодоления порога синхронных затрат на создание производственных систем нового технологического уклада необходим достаточно мощный инициирующий импульс в форме инвестиций в прорывные НИОКР, новые виды инфраструктуры, освоение новых специальностей.
Ключевая идея стратегии опережающего развития заключается в опережающем становлении базисных производств нового технологического уклада и скорейшем выводе российской экономики на связанную с ним новую длинную волну роста. Для этого необходима концентрация ресурсов в развитии составляющих его перспективных производственно-технологических комплексов, что требует целенаправленной работы национальной финансово-инвестиционной системы, включающей механизмы денежно-кредитной, налогово-бюджетной, промышленной и внешнеэкономической политики. Их необходимо ориентировать на становление ядра нового технологического уклада и достижение синергетического эффекта формирования кластеров новых производств, что предполагает согласованность макроэкономической политики с приоритетами долгосрочного технико-экономического развития. Последние должны формироваться исходя из закономерностей долгосрочного экономического роста, глобальных направлений технико-экономического развития и национальных конкурентных преимуществ.
С научно-технической точки зрения, выбираемые приоритеты должны соответствовать перспективным направлениям становления нового технологического уклада. С экономической точки зрения , они должны создавать расширяющийся импульс роста спроса и деловой активности. С производственной точки зрения, приоритетные производства, начиная с определенного момента, должны выходить на самостоятельную траекторию расширенного воспроизводства в масштабах мирового рынка, выполняя роль «локомотивов роста» для всей экономики. С социальной точки зрения, их реализация должна сопровождаться расширением занятости, повышением реальной зарплаты и квалификации работающего населения, общим ростом благосостояния народа.
Научно-техническое прогнозирование позволяет определить ключевые направления формирования нового технологического уклада: биотехнологии, основанные на достижениях молекулярной биологии и генной инженерии, нанотехнологии, системы искусственного интеллекта, глобальные информационные сети и интегрированные высокоскоростные транспортные системы. К ним следует добавить направления-носители нового технологического уклада, предъявляющие основной спрос на его продукцию: космические технологии, производство конструкционных материалов с заранее заданными свойствами, авиационная промышленность, атомная промышленность, солнечная энергетика (Рис.10).
Имеющиеся заделы в сфере атомной, ракетно-космической, авиационной и других наукоемких отраслях промышленности, в молекулярной биологии и генной инженерии, нанотехнологиях дают России реальные возможности для опережающего развития нового технологического уклада и шансы на лидерство в соответствующих направлениях формирования новой длинной волны экономического роста. При их реализации необходимо учитывать, что, особенностью базисных технологий нового технологического уклада является их высокая интегрированность, что требует комплексной политики их развития, предусматривающей одновременное создание кластеров технологически сопряженных производств, соответствующей им сферы потребления и состава трудовых ресурсов.
Рисунок 10. Структура нового (VI) технологического уклада и темпы роста его составляющих
Разумеется, при выборе приоритетов необходимо исходить не только из прорывных технологий, которыми обладает Россия, но и учитывать ее нынешнее положение в мировом разделении труда. Значительная часть российской промышленности, в том числе высокотехнологичной, в обозримой перспективе будет работать на обеспечение потребностей добычи и переработки природного сырья. Модернизация добывающих отраслей, топливно-энергетического и химико-металлургического комплексов стимулирует развитие многих смежных высокотехнологических отраслей. В большинстве отраслей целесообразна стратегия динамического наверствования, предполагающая широкие заимствования новых технологий за рубежом и их освоение с дальнейшим совершенствованием [10]. О возможном влиянии этой стратегии на экономическое развитие страны можно судить по потенциалу увеличения выхода готовой продукции с единицы используемого сырья, который для лесоперерабатывающей и нефтехимической промышленности составляет десятикратную величину, для металлургической и химической промышленности – пятикратную, для агропромышленного комплекса – трехкратную.
Становление нового технологического уклада будет сопровождаться интеллектуализацией производства, переходом к непрерывному инновационному процессу в большинстве отраслей и непрерывному образованию в большинстве профессий. Совершится переход от экономики массового производства к экономике знаний, от общества массового потребления к обществу развития, в котором важнейшее значение приобретут научно-технический и интеллектуальный потенциал, а также требования к качеству жизни и комфортности среды обитания. Резко снизятся энергоемкость и материалоемкость ВВП. В структуре потребления доминирующее значение займут информационные, образовательные, медицинские услуги. Это предопределяет ведущее значение для модернизации экономики науки, образования и здравоохранения, которые являются базовыми отраслями нового технологического уклада. И наоборот, нынешние локомотивы роста российской экономики утратят свое значение – в среднесрочной перспективе ожидается насыщение рынков углеводородов и металлов.
Становление нового технологического уклада требует освоения новых технологий управления, опережающее овладение которыми и подготовка кадров соответствующей квалификации также являются приоритетом политики развития. Дальнейшее развитие получат системы автоматизированного проектирования, которые позволяют перейти к автоматизированному управлению всем жизненным циклом продукции, сократив до минимума фазы внедрения и освоения новой техники. Особенностью базисных технологий нового технологического уклада является их высокая интегрированность, что требует комплексной политики их развития, предусматривающей одновременное создание кластеров технологически сопряженных производств, соответствующей им сферы потребления и состава трудовых ресурсов.
Реализация стратегии опережающего развития предполагает проведение системной научно-технической и структурной политики по выращиванию составляющих новый технологический уклад научно-производственных комплексов. Ее реализация невозможна без национальной финансово-инвестиционной системы, способной обеспечить переток капитала в развитие новых производств и опирающейся на внутренние источники кредита. Для ее формирования необходимо:
- создание системы стратегического планирования, способной выявлять перспективные направления экономического роста, а также направлять деятельность государственных институтов развития на их реализацию;
- формирование институтов финансирования проектов создания и развития производственно-технологических комплексов нового технологического уклада и сфер потребления их продукции,
- обеспечение необходимых для опережающего роста нового технологического уклада макроэкономических условий.
Меры государственной политики развития и интеграции
4 .1. Создание системы стратегического планирования.
Методология стратегического планирования предусматривает наличие системы долго-, средне- и краткосрочных прогнозов социально-экономического развития, выбор приоритетов технико-экономического развития, инструменты и механизмы их реализации, включающие систему долгосрочных концепций, среднесрочных программ и индикативных планов, институты организации соответствующей деятельности, а также методы контроля и механизмы ответственности за достижение необходимых результатов (Рис.11) [11].
Рисунок 11. Система стратегического управления развитием
Принимаемый в настоящее время законопроект «О государственном стратегическом планировании» предусматривает создание лишь некоторых элементов этой системы, главным образом – процедур подготовки соответствующих документов в рамках органов исполнительной власти. Необходимо предусмотреть активное участие научного сообщества в разработке долго-, средне- и краткосрочных прогнозов социально-экономического развития. Наряду с учеными важно предусмотреть участие деловых кругов в выборе приоритетов технико-экономического развития, определении инструментов и механизмов их реализации.
Должны быть установлены интерактивные процедуры разработки долгосрочных концепций, среднесрочных программ и индикативных планов достижения согласованных и утвержденных целей развития. Необходимы законодательно установленные методы контроля и механизмы ответственности за достижение необходимых результатов. Следует также у становить целевые показатели работы государственных институтов развития, корпораций и агентств по направлениям их деятельности, предусматривающих создание конкурентоспособных на мировом рынке производств нового технологического уклада, и ввести механизмы реальной ответственности за их своевременное достижение.
Стратегическое планирование должно включать активную промышленную политику, поддерживающую расширение несущих отраслей нового технологического уклада и стимулирующую «точки роста» в различных отраслях экономики. При этом наибольшее значение имеют высокотехнологические отрасли с большим мультипликатором, стимулирующие экономическую и инновационную активность в сопряженных производствах.
Важным элементом политики развития, наряду с формированием поддерживаемых государством крупных интегрированных корпораций, должно стать стимулирование спроса на отечественное оборудование посредством соответствующего регулирования госзакупок и закупок контролируемых и поддерживаемых государством предприятий. Целесообразна разработка 5-летней программы модернизации экономики на основе нового технологического уклада, предусматривающей меры по опережающему развитию составляющих его производственно-технологических комплексов, созданию благоприятной для этого макроэкономической среды и формированию соответствующих институтов и контуров управления.
4.2.Ориентация налогово-бюджетной политики на цели развития.
Переориентация системы налогообложения на цели развития предполагает снижение налоговой нагрузки на все виды инновационной и высокотехнологической деятельности, включая: отмену НДС с замещением выпадающих доходов налогом с продаж, налогообложением вывоза капитала, приведением экспортных пошлин и налога на добычу полезных ископаемых на природный газ, энергоемких и углеводородных сырьевых товаров в соответствие с налогообложением нефти в расчете на единицу условного топлива. Немалые дополнительные доходы бюджета могут быть получены за счет перечисления в полном объеме прибыли Банка России, восстановления прогрессивной шкалы подоходного налога; установления прогрессивного экологического налога (платежей за загрязнение окружающей среды сверх установленных норм).
Одновременно следует расширить финансовые возможности предприятий: предоставить им права по переоценке основных фондов по восстановительной стоимости и установлению нормы ускоренной амортизации на вновь вводимое оборудование; восстановить в бухучете накопительные счета по амортизационным отчислениям и ввести обязательный контроль за их целевым использованием; освободить предприятия от уплаты налога на имущество с активной части приобретаемых основных фондов в течение первых трех лет их эксплуатации; установить нормы возврата им налога на прибыль, уплачиваемого в текущем периоде в части средств, направленных на техническое перевооружение.
В целях восстановления отраслевой и заводской науки целесообразно все затраты на НИОКР зачислять в себестоимость продукции и предоставлять возможность соответствующих вычетов из налогооблагаемого дохода будущих периодов. Возможно также использование опыта ряда передовых стран, в которых разрешено относить на издержки 120–150% вложений в НИОКР. Причем эти льготы дифференцируются по наиболее важным для той или иной страны секторам экономики [12]. Помимо такого косвенного (через налоговые льготы) оправдано и прямое софинансирование государством корпоративных исследований по приоритетным направлениям. Целесообразно также ра зрешить предприятиям образовывать инновационные фонды или перечислять средства в существующие внебюджетные фонды финансирования НИОКР с отнесением соответствующих расходов на себестоимость продукции в пределах 2%.
Переориентация бюджетной политики на цели развития предполагает изменение бюджетного правила в части использования нефтегазовых доходов. Их следует направлять не в «суверенные фонды» для размещения в зарубежных бумагах, а на инвестиции в целях повышения эффективности и конкурентоспособности национальной экономики: развитие инфраструктуры, стимулирование инновационной активности, расширение институтов развития. Для этого резервный фонд следует преобразовать в бюджет развития.