Russian
| English
"Куда идет мир? Каково будущее науки? Как "объять необъятное", получая образование - высшее, среднее, начальное? Как преодолеть "пропасть двух культур" - естественнонаучной и гуманитарной? Как создать и вырастить научную школу? Какова структура нашего познания? Как управлять риском? Можно ли с единой точки зрения взглянуть на проблемы математики и экономики, физики и психологии, компьютерных наук и географии, техники и философии?"

«СОВРЕМЕННАЯ ЭКОНОМИКА. ВЗГЛЯД С ПОЗИЦИЙ КОМПЬЮТЕРНОГО МОДЕЛИРОВАНИЯ И СИСТЕМНОГО АНАЛИЗА» 
Т.Ахромеева, Г.Малинецкий, С.Посашков

Однако картина представляется более сложной. Создаваемая глобальная экономика имеет серьезное внутреннее противоречие. Американский экономический рост последнего десятилетия был связан с успехами отраслей «новой экономики». И, говоря более конкретно, с тем, что компьютеры и мобильные телефоны, доступ в Интернет были достаточно дешевы для того, чтобы их могли покупать сотни миллионов людей. Однако нынешняя тенденция к разрыву в уровне доходов неизбежно приведет к тому, что все большему количеству людей высокотехнологичная техника станет недоступной. При этом может возникнуть ситуация «расслоения» мирового рынка на рынок для богатых и рынок для бедных стран. (Подобно тому, как в России произошло формирование рынка для «новых русских» и их обслуги и рынка для всех остальных.) После того как рынки бедных стран окажутся несущественными для стран развитых, мы будем иметь совершенно новую экономическую ситуацию со своими нестабильностями и угрозами.
И в преступном мире, и в экономике отдельных стран не раз бывало, что одна группировка, корпорация или фирма занимала господствующее положение. Создавалась и поддерживалась иллюзия, что главенству этой монополии не будет конца. Однако конец приходил, и очень скоро. Следует оговориться, что математических моделей, которые бы удовлетворительно описывали этот важный и общий эффект, пока, насколько нам известно, не построено.
Причины «конца» были различны. Приведем характерный пример из истории «новой экономики». 20 лет назад лидирующие позиции на рынке компьютерной техники занимала фирма 1ВМ, имея годовой оборот в 20 миллиардов долларов, проводя исследования по широкому фронту и контролируя значительную долю мирового рынка. Однако создание С. Крэем первого суперкомпьютера (когда этот проект был предложен IВМ, он не получил поддержки) изменило ситуацию, — оно создало новый сегмент рынка. Еще более радикально экономика компьютерной индустрии изменилась с появлением персональных компьютеров. Сейчас огромные усилия вкладываются в то, чтобы подорвать монополию Мicrosoft на рынке операционных систем и программного обеспечения. Видимо, в грубых чертах схема такова. Могучая корпорация создает новую экономическую и технологическую среду. Эта среда создает новые возможности (новые «неустойчивости», говоря языком нелинейной динамики). Использовать все их крупная фирма иногда не может (по мобильности гиганту трудно сравниться с мелкими венчурными фирмами) или не
хочет (как в случае с суперкомпьютерами и персоналками, когда и бизнесмены, и академические эксперты поначалу не смогли оценить революционного характера новшества). Это дает шанс конкурентам.
Происшедшее в последние годы, и особенно месяцы, возвращает нас в конец XIX века с его империалистическими войнами и «имперскими технологиями». Однако, как показывает история, технологии сами по себе не дают решающего преимущества на сколько-нибудь долгий срок. В этом контексте, например, традиционным методам вооруженной борьбы, опирающимся на поддержку населения, вполне успешно может противостоять терроризм, который также следует рассматривать как технологию, которая в современных условиях позволяет добиваться и политических, и экономических целей относительно небольшой ценой. Мегаполисы, неотделимые от нашей цивилизации, просто не могут быть надежно защищены. Поэтому мир вступает в эпоху нестабильности, и можно ожидать, что на американский вызов достаточно быстро будет найден эффективный ответ. Здесь возникает много и чисто экономических научных проблем, и междисциплинарных задач, связанных со стратегическим планированием. И накопленный синергетикой опыт в решении последних, создаваемые в настоящее время синергетическая и эволюционная экономики, теория рефлексивного и информационного управления здесь могут быть очень полезны.

«ЭКОНОМИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ» И ВОПРОС О ВСТУПЛЕНИИ РОССИИ В ВТО»

В настоящее время и в научных кругах, и в обществе широко обсуждается вопрос о перспективах вступления России во Всемирную торговую организацию (ВТО). По существу, речь идет об оценке среднесрочных и долгосрочных последствий этого шага для экономики страны.
Сторонники этого решения утверждают, что членство в этой международной организации позволит добиться отмены ряда дискриминационных мер, применяемых в отношении российских производителей, что позволит получить дополнительные доходы. Противники вполне резонно возражают, что, будучи полученными (что далеко не очевидно), эти средства все равно не будут вложены в экономику России. При этом они обращают внимание на то, что теневой вывоз капитала, превышающий 20 миллиардов долларов в год, что сравнимо со всем государственным бюджетом, прекратить или существенно уменьшить правительству не удалось. (Это означает, что оно действует в интересах узкой олигархической группы и связанной с ней части населения.) Отмечают практику ведущих отечественных компаний, таких как «Газпром» или «ЛУКОЙЛ», стоимость зарубежных активов которых постоянно растет в отсутствие необходимых инвестиций в отечественную промышленность.
Попробуем и мы взглянуть на эту проблему, исходя их системного подхода и тех принципов, которые были намечены в начале этой статьи.
Естественно начать с самого высокого уровня и поставить вопрос о той задаче, которую решает национальная экономика в целом. В контексте этой задачи будет ясна роль внешнеторговых связей и смысл конкретных стратегических решений.
Будем исходить из того, что экономика решает задачу жизнеобеспечения населения в той части, которая касается представления товаров и услуг, необходимых для жизнедеятельности. Индикаторами того, как решается эта задача, могут, например, быть средняя ожидаемая продолжительность жизни и уровень потребления, например, продуктов питания. Причем здесь натуральные показатели предпочтительнее, чем ценовые.
Исходя из этого, следует признать, что в России эту задачу приходится решать в крайне неблагоприятных условиях. Более 2/3 территории страны находится в зоне вечной мерзлоты, что приводит к высокой энергоемкости продукции и большой стоимости капитального строительства. Нефть, газ, полиметаллы в основном приходится добывать в Сибири или за Полярным кругом, что приводит к большим транспортным издержкам.
Пример Советского Союза показывает, что эта задача может быть успешно решена. В достаточно сложных экономико-географических и исторических условиях была создана вторая экономика мира, построена сверхдержава. Житель СССР жил по уровню дохода на 30% лучше, чем в среднем по планете. При этом были запущены интеграционные механизмы следующего, межгосударственного уровня.
Другими словами, советская экономика представляла собой целостную, развивавшуюся самодостаточную систему в течение многих десятилетий. Естественно, она имела свои системные стабилизирующие механизмы. Важный класс таковых был связан с внешней торговлей. Монополия государственной торговли и жесткий контроль за импортом и экспортом позволяли перераспределять доходы, получаемые от торговли продукцией одних отраслей (нефть, газ, цветные металлы, оружие и т. д.), в пользу других, что позволяло стабилизировать экономику и проводить выбранный стратегический курс.
При этом торговля с капиталистическими государствами не играла решающей роли, — страна кормила себя, была обеспечена экономическая безопасность по всем важнейшим группам товаров. И определялось это не только выбранной моделью экономического развития и предшествующей исторической траекторией, но и объективными причинами.
Анализ экспорта России в последнее десятилетие показывает его очень небольшую номенклатуру (слова про «экономику трубы» не являются слишком большим преувеличением) и относительно небольшую величину, — 50-80 миллиардов долларов в год. Но и роль этих денег оказывается существенно иной, чем в советское время. Значительная их часть идет на закупку продуктов питания, предметов потребления и на элитные товары, то есть на то, что в нормальной ситуации должно производиться внутри страны, либо на то, без чего можно обойтись.
Более того, изношенная инфраструктура добывающей промышленности, необходимые вложения в разведку полезных ископаемых, исчисляемые десятками миллиардов долларов, не позволят держать экономику России на этом скудном пайке в течение достаточно длительного времени. Остается констатировать, что продажа большинства товаров по мировым ценам и отказ от государственной поддержки большинства отраслей промышленности неприемлемы , для экономики России. (Если считать, что ее главная задача — обеспечение жизнедеятельности 150 миллионов жителей страны.) Слова Маргарет Тэтчер о том, что в России «экономически оправдано проживание 15 миллионов человек» во многом справедливы в предположении, что страна будет полностью открыта и будет следовать правилам, предлагаемым ВТО.
Построенные и исследованные макроэкономические модели подтвердили это утверждение и позволили получить важный качественный вывод. Если экономика является достаточно сильной (модель позволяет конкретизировать это понятие,то «открытие» экономики не изменит макроэкономической траектории
и может оказаться полезным. Но если «открывается» слабая экономика, то макроэкономическая траектория резко ухудшается и шансов выйти из этого кризисного, низкопродуктивного состояния у страны не остается [26].
Другими словами, анализ на системном, макроэкономическом уровне показывает, что экономика России в ее нынешнем состоянии не только не должна «открываться», к чему обязывает членство в ВТО, но и напротив, должна «закрываться» по ряду финансовых, материальных, информационных потоков. Более того, «экономический эксперимент», связанный с дефолтом 1998 года, в результате которого многим иностранным компаниям стало невыгодно работать на российском рынке, показал благотворное влияние этого небольшого «прикрытия» экономики. Форсированными темпами началось импортозамещение и рост российских компаний в ряде секторов экономики.
По существу, речь сейчас должна идти об организации антикризисного управления в масштабе страны. Пример такого управления, при котором страна была эффективно «закрыта» и широко использовались как экономические, так и неэкономические методы, дает «новый курс Рузвельта». Вопрос должен стоять не о том, закрывать или не закрывать экономику, а о том, как это сделать наиболее эффективным образом, каковы риски этого политического курса и как уменьшить издержки, связанные с проведением такой стратегии.
Здесь нам кажется уместным подчеркнуть различие в позиции ряда разработчиков и апологетов известной программы Г. Грефа и традиционного подхода, принятого при обосновании крупных военно-технологических проектов. В случае последних рассматриваются вначале наиболее важные факторы, проводятся количественные оценки. Вначале проект и следствия его реализации рассматриваются в наиболее благоприятном варианте. После этого учитываются усложняющие и второстепенные факторы, оцениваются риски. При этом ряд важнейших экономических решений последних лет часто делались совершенно иначе.
- Не анализировались ключевые количественные параметры, характеризующие эффективность проекта.
- Не оценивались стратегические риски, связанные с реализацией предлагаемых решений.
- Игнорировалась уникальность российской экономики и ее важнейшие особенности.
- Не рассматривались институциональные аспекты, возможность социально-экономических структур адекватно отработать предлагаемые управляющие воздействия.
При этом идеологический («либеральная экономика это хорошо», «капитал не должен быть под спудом»), гуманитарный («права личности важнее интересов государства»), подражательный («если у них так, то и нам надо делать так же») подход подменяет научный, рациональный анализ экономических проблем, включая важнейшие.
При обосновании научно-технических проектов анализ усложняющих, второстепенных факторов, начинается только после того, как на «макроуровне» проект представляется удовлетворительным. То есть анализ проводится «сверху вниз» с четким выделением целей и средств, необходимых для их достижения. При обосновании многих экономических реформ часто поступают наоборот, выхватывая один из аспектов из общего контекста.
«Экономический реализм» требует, чтобы прежде, чем решать вопросы торговли, было выяснено, что, в каком объеме и как долго мы сумеем производить.
Несмотря на неприемлемость проекта вступления в ВТО на системном, макроэкономическом уровне, обсудим его и на технологическом уровне.
В нелинейной динамике показывается, как во многих сложных системах, изучаемых естественными науками, происходит самоорганизация, выделение параметров порядка, к которым подстраиваются остальные степени свободы системы. Самоорганизация происходит и в экономике, в частности, при возникновении рыночного равновесия. Теория сложности показывает, как происходит самоорганизация, когда тот или иной товар становится универсальной валютой.
Тем не менее в ряде случаев, на определенных уровнях управления выделение «параметров порядка», самоорганизация требует осознанных решений управляющих субъектов.
В частности, один из таких уровней связан с отраслевой структурой экономики. В развитых странах определяются одна или несколько локомотивных отраслей экономики, которые и являются ведущими. Ведущие отрасли имеют ряд особенностей:
- они выпускают продукцию мирового класса, которая пользуется спросом на мировом рынке;
- они имеют полный набор ключевых технологий, используемых в этой отрасли, и обычно развиваемых форсированными темпами;
- предприятия, выпускающие жизненно важные элементы этой продукции, обычно размещают на своей территории;
- интересы локомотивных отраслей лоббируются высшими должностными лицами страны;
- таких отраслей немного (на поддержку большого количества локомотивных отраслей просто нет ресурсов. В Германии, к примеру, к локомотивным отраслям относят обычно только станкостроение и автомобильную промышленность).
Поэтому одной из важнейших структурных проблем, которые необходимо было решить перед началом экономических реформ, должен бы стать выбор локомотивных отраслей экономики. Ими могли, например, стать атомная промышленность, авиакосмическая индустрия, создание и производство некоторых вооружений, разработка ряда видов программного обеспечения. В развитии этих отраслей в советские времена был накоплен огромный опыт, созданы технологии мирового уровня. Не менее важны подготовленные квалифицированные специалисты и позиции, уже завоеванные на мировом рынке.
Однако необходимые решения приняты не были. Не приняты они и до сих пор. Не предусмотрено их принятие и в известной программе Г. Грефа. Это привело к деградации практически всех высокотехнологичных отраслей, к утрате позиций в мировом геоэкономическом пространстве. Упущены десятки миллиардов долларов, которые могли бы быть получены за счет экспорта продукции высокотехнологичных отраслей. Растрачена значительная часть «человеческого капитала», сосредоточенного в оборонном комплексе, в секторе высоких технологий.
Мы имеем дело с необратимо развивающейся системой. В данном конкретном случае это означает, что те задачи, которые были поставлены десятилетие назад, придется решать в новых, более тяжелых условиях.
Встали и новые проблемы. Обратим внимание только на две.
Первую естественно назвать «проблемой следующего поколения». В настоящее время ряд видов отечественной продукции конкурентоспособны, благодаря научно исследовательским и опытно-конструкторским работам, выполненным десятилетия назад, имевшемуся научному и техническому заделу, созданным ранее предприятиям. Однако ситуация быстро меняется. В течение ближайших 5-7 лет в мире появятся самолеты, корабли, космические аппараты новых поколений, в разработку и создание которых в России не вкладывается в настоящее время достаточных средств. В сравнении с мировым уровнем идет быстрый откат назад.
Проиллюстрировать этот тезис можно примером с созданием истребителя пятого поколения. И в России, и в США эту проблему рассматривают как приоритетную. В США уже проведен соответствующий тендер, в России его предполагают провести в ближайшее время. Но в США в создание этого типа вооружений планируют в течение ближайших пяти лет вложить более 200 миллиардов долларов. В нашей стране, по самым оптимистическим прогнозам, эта сумма не превысит полутора миллиардов долларов. Поэтому естественно предположить, что через пять лет самолеты 4-го поколения, которыми располагает Россия, будут занимать аутсайдерскую нишу на мировом рынке вооружений.
Однако, на самом деле, ситуация еще более неблагоприятна. В настоящее время основными торговыми партнерами России на рынке вооружений являются Китай и Индия. В настоящее время мы продаем этим странам не только сами изделия, но и лицензии, и технологии. Учитывая вектор развития этих государств, нетрудно предположить, что в ближайшем будущем они, создав соответствующую промышленность, смогут отказаться от закупки российского оружия.
Кроме того, обострились неэкономические методы конкуренции. Здесь также наглядный пример дает самолетостроение. В начале текущего года страны Европейского сообщества запретили полеты около 500 из 800 российских самолетов в силу того, что они не удовлетворяют новым требованиям по уровню шума двигателей. Сокращение числа рейсов приведет к ухудшению финансового положения отечественных авиаперевозчиков. Это, в свою очередь, сократит возможность закупать самолеты. Будет сделан следующий большой шаг по уничтожению авиапрома.
Другой пример неэкономических методов конкуренции дает последний тендер на закупку истребителей в Южной Корее. Здесь отечественные самолеты конкурировали с европейскими истребителями и американскими F-15. Сумма будущих контрактов должна была составить около 4,5 миллиарда долларов.Несмотря на высокие летные качества выставленного на продажу отечественного самолета и его дешевизну, Россия выбыла из борьбы в самом начале. Решающим обстоятельством, по заявлению организаторов тендера, оказались не технические характеристики изделий. Это прежде всего укрепление экономических связей, обусловленных заключением контракта, со страной-продавцом. По этим причинам Россия и была исключена из числа участников тендера уже на первом этапе. Этот пример показывает, что быть великой державой не только престижно, но и выгодно.
Кроме того, следует отметить не только дискриминационные условия, предъявляемые к России, как кандидату в ВТО, но и способность защищать свои интересы. Если десятилетия назад одна из главных догм дипломатии — «договоры должны выполняться» — была нормой в межгосударственных отношениях, то сейчас ситуация существенно изменилась. Опыт США и ряда других ведущих капиталистических государств показывает, что все чаще сильные игроки не считают себя связанными данными ими же обязательствами. Достаточно напомнить отказ США от ратификации Киотского протокола по уменьшению выбросов в атмосферу, односторонний выход этой страны из договора по ПРО, «стальные войны», начатые ею против иностранных производителей.
Подведя итог, можно сказать, что и со структурной точки зрения, вступление России в ВТО будет крайне невыгодно для экономики России и ускорит ее дальнейший распад.

ПЕРЕХОД К ИННОВАЦИОННОЙ ЭКОНОМИКЕ. БЛЕФ ИЛИ РЕАЛЬНАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ?

Во многих известных притчах волшебник предлагает человеку выполнить одно или несколько желаний. Человек высказывает желание, волшебник выполняет, и результаты оказываются совершенно не такими, как предполагалось. Побочные отрицательные результаты, о которых не думалось вначале, многократно превосходят положительные эффекты.
Поэтому одной из важнейших областей, связанных с прогнозированием стал анализ сценариев возможного развития. По существу, здесь, как и в тех притчах, нужно понять, исполнимо ли само желание, насколько реализация задуманного изменит общую ситуацию, каковы угрозы, риски, негативные последствия выполнения данного проекта. Естественно, в работах такого сорта роль системных аналитиков, междисциплинарных подходов, компьютерных моделей, позволяющих «взвесить» и оценить сравнительное значение различных факторов, очень велика.
Давайте с этих системных, междисциплинарных, естественнонаучных позиций взглянем на проект, широко обсуждаемый в настоящее время, связанный с переходом к инновационной экономике.

«НОВАЯ ЭКОНОМИКА» И ИННОВАЦИОННОЕ РАЗВИТИЕ В КОНТЕКСТЕ МИРОВОЙ ДИНАМИКИ»

Чтобы выделить то принципиально новое, что принесло последнее десятилетие в мировую экономику, что сделало инновационную активность важнейшим ресурсом дальнейшего развития, удобно вначале сравнить прогнозы и проблемы десятилетней давности и реально развернувшиеся процессы.
Большая часть второй половины двадцатого века прошла под знаком технологического оптимизма. Надежды таких выдающихся футурологов, как С. Лем, лауреат Нобелевской премии О. Тоффлер или представитель «естественников» и известный писатель Ч. Сноу можно сформулировать в виде нескольких тезисов.
- Системы коллективной безопасности (в частности ООН) и оружие массового уничтожения, обеспечивающее гарантированную гибель цивилизации, приведут к стабилизации мировой системы, к уменьшению числа военных конфликтов, к уменьшению их роли в жизни человечества. Этот сценарий, с легкой руки Ф. Фукуямы, сейчас часто называют «концом истории»,
- Совершенствование технологий приведет к их широкому распространению и к выравниванию жизненного уровня населения различных регионов мира.
- Наука превратится в производительную силу, обеспечивающую повышение качества жизни и «все более полное удовлетворение растущих потребностей».
- Прогресс даст возможность все большему числу людей проявить свою Индивидуальность, развить свои способности, «реализоваться».
- Совершенствование методов прогнозирования и планирования и в плановой, и в рыночной экономике приведет к бескризисному поступательному развитию.
Уже на рубеже 90-х годов стало ясно, что этим оптимистическим прогнозам не суждено сбыться. Мировое сообщество столкнулось со следующим,
- Наличие ядерных арсеналов и другого совершенного вооружения в современном мире не гарантирует ни внешней безопасности, ни внутренней социальной стабильности. Это показало поражение Советского Союза в «холодной войне». Социальные и психологические факторы в этом случае оказались гораздо более важны, чем военно-стратегические и экономические. Последующее десятилетие продемонстрировало перекройку политической карты мира, возникновение и активизацию череды локальных конфликтов. Ставка на необходимую военную силу стала для многих государств еще более важной в нынешнем однополярном мире. чем раньше.
- Совершенствование технологий и возникновение научно-организационных технологий следующего порядка («технологии создания технологий»), без форсированного развития которых невозможен современный high-tech) привело к результату, противоположному ожидавшемуся. Разрыв в уровне жизни стремительно увеличивается. При сохранении нынешних тенденций он станет непреодолимым. Возникло представление не о «вечно развивающихся» государствах, как еще десятилетие назад, а о «конченых» странах. В последних вывоз капитала в развитые государства (объективно связанный с тем, что в них производительность труда выше), отъезд квалифицированной части населения настолько велики, что страна лишается внутренних источников развития. Это приводит к двум последствиям. С одной стороны, возникает «технологический занавес», «конченая страна» не может эффективно освоить технологические нововведения, даже если их удается купить или украсть. «Технологическая независимость» утрачивается навсегда.
С другой стороны, «конченая страна» может обладать значительными природными ресурсами и геоэкономическим потенциалом. Однако она не может им воспользоваться самостоятельно, и его освоение остается на долю транснациональных корпораций (ТНК). В качестве примера можно привести Россию, которая сейчас является претендентом на «конченую страну». Ее природные богатства оцениваются рядом экспертов более, чем в 600 трлн рублей. Однако значительная часть их уже принадлежит ТНК и замкнута на воспроизводственные контуры, дающие «мировой доход» (по терминологий геоэкономики) населению других стран, а не населению России. Заявления американских официальных лиц о желательности международного освоения природных богатств Сибири и Дальнего Востока показывают, насколько далеко зашла попытка обобществления» развитыми странами богатств России.
- На рубеже восьмидесятых годов стало ясно, что наука на этом этапе еще не превратилась в производительную силу. Всего десять лет назад производительность труда в американской экономике практически не росла, и США начали уступать «технологическое лидерство» Японии. В полной мере это относилось и к компьютерам. В 1987 году лауреат Нобелевской премии по экономике Р. Соллоу писал: «Эпоха компьютеров отражена повсюду, кроме как в статистике производительности». Отсутствие ускорения роста производительности труда, несмотря на значительные инвестиции в информационные технологии, получило в экономической литературе название «парадокса производительности».
- Развитие социальной и социально-психологической структуры общества пошло не по пути гармонизации, гуманизации, универсализации, как предполагали. Развитие экономики развитых стран пошло под знаком специализации, примитивизации, «идеологизации» личности. Развитие экономики потребовало повышения управляемости человека, его упрощения как объекта социального манипулирования.
Новые инструменты воздействия на массовое сознание привели к снижению степени социальной и индивидуальной рефлексии, к разорванности сознания, упрощению личности.
- Развитие пошло по пути снижения горизонта предсказуемости, увеличения предложения «быстрых денег» и сокращения предложения «медленных денег», по пути возрастания роли финансового капитала. Это привело к возникновению ряда кризисов. Последнее позволило Дж. Серосу говорить о кризисе современного капитализма.
Дать ответ на этот системный вызов, с которым столкнулись США и другие развитые страны, позволило форсированное развитие «новой экономики».

ИННОВАЦИОННЫЕ ТЕХНОЛОГИИ, ДРУГИЕ ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЕ РЕВОЛЮЦИИ И «НОВАЯ ЭКОНОМИКА»

Под «новой экономикой» понимается система отраслей промышленности, в которых добавленная стоимость многократно превышает стоимость сырья (так называемые высокие технологии high-tech) и инновационная система. В настоящее время происходят революционные изменения в технологии электрохимических элементов, в технологиях, связанных с генетикой, и биотехнологиями. Тем не менее ядром и основой современной «новой экономики» представляется инновационный взрыв в сфере информационных технологий (ИТ). Последние включают компьютеры, программное обеспечение, телекоммуникации и Интернет.
Революцию в сфере информационных технологий можно сопоставить с другими технологическими революциями в истории человечества. На протяжении почти всей истории рост мирового производства в расчете на душу населения составлял чуть более 0,1% в год. В конце XVIII века рост ускорился, и на
протяжении последних 300 лет достигал в среднем 1,2% в год. Это связано с прорывом в сфере инноваций. Можно выделить четыре основные волны
волны инноваций.
С 80-х годов XVIII века по 40-е годы XIX века происходила промышленная революция в Британии, в основе которой лежало использование паровой энергии. К 1850 году реальная стоимость энергии пара сократилась только наполовину по сравнению с ее стоимостью в 1790 году.
С 40-х годов XIX века по 90-е годы XIX века форсированным образом развивались железные дороги. В период между 1870 и 1913 годом строительство железных дорог снизило стоимость перевозок через всю Америку на 40%, т. е. в среднем на 3% в год.
Третья волна с 90-х годов XIX века по 50-е годы XX века была порождена электроэнергией и автомобилями. Цены на электричество в период между 1890 и 1920 годом падали в среднем на 6% в год.
Текущая четвертая волна связана с информационными технологиями. Во многих отношениях она является беспрецедентной. Прежде всего ее отличает очень высокий темп. Темп технологического прогресса в этой области характеризуется законом Мура. В 1965 году Гордон Мур предсказал, что скорость вычислений кремниевого чипа — основной части ЭВМ — будет удваиваться каждые 18 месяцев. Эксперты считают, что этот закон будет действовать по крайней мере еще 10 лет. За последние 40 лет глобальные вычислительные мощности увеличились в миллиард раз. Интернет, изобретенный в 1990 году, стал стремительно развиваться с изобретением браузера (системы поиска информации) в 1993 году. Однако число его пользователей уже превысило 350 млн человек и в течение ближайших четырех лет, по прогнозам экспертов, может превысить 1 млрд человек.
Кроме того, ИТ могут способствовать росту эффективности практически во всех сферах экономики. И прежде всего, в отличие от результатов других технологических революций, в государственном управлении, в финансовой отрасли и в сфере услуг.
Заметим, что до сих пор мы говорили о волнах технологий, имея в виду их количественную сторону. Эта сторона и точные оценки является до настоящего времени предметом дискуссий американских экономистов.
Однако гораздо важнее количественных фундаментальные качественные изменения, которые принесли ИТ. Качественные следствия многообразны. Однако наиболее важными представляются следующие.
- ИТ радикально меняют экономическую систему по двум параметрам. Они делают экономику на микроуровне более прозрачной (в США прижился термин «обнаженная экономика»). Интернет позволяет потребителям искать самую низкую цену на данный товар, производителям получать информацию от огромного числа поставщиков. Все это снижает трансакционные издержки и обеспечивает выход на рынок новых субъектов. Рынок на этом уровне становится все более похож на классический, описанный в учебниках, на котором и продавцы, и покупатели располагают всей полнотой информации.
- ИТ позволяют быстро (в тысячи раз быстрее, чем раньше) осуществлять широкомасштабные операции на глобальных финансовых рынках, но в то же время и строить фактически «виртуальные ТНК», что и составляет технологическую основу процессов современной глобализации. Это намного усиливает нестабильность всей мировой экономической системы, приводит к появлению гигантских «финансовых пузырей», не обеспеченных каким-либо производством.
ИТ требуют форсированного роста и вовлечения в свою сферу все новых и новых ресурсов. Известно высказывание Б. Клинтона о том, что три гиганта «новой экономики» — «Мicrosoft», «Intel», «IBМ» стоят больше, чем вся нефтяная, химическая или металлургическая отрасли промышленности США. Бурный рост «новой экономики» требует огромного рынка, удешевления продукции, форсированного расширения сбыта, устранения каких-либо барьеров на пути продукции высокотехнологичных ТНК. По мнению большинства экспертов, ограничение или просто замедление «высокотехнологичной экспансии» может привести к серьезным кризисным явлениям не только в американской, но и во всей мировой экономике. Свидетелями таких процессов мы стали в последнее время.
Не следует думать, что описанный процесс глобализации необратим и неизбежен. Не надо думать, что на этом пути нет поворотов и есть единые, универсальные для всех стран рецепты. Таков фон, на котором будет развиваться инновационная экономика в России

ИМПЕРАТИВЫ ИННОВАЦИОННОГО РАЗВИТИЯ РОССИИ

Обратим внимание на ряд принципиальных моментов, связанных с перспективами выхода России на инновационный путь развития,
Универсального сценария развития инноваций, обеспечивающего экономический рост, который был бы применим для всех стран, не существует. Этот вывод был сделан экспертами стран участниц Организации по экономическому сотрудничеству и развитию (ОЭСР) в документе, подготовленном два года назад для июньской сессии ОЭСР на уровне министров. Главной темой этой сессии было обсуждение совместного исследовательского проекта «Инновации для экономического роста». В документе указывается, что, несмотря на большие усилия в инновационной сфере, разница в темпах экономического роста стран участниц ОЭСР в 90-е годы стремительно росла. Эксперты констатируют: «Определение факторов, которые позволили некоторым странам поймать «новую экономическую волну», довольно затруднительно из-за нехватки данных и неразвитости теории. Но в целом картина проста — вперед выходит тот, кто способен тратить средства на исследования и внедрение новых технологий».
Построение инновационной экономики сейчас является тяжелым и достаточно дорогим делом, к которому каждая развитая страна ищет свой подход.
По крайней мере, в течение пяти лет правительством России заявляется в качестве приоритетной задачи переход от экономики с сырьевой ориентацией к инновационной экономике. На встрече с руководителями Академии наук 3 декабря 2001 года Президент Российской Федерации поставил перед научным сообществом только две задачи. Первая — экспертиза государственных решений, прогноз и предупреждение бедствий, катастроф, кризисных явлений в техногенной, природной, социальной сферах. Вторая — анализ сценариев и вариантов перехода к инновационной экономике. На встрече с членами Совета безопасности, Государственного совета и Совета по науке Президент еще раз подчеркнул приоритетность второй задачи.
Все это свидетельствует о том, что ситуация в инновационном секторе российской экономики неудовлетворительна. Обсудим этот вопрос подробнее, исходя из сформулированных в начале статьи представлений.
Необходим ли объективно переход к инновационной экономике? Ответ, безусловно, является положительным,
Во-первых, потому что в силу географических и геоэкономических причин страна не сможет исполнять в течение сколь-нибудь продолжительного времени нынешнюю роль сырьевого придатка развитых стран. Поэтому на мировой рынок, без которого в настоящее время не обойтись (так как сейчас страна не кормит и не одевает себя, не производит многих необходимых лекарств), она может выходить с уникальными товарами, с товарами, в которых велика доля добавленной стоимости, в которых в наибольшей степени используется имеющийся «человеческий капитал». Последнее требует постоянного потока инноваций, В противном случае перспектив нет. Без этого продолжится дальнейшее обнищание основной массы населения. Весьма вероятным становится распад страны.
Во-вторых, без развития сектора высоких технологий мы не сможем защитить себя. Если Вторую мировую войну справедливо называли «войной моторов», то военные конфликты последних лет показывают, что войны будущего, к вторым необходимо готовиться, будут существенно иными. Эти войны в сфере массового сознания, в киберпространстве, в области следящих и информационных систем. Это войны с применением «умного оружия» и широким использованием космического пространства. Россия сегодня даже не готова к «войнам вчерашнего дня», не говоря уже о войнах будущего. Поэтому отставание в сфере высоких оборонных и двойных технологий (которые обычно нельзя купить) будет увеличивать риск военных конфликтов для России.
Иными словами, у нашей страны есть объективная необходимость обеспечить большой поток инноваций, их внедрение и эффективное использование. Причем, здесь речь идет не только об инновациях в промышленности и сельском хозяйстве, но и в сфере управления обществом, его организации. Принципиально важны инновации, связанные с принятием и реализацией стратегических решений (в частности, методы оценки стратегических рисков, связанных с принятием соответствующих решений, а также выбором адекватных возникающим задачам организационных структур). Важность таких инноваций обусловлена тем, что ошибки, сделанные при выборе стратегии, обычно не удается исправить на других уровнях управления. Наши американские коллеги считают, что эта область настолько важна для будущего, что в ней должны проводится не только теоретические работы, но и эксперименты, включающие апробацию инноваций в сфере военного управления.
Итак, Россия объективно поставлена перед необходимостью обеспечить широкий поток инноваций, их внедрение и эффективное использование. Тем не менее, несмотря на эту необходимость и множество заявлений официальных лиц, существенных сдвигов и изменений к лучшему не происходит.
На наш взгляд, следуя изложенным в этой статье принципам, можно сказать, что проблема заключается в отсутствии структурной политики в сфере инноваций. Обычно называемые во многих статьях последних лет причины — отсутствие необходимого законодательства в сфере защиты интеллектуальной собственности, недостаток инноваций — по-видимому, являются второстепенными.
В тех конкретных условиях, в которых находится современная Россия, необходимо выделить несколько групп инноваций, механизм поддержки которых и приоритеты в создании которых должны существенно отличаться.
Первая и наиболее важная группа инноваций — инновации, непосредственно связанные с жизнеобеспечением. Это нововведения, позволяющие начать производство достаточно дешевых и качественных продуктов питания. Это инновации, обеспечивающие более дешевый обогрев жилья и экономию энергоресурсов, необходимые в нашей холодной стране. Это все, что позволяет удешевить прокладку и поддержание в рабочем состоянии дорог, распространение и удешевление средств связи, без которых территориальный распад страны станет неизбежным. Это производство ряда жизненно важных лекарств по доступным для большинства населения ценам. Важнейший класс инноваций такого типа связан с мониторингом, управлением риском, с предотвращением бедствий, катастроф, кризисных явлений. Вероятность последних в условиях изношенной инфраструктуры и дезорганизованных систем управления многократно возрастает.
Продолжение этого списка достаточно очевидно. Более того, и отечественный опыт, и зарубежные подходы, ряд из которых обсуждается в упомянутой книге «Фактор четыре», показывают возможность значительного продвижения в этом направлении.
Естественным, а во многих случаях и единственным заказчиком таких инноваций может и должно быть государство. Экстремальные природные условия, низкий жизненный уровень большинства населения, развал многих отраслей
экономики делают это неизбежным. Более того, внедрение и тиражирование инноваций, определение приоритетов здесь также становится делом государства. Очевидно, в нынешних кризисных условиях для этой группы инноваций необходимостью становится не только индикативное, но и директивное планирование.
В мире существуют отлаженные и хорошо зарекомендовавшие себя технологии организации такой работы. Например, это организация государственных тендеров с использованием новых информационных технологий (электронные и т. д.).
Вторая группа инноваций - это те, которые направлены на импортозамещение и производство отечественных товаров (потому что очень скоро закупать то, что мы сами можем производить, будет не на что). Здесь возможно сочетание и плановых, и рыночных механизмов.
Третья группа - экспортоориентированные инновации (высокие технологии, оружие и т. д.). В их продвижении на мировой рынок поддержка государства является решающей.
Четвертая группа — традиционные для Запада инновации в самых разных секторах экономики. Здесь естественным механизмом «отбора инноваций» действительно является рынок.

РЕШАЮЩАЯ РОЛЬ ГОСУДАРСТВА В СОЗДАНИИ ИННОВАЦИОННОЙ ЭКОНОМИКИ

Социально-экономическая среда для развития инновационной экономики в России представляется крайне неблагоприятной в силу больших трансакционных издержек — высокого уровня криминализации экономики и коррумпированности государственного аппарата. Поэтому концепция инновационной деятельности, учитывающая российские реалии, должна предусматривать механизмы защиты различных инновационных структур.
В упоминавшемся документе ОЭСР обращается внимание на ведущую роль государства: «Внедрение инноваций в высокотехнологичных отраслях — дорогостоящее и рискованное дело, и только в исключительных случаях оно может быть осуществлено отдельной фирмой. Риск должен быть общим делом, и его финансирование должно направляться либо самим государством, либо самоорганизованно осуществляться посредством венчурных компаний, альянсов или объединений предприятий. Отсутствие знания и понимания ситуации у отдельных фирм делает рынок неспособным финансировать некоторые крайне необходимые проекты. В таких случаях требуется государственная поддержка — либо косвенная посредством поощрительной налоговой политики, либо прямое выборочное финансирование». В еще большей мере это относится к России из-за невозможности получения долгосрочных кредитов и отсутствия достаточного платежеспособного спроса.
При этом важно подчеркнуть не только финансирующую роль государства, но и другие задачи, которые может и должно решать только оно. В частности:
- определение приоритетов в инновационной сфере;
- стратегическое планирование и определение перечня товаров и услуг, которые могут стать предметом государственного заказа;