Своему учителю

Сергею Павловичу Курдюмову

с глубокой благодарностью

посвящаю эту книгу

Аннотация

Фантасты написали: «Мы все стажеры на службе у будущего». Мы похожи на студентов, которые не очень хорошо готовы к экзамену, который нам устраивает жизнь. И если разобраться, мы не очень хорошо знаем «билеты», касающиеся человека и общества. Кроме того, билетов слишком много, и мы не представляем, как связать то, что поняли, работая друг с другом над нашими проблемами, не осознаем, какова карта нашего незнания. Нельзя отмахнуться от вопросов «экзаменатора», – они касаются образования, науки, технологий, военных конфликтов, проектов будущего.

В этой книге мы постарались показать, что основой для того, чтобы увидеть единое во многом, является осмысление и понимание самоорганизации. Глядя с этой точки зрения, мы можем предложить парадоксальные и неожиданные решения гуманитарных проблем. Надеюсь, что это знание может многим помочь.

Книга написана на двух уровнях. Первый – простой, ясный, доступный и старшеклассникам, которые не знают ничего, и академикам, которые знают все. В этом стиле написаны первые три главы, да и ряд фрагментов других глав. Однако и Бог, и черт в деталях. И эти детали, обсуждаемые с позиций теории самоорганизации, которые важны в разных «билетах» и могут заинтересовать гуманитариев, обсуждаются в другой части книги. Написанное может быть любопытно для многих.

Стоит привести такое сравнение. Многие дисциплины можно сравнить с драгоценными камнями, созданными и обработанными многими поколениями талантливых людей. Каждый из них заслуживает внимания и восхищения. Но хочется большего – из них хотелось бы построить ворота, ведущие нас в будущее, увидеть целое в многообразии. Думается, понимание и использование самоорганизации в разных обличьях и будет замковым камнем для таких ворот.

Глава 1. Вызов новой гуманитаристики

В этой главе мы обсудим вопрос, который волнует, по крайней мере, половину России – как было в последние десятилетия разрушено отечественное образование, и что надо делать сейчас. Стоит разобраться, чему и как учить. Это определяет будущее нашей цивилизации. Сейчас часто говорят, что бухгалтеры и менеджеры победили инженеров и ученых. Мы покажем, как добиться реванша. Речь пойдет о формировании мировоззрения, о междисциплинарности, о том, что в новой реальности нужен не только анализ, но и синтез.

Чем больше изучаем мы наук,
Тем меньше неизвестного вокруг.
Чем больше мы с тобою узнаем,
Тем больше забываем мы вдвоем.
Чем больше забываем истин мы,
Тем меньше перегружены умы.
Чем меньше изучаем мы предмет,
Тем реже забываем мы ответ.
Чем меньше забываем мудрых слов,
Тем больше светлых среди нас голов.
Зачем науки сложные учить,
Раз можем мы их так легко забыть?
Перевод английского софизма В. Рыскулова.

Стоит оглянуться вокруг. В сказке Льюиса Кэрролла рассказывается, что Алиса оказалась в странном месте. Чтобы оставаться в нем, надо было быстро бежать, а чтобы двигаться – бежать ещё быстрее. Именно в этом месте мы с вами и оказались!

Иногда кажется, что мы находимся на большом плоту среди огромного океана. В самом деле, больше 30 лет идут реформы в сфере образования. Помнится, в начале реформ говорилось о переходе «от культуры полезности к культуре достоинства». Конечно, полезности жалко, но если у нас есть Российская академия образования с её академиками и член-корреспондентами, то, наверно, профессионалам виднее… Президент регулярно рассказывает о больших средствах, выделенных на строительство или ремонт школ, во многих классах уже стоят электронные доски, каждую оценку учителя отражает электронный дневник… Чего же больше?

Но в издательстве, в котором выпускается эта книга, иногда приходится принимать на работу новых сотрудников. И желающим устроиться дают небольшой тест по материалу школьной программы. Плохо для издательства, если у сотрудников возникают проблемы со счетом или таблицей умножения. Первый пример может быть таким: вычислить 2/3+5/7. Большинство претендентов объясняют, что пример очень простой, что они всё про дроби проходили в школе, просто сейчас забыли, как это делается. То ли числители складываются с числителями, то ли знаменатели со знаменателями, но вечером они непременно пришлют ответ по интернету. В серьезной управляющей академической структуре будущим управленцам дают диктант, чтобы выяснить, умеют ли они писать по-русски. Справляется в среднем каждый пятый…

Не хочу быть субъективным, поэтому приведу мнение профессора МФТИ Алексея Савватеева, который также активно работает со школьниками: «Средняя школа в России распадается на две группы. Первая – элитный сегмент: небольшое количество супершкол и лицеев, спецшкол, некоторых кадетских училищ, физ.-мат школ, частных школ разного вида, очень неплохих, вплоть до превосходных. Этот сегмент занимает 5-10% от числа средних школ, а может и меньше… Этот сегмент – высочайший в мире, может быть, не считая Китая. А вторая группа – это массовая школа, все остальное. Не менее 90% школ, почти все школьники России. Вот про неё можно сказать тремя словами: массовая школа умерла. Это диагноз. От трети до половины учительских позиций (мы пока не можем оценить точнее) в России практически пустуют. Их нет, уроки не ведутся… Потому что зарплата учителя несовместима с жизнью. Потому что у него нагрузка такая, что приходится брать две-три ставки. Три – в экстремальных ситуациях, а две – это сплошь и рядом» (цит. по: «Школой должны заниматься…», 2022: Электронный ресурс).

Отрадно читать эти строки – похожие фразы я на разных площадках говорю с 1990-х годов, вспоминая ленинские слова, обращенные к молодежи «Учиться, учиться и учиться!», суждения Бисмарка о том, что войну выигрывает приходской священник и школьный учитель, и иногда добавляя признание Джона Кеннеди: «Советы обогнали нас в космосе  за школьной партой». Новое поколение говорит то же, что толковали мы.

Подойдем к приведенной цитате как к гипотезе о том, что если в школах будут учителя, и им будут платить достойную зарплату, то дела со знаниями у выпускников будут обстоять хорошо. Конечно, пусть будут хорошие учителя и отличные зарплаты в школах страны! Но боюсь, что это не решит проблемы. Замечу, что мы имеем серьезную гуманитарную задачу, от решения которой зависит не только настоящее, но и будущее нашей страны.

Приведу пример из собственной практики, показывающей, что решение может оказаться не таким простым. В течение ряда лет я преподаю на втором курсе магистратуры (по-старому на VI курсе) одного из лучших инженерных вузов России. Его выпускники по окончании и должны заниматься гиперзвуком, расчетами атомных реакторов и космических систем. Не видя в начале курса огня понимания в глазах студентов при обсуждении сложных моделей, решил сделать шаг назад, вернуться к вещам простым и очевидным для студентов.

– Простой моделью является хорошо известный вам закон Ома. Кто-нибудь напомнит мне, в чем он состоит?

И ни одной поднятой руки. Спрашиваю второй и третий раз. Нет ответа.

– Это важный вопрос. От ответа на него зависит, чему и как вас можно научить.

Дело серьезное. Как часто бывает в таких случаях, на помощь приходит девушка, по-моему, староста этой группы

– Я помню этот закон. Репетитор говорил мне, что он важен, и я должна его знать.

– Отлично! А из какой науки это закон – химии, биологии, физики, истории?

– Кажется, из физики…

– Прекрасно! Физика разнообразна – механика, электричество, оптика. Этот закон откуда?

– По-моему, из электричества.

– Блестяще!  Но электричество-то большое. Там есть и трансформаторы, и конденсаторы, и токи… Про что это закон?

– Кажется, про ток…

– Превосходно!

– Но про какой ток этот закон?

– А токи бывают разные?

– Да, бывают. Например, постоянный или переменный.

– Этот закон про тот ток, который был во времена Ома!

Блестящий ответ! Крыть нечем.

Этот случай произвел на меня глубокое впечатление. Потому я расспросил студентов, в каких же школах они учились, как им преподавали физику. И выяснилось, что школы были хорошие, учителя уроки вели. У многих ребят были репетиторы. В конце концов, они прошли единый государственный экзамен (ЕГЭ), учили и успешно сдавали физику в своем вузе. Видимо, дело не только в зарплатах и учителях.

Ну, а теперь вернемся к важному и содержательному интервью А. Савватеева и посмотрим, какое решение гуманитарной задачи по сохранению, а точнее реанимации, российского образования он предлагает. На вопрос о том, каковы шансы у реформ средней школы, направленных на её возрождение, он отвечает так: «Это может случиться, если в год Учителя (2023 год провозглашен Годом учителя в РФ) мы правильно доложим Путину о происходящем… Да, нужно показать реальность. Зарплаты показать, в скольких школах нет учителей, по каким предметам, сколько учителей предпенсионного, пенсионного возраста, количество учеников в классе, количество школ, где в две смены, а то и в три учатся. Мы все это соберем и покажем… А дальше, Владимир Владимирович, либо вы останетесь болтуном, либо решаете, что нужно как-то действовать. Потому что это грозит развалом страны, настоящим. Мы можем грозить только одним Путину – прекращением существования страны Россия» (там же).

Прекрасные слова! Трудно с этим не согласиться. Но припомним историю – слова про хорошего царя и плохих бояр у нас возникали перед многими потрясениями. Или можно вспомнить некрасовское стихотворение: «Вот приедет барин – барин нас рассудит / Барин сам увидит, что плоха избушка, / И велит дать лесу», – думает старушка».

Проблемы, по сути, две – для чего учить и чему учить. И прежде чем обсуждать общие вопросы, вернусь к той группе, о которой рассказывал. Я расспросил, куда пойдут студенты после окончания. Ответы меня поразили. Одна девушка собиралась работать барристером (это люди, которые заваривают кофе для гурманов), другая предполагала и дальше учить фехтованию на старинном оружии, третья собиралась посвятить себя художественной фотографии… Самые сильные ребята, имевшие большие способности к научной и инженерной работе, предполагали пойти в банки или заниматься компьютерным обслуживанием больших компаний «где хорошо платят». С инженерной деятельностью ни один человек в этой группе свою будущность не связывал…

И в ходе учебы это проявлялось. Как-то один из студентов (6-го курса!) заметил: «Вы у нас про интегралы спрашиваете, уравнения просите решить. Мы все это знали на первых курсах, а сейчас просто забыли». Конечно, я советовал «тряхнуть стариной» и решить-таки поставленную задачу. Мои родители в 1930 и в 1940-е годы учились в этом вузе и говорили об энтузиазме студентов и высоких требованиях преподавателей: «Сдал начерталку – можешь влюбляться, сдал сопромат – можешь жениться». Люди гордились званием инженера. Стране были очень нужны подготовленные специалисты. Сохранилось и предреволюционное отношение к образованию, которое в те далекие времена давало серьезную зарплату и весьма высокий социальный статус…

Думаю, что наивно предполагать, что президент страны, которому на прямую линию приходят миллионы просьб от определения стратегии страны до ремонта водопровода, не знает положения дел в отечественном образовании. Очевидно, множество просьб и предложений связано именно с ним. С этой сферой в той или иной степени имеют дело более 50 миллионов человек. Да и перманентными реформами она не обижена – прогремели и прошли гуманизация, информатизация, гуманитаризация, компьютеризация, болонизация, оптимизация, егэзация, интернетизация,  да и многое другое.

И результаты налицо. Если советские школьники считались мировыми лидерами, то российские ребята по Международной программе образовательных достижений (Programme for International Student Assessment, PISA) занимают сейчас место в начале четвертого десятка. Реформирование высшего образования привело к «кадровой катастрофе», – людей с дипломами много, а специалиста, который может справиться с работой, – не найти.

Тут мы и переходим к главным темам, которым посвящена эта книга – гуманитарным наукам, организации и самоорганизации.

В России за 30 лет было множество министров науки, образования, просвещения. И, как на «острове невезения», при каждом следующем министре дела шли хуже, чем при предыдущем. Несмотря на перманентные реформы и образование, и наука в нашем отечестве шли вниз, вниз, вниз. Объяснение одно – был взят неверный курс. И в государственной системе, фиксирующей развитие развала, должна была сработать отрицательная обратная связь. Спросят, казалось бы, родителей, учителей, ученых, воспользуются теорией, которая, конечно, есть в сфере образования, и выберут ориентиры. Но ведь не происходит этого и не год, и не два, а десятилетия!

Почему же обратная связь, о которой в кибернетике толкуют с 1950-х годов, не срабатывает?!

Ответ тут, по сути, очень простой. Он связан с традиционной проблемой русской истории. Простота ещё и в том, что курс развития страны не менялся в это тридцатилетие. Всё как в сказке о спящей царевне, где всё замерло в какой-то момент. Дело в том, что реформы в образовании направлены на то, чтобы вырастить «нового человека». В стране сменился социальный строй, произошел переход от социализма к капитализму, и изменился тип самоорганизации.

Самоорганизация – очень важное понятие и для мира в целом, и для гуманитарных наук в частности. Под ним понимают самопроизвольное, спонтанное возникновение упорядоченности, совместных действий, социальных ролей, о которых вначале не договаривались. Простейшие типы самоорганизации – очередь, появление семьи, формирование коллектива, поиск решения в системе многосторонних международных отношений и многое, многое другое.

Противоположностью является организация, при которой человек или группа людей выполняет полученные сверху указания или осуществляет утвержденный руководством план. Вспомним прошлое – история во многом делалась монархами. Король, султан или император повелел, и огромное войско отправлялось исполнять полученные приказы…

С тех пор мир изменился – он стал более сложным и рефлексивным – реакция на совершаемые действия может оказать очень существенное влияние на них. При этом возможности людей остались теми же. Принимая решения, мы можем учесть не более 5-7 факторов или показателей. Активно, творчески мы можем работать только с 5-7 людьми. В психологии есть важная величина – число Данбара. Это количество людей, отношение которых к себе мы можем запомнить. Оно составляет 120-150. Наверно, столько же людей было в первобытном племени, и, конечно, им важно было запомнить, кто тебя поддержит, а кто нет. Но большие, сложные задачи мы можем решить только вместе. Как этого добиться? Можно построить большую, сложную организацию – армию, конвейер, пенсионный фонд или что-то такое, где каждый человек будет действовать в соответствии с точными, утвержденными правилами в конкретных, четко определенных ситуациях.

Но мир стал сложнее и быстрее. Действия сетевого сообщества (возникающего в результате самоорганизации) или группы талантливых энергичных людей, решивших создать новую отрасль промышленности, могут кардинально изменить ситуацию. Кто не успел, тот опоздал, и нагнать упущенное, может быть, не удастся.

Важными формами самоорганизации в Советском Союзе были советы, колхозы, артели, коммунистическая партия. И это естественно – экстремальные географические условия и множество конфликтов требуют совместных усилий. Одиночка обычно не выживает. Можно вспомнить суворовское: «Сам погибай, а товарища выручай!». В огромной малонаселенной стране, в которой указания из конца в конец шли много месяцев, отстроить социальную систему сложно. Стоит привести высказывание Александра II, размышлявшего об объекте своего управления: «Все страны живут по законам, а Россия – по пословицам и поговоркам… Россией управлять не сложно, но совершенно бесполезно… Государство – это разумная несвобода, с которой поляки никогда не смирятся… если бы я предсказывал, что будут делать народы в следующем веке, около слова «Польша» я бы написал «бунтует»».

При этом очень важны общие смыслы и ценности. «Не в силе Бог, а в правде», – говорил Александр Невский.

Этот взгляд на жизнь отличают и сказки. Иван-дурак не слишком разбирался в житейских делах, но умение держать слово, поддержать ближних, отвага и готовность к риску помогли ему, да и всему царству, во время серьезных испытаний. На место конкуренции вновь и вновь приходит сотрудничество.

«Новый человек», за образование и воспитание которого взялись российские реформаторы, должен был быть свободен и не слишком зависеть от остальных. Как говорил классик: «Ерунда, за которую платят деньги, уже не ерунда». Или: «Каждый за себя, один Бог за всех». Это мир растущего неравенства, в котором человека, в том или ином варианте, спрашивают, сколько он стоит. По недавней оценке академика А.Г. Аганбегяна в 1980-х годах отношение доходов 10% самых бедных жителей России к доходам 10% самых богатых составляло 1:3, в 1990-х – 1:4, а сейчас 1:15. Образование также стало инструментом социального разделения – есть 5-10% сильных школ, центр «Сириус» и множество «никаких школ», включая ШНОРы (школы с низкими образовательными результатами), о которых толкует Министерство просвещения. Очевидно, реформаторы действуют по принципу «были бы кости, а мясо нарастет». Отсюда ставка на «энергичных людей», на «эффективных менеджеров», которые берутся руководить тем, в чем ничего не понимают.

Кардинально изменились цели и методики. В СССР было предметоцентричное обучение – уровень учителя определялся тем, насколько хорошо он знает свой предмет и может ему обучить своих учеников. Сейчас приоритет иной – личностно-развивающее обучение. Важно, чтобы под началом учителя личность ученика развивалась, а знает ли учитель и ученик предмет – дело десятое. Естественно, это путь к развалу всей страны. Младшее поколение может перестать понимать, что делало старшее.

В нашем образовании полностью разрушена обратная связь между объектом и субъектом управления. В своё время руководитель Департамента образования г. Москвы И.И. Калина по неясным причинам объединил по 5 школ, в том числе сильные со слабыми и присоединил к ним детские сады! Всё это пошло в минус. У нас детки маются бездельем, а юные испанцы, которые ходят в детский сад, в 4 года умеют читать! Кроме того, его стараниями удалось истребить методическую работу, позволяющую средним и слабым учителям использовать методики и наработки лучших. Трагической оказалась инклюзия – соединение в одном классе обычных ребят и тех, кто имеет особенности развития. С последними должны работать серьезные профильные специалисты. Обычные учителя не имеют для этого ни квалификации, ни возможности. В результате этого «нововведения» – десятки тысяч поломанных судеб… Пришло время, назначили нового начальника департамента образования Москвы, но перемен к лучшему нет – об отмене перемен, которые привели к развалу, речи не идет… Сам же И.И. Калина возглавляет кафедру образовательных технологий на факультете педагогического образования МГУ и гордится своими достижениями и результатами произведенной им «оптимизации». Алгоритмы развала и превращения детей в «квалифицированных потребителей» транслируются в будущее…

Хлестаков рассказывал, что к нему направляли «тридцать пять тысяч одних курьеров». Хлестаков просто мальчишка по сравнению со специалистами Министерства науки и образования РФ. Университету, с которым я сотрудничаю, понадобилось переправить1,5 тонны документов в Министерство науки и образования, чтобы перейти от программы 3+ к программе 3++. Но это министерство не устроило и пришлось довезти ещё 20 килограммов документов. На мой вопрос, кто же читает эти бесценные материалы, заместитель министра ответил коротко: «Искусственный интеллект».

По сути, в нашем образовании в последние 30 лет идет схватка между «западниками», руководящими образованием, и «славянофилами», стремящимися отстоять советские достижения в этой сфере. Суть двух подходов прекрасно описал выдающийся русский историк В.О. Ключевский. «Западники учили: по основам своей структуры мы – европейцы, только младшие по историческому своему возрасту, и потому должны идти путем, пройденным нашими старшими культурными братьями, западными европейцами, усвояя плоды их цивилизации. Да, возражали славянофилы мы – европейцы, но восточные, имеем свои самородные начала жизни, которые и обязаны разрабатывать собственными усилиями, не идя на привязи у Западной Европы. Россия не ученица и не спутница, даже не соперница Европы: она её преемница… Европа отживает, Россия только начинает жить, и так как ей придется жить после Европы, то ей надо уметь жить без неё, своим умом, своими началами, грядущими на смену отживающим началам европейской жизни, чтобы озарить мир новым светом…» (Ключевский, 1988: 245-246).

Заметим, что Россия постоянно училась то у голландцев, то у немцев, то у французов, то у американцев, а сейчас горячие головы предлагают учиться у китайцев. Почему же вновь и вновь Россия совершает колебания между западными и славянофильскими идеями? Почему российские элиты снова и снова оказываются под западным влиянием?

Такой тип самоорганизации российской элиты связан с внешнеполитической конкуренцией, с необходимостью модернизации, требующейся, чтобы соперничать с Западом на равных.

В самом деле, в силу экстремальных природных условий доля прибавочного продукта у нас меньше, чем на Западе. (Наши особенности подробно описаны в книге А.П. Паршева (Паршев, 2000)).

Людей в стране немного, и внешние угрозы, связанные с защитой её огромной территории, очень серьезны. В силу всего этого количественно западная элита существенно превышает российскую, уровень её жизни гораздо выше, чем отечественной. Отсюда ощущение собственной неполноценности существенной части российского руководства и её стремление жить на Западе или как на Западе. Или, как заметил один «новый русский», – «делать бабки тут и быть там». Отсюда высокая восприимчивость к заговорам, организуемым западными спецслужбами, что не раз бывало в отечественной истории, слепое копирование культурных образцов. Или, другими словами, имеются все условия для прозападной самоорганизации части российской элиты…

Однако наша цивилизация – мир России – не Запад. И после модернизации приходится решать свои задачи, для которых подходящих западных рецептов нет.

Сказанное подтверждает опыт и стратегия одного из наиболее успешных «западников» во главе страны – Петра I. Здесь тоже уместно обратиться к оценке В.О. Ключевского: «Итак, сближение с Европой было в глазах Петра только средством для достижения цели, а не самой целью. Чего же он хотел добиться этим средством? В ответ на этот вопрос надобно припомнить, зачем посылал Петр десятки русской молодежи за границу и каких иноземцев выписывал из-за границы. Посланные обучались математике, естествознанию, кораблестроению, мореплаванию; выписывали офицеров, кораблестроителей, мореходов, фабричных и других мастеров, горных инженеров, а потом правоведов и камералистов, знающих науку управления, особенно финансового. С помощью тех и других Петр заводил в России то, что он видел полезного на Западе и чего не было в России. У России не было регулярной армии – он сформировал её; не было флота – он построил его; не было удобного пути для внешней торговли – он армией и флотом отвоевал восточный берег Балтийского моря; была слаба промышленность, добывающая и почти отсутствовала обрабатывающая – после него осталось более 200 фабрик и заводов; для всего этого необходимо было техническое знание – заведены были в столице морская академия, школы навигацкая и медицинская, училища артиллерийские и инженерные, школы латинские и математические и до полусотни начальных школ в губернских провинциальных городах да столько же гарнизонных для солдатских детей… Он хотел не заимствовать с Запада готовые плоды тамошней техники, а усвоить её, пересадить в Россию самые главные производства с их главным рычагом – техническим знанием… И во внешней политике он обратил все народные силы на разрешение вопроса, казавшегося ему наиболее важным для народного хозяйства, ­ вопроса балтийского… Он внес в хозяйственный оборот такое количество нового производительного труда, которое трудно взвесить и оценить… Вот почему хочется верить дошедшему до нас через много рук преданию о словах, когда-то будто сказанных Петром и записанных Остерманом: «Нам нужна Европа на несколько десятков лет, а потом мы к ней должны повернуться задом» (Ключевский, 1989: 196-197).

Полтавская битва против одной из самых могущественных держав того времени – Швеции – показала, что план Петра удался. Страна вышла на новый, более высокий уровень в системе международных отношений.

Заметим, что, говоря на современном языке, Петр хотел перенять на Западе и перенести в Россию несколько технологий. Важно было научиться строить корабли, лить пушки, возводить крепости, освоить навигацию и бухгалтерию. Инструментом для этого было, прежде всего, образование. Именно поэтому Петр придавал особое значение триаде: «Гимназия – Университет – Академия» (последняя была открыта в его бытность в 1724 году). В 1699 г. он лично принимал в Воронеже экзамен у 72 молодых дворян, учившихся морскому делу. Экзамен он приял у четверых и пришел к выводу, что морских офицеров надо готовить в своем отечестве. Другими словами, Петр решал стратегические задачи России и строил её будущее, опираясь, прежде всего, на образование.

Во многих социальных процессах самоорганизация играет ключевую роль, и об этом ещё пойдет речь. Но образование здесь особенно важно. Как говорил один из «прорабов перестройки»: «нам надо дать правильное образование двум поколениям, и тогда эти ребята не будут знать, какие проблемы волновали их дедов»… И он прав! Два «потерянных поколения» и это другая страна, другой народ, иная историческая судьба…

Удивительно, но опыт показывает, что наиболее энергичным и активным сообществом в российском образовании являются мамы учеников, которые стремятся, чтобы, несмотря ни на что, дети получили полноценное образование. В большой степени наша школа держится на поколении учителей, преподавателей, профессоров, получивших подготовку в советские времена и понимающих, как надо учить. Когда их не станет, картина будет совсем другая…

Вернемся к нашему образованию и реформированию в нем. Это легко сделать, потому что с 2004 по 2012 год министром образования и науки был А.А. Фурсенко, а с этого момента и до настоящего времени он является помощником президента РФ, и курс на реформирование нашего образования остается в точности тем же!

Не будем вспоминать, что 2002 году он говорил, что инновации в России находятся «в точке росы». Ещё немного и нам некуда будет деться от них – видимо, должна была инновация на инновации сидеть и инновацией погонять. Не стоит вспоминать его слова о том, что электронику развить просто – тут думать не надо, достаточно вложить миллиард и всё получится. То ли инновации куда-то запропастились, то ли миллиарда не нашлось, то ли мы не всё знаем. Но вот передо мной интервью А.А. Фурсенко в журнале «Эксперт» за 2004 год, где всё и объяснено (Медовников, 2004). Это как раз то время, когда наивные студенты надеялись на обратную связь, устраивали демонстрации во многих городах (тоже форма самоорганизации!) с лозунгами: «Даешь увеличение бесплатных мест в вузах!», «Спасем Россию, армию, флот, образование и народ», «Гагарин учился бесплатно!», «Фурсенко в отставку!», «Чиновников образования – в расход!», «Нет разрушению образования!».

Нас будет интересовать суть проводимых реформ, –  какие технологии они принесут России и каким реформаторы хотят видеть «нового человека». Процитируем А.А. Фурсенко.

«Суть (реформ) можно сформулировать так: дать возможность молодым людям через систему образования стать успешными в успешной стране. Это общий принцип. Реализовать это надо не через жесткие структуры, а через предоставление новых возможностей, всего их спектра для любого обучающегося».

«Разделяй и властвуй!» – как учил Никколо Макиавелли. Именно это и реализовано сейчас. Для первых классов аттестовано 10 программ, каждая со своей линейкой учебников. Историю XX века учат по 86 разным учебникам… Президент несколько лет назад дал указание создать один, единый для страны учебник. Это не удалось. Почтенный академик объяснил, что сделать это невозможно, потому что непонятно, какой историю хочет видеть руководство…  Как шутил Михали Задорнов, «Мы живем в стране с непредсказуемым прошлым». Мы имеем ситуацию Вавилонской башни и утрату общего языка, на котором одно поколение может говорить с другим.  И компьютеры не упрощают, а усложняют ситуацию, создавая иллюзию, что «там всё написано».

«В реформе образования мы должны отталкиваться от будущего спроса, который мы, общество, бизнес и государство в том числе, должны создавать… здесь проблемы две: с одной стороны, нечетко указаны приоритеты, с другой стороны, если даже приоритеты местами сформулированы, они недостаточно пропагандируются». Иными словами, проводя реформу, руководители не знали и сейчас не знают, какие технологии в стране появятся «на выходе». В Советском Союзе атомная бомба была сделана за 5 лет, а в комплексе «Сколково» за 5 лет обещали «создать среду, благоприятную к инновациям».

«Мировая экономика сегодня недоучена, она не обеспечена интеллектуальным потенциалом: дыры везде, отсюда все эти утечки, точнее, перетечки мозгов… Мы, например, когда говорим об образовании, часто забываем, что учить делать инновации надо меньшинство, большую часть человечества надо учить их потреблять.

Чтобы общество было успешным, учить надо и тех, и других. Мы вот везде читали, что промышленность не готова к восприятию научных достижений. А она и не будет готова, потому что советская система образования в лучших своих проявлениях готовила скорее квалифицированных создателей, а не пользователей». Эта часть интервью вошла в историю… Во-первых, потому что здесь, как  в недобрые времена горбачевщины, всё рассматривалось «во всемирном масштабе». Во-вторых, здесь предлагается учить не созидателей, а потребителей, очевидно, созданного другими.

К тому же стоит заметить, что в Германии, Франции, Великобритании инновации внедряются примерно в 50% компаний, а у нас в 9% с небольшим. Российская экономика стареет…

«Пусть образовательное сообщество на основе независимых экспертных оценок (ведь есть же в науке критерий индекса цитируемости, можно похожую систему разработать для вузов, только делать это должно не министерство) само начнет процесс иерархизации образовательных учреждений. Пусть скажет свое слово тот бизнес, который хочет сохранить свою конкурентоспособность не только через пять, но и через тридцать лет».

Это всё равно, как если бы Петр I спрашивал купцов, какое им образование надобно не сейчас, а какое понадобится через 30 лет. К слову сказать, крупных высокотехнологичных компаний мирового уровня в России практически нет (замечу, что капитализация компаний Илона Маска составляет примерно $3 трлн. Показатели российских компаний существенно скромнее).

Самое удивительное, что эти пожелания А.А. Фурсенко уже не первое десятилетие воплощаются в жизнь !

Вот, например, «Методика роста качественного показателя государственного задания «Комплексный бал публикационной результативности» для научных организаций, подведомственных Министерству науки и высшего образования Российской Федерации на 2020 год». Принята 25.08.2020, утверждена заместителями министра А.В. Омельчуком и С.В. Люлиным, изложена на 10 страницах со множеством формул и одним графиком. Для описания этого замечательного документа нужно перо Гоголя или Салтыкова-Щедрина. Поэтому не берусь комментировать весь документ, приведу один небольшой фрагмент:

«1) для всех направлений науки, кроме гуманитарных и общественных направлений, коэффициент качества статьи/журнала имеет следующую шкалу знаний:

Q₁,Q₂, Q₃, Q₄  – публикации в изданиях, индексируемых Web of Science Core Collection;

Q – публикации в изданиях без квартиля, но входящих в Web of Science Core Collection;

S – публикации в изданиях, индексируемых в Scopus и не индексируемых в Web of Science Core Collection;

R – публикации в журналах RSCI Web of Science, не индексируемых в Web of Science Core Collection и Scopus;

V – публикации в журналах списка ВАК, не входящие в вышеперечисленные пункты по данным РИНЦ);

В – рецензируемые издания книжного формата, рекомендованные к печати Ученым советом организации, зарегистрированные в Российской книжной палате».

Вначале немного арифметики – статья в журнале с индексом Q₁  в 20 раз сильнее монографии. Что такое монография? – Тьфу! А статья это да…Или ещё статья из Q₁ в 166 раз «мощнее» той, которую признает Высшая аттестационная комиссия, связанная с защитой диссертаций в нашем отечестве. ВАК в России существенен или он так, «на подхвате»?

Наверно, все дело в том, что у авторов методики очень сильное школьное образование. У нас в третьем классе в своё время большое внимание уделяли задачам, касающимся молочной промышленности. Там важно было понять, сколько молока будет выдано за год, какова будет жирность этого продукта. Иногда просили сопоставить с показателями «коровы-рекордистки». Очевидно, надой можно сравнить с числом статей, а жирность с Q-баллами.

Одна проблема – к науке это все не имеет никакого отношения. Фундаментальная наука, по определению, должна заниматься неизвестными свойствами Природы, Человека и Общества. При решении конкретных задач неясно, сколько усилий потребует эта работа, так что тут не до планирования числа статей…

Но, может быть, они хорошо учили историю и пришли к выводу, что «английское – значит отличное»!В XVI и XVII веках с 1556 по 1649 год недалеко от Кремля была английская «Московская компания», основанная ещё Иваном Грозным и имевшая множество привилегий. Но уже в 1649 году царь Алексей Михайлович пришел к выводу, что от такого «сотрудничества» вреда больше, чем пользы, и закрыл всю эту шатию-братию.

И действительно, какое, собственно, отношение к развитию отечественной науки, ориентированной на решение проблем нашей цивилизации, имеют зарубежные базы данных Scopus и Web of Science?! Наверно, для престижу-с! В каждой из этих баз объясняется, что с ними надо иметь дело «для развития международного научного сотрудничества» и увеличения показателя  Хирша (характеризующего число ссылок на статьи автора). Но о каком сотрудничестве может идти речь, когда Запад ведет войну против России в разных сферах? И, кроме того, першинг хиршем не собьешь.

В своё время Минобраз рекламировал программу «5 – 100 – 20» и просил на неё деньги. В соответствии с ней 5 российских вузов должны были к 2020 году попасть в первую сотню некого международного рейтинга. И на заседании Правительства, где министр науки и образования просил на это деньги, президент РАН, академик В.Е. Фортов, поинтересовался, зачем вообще нужна эта программа. Но ни министр образования, ни другие государственные деятели так и не смогли ответить на этот вопрос, но деньги всё равно выделили.

Наверно, важная проблема – нужна ли наука России, будет ли страна ориентироваться на высокотехнологичный сценарий развития, на экономику, основанную на знаниях, или она готова остаться в роли сырьевого придатка более развитых или быстрее развивающихся государств. В последнем случае сценарий Фурсенко «мягкого удушения» науки и образования в нашем отечестве вполне понятен. Но мой взгляд, наука мирового уровня необходима нашей стране! Без неё она будет слабеть и в конце концов сойдет с исторической арены. Кроме того, война требует высоких технологий… Не хуже, чем у противников…

Стоит здесь заметить, что между организацией и самоорганизацией есть важная связь. Определенные решения (организация) могут сформировать свои варианты самоорганизации (известный либеральный лозунг «Всё, что не запрещено законом, разрешено»). Процитирую в этой связи слова президента, сказанные по поводу вакцинации в связи с коронавирусом: «Известная фраза, что над законом думают сотни или тысячи людей, а над тем, как их обойти, думают миллионы. И они, как правило, выигрывают». Одно дело, если ученым надо взорвать атомную бомбу, запустить космический корабль, сделать шифр, который не может «расколоть» противник, или удивительный пластик или вакцину. И совсем другое, если их призывают быть Q-писателями, да ещё и хорошо оплачивают это.

Примерно те же слова, что написаны здесь, я в разных вариациях произношу уже 30 лет. По радио и телевидению «реформаторы от образования» очень часто приводили два аргумента: «Это всё эксперимент. Если будет плохо получаться, мы все отменим. Вы сами это увидите», и «То, что мы делаем в образовании – это результат исполнения политического решения. Добейтесь другого решения, и мы будем действовать иначе».

Но тридцать лет прошло и всё стало понятно. Какой путь прошёл СССР с 1945 по 1975 год и какой новая Россия с 1991 по 2021? Второй путь значительно скромнее. Помнится, наш президент призывал удвоить валовый внутренний продукт (ВВП). И создать 25 миллионов рабочих мест в высокотехнологичных отраслях экономики… Ну, а теперь посмотрим, что получилось, имея в виду недавние оценки академика А.Г. Аганбегяна. ВВП за 30 лет в России вырос на 10%, в Европейском сообществе вдвое, в США в 2,5 раза, а в Китае еще больше! Дело не только в том, что сырьевая ориентация и олигархический капитализм не подходят России. Дело и в развале системы образования. Ведь, в конечном счете, всё дело в людях.

Стоит обратить внимание ещё на один важный момент, связанный с мировоззрением, с пониманием того, что нужно делать, а что можно отложить. При знакомстве с работой специальных школ вспоминаются бессмертные слова Козьмы Пруткова: «Специалист подобен флюсу: полнота его односторонняя». Школьников и студентов, кажется, всему этому учили или должны были учить. Но очень часто получается как в гимне физфака: «Сто экзаменов сдал, реферат написал, а остался дубина дубиной».

Советские школьники ориентировались в реальности существенно лучше. Система была построена иначе. Например, в СССР после 10 класса сдавали 8 обязательных экзаменов: алгебра (контрольная) + геометрия (устно); сочинение (письменно), литература, химия, физика, иностранный язык, история. В рамках единого государственного экзамена (ЕГЭ), за введение которого активно выступал А.А. Фурсенко, обязательно сдается математика (базовый уровень) и русский язык и какие-нибудь дополнительные предметы, в зависимости от того, в какой вуз ученик собрался поступать. Всё остальное игнорируется.

По данным социологов примерно половина российских школьников пользуются услугами репетиторов. В результате этого картина грустная. Старшие классы обычно полупустые, дети занимаются у своих «заветных» репетиторов…

Не так давно мы со студентами одного из ведущих технических вузов решили «вспомнить», когда же Колумб открыл Америку. Даты из них не помнил никто. После длительного обсуждения студенты указали мне интервал, в котором это произошло – между XII и XIX веками.

Грустно отсутствие у инженеров знаний по химии. На вопрос, как бы они открыли химические элементы в начале XIX века, один студент посоветовал попробовать разные минералы … на вкус.

Кроме того, ЕГЭ не только поспособствовал насаждению невежества, но и позволил значительной части молодежи реализовать чеховский императив: «В Москву! В Москву! В Москву!» При этом он освободил ректораты вузов от ответственности: «Из тех людей, которых вы заставили принять, сделать более сильных специалистов невозможно». Трудно  было придумать реформу, худшую, чем введение ЕГЭ. И все всё понимают, но воз и ныне там.

Формирование мировоззрения у молодежи – очень важная задача для нашей цивилизации. Нельзя «знать всё», но и недопустимо «не знать ничего».

Кроме того, очень важно определиться с будущим нашей цивилизации, как это сделано в ряде стран, осуществляющих «технологический рывок», «прорыв». Школьник должен понимать, для чего он учится, куда мы идем, что будет победой, а что поражением и на его личной траектории, и на историческом пути России.