В статье сформулированы и обоснованы концепции прогноза и предупреждения кризисных ситуаций и научного мониторинга, адекватных новой ситуации и тем проблемам, с которыми столкнулась Россия Crisises of modern Russia and the system of scientific monitoringIn this paper the conception of broadcasting and precautions of crisises and the conception of scientific monitoring are formulated. Such conceptions are valid in the modern Russian conjuncture

В настоящее время Россия вошла в ту фазу системного кризиса, в которой негативные тенденции последних 15 лет в экономической, социальной, техногенной сферах начинают приводить к новым типам катастроф, бедствий, нестабильностей. Передел сфер влияния в мире вступил в фазу силового противостояния, что многократно увеличивает риски, связанные с технологическим терроризмом, цену политических решений, принимаемых в настоящее время.

На системный вызов России должен быть дан системный ответ. Этот подход опирается на 11?летний опыт работы МЧС России, ликвидировавшего последствия аварий, катастроф, стихийных бедствий, участвовавшего в гуманитарных операциях в зонах различных военных конфликтов. Отдельные аспекты этого системного ответа рассматривались на нескольких международных конференциях последних лет и нашли отражение в ряде книг [1,,3]. Ряд работ был посвящен анализу этого круга проблем с позиций нелинейной динамики и междисциплинарных исследований [,].

Все это позволяет авторам настоящей статьи сформулировать и обосновать две основополагающие концепции, адекватные новой ситуации и тем проблемам, с которыми сейчас столкнулась Россия. Главные среди них.

Прогноз и предупреждение кризисных явлений. Если еще несколько лет назад можно было говорить об управлении рисками, как о комплексе мер, позволяющих от ликвидации и смягчения последствий произошедших бедствий и катастроф перейти к прогнозу и предупреждению катастроф будущих, то сегодня этого недостаточно. Знаковые катастрофы последних лет показали, что рядовые "технические" решения могут повлечь длинную цепочку причин и следствий, приводящую к трагическим последствиям и огромным потерям. Поэтому приходится анализировать возможные неблагоприятные события (в том числе аварии и катастрофы) в более широком системном контексте, как "спусковой крючок" для кризисов различного типа. Это ставит проблему описания, классификации, прогноза и предупреждения кризисов различных видов. Именно это представляется сейчас необходимым этапом для вывода страны из системного кризиса.

Научный мониторинг. Система сбора и анализа информации, существующая в стране, неадекватна задачам управления стратегическими рисками, прогноза и предупреждения кризисных явлений. Более того, объем и содержание информации, необходимой для серьезной научной поддержки принимаемых решений, быстро меняется. Поэтому единственным выходом из сложившейся ситуации является создание системы научного мониторинга – привлечение ряда ведущих ученых и нескольких коллективов для обработки и анализа имеющейся информации, обеспечение необходимых информационных потоков и использование тех источников и методик, которые имеются в Академии. В условиях глубокого системного кризиса, в котором сейчас находится Россия, такие чрезвычайные меры в информационной сфере представляются оправданными.

Проблема организации научного мониторинга, стратегического управления рисками, прогноза и предупреждения кризисных явлений может стать сверхзадачей для всей Академии наук. По масштабу и важности для страны она сравнима с разработкой стратегических вооружений и космическими программами СССР и США, от которых зависело будущее этих стран. По-видимому, точно так же, как и в случае этих работ, в координации научных исследований, в их системном синтезе ключевую роль могут играть компьютерное моделирование, прогноз, анализ информационных потоков на базе новых информационных технологий и организаций, которые берутся за этот круг проблем.

Координацию работ, обсуждаемых в этой статье, в последние годы осуществлял Институт прикладной математики им. М.В. Келдыша РАН. В этой работе участвовали Институт машиноведения им. А.А. Благонравова РАН, Институт проблем управления им. В.А. Трапезникова РАН, Международный институт математической геофизики и теории прогноза землетрясений РАН, Российский научно-исследовательский институт экономики, политики и права в научно-технологической сфере Минпромнауки РФ, Центра эволюционной экономики Института экономики РАН, Институт геоэкологии РАН, Комиссия по устойчивому развитию Государственной Думы РФ, Аналитический центр стратегических социальных и политических исследований Института социально-политических исследований РАН, Институт социально-экономических проблем народонаселения РАН. Мы опираемся на ряд важных результатов, полученных в ГНТП "Безопасность".

Обсудим ряд кризисных явлений и катастроф, оказывающих дестабилизирующее воздействие на экономику страны и общество. Предлагаемая система научного мониторинга позволит прогнозировать возможные проявления кризисных явлений и катастроф, осуществлять мониторинг их состояния, а также определять мероприятия по предотвращению или борьбе с ними.

В этой статье мы преследовали главную цель – определить состав тех кризисных явлений и катастроф, математические модели которых явятся предметом компьютерного моделирования и экспертного анализа. Многие данные, показатели, результаты рассматривались ранее в других статьях и книгах авторов этой работы [6,,,Ошибка! Источник ссылки не найден.,Ошибка! Источник ссылки не найден.,,,]. Однако только системный, комплексный взгляд на сформулированные проблемы показывает, с задачами какого масштаба и сложности столкнулась в настоящее время Россия.

§1. Системный контекст

Последние десятилетия демонстрируют появление всё большего числа факторов риска для человека. Некоторые люди считают, что увеличение количества стихийных бедствий, катастроф и социальных кризисов – это всего лишь плата за и большую доступность информации. Такое заблуждение весьма опасно и ведет к серьёзным ошибкам в планировании на разных масштабах от личной жизни до государственного и глобального.

Не всегда жизненного опыта одного – двух поколений людей достаточно, чтобы увидеть и оценить признаки перехода цивилизации в новое качество и глобальных изменений окружающего нас мира. Многие важные изменения могут наблюдать лишь учёные или специалисты, изучающие динамику сложных систем, которыми являются социум, природа и техносфера.

В толковом словаре термин "кризис" трактуется как резкий крутой перелом в чём-либо, как острый недостаток или нехватка, как затруднительное, тяжёлое, опасное положение.

Именно в последнем смысле термин "кризис" наиболее часто используют в теории управления рисками. […]

Плотины, трубопроводы, линии электропередач, железные дороги, теплосети сейчас не в состоянии обеспечивать не только развитие нашей экономики, но и её устойчивое безопасное функционирование. Имеет место и духовно-нравственный кризис общества, связанный с эрозией и утратой предшествующих смыслов и ценностей, с потерей ориентации – утратой образа будущего. Имеет место глобальный кризис оборонного комплекса и правоохранительной системы.

Тем не менее наиболее тяжёлым представляется системный кризис, в котором оказалась Россия и всё мировое сообщество. Для него характерны следующие черты.

• Этот кризис охватывает различные сферы жизни общества и выйти из него нельзя, принимая отдельные меры, либо реформы только в одной конкретной области.
• У всей системы теряются главные цели, сверхзадачи, являвшиеся ранее системообразующими. Отдельные части системы начинают решать свои проблемы в ущерб целому. Это немедленно меняет общественное сознание.
• Нестабильности, имеющиеся в различных системах, взаимно усиливают друг друга, что может приводить к катастрофическим событиям.
• В условиях системного кризиса общественные механизмы, институты, стабилизаторы могут выступать в парадоксальном качестве и приводить к эффектам, противоположным ожидаемым для нормальных ситуаций – ухудшать, а не улучшать ситуацию.
• Выход из кризиса требует иного уровня мониторинга, иных механизмов управления, иных социальных технологий.

С нашей точки зрения, кризисы, вызывающие катастрофы, бедствия, нестабильности в социальной сфере, чаще всего возникают в период качественных "переходов", бифуркаций в социальных, природных и технических системах. Они могут быть компенсированы только сильным целенаправленным вмешательством в социальную организацию общества. Главное, что может человек противопоставить катастрофам и бедствиям – это технологию социальной организации, учитывающую риски современности.

Уже несколько веков в предпринимательской деятельности, в промышленности, в банковском деле оцениваются риски. Под последними обычно понимают либо размер ущерба в случае неудачного исхода предприятия, либо вероятность неудачи, либо какую-то комбинацию из этих двух мер. При этом широко используются инструменты управления рисками. Последние включают страхование, разделённое партнёрство, технологические и социальные механизмы, другие подходы, которые, вообще говоря, не позволяют полностью устранить неудачи, аварии и катастрофы. Но они помогают уменьшить или сократить финансовые потери, повысить устойчивость соответствующих социально – технологических систем.

Благодаря усилиям исследователей из ряда институтов РАН, сотрудников МЧС России были заложены основы теории управления рисками природных и техногенных катастроф в нашей стране, начаты работы по анализу социальных нестабильностей, угрожающих нормальной жизнедеятельности общества. Однако, анализ тех кризисов, с которыми столкнулась Россия, и которые могут угрожать нам в будущем, требует дальнейшего анализа, оценки, мониторинга различных рисков.

При этом особенно важны комплексные риски, включающие разнородные факторы, действующие на разных временах и масштабах, и стратегические, которые связаны с принятием кардинальных решений в системе управления обществом. Таким образом, планирование социальной организации общества должно учитывать не только политэкономические императивы, но в такой же мере и императивы противодействия природным и техногенным катастрофам, социальным нестабильностям.

Нужно отметить, что мониторинг "параметров рисков" катастроф и бедствий в социальной сфере пока не налажен. Сегодня мы встречаем при изучении проблемы массу трудностей, – зачастую отсутствует общий подход к организации такого мониторинга, с трудом преодолевается ведомственная разобщённость, при которой разные информационные потоки оказываются "приватизированы" разными ведомствами, не всегда принимается синергетический подход к изучению проблемы управления рисками, т.к. научные выводы, необходимые для учёта в стратегическом планировании, лежат на границах многих научных сфер и требуют междисциплинарного подхода.

Обычно считают, что экономическое планирование в современном мире, опираясь на известные теории и достаточно точный мониторинг параметров экономической среды, – имеет право на самостоятельную жизнь и является достаточным и эффективным инструментом в руках политиков. Таким образом, реализуя формулу, – "политика – лишь продолжение экономики", современный мир подошёл к кризису цивилизации, признание которого произошло на конференции ООН по проблемам развития в Рио-де-Жанейро в 1992 году.

Прогноз и предупреждение кризисов, оценка стратегических рисков самым тщательным образом связаны с концепцией устойчивого развития. Кратко говоря, устойчивое развитие – это развитие без кризисов. Комиссия ООН под руководством Гру Харлем Брундтланд понимала под устойчивым (точнее, sustainable – самоподдерживающимся) развитием такой сценарий развития мира, при котором будущие поколения имеют стартовые условия, сравнимые с теми, которые имеют нынешнее. По мнению этой комиссии, главным источником кризисов и глобальных проблем и их же следствием является бедность значительной части населения и высокий уровень дифференциации материального благосостояния разных стран, регионов, социальных слоёв. В полной мере это относится и к современной России.

В этом смысле прошедшее после встречи В Рио десятилетие – яркое свидетельство системного кризиса. По главному параметру – материальной дифференциации – сделан не рывок вперед, а большой шаг назад. Если в 1992 обычно говорили о развитых и развивающихся странах, то сейчас незаметно перешли к рассуждениям о золотом миллиарде, о доминирующих и "конченых" странах. Последние при нынешнем жизнеустройстве отстали навсегда. Естественно, это порождает огромные напряжения в региональной, этнической, социальной, экономической, информационной сферах, приводят к распространению таких неприятных социальных технологий как международный терроризм. Такой мир не может быть устойчив, он не способен к бескризисному развитию. Поэтому на будущей встрече в Иоганнесбурге речь должна идти не о трудностях и проблемах, которые уже неплохо поняты. Речь должна идти о новом выборе. О новом сценарии самоорганизации, жизнеустройства и на мировом, и на региональном уровне.

Важнейшим фактором умножения эффективности человеческой деятельности стало то, что при жизни одного поколения людей появилась возможность реализовать глобальные проекты. Именно поэтому человек стал воспринимать и глобальные риски, как реальность, а не как фантастику.

Важной чертой системного кризиса является несоответствие времён осмысления информации, принятия и реализации решений управляющей системой и времён развития процессов в объекте управления. Таким образом дела обстояли при распаде Советского Союза. Даже верные, на сегодняшний взгляд, решения оказывались безнадёжно запоздавшими. Так же происходит и сейчас, когда за считанные месяцы оказалась взорвана система международных отношений, складывавшаяся десятилетиями, и роль международных организаций стала намного более скромной, чем ещё год назад. Компромиссы стало искать гораздо труднее.

В полной мере это относится и к идеям устойчивого развития. В начале восьмидесятых годов в работах Дж. Форрестера была предложена модель мировой динамики, позволявшая в грубых чертах представить сценарий развития на ближайший век. Исчерпание невосполнимых ресурсов и загрязнение окружающей среды, в соответствии с этим сценарием, приводило к коллапсу цивилизации, к уменьшению в несколько раз численности человечества.

В то же время идея устойчивого развития состоит в стабилизации потребления невосполняемых ресурсов, в переходе к промышленным, сельскохозяйственным, социальным технологиям, которые позволяют существовать не ближайшее десятилетие, а хотя бы века. Анализ этой и других моделей мировой динамики, проведённый в Институте прикладной математики АН СССР под руководством В.А. Егорова, показал, что стабилизация требует оптимального управления и создание гигантских отраслей промышленности, связанных с переработкой уже созданных отходов и рекультивацией выведенных из оборота земель. Казалось бы именно решение таких задач могло бы стать основой для объединения усилий мирового сообщества, для изменения алгоритмов развития. Однако ничего похожего не произошло. Модель Форрестера сменили другие, более совершенные модели (впрочем, не меняющие качественных выводов). Стратегические задачи уступили место тактическим. Деревья опять заслонили лес. Несколько десятилетий были упущены.

Обратимся к нескольким примерам, иллюстрирующим, то, что мы находимся в новой реальности, где требуются новые решения.

Наглядный пример связан, с самым потребляемым человеком продуктом – питьевой водой. У всех на глазах произошёл переход потребления воды в городах исключительно на воду из пластиковых бутылок или предварительно фильтрованную. По оценкам американских экспертов, в 2015 г. более половины человечества будет испытывать острый дефицит питьевой воды.

Наконец, самый главный феномен – рост в два раза численности людей на планете с 3,0 млрд. до 6,0 млрд. за жизнь одного поколения. Например, даже такая огромная скорость роста численности людей отставала от темпов урбанизации. Скорость роста численности городского населения в 1,9 раза её превышала среднюю скорость роста населения. Не менее важно и другое. В течение последних 100 тысяч лет скорость роста населения Земли была пропорциональна квадрату числа людей. За последние несколько десятилетий этот закон изменился. Рост резко замедлился. На наших глазах действительно происходит крутой перелом мировой истории.

XX век породил индустриальное производство с гигантским потреблением энергетических и природных ресурсов и окончательно сформировал искусственную среду обитания человека – техносферу, которая начала конкурировать во многом с природной средой, часто подавляя и разрушая естественные процессы самоорганизации и причинно-следственные связи, обеспечивавшие гомеостаз.

При этом следует отдать себе отчёт, что техносфера в целом и мегаполисы, в частности, в принципе не могут быть надёжно защищены ни от военных действий, ни от терроризма, какие бы вооруженные или полицейские силы для этого не привлекались. При этом очень важно различать цели и средства. При этом "терроризм" не может быть сам по себе врагом. Это только технология, инструмент, позволяющий социальным группам достигать своих целей, когда они не имеют других способов защищать свои интересы, либо когда иные средства неэффективны. Использование этой технологии – признак социального неблагополучия, острых противоречий, большинство из которых не может быть разрешено силовыми методами. В новой реальности слабые оказались гораздо сильнее, чем раньше.

Так как развитие стран и континентов неравномерно, то эти проблемы почувствовали не все, а в основном те, кто с ними непосредственно столкнулся. Имея в своём распоряжении политические и экономические результаты индустриальной деятельности, элиты развитых стран начали переносить постиндустриальные проблемы на новые территории, страны и континенты, смягчая последствия такой деятельности для себя. Но и это только временное решение. И чем быстрее будет идти процесс глобализации, тем меньше окажется это время.

Можно сделать вывод, что выбранная траектория развития исчерпывает себя. Дальнейшее развитие возможно лишь при изменении социальной организации общества, выборе оправданных, с точки зрения устойчивого развития, целей, а значит и учёта при стратегическом планировании не только политэкономических критериев императивов, но и императивов безопасности человека, общества, окружающей среды.

Если мы говорим, что современную жизнеорганизацию необходимо строить с учётом безопасной жизнедеятельности, то мы имеем в виду управление рисками, которые раньше при планировании игнорировались или отодвигались на второй план. Примером такого анохронизма может служить нынешняя структура органов управления государством, не отражающая новой реальности, и поэтому сдерживающая естественное развитие общества. Отказ учитывать постиндустриальные риски в развитии инфраструктуры, недостаточная надёжность технических систем, отсутствие должной безопасности крупных городов и производств, является комплексным фактором риска. Создание новых генетических конфигураций и других неестественных образований, способных бесконтрольно развиваться, ограничивает жизненное пространство природных систем, к которым относится и человек.

В послании Президента РФ Федеральному собранию обращается внимание на несовершенство управленческих механизмов и государственного аппарата. Ряд принципиальных недостатков, на наш взгляд, связаны, в частности, с управлением на региональном уровне. Демократические институты предполагают выборность ряда руководителей. Интересы общества в то же время требуют, чтобы выбранный руководитель был компетентен и подготовлен к руководству на занятом им посту независимо от его политической ориентации. Однако ни программ такой подготовки, ни такой практики пока в России нет. И, как показывает опыт ликвидации ряда бедствий, которых при разумном руководстве могло бы не быть, это очень дорого обходится и отдельным регионам, и стране в целом. Наш государственный аппарат не настолько совершенен, чтобы мы могли выбирать неподготовленных руководителей.

Здесь мы подходим к главному – цели и ориентиры для общества всегда, а сейчас особенно, более важны, чем механизмы и системы управления. Стратегия имеет приоритет перед тактикой. Поэтому анализ стратегических рисков, понимание механизмов системных кризисов не предопределяет, например, политической или социально-экономический выбор общества. Он показывает, каков коридор наших возможностей, какую цену придётся заплатить за некоторые из принимаемых решений.

Этот тезис кажется, на первый взгляд, очевидным. Но в практической деятельности очень трудно осознать, что вчерашние цели не соответствуют новой реальности. Вопрос о целях всё чаще ставит в тупик и политиков, и учёных. Два очевидных примера это наглядно иллюстрируют. Первый – военно-политический блок НАТО, созданный для сдерживания мировой сверхдержавы СССР и мировой системы социализма, к которому сейчас стремится присоединиться Россия. Кого он будет сдерживать в военно-политической области сейчас? Где возможный противник для 20 ведущих стран мира? Или его придётся придумывать, заимствуя опыт предыдущей эпохи, другой реальности? Неудачные попытки использовать его в этнических конфликтах, в научной и технологической интеграции показывает кризис, к которому ведёт отсутствие адекватной реальности цели.

Второй пример – десятилетние попытки реформирования российского военно-промышленного комплекса, завершившиеся его развалом. Чтобы что-то защищать надо знать угрозы (риски, опасности и их приоритеты, возможных противников) и прогноз на будущее (наши геополитические ориентиры, облик вооружённой борьбы, главные сферы противостояния через 5 или 10 лет).

Поэтому один из главных вызовов нынешнему поколению учёных – анализ целей, которые может ставить перед собой человечество, оценка коридора его возможностей, рисков, которые связаны с принципиальными сейчас стратегическими решениями.

Ещё более актуально всё это для России, где и по субъективным, и по объективным причинам кризисные явления проявляются в очень острой форме. Настолько острой, что всё чаще ставится под вопрос само существование Государства российского.

Подводя итог, можно сказать, что задачу выхода страны из кризиса нашему обществу предстоит решать в крайне неблагоприятном системном контексте.

§2. Экономические кризисы

Экономика России в течение последних 10 лет функционирует в режиме чрезвычайных ситуаций: все экономические кризисы оказались или более глубокими по сравнению с предварительными оценками экспертов (например, спад и гиперинфляция 1992?1994 гг., дефолт и спад 1998г.) или явились полной неожиданностью, как для экономических властей, так и для большинства экспертов (например, энергетические кризисы в ряде регионов страны). Такое положение дел можно оправдать беспрецедентностью и масштабами перехода от директивной к рыночной экономике. Однако издержки переходного периода могли быть значительно меньше, если бы экономические власти опирались в своих действиях не только на стандартные модели и схемы, предлагаемые МВФ, Всемирным банком и их российскими последователями, но более активно использовали мощный потенциал российских математиков и экономистов и инициировали бы создание специальных моделей, способных имитировать комплексно ключевые переходные процессы, и принимали бы управленческие решения с учетом сценариев, вырабатываемых на основе таких моделей.

Актуальность создания таких моделей высока и в настоящее время, поскольку есть основания полагать, что в текущей спокойной, на первый взгляд, ситуации зреют предпосылки для новых не менее тяжелых, чем до сих пор, экономических кризисов. Можно указать, по крайней мере, три возможных источника будущих кризисных явлений.

• Первый – нарушение режима воспроизводства основного капитала, что выражается во все более нарастающей степени его физического и морального износа, особенно в сельском хозяйстве, в отраслях транспорта, жилищно-коммунального хозяйства. Причина этого нарушения – резкое сокращение затрат на возмещение выбытия основного капитала в связи сокращением источников финансирования. Возможные последствия – спад производства, причем не только в перечисленных, но и в сопряженных отраслях. Необходима модель, имитирующая варианты активизации и возмещения выбытия основного капитала. При этом крайне актуально провести предварительное статистическое обследование состояния основного капитала в указанных отраслях.
• Второй источник кризиса – намечаемое продолжение приватизации объектов госсобственности. Опыт прошлых лет свидетельствует, что приватизационные компании в России в условиях дефицита финансовых ресурсов провоцируют рост инфляции. В свою очередь рост инфляции – фактор снижения инвестиционной активности, фактор спада.
• Третий источник – активный экспорт энергоносителей, что грозит уже не только известной проблемой «размораживания» объектов жилищно-коммунального хозяйства, но и остановкой части производств в реальном секторе экономики. Расчет на то, что данный экспорт можно компенсировать мероприятиями по существенному снижению энергоемкости экономики (так думают в Минэнерго), представляется малореальным, поскольку связан с крупными инвестициями, с восстановлением и перепрофилированием машиностроения. Если же, во избежание кризиса, ограничить экспорт энергоносителей, то уменьшатся поступления средств в федеральный бюджет, сократится валютная выручка, возникнут проблемы с обслуживанием госдолга и обеспечением устойчивости валютного курса. Т.е. речь идет о проблеме комплексного характера, решать которую следует с привлечением модельного подхода, улавливающего многосложные связи и интересы государства, нефтегазовых компаний, других отраслей экономики и населения.

Если не использовать модельный подход, то в будущем будет повторяться то, что было последние 10 лет, будут возникать непредвиденные кризисы и экономическая политика правительства будет политикой «латания дыр» и преодоления новых чрезвычайных ситуаций.

§3. Природные катастрофы на рубеже XXI века

Природные катастрофы являются источником глубочайших социальных потрясений, вызывая массовые страдания и гибель людей, принося огромные материальные потери. Анализ имеющихся данных позволяет говорить об основных тенденциях роста количества природных катастроф в мире в ушедшем столетии и глобальных процессах, лежащих в основе этого роста. Борьба с природными катастрофами должна основываться на принципах прогнозирования и предупреждения и являться важным элементом государственной стратегии устойчивого развития.

Наступивший XXI век будет переломным этапом истории, когда на смену традиционным противоречиям в сфере производственных отношений придут принципиально новые – в сфере отношений человек–природа–ресурсы. Одно из проявлений новых противоречий – стремительный рост природных, технических и экологических катастроф, которые грозят превратиться в чудовищный механизм самоуничтожения самого человека и всего созданного им на Земле.

Каждое поколение людей решало свою стратегическую задачу. Человечество в XXI веке будет решать принципиально новую и совершенно нетривиальную задачу – выживание в условиях безудержного роста экономики и популяции людей. Уже сейчас ясно, что остриё проблемы будет направлено на преодоление кризисных ситуаций с продовольствием, ресурсами, загрязнением окружающей среды, природными и техническими катастрофами.

В одной из своих работ В.И. Вернадский писал: «Земная поверхностная оболочка не может рассматриваться как область только вещества, это область энергии». Действительно, на поверхности Земли и в прилегающих к ней слоях атмосферы идет развитие множества сложнейших физических, физико-химических и биохимических процессов, сопровождающихся обменом и взаимной трансформацией различных видов энергии. Источником энергии являются процессы реорганизации вещества, происходящие внутри Земли, физические и химические взаимодействия ее внешних оболочек и физических полей, а также гелиофизические воздействия. Эти процессы лежат в основе эволюции Земли и ее природной обстановки, являясь источником постоянных преобразований облика нашей планеты – ее геодинамики. Человек не в состоянии приостановить или изменить ход эволюционных трансформаций, он может только прогнозировать их развитие и в некоторых случаях оказывать влияние на их динамику.

Геодинамические процессы внутри Земли, на ее поверхности и в прилегающих слоях атмосферы вызывают развитие таких опасных явлений как землетрясения, извержения вулканов, цунами, оползни, сели, наводнения, циклоны, ураганы и др.

В 1988 г. в Научном центре по эпидемиологическим катастрофам (CRED), расположенном в Брюсселе, началась работа по составлению базы данных и изучению природных катастроф в различных частях мира. В банк данных включались только крупные катастрофы, в которых погибло не менее 10 или пострадало не менее 100 чел.

Собранная бельгийским центром информация, послужила основой для анализа развития природных катастроф в мире за последние 35 лет (1965?99 гг.). Рассмотрено 6385 случаев, связанных только с 7 наиболее распространенными природными опасностями: землетрясениями, наводнениями, тайфунами и штормами, засухами, извержениями вулканов, экстремальными температурами (заморозки, гололед, суховеи), оползнями. Последние три явления объединены в одну группу, названную «другие природные катастрофы».

Анализ данных позволяет говорить об определенных тенденциях в развитии природных опасностей в мире. В мире отмечается закономерный рост количества природных катастрофических явлений. В 1990?94 гг. среднее ежегодное количество катастроф возросло по отношению к 1965?69 гг. почти в 3 раза. В последние годы (1995?99 гг.) количество крупных природных катастроф сохранялось на высоком уровне, хотя и несколько меньшем, чем в предыдущем пятилетии.

Важнейшая опасная тенденция развития природных катастроф на Земле – снижение защищенности людей и техносферы. По данным Всемирной конференции по природным катастрофам (Иокогама, 1994 г.), количество погибших возрастало ежегодно в среднем за период с 1962 г. по 1992 г. на 4,3%, пострадавших – на 8,6%, а величина материальных потерь – на 6%. Количество погибших на Земле за 35 лет от семи видов катастрофических явлений составляет 3,8 млн. чел.

Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что последствия природных катастроф тесно связаны с социально-экономическими факторами – продолжающийся рост бедности в развивающихся странах – одна из причин повышения уязвимости человеческого общества для природных катастроф.

Увеличение количества природных катастроф в мире связано с рядом глобальных процессов в социальной, природной и техногенной сферах, которые обусловливают интенсификацию развития опасных природных явлений и снижение защищенности людей на Земле. Ускоренный рост критических ситуаций, связанных с природными явлениями, связан не только с бесконтрольным увеличением человеческой популяции, но и с ростом техногенных воздействий на окружающую природную среду. Это обстоятельство нашло отражение в основных документах Всемирной конференции в Рио-де-Жанейро (1992 г.), в которых отмечалась тесная связь развития природных катастроф с деградацией окружающей среды.

Эпоха научно-технического прогресса и глобального техногенеза ознаменовалась началом климатических изменений, связанных с повышением температуры на Земле. Начиная примерно с 1860 г. – времени первых инструментальных замеров приземной температуры воздуха, – вплоть до настоящего времени отмечается постепенный рост температуры. По данным Всемирной метеорологической организации, глобальное повышение температуры в 1860–1998 гг. составило около 0,8?С. При этом рост температуры все эти годы шел неравномерно. Достаточно стабильный подъем глобальной температуры отмечался в 1860?1935 гг., когда температура воздуха возросла на 0,4?С. Далее в течение 1937?78 гг. отмечался этап умеренных колебаний средних годичных температур без какого-либо заметного тренда. За этим последовал период (с 1978 г. до настоящего времени) быстрого подъема глобальной температуры, прирост которой составил еще 0,4?С. В течение 1980?х и до середины 1990?х годов отмечен ряд исключительно теплых сезонов, а 1998 г. оказался экстремально теплым за весь инструментальный период температурных измерений на Земле.

Дальнейшее потепление климата может вызвать катастрофические процессы глобального характера. Одна из наиболее серьезных опасностей, которая может проявиться, – повышение уровня мирового океана в связи с таянием ледовых покровов в Гренландии и высокогорных ледников. По расчетам, наиболее вероятное повышение уровня мирового океана к 2030 г. составит 14?24 см, т.е. ожидается, что уровень океана будет подниматься в начале XXI в. в 5?10 раз быстрее, чем в последнем столетии. Максимальная величина подъема уровня океана к 2030 г. ожидается около 60 см, а минимальная – 5 см.

Даже реализация умеренного прогноза подъема уровня океана может привести в ряде стран к затоплению и подтоплению низменных прибрежных территорий, увеличению частоты развития наводнений и площади затопляемой территории, активизации развития береговой эрозии, разрушению сооружений береговой защиты, усилению волновых нагонов и т.д.

Всемирная конференция по природным катастрофам, состоявшаяся в мае 1994 г. в Иокогаме (Япония), приняла Декларацию, в которой сказано, что борьба за уменьшение ущербов от природных катастроф должна быть важным элементом государственной стратегии всех стран в достижении устойчивого развития. Конференция обратилась ко всем странам c предложением перейти на новую стратегию борьбы с природными катастрофами, основанную на прогнозировании и предупреждении.

До недавнего времени усилия многих стран были направлены только на ликвидацию последствий катастроф, оказание помощи пострадавшим, организацию спасательных работ, предоставление материальных, технических и медицинских услуг, поставку продуктов питания и т.д. Однако необратимый рост числа катастрофических событий и связанного с ними ущерба делает эти усилия все менее эффективными и выдвигает в качестве приоритетной новую задачу: прогнозирование и предупреждение природных катастроф.

В качестве основы новой концепции необходимо взять «глобальную культуру предупреждения», основанную на научном прогнозировании. «Лучше предупредить стихийное бедствие, чем устранять его последствия» – так записано в итоговом документе Иокогамской конференции. Международный опыт показывает, что затраты на прогнозирование и обеспечение готовности к природным событиям чрезвычайного характера примерно в 15 раз меньше по сравнению с предотвращенным ущербом.

После стремительного прорыва в космос и сделанных там потрясающих открытий человечество вновь обращает свои взгляды к своему общему дому – планете Земля. Проблемы Земли должны занять в наступающем столетии важное место среды фундаментальных и практических задач, ибо от их решения во многом зависит будущее нашей цивилизации и общее мировоззрение, определяющее перспективы дальнейшего развития общества.

§4. Экологические катастрофы на территории России

Под экологической катастрофой понимается природная аномалия, нередко возникающая на основе прямого или косвенного воздействия человека, либо авария технического устройства, приводящая к неблагоприятным катастрофическим изменениям природной среды, массовой гибели живых организмов и экономическому ущербу.

В последнее время в связи с разработкой теории устойчивого развития все чаще используется термин социально-экологическая катастрофа, под которой понимается событие, угрожающее жизнеспособности населения на той или иной территории, продуцируемое разными источниками риска.

Согласно современным научным представлениям, к социально-экологической катастрофе ведут следующие процессы:

• истощение природных ресурсов («коллапс» промышленного и сельскохозяйственного производства),
• генетическое вырождение населения в силу прямого или косвенного (через мутации болезнетворных микроорганизмов) воздействия химического загрязнения,
• превышение экологической ёмкости региональных экосистем.

Таким образом, к понятию «экологическая катастрофа» могут быть отнесены:

• разрушительные и необратимые изменения природных экосистем;
• различные неблагоприятные последствия таких изменений для социума;
• значительные нарушения территориальных комплексов населения и хозяйства с их природной и этнокультурной основой.

Территориальные комплексы населения и хозяйства могут при этом иметь разные размеры – от отдельного населенного пункта до государства и группы государств.

Система критериев оценки экологического неблагополучия, включая катастрофическую экологическую ситуацию, может быть разделена на четыре группы, учитывающие следующие характеристики:

• антропогенная нагрузка (воздействие),
• негативные изменения окружающей природной среды,
• реакция здоровья населения на изменения среды,
• ухудшение условий хозяйственной и иной деятельности человека.

При определении экологического статуса конкретной территории следует использовать эти критерии с учетом региональных природных, хозяйственных, исторических, этнических и других ее особенностей, а также эколого-географического положения территории (для учета влияния соседних территорий на её экологическое состояние).