А.А. Петров — академик РАН

Мы изучаем экономику как саморазвивающуюся сложную систему, подверженную воздействиям со стороны государства и равномощных ему монополий. Реакция экономики на их решения и действия часто бывает неожиданной, т.к. определяется ее особенностью как сложной системы. Экономическая деятельность осуществляется массой относительно независимых физических и юридических лиц, как принято говорить, — экономических субъектов. Каждый из субъектов имеет собственные интересы, большинство из них располагает весьма ограниченными ресурсами, но их достаточно, чтобы в сложившихся условиях действовать с учетом собственных интересов.

1. Введение

Перестройка 1988-1991 гг. и экономическая реформа 1992 г. ввергли экономику СССР, а потом России в длительный период перехода от централизованных административных форм регулирования экономической деятельности к рыночным. По существу в период перехода происходит постоянная ломка прежних экономических отношений, экономических структур, институтов и замена их новыми. При этом существенно то, что сильно различаются характерные временные масштабы процессов смены элементов прежнего экономического уклада новыми. Очень быстро разрушаются старые экономические институты, которые образовывали каркас формальных, скрепленных правом и силой ограничений экономического поведения и взаимодействий субъектов экономики. Значительно медленнее перестраиваются складывавшиеся десятилетиями структура производства или экономическое поведение большинства экономических субъектов. На прежних экономических структурах в результате самодеятельности экономически активного меньшинства населения возникают новые экономические отношения. Под их влиянием изменяются экономические механизмы производства и обращения, которые регулируют изменения состояния экономики во времени. Адаптируясь к изменениям, активное меньшинство снова перестраивает экономические отношения. Игра интересов правит ходом процесса перестройки экономического уклада.

Из сказанного уже ясно, что в переходный период экономика выходит из прежнего состояния равновесия и претерпевает ряд структурных изменений, который трудно предсказать. Во всяком случае такого рода экономические явления не были предметом изучения классической экономической теории. В капитальном труде «Принципы экономической науки» классик политической экономии А. Маршалл писал: <<Те явления природы, которые происходят чаще всего и столь регулярно, что их возможно непосредственно наблюдать и тщательно изучать, служат основным материалом для экономических, а равно и для любых других научных исследований; между тем явления спазматические, нерегулярные и трудно наблюдаемые обычно откладывают для специального изучения на более поздней стадии: вот почему эпиграф » Natura non facit saltum» («Природа не делает скачков«) особенно подходит к работе об основах экономической науки>> С тех пор прошло много лет, однако и современная экономическая теория оказалась не готовой объяснить и предсказать процессы, которые были запущены в СССР в середине 80-х годов. В результате были приняты ошибочные экономические и политические решения, которые обострили структурный кризис экономики СССР и довели его до общего системного кризиса нашей теперешней России.

Между тем еще к началу 80-х годов наметился подход к анализу процессов структурных перестроек в экономике. В нем синтезировалась методология математического моделирования сложных систем, развитая в естественных науках [1-3], и достижения современной экономической теории. Соответствующее направление исследований возникло в 1975 г. в Вычислительном центре АН СССР (потом РАН) и было названо Системный анализ развивающейся экономики [4-7]. Мы поставили перед собой задачу научиться строить замкнутые математические модели, которые описывали бы механизмы развития во времени макроэкономических структур и правильно воспроизводили бы совокупность основных качественных особенностей эволюции изучаемой экономической системы. Чтобы решить эту задачу, мы сосредоточили внимание на разработке методов описания реальных экономических отношений в изучаемой системе. На их основе разрабатывались методы агрегирования исходных микроэкономических описаний в макроструктуры, которые называются экономическими агентами.

Начали мы с моделей рыночной экономики, а в 1988 г. построили модель, которая воспроизводила основные качественные особенности эволюции централизованно планируемой и административно регулируемой экономики [8]. Поэтому когда началась перестройка экономики СССР, мы были готовы использовать наш подход для анализа тех изменений, которые происходили в экономике СССР, а потом России.

С самого начала перестройки, с 1988 г. социально-экономические процессы в нашей стране развивались стихийно. Решения правительства были, как правило, вынужденной и неадекватной реакцией на непредвиденное развитие экономической ситуации. Мы пытались с помощью моделей понять внутреннюю логику развития экономических процессов, которая скрывалась за видимой, часто казалось бы парадоксальной, картиной экономических явлений, не укладывавшейся в известные теоретические схемы. Наши модели были основаны на системе гипотез относительно характера реальных экономических отношений, сложившихся на том или ином этапе переходного периода. Опыт применения моделей показал, что они служат надежным инструментом анализа макроэкономических закономерностей, а также прогноза последствий макроэкономических решений при условии сохранения сложившихся отношений. Если же экономические отношения существенно изменились, систему гипотез приходится обновлять и строить новую модель.

Таким образом, в рамках единого подхода с помощью математических моделей мы могли проследить внутреннюю логику изменений, происходивших в нашей экономике в период 1988-1998 гг., и проанализировать экономические механизмы, которые в этот период регулировали производство и обращение. Предлагаемая статья содержит сжатый обзор результатов такого анализа, а также и прогнозов последствий некоторых проектов экономических преобразований. Но начать следует с краткого изложения основных положений Системного анализа развивающейся экономики, чтобы читатель имел бы представление о методах, которыми были получены результаты.

2. Системный анализ развивающейся экономики

Мы изучаем экономику как саморазвивающуюся сложную систему, подверженную воздействиям со стороны государства и равномощных ему монополий. Реакция экономики на их решения и действия часто бывает неожиданной, т.к. определяется ее особенностью как сложной системы. Экономическая деятельность осуществляется массой относительно независимых физических и юридических лиц, как принято говорить, — экономических субъектов. Каждый из субъектов имеет собственные интересы, большинство из них располагает весьма ограниченными ресурсами, но их достаточно, чтобы в сложившихся условиях действовать с учетом собственных интересов.

Что мы понимаем под сложившимися условиями? Это система ограничений на действия субъекта, которая возникает вследствие того, что его интересы не совпадают с интересами других, подобных ему субъектов или даже противоречат им, а также вследствие того, что государство и монополии устанавливают правила, ограничивающие его действия.

Мы исходим из представления, что в процессе самоорганизации общественного разделения труда происходит формирование характерных ролей, каждую из которых исполняет множество субъектов, однотипных в том смысле, что их экономические интересы воспитаны, т.е. приведены в соответствие с теми ролями, которые они исполняют в экономике. Субъекты, не сумевшие приспособить свои интересы к ролям, которые сложились в данной системе разделения труда, просто исчезают из экономики в процессе конкуренции.

Обобщенный типичный субъект (точнее множество однотипных субъектов), интересы которого приспособлены к роли, которую он исполняет в данной общественной системе разделения труда, называется экономическим агентом. Это — основное понятие макроэкономической модели экономики. Экономический агент — не юридическое и тем более не физическое лицо. Экономическим агентом называется макроэкономическая структура, которой можно приписать определенную функцию в изучаемой экономике. Во всех теориях политической экономии явно или неявно используется понятие экономического агента в виде «типичного производителя», «типичного потребителя» или «субъекта, действующего в нормальных, средних условиях общественного воспроизводства».

Поэтому принято говорить об «информированности», о «поведении» экономического агента, о «взаимодействиях» экономических агентов. Хотя это не более, чем удобный язык, который, как обычно, отчасти скрывает существо дела. По существу экономическим агентом называется некоторая относительно стабильная, следовательно, равновесная или квазиравновесная открытая макроэкономическая структура. Вообще говоря, поведение агента описывается взаимозависимостями потоков ресурсов (в самом общем смысле), которые создает и/или передает вовне соответствующая макроструктура, потоков ресурсов, которые она получает извне, а также от ее состояния и от информационных переменных, которые определяются в результате взаимодействий агентов и которые согласуют потоки передаваемых и получаемых ресурсов. Типичным примером такого описания служит модель совершенно конкурентного равновесного рынка. Взаимозависимости потоков вовне, потоков извне, переменных состояния и информационных переменных — функции спроса и предложения агентов (потребителей и производителей). Допустимые состояния агентов задаются условиями неотрицательности запасов или прироста запасов продуктов, денег и т.п. Информационные переменные — цены продуктов и ресурсов, от которых зависит спрос и предложение. Взаимодействия — условия равенства спроса и предложения, которые определяют равновесные цены, балансирующие спрос и предложение.

Обычно описание поведения экономического агента выводится из принципа оптимальности использования ограниченных ресурсов, которыми располагает агент или которые он получает извне. Формулировка соответствующей задачи оптимизации содержит ограничения на допустимые действия агента, в них входят экзогенно заданные потоки извне и информационные переменные. Решение задачи оптимизации описывает рациональное поведение экономического агента — оптимальный план его деятельности при заданных условиях информированности относительно потоков извне и заданных информационных переменных. В экономике такое описание соответствует принципу рациональных ожиданий.

Однако ему можно дать и другое толкование. Из механики и термодинамики известно, что равновесные системы можно описать на основе вариационного принципа. Связь такого описания с теорией динамических систем раскрывает известная теорема А.Н. Тихонова об асимптотическом описании динамических систем, зависящих от «быстрого» и «медленного» времени [9]. Показано, что если система асимптотически устойчива в «быстром» времени то ее можно заменить приближенно системой, зависящей только от «медленного» времени. В ней «быстрые» переменные заменены их равновесными зависимостями от «медленных» переменных. Иными словами, можно считать с достаточной точностью, что в условиях теоремы Тихонова «быстрые» процессы успевают релаксировать (придти к равновесию, которое описывается вариационным принципом) прежде, чем медленные переменные существенно изменятся.

Применительно к описанию экономического агента это означает следующее. Предполагается, что экономически активные субъекты в массе приспосабливают свое поведение к новым внешним условиям скорее, чем эти условия изменятся. Внешние условия описываются ограничениями задачи оптимизации, как уже было сказано, а также набором информационных переменных и описаниями взаимодействий экономических агентов. В совокупности это моделирует реальные экономические отношения, сложившиеся в изучаемой системе. Таким образом, в модели явным образом описаны экономические отношения, которые определяют реальный выбор экономических агентов, и предполагается, что экономические субъекты успевают приспособиться ко всяким изменениям, но в рамках описанных экономических отношений. Можно сказать и так: неравновесные процессы в экономике переходного периода моделируются равновесными на микроуровне процессами структурных изменений в рамках заданных экономических отношений и скачкообразными изменениями описаний экономических отношений. Попросту говоря, последнее означает переход к новой модели, потому что пока еще мы не научились описывать механизмы изменений экономических отношений.

Надо пояснить, что означает «равновесность процессов на микроуровне». Наш опыт показывает, что самые гибкие, надежные, недвусмысленно интерпретируемые описания экономических агентов получаются тогда, когда построено некоторое исходное микроописание множества однотипных экономических субъектов, их связей и взаимоотношений и проведено строгоеагрегирование исходного микроописания. Примерами тому служат производственные функции, построенные по распределению мощностей по технологиям в силу заданных производственных отношений [10], или агрегированное описание потребительского спроса [11].

Пока не всегда удается получить такие описания экономических агентов, и приходится использовать феноменологические описания, формулируя принцип оптимальности для некоторого обобщенного типового субъекта, как, например, в [12]. Поэтому мы много сил отдаем созданию микроописаний экономических структур и развитию методов агрегирования микроописаний. В этом направлении следует подходить и к проблеме обоснования моделей макроэкономических систем, к установлению границ их применимости, и к построению систем моделей экономики, что является конечной целью Системного анализа развивающейся экономики.

В классической математической экономике до сих пор выделение экономических агентов считается формальной операцией. Исследователи стремятся получить общие результаты, которые верны для произвольного числа экономических агентов. Одно из главных положений Системного анализа развивающейся экономики гласит, что выделение экономических агентов не является формальной операцией. Выделение экономических агентов определяет степень агрегированности модели и ее структуру. Состояние экономического агента описывается набором его материальных и денежных активов (запасами основных и оборотных фондов, запасами сырья и готовой продукции, количеством наличных денег, остатками расчетных, депозитных или корреспондентских счетов nostro в банках) и пассивов (обязательствами поставить товар, задолженностью наличных денег, остатками кредитных счетов и корреспондентских счетов loro в банках). Поэтому выделение экономических агентов, как правило, связано с агрегированием описания материальных и денежных активов и пассивов.

Совокупность величин материальных и денежных активов и пассивов экономических агентов, которые введены в модель, задает переменные состояния модели экономики; они принадлежат пространству ее состояний или фазовому пространству, как принято говорить в физике. Изменения переменных состояния во времени подчиняются уравнениям материальных и финансовых балансов, которые описывают создание и уничтожение активов и пассивов агентами, а также допустимые передачи активов и пассивов от одних агентов другим. Потоки передач определяются согласованными планами экономических агентов. Следовательно, система уравнений материальных и денежных балансов замыкается описаниями поведения и взаимодействий агентов, о которых говорилось выше.

Математическая модель, построенная по методологии Системного анализа развивающейся экономики, описывает экономику как сложную систему с теми основными присущими ей особенностями, о которых говорилось в начале этого раздела. Формально такая модель представляет собой систему дифференциальных или конечно-разностных уравнений, замкнутую при условии что построен сценарий решений или действий государственных органов или равномощных им монополистов.

Государственные органы или крупные монополисты являются как раз юридическими или физическими лицами, располагающими ресурсами, которые дают им возможность доминировать остальную массу субъектов экономики. Ясно, что поведение юридического или физического лица, располагающего такими ресурсами и влиянием, нельзя описать никакими принципами рациональности, которые хорошо работают при описании макроэкономических структур — результатов деятельности масс однотипных субъектов экономики, располагающих ограниченными ресурсами. Поэтому приходится разрабатывать сценарии возможного поведения или программ действий государственных органов, таких как, например, министерство финансов, или крупных монополистов, таких как, например, Сбербанк России. После того как по сценарию определены их действия, модель дает возможность вычислить системно согласованные моделью временные ряды макроэкономических показателей, характеризующих в каждый момент времени состояние экономики. Это — хороший исходный материал для оценки последствий реализации принятого сценария. Расчет совокупности временных рядов, соответствующих разным сценариям, дает исходный материал для анализа особенностей механизмов регулирования производства и обращения и для оценки возможностей государственной макроэкономической политики в условиях экономических отношений, описанных моделью. Разработаны эффективные численные методы и пакеты программ, позволяющие регулярно проводить такие исследования [13].

Подводя итог краткому экскурсу в Системный анализ развивающейся экономики, стоит подчеркнуть главное. Все модели, на которые я буду ссылаться далее, основаны на полной системе уравнений материальных и финансовых балансов. Во всех моделях система уравнений балансов замыкается описаниями механизмов регулирования производства и обращения. Описания механизмов основаны на немногих независимых гипотезах, которые явным образом формулируются как результаты системного анализа сложившихся реальных экономических отношений. Поэтому следствия, которые выводятся с помощью моделей, корректны и хорошо интерпретируются в рамках исходных гипотез. Модели отражают динамику воспроизводства в целом и дают возможность оценивать последствия макроэкономической политики. Специальными исследованиями проверено, что модели правильно воспроизводят совокупность основных качественных особенностей эволюции экономики, а те из них, которые разрабатывались для практических приложений, дают хорошие количественные оценки. Эти оценки можно использовать как опорные исходные данные при последующем детальном анализе экономики традиционными методами политической экономии.

Следуя общим положениям Системного анализа развивающейся экономики, мы должны были строить схемы экономических отношений, последовательно возникавших по ходу перестройки и реформы. Потому у нас невольно возникла целостная картина эволюции структуры экономики, как она складывалась после очередных реформаторских действий правительства. Модели помогли нам проанализировать макроэкономические закономерности, которые были свойственны последовательно возникавшим структурам, и понять, насколько ограничены возможности макроэкономической политики правительства рамками сложившихся структур.

В статье результаты анализа и прогнозов излагаются на содержательном языке и достаточно кратко. Математические описания самих моделей и результатов их исследований, подробное обсуждение прикладных расчетов и практических применений, а также основных положений Системного анализа развивающейся экономики приведены в [14-17]. Кроме того, в статье я ссылаюсь на работы, в которых впервые были опубликованы соответствующие результаты.

3. Структура экономики СССР и ее эволюция в период перестройки

Российская экономика унаследовала структуру плановой административно регулируемой экономики СССР. Поэтому обзор надо начинать с обсуждения особенностей структуры и экономических отношений, сложившихся в 70-х годах в советской планово-административной системе, перестройка которой началась в середине 80-х годов.

3.1 Плановая административно регулируемая экономика

В 1986-88 гг. по заданию Госбанка СССР мы провели системный анализ экономических отношений, сложившихся к тому времени в СССР, и на его основе разработали макроэкономическую модель плановой административно регулируемой экономики, которая отражала основные особенности механизмов производства и обращения в ней [14, стр. 96-118, 220-236], [15, стр. 116-130], [8]. Исследования, которые мы провели, показали, что главные особенности эволюции советской экономики в 70-80-х годах можно объяснить немногими характерными чертами экономических отношений, сложившихся в рамках планово-административной системы.

Государственная собственность на средства производства породила жесткую иерархическую вертикаль: директивные органы — плановые органы — хозяйственные органы — производители, которая осуществляла административное регулирование производства и распределения большей части продукции. Значительная часть доходов от экономической деятельности централизовалась в государственном бюджете, а затем административно распределялась между субъектами экономики. Обращение безналичных рублей законодательно отделялось от обращения наличных рублей и служило рычагом административного регулирования расходов и доходов производителей.

В условиях жесткого административного контроля производители не имели стимулов к внедрению технологических нововведений. Планирование сводилось, главным образом, к распределению ресурсов между сложившимися отраслями и к попыткам «расшить» узкие места в них за счет расширения производства. Поэтому структура выпусков изменялась медленно, в основном за счет ввода в строй новых мощностей. Старые, морально и физически устаревшие мощности не выводились из производства. Советской экономике была свойственна низкая эластичность замещения производственных факторов.

Малоподвижное производство порождало товарные дефициты, которые были особенно заметны на потребительском рынке. Потребительский спрос населения, перестав быть нормированным, с 50-х годов стал более подвижным, ориентировался на цены, качество товаров и практически не поддавался административному регулированию. С конца 50-х годов и предложение рабочей силы с учетом ее реальной производительности столь же плохо поддавалось административному регулированию. Потребительский спрос населения и предложение рабочей силы были главными неопределенными факторами, которые влияли на реализацию планов.

Все эти существенные черты реальных производственных отношений были явным образом описаны в модели плановой административно регулируемой экономики.

Учитывалось, что директивные и плановые органы не располагали точной информацией о состоянии экономики, неточно прогнозировали реальное предложение рабочей силы с учетом ее производительности и потребительский спрос населения. Так как директивные и плановые органы не могли контролировать эти главные внутренние возмущения, то реальное развитие экономики систематически отклонялось от планового. Заметим, что исследование модели показало: в идеальном случае (полная информированность директивных и плановых органов) экономические механизмы планово-административной системы ведут экономику точно по плану. Беда в том, что этот идеальный случай не может быть реализован принципиально.

Не имея полной информации и точного прогноза неконтролируемых факторов, директивные и плановые органы объективно были вынуждены, во-первых, предлагать производителям перенапряженный народнохозяйственный план, не обеспеченный ресурсами. Исследование модели показало, что в условиях неопределенности сбалансированный напряженный план не будет выполнен. Во-вторых, плановые органы должны принимать специальные меры для сведения баланса доходов и потребительских расходов населения.

В свою очередь, производители, получив перенапряженный план, вынуждены скрывать информацию, чтобы, произведя некачественный (к нему относится и не комплектный, не пользующийся потребительским спросом, и просто фиктивный) продукт, валовая стоимость которого равна плановой, отчитаться за выполнение плана. Через административную систему материально-технического снабжения можно было сбыть весь произведенный продукт, но значительная часть его омертвлялась в виде сверхнормативных запасов и выходила из хозяйственного оборота. Возникала материально-финансовая разбалансированность хозяйства. Во-первых, вследствие ее ужесточалось плановое фондирование, что усиливало перенапряженность планов. Во-вторых, выпуск некачественного, неходового продукта вызывал рост материалоемкости производства, вследствие чего происходило наращивание оборотных фондов и рост кредитной задолженности производителей. В-третьих, выпуск некачественного продукта вызывал рост фондоемкости производственных мощностей, увеличение капитальных затрат, которые финансировались через бюджет и увеличивали расходы государственного бюджета. А с другой стороны, рост вынужденных сбережений населения оборачивался сокращением выручки розничной торговли, которая зачислялась в доходы бюджета. В результате постоянно рос дефицит государственного бюджета.

Почему выпускался некачественный продукт? В советской экономике производственные мощности не были сбалансированы с реальным предложением рабочей силы. Существовали избыточные мощности, которые должны быть полностью загруженными по перенапряженному плану. Рабочая сила свободно мигрировала и могла так распределиться по предприятиям разных возрастов (следовательно, разной производительности), чтобы «выбить» самую большую замыкающую ставку заработной платы. В результате относительно старые производственные мощности не могли быть полностью загруженными, и на них план выполнялся за счет фиктивного снижения трудозатрат на единицу продукции, а реально — за счет выпуска некачественного продукта. Рост выпуска некачественного, неходового продукта, сопровождаясь ростом материалоемкости и фондоемкости производства, снижением предельного возраста полностью загруженных мощностей, приводил к снижению коэффициента использования производственных мощностей и росту ставки заработной платы, не обеспеченной ростом реальной производительности труда. Таким образом, в условиях неопределенности планово-административные механизмы регулирования производства и распределения вызывали снижение эффективности экономики.

В конечном счете рост материалоемкости и фондоемкости производства уменьшал долю продукции народного потребления в валовом продукте, а рост приоритетного оборонного государственного заказа снижал ее еще более.

В то же время, как макроэкономический показатель фонд оплаты труда формировался по относительно стабильному нормативу от совокупного валового продукта. Поэтому совокупные доходы населения росли, хотя не имели надлежащего материального покрытия. Возникал дефицит товаров народного потребления и связанные с ним вынужденные сбережения населения.

В системе реальных экономических отношений особое место занимала розничная торговля, потому что располагалась на границе относительно контролируемого производственного сектора и практически неконтролируемого сектора личного потребления населения. Во-первых, чем больше выпускалось неходового продукта, тем больше затоваривалась розничная торговля. Однако чтобы обеспечить «выполнение» плана, плановики вынуждены были определять норматив запасов розничной торговли «от достигнутого», и это открывало ей свободу маневра запасами и дефицитной продукцией. Во-вторых, чем больше выпускалось некачественного продукта, тем выше приходилось поднимать реальный уровень розничных цен (с учетом изменения номенклатуры товаров), чтобы свести баланс доходов и расходов населения. А чем выше торговая наценка, тем выше относительная прибыльность розничной торговли. Реально прибыльность была еще выше из-за теневых доходов от спекуляции дефицитными товарами. Принцип планирования «от достигнутого» в условиях неконтролируемого потребительского спроса объективно ставил розничную торговлю в привилегированное положение. Снижение общей макроэкономической эффективности ухудшало состояние производителей, но улучшало состояние розничной торговли.

В реальной экономике выпуском некачественного продукта поддерживалось своеобразное равновесие между перенапряженным плановым спросом на труд и реальным предложением труда. Однако по информации, которую получали директивные и плановые органы, народнохозяйственный план выполнялся по всем показателям, которым властная партийно-бюрократическая корпорация отдавала приоритет. Выдерживался запланированный темп роста валового продукта и государственный заказ на выпуск конечной продукции, в котором велика была доля заказов ВПК. Рост выпуска некачественного продукта по отчетам выглядел как рост общественной производительности труда.

Все эти явления были описаны моделью, в том числе — как наряду с реальной экономикой возникает отчетная, бумажная экономика. В реальной экономике увеличивается доля некачественного продукта, вызывающая снижение эффективности производства, увеличение материально-финансовой разбалансированности, создающей «инфляци-онный навес». В бумажной экономике рост выпуска некачественного продукта выглядит как рост общественной производительности труда, и план выполняется за счет фиктивного роста эффективности производства.

В связи с этим уместно процитировать одну из ранних работ К. Маркса: <<Бюрократия считает себя конечной целью государства. Так как бюрократия делает свои «формальные» цели своим содержанием, то она всюду вступает в конфликт с реальными целями. Она вынуждена поэтому выдавать формальное за содержание, а содержание — за нечто формальное. Государственные задачи превращаются в канцелярские задачи, или канцелярские задачи — в государственные… Ее иерархия есть ИЕРАРХИЯ ЗНАНИЯ. Верхи полагаются на низшие круги во всем, что касается знания частностей; низшие же круги доверяют верхам во всем, что касается понимания всеобщего, и, таким образом они взаимно вводят друг друга в заблуждение. Бюрократия есть мнимое государство наряду с реальным государством…>>

В процессе разработки модели мы поняли внутреннюю логику экономических отношений, свойственных планово-административной системе, и убедились, что они органически связаны со структурой производства и обращения. Исследование модели дало возможность системно проанализировать природу кризиса плановой административно регулируемой экономики. Материально-финансовая разбалансированность экономики снижала покупательную способность денег, что ослабляло мотивацию к труду и тормозило распространение новых технологий. Экономическая инициатива, механизмы самоорганизации экономики вступали в конфликт со стесняющими их официальными экономическими отношениями. Возникшее напряжение ощущалось и «снизу», и «сверху».

Снизу вопреки жесткой государственной системе контроля, возникали теневые экономические отношения. Экономически активная часть населения занималась нелегальным производством и снабжением, «подчищая» огрехи официального производства и материально-технического снабжения и разлагая государственный аппарат коррупцией. Сначала экономически активное население концентрировалась в сфере розничной торговли, которая, как уже говорилось, в сложившихся реальных экономических отношениях занимала привилегированное положение. Затем широкое распространение получила и подпольная «цеховая деятельность», продуктами которой были дефицитные товары и строительство дефицитного жилья.

Экономически активная часть населения привыкала действовать «в тени» и устанавливала прочные коррупционные связи с партийно-бюрократическим аппаратом. В результате у этой части населения, в том числе у работников партийно-бюрократического аппарата возникли первоначальные накопления значительных сумм денег и, что не менее существенно, вырабатывалась привычка работать за гранью закона. Хотя советское законодательство ставило инициативу экономически активного населения под жесткий контроль бюрократии, оно становилось неудобным и для коррумпированной бюрократии. В обществе складывалось согласие о необходимости радикальной реформы как экономической, так и политической системы.

Сверху регулярно пытались провести реформы, стимулирующие инициативу производителей. Например, Л.И. Брежнев объявил очередную пятилетку «пятилеткой эффективности и качества» с упором на развитие инфраструктуры и производства потребительских товаров. Однако цель не была достигнута, технологическое отставание СССР от развитых капиталистических стран возрастало. Поддержание приемлемого уровня жизни пришлось обеспечивать усиленным экспортом энергоресурсов. Последней попыткой технологической модернизации экономики СССР была программа ускорения, разработанная правительством Н.И. Рыжкова. Причины ее провала ясны в свете обсуждавшихся выше результатов анализа модели.

После провала программы ускорения руководство страны пришло к выводу, что необходима перестройка системы. Но перестройщики, а потом и реформаторы не приняли во внимание, что структура производства советской экономики и административная система регулирования производства и обращения были органически взаимосвязаны. Темпы перестройки и реформирования экономических отношений, определяющих механизмы регулирования производства и обращения, должны были соответствовать темпам перестройки структуры производства.

Перестройка структуры производства занимает многие годы, не многим быстрее перестраиваются ролевые установки, интересы и отношения основной массы экономических агентов, приспособившихся к старой структуре производства. Но административную систему регулирования вместе с партийно-государственной системой власти можно разрушить за несколько лет и дать простор стихийным механизмам самоорганизации экономически активной части населения. Эти механизмы, как уже было сказано, противоречат тем, которые сложились в соответствии с негибкой инерционной структурой нашего производства. Это обстоятельство не могло не сказаться на ходе перестройки и экономической реформы: весь ход их определяется противоречиями последовательно складывающихся экономических отношений и структуры реального сектора экономики.

3.2. Первый этап либерализации планово-административной системы: возникновение кооперативного сектора

На рубеже 1987-88 гг. начался слом старых экономических отношений. Были приняты законы о предприятии и о кооперации. Первый закон формально предоставил предприятиям хозяйственную самостоятельность, поставив их в условия хозрасчета. Директивные планы сводились к госзаказу, под который выделялись материальные фонды. Закон о предприятии ослабил государственный контроль за расходами производителей, за переводом денег из безналичного в наличный оборот. Закон о кооперации позволял гражданам заниматься производством товаров и услуг на условиях хозрасчета и реализовывать их по свободным рыночным ценам. По закону кооперативный сектор мог арендовать часть мощностей государственного сектора, не загруженную государственным заказом, покупать сырье по коммерческим ценам у предприятий государственного сектора, производить товары народного потребления и услуги и продавать их населению по свободным рыночным ценам. Таким образом, оба закона расширяли сферу товарно-денежных отношений, не контролируемых государством.

По идее, законы о предприятии и о кооперации должны были модернизировать планово-административную систему. Идеологи перестройки рассчитывали стимулировать ими экономическую активность производителей и самодеятельность населения, чтобы, с одной стороны, повысить эффективность производства, а с другой стороны, насытить потребительский рынок и ликвидировать инфляционный навес вынужденных сбережений населения.

Предположения, что кооперативный сектор окажет положительное влияние на экономику, основывались на его отношениях с государственным сектором. По понятным причинам предполагали, что производительность труда в кооперативном секторе будет выше, чем в государственном. Поэтому если в кооперативный сектор перейдет некоторая часть рабочей силы, потребуется взять в аренду относительно большую часть мощностей государственного сектора, чтобы сбалансировать рабочую силу с мощностями. Одновременно улучшится баланс рабочей силы и мощностей в государственном секторе, следовательно, уменьшится выпуск некачественного продукта, даже если сохранится перенапряженный план по госзаказу государственному сектору.

Чтобы понять, так ли это будет, мы модифицировали модель плановой административно регулируемой экономики, введя в нее описание кооперативного сектора, которое воспроизводило основные положения закона о кооперации [14, стр. 236-269], [15, стр. 130-156], [18]. Главная гипотеза, на которой была основана модель, заключалась в том, что рабочая сила будет мигрировать в кооперативный сектор для того, чтобы производить потребительский продукт, а интенсивность миграции определяется отношением оплат единицы труда в кооперативном и государственном секторах.

В описаниях модели учитывалось, что кооперативному сектору отводилось подчиненное положение по отношению к государственному. Закон не разрешал инвестировать в производственные мощности кооперативов, они только могли арендовать свободные от госзаказа мощности государственных предприятий. Государство взимало высокую арендную плату за мощности, а факторы производства продавало кооперативному сектору по завышенным ценам. В таких условиях кооперативы могли заполнить только «экономическую нишу», образованную дисбалансом мощностей и реальной рабочей силы.

Исследование модели показало, что расширение кооперативного сектора действительно могло смягчить отрицательные последствия перенапряженного плана и замедлить рост доли некачественной части валового продукта со всеми вытекающими благоприятными последствиями. Росла средняя доля потребления населения в валовом продукте и относительно сокращались вынужденные сбережения населения. Улучшались финансовые показатели, такие как прибыльность экономики, норма кредитования оборотных фондов производителей или дефицит консолидированного государственного бюджета. Но достигались они ценой роста розничных цен и уменьшения заработной платы в государственном секторе, так что реальная заработная плата в государственном секторе снижалась. Сокращение потребительских расходов большой части населения приводило бы к сокращению доходов кооператоров и вымиранию кооперативного сектора. «Экономическая ниша» кооперативного сектора оказалась не глубокой.

Проиллюстрируем сказанное некоторыми результатами исследования двух сценариев воздействия кооперативного сектора на развитие экономики. На рис. 1 показаны кривые изменения доли некачественного продукта ДН в валовом выпуске и доля потребления населения ДП в валовом продукте; на рис. 2 — кривые изменения заработной платы ЗГ занятых в государственном секторе; на рис. 3 — кривые изменения заработной платы ЗК занятых в кооперативном секторе; на рис. 4 — кривые изменения сбережений населения в целом СН; на рис. 5 — кривые изменения общего индекса цен Ц. Кривые 1 относятся к первому сценарию, а кривые 2 - ко второму.

По условиям обоих сценариев директивный орган требовал обеспечить темп роста производства 4% в год, тогда как реальный темп роста рабочей силы был всего 3,5% в год. Известно, что если нет роста производительности труда то темп долгосрочного роста производства ограничен реальным темпом роста рабочей силы. Значит, директивный орган требовал выполнить перенапряженный план, не сбалансированный с ростом рабочей силы.