Современный кризис социума носит наднациональный и надгосударственный характер. Его отличие от предшествующих кризисов заключается не только в нарастающей угрозе Омницида (гарантированного уничтожения всего человечества от оружия массового поражения, техногенных и геоклиматических катастроф).

Главная особенность кризиса в том, что  возрастание интенсивности негативных событий не приводит к качественному скачку, квантовому переходу на более высокую ступень социального развития. Современный кризис — не системный сбой в саморегуляции больших систем (каковой и является социум), а угрожающий существованию «живой планеты» патологический процесс, вызванный неспецифическими мета-факторами (которые мало наблюдаемы в силу несоответствия масштабов восприятия).

Ранее естественное восходящее направление хода Истории всегда проявляло себя в смене социальных формаций — движением в направлении от простых форм социальной организации к более сложным и гармоничным. Сейчас же произошла блокировка процесса развития: уровень «накачки» (диссипации) достиг опасных аварийных показателей, а квантового перехода социальной системы к новому качеству не происходит.

Социальный системогенез  – значимая часть всеобщего системогенеза,  составляющая диалектического развития нашего пространственно-временного континуума. Наиболее удачной иллюстрацией иерархии уровней системной организации, возникающей в процессе социального системогенеза, является, по нашему мнению, классическая  пирамида потребностей Абрахама Маслоу, основоположника американской гуманистической психологии. По Маслоу, верхние уровни пирамиды (зона психологических потребностей) – это  Я-потребности «…в самореализации, самоактулизации, высшая миссия … существования, духовная потребность, самая высшая роль человека в человечестве, понимание своего смысла существования…»[1]. Нижние уровни пирамиды связаны с удовлетворением витальных потребностей «физиологических (органических) потребностей»; «пирамида» построена по принципу достаточности – по мере удовлетворения нижележащих потребностей возрастает возможность удовлетворения вышележащих.

Таким образом, «нижние» этажи развития социума соответствуют Зоопопуляционному уровню (доминирование витальных потребностей, внутривидовая  агрессия, территориальная экспансия, и «право сильного»), на смену им должна прийти Психосоциальная формация (гуманистические контуры которой начали отчетливо обозначаться в опыте советской цивилизации, возводимой на фундаменте социальной справедливости[2]).

Популяция, как большая система,  завершившая формирование  очередного уровня развития,  должна стать фундаментом для возникновения цивилизации (как новой социальной формации): на смену Зоопопуляционным отношениям между элементами  социума должны прийти Психосоциальные (основанные на справедливости).

Что препятствует этому переходу?

Разумеется, этот блокирующий фактор должен обладать мета-свойствами: иначе он не сможет превзойти могучие факторы системогенеза (астрономические, геофизические, популяционные  – вместе взятые). При этом он должен каким-то способом перенаправить вектор социального системогенеза – например, «перезапустить» его в противоположном направлении. Но, в любом случае, он должен занять положение «сверху» (над большими социальными системами): в соответствии с принципом иерархии ИГЭ[3] нижележащие системы будут вынуждены реализовывать модель результата деятельности от вышележащих (притом, исключительно за счет собственных ресурсов — информационных, энергетических, пластических).

Обладает ли метафактор субъектностью? Несомненно, да. Но свойства этого субъекта невозможно описать с помощью традиционного понятийного аппарата: каждый уровень системной организации проявляет свои специфические свойства (структурные элементы «внутри» каждого  ИГЭ»  взаимодействуют на основе соответствующих информационных, пластических, энергетических и темпоральных закономерностей). Можно сказать, что каждый  вышележащий уровень системной организации проявляет «релятивистские» свойства по отношению к нижележащему. Более того, свойства метасубъекта – новые, неизвестные ранее (еще не закрепленные в социокультурном и научном опыте человечества): они возникли по историческим меркам даже не «вчера», а «в сию секунду».

В силу этого (на различных уровнях системной  организации своя «причинность») мета-субъект не может восприниматься отчетливо с нижележащих уровней: его «каузальная игра» – выглядит как «малообъяснимое» и «необъяснимое» — конспирологическое.  Исследователи, обвиняющие других в «конспирологии», лукавят: очень удобно и безопасно «играть в бисер» — квалифицированно комментировать  многочисленные проявления кризиса (в котором ярко проявляется «голографичность» – множество проявлений одного и того же метафактора), не возлагая на себя бремя ответственности за его ликвидацию. Следует помнить, что именно феноменология (невозможность традиционного объяснения наблюдаемого явления или факта) всегда являлась истинным движителем науки (и частью психосоциального системогенеза).

Обладает ли метасубъект «разумностью» — в смысле, осознанным целеполаганием? Несомненно, да, поскольку «находится» на высоком иерархическом уровне системной организации. Ему совсем не мешает действовать то, что его «разумность» (интеллект, когнитивные функции, способы коммуницирования) не имеет ничего общего с человеческим и социокультурным (его функции «вырабатывались» в других системных организациях, а не в человеческим системогенезе). Метасубъект не антропоморфен (его онтогенез не повторяет филогенез человека). Но для того, чтобы иметь целеполагание, ему не обязательно иметь  человеческий  мозг.[4] Таким способом, метасубъект имеет колоссальные преимущества перед субъектами социума – он практически ненаблюдаем (маловоспринимаем), а самое главное — находится выше по иерархии (имеет операциональные  преимущества по отношению к  субъектам социума).

С точки зрения концепции ИГЭ, каждый субъект воспринимается другими субъектами (перцепция), если может с ними взаимодействовать по пространственно-частотным (волновым) характеристикам. «Видеть», — значит уметь «восстанавливать» фронт дифрагированной (искаженной) волны от объекта (опорные волны потребности и предметные волны подкрепления должны проинтерферировать на каком-либо субстрате). [5]

Метасубъект активно действует, значит, даже по неспецифическим (для традиционного социума) результатам этих действий (неспецифическим каузальным искажениям причинно-следственных связей) можно составить его «образ».

У человека зрительно-смысловая доминанта восприятия, поэтому образу  мета-субъекта, на наш взгляд, более всего соответствует образ архетипического  Уробо́роса, гигантского змея, ненасытно пожирающего самого себя за хвост.

Образ поедающего себя змея -  ненасытной сущности, замкнутой сама на себя «по горизонтали» — в кольцо — очень удобен для иллюстрации Общества потребления и того, каким способом осуществляется попытка блокирования социального системогенеза. Уроборос, как высшая стадия развития капитализма, разместился как раз между Зоопопуляционным и Психосоциальным уровнями системной организации пространственно-временного континуума, замкнув человечество на процессе удовлетворения его витальных потребностей. Более того, змею начали удаваться попытки  (пока локально) разворота вектора системогенеза вспять во времени и пространстве.

Зоопопуляция, как большая система и как одна из ступеней системогенеза,  служит для удовлетворения витальных потребностей (исключительно для поддержания гомеостаза – «сохранению живого вещества в пространстве и во времени» — пища, одежда, жилье, транспорт, тепло и освещение и т.д.).

Психосоциальная цивилизация – это более высокий уровень потребностей ее субъектов (выход на сакральное). Согласно иерархическому доминированию ИГЭ, главенствующими  для человека (психогенетическая доминанта) являются высшие — нравственно-этические потребности: потребности в социальной справедливости, в творчестве, в постижении смысла жизни, в самом социальном строительстве. Напомним, что субдоминанта всегда содействует доминанте в достижении результата действия – удовлетворение витальных потребностей должно быть основой для раскрытия психосоциальных функций человека (а не наоборот).

«Наблюдать» нравственно-этические  построения сложнее — они «состоят» из информационно-смысловых конструктов – «смыслов» и в достаточной степени отчуждены от  материального субстрата: их нельзя съесть, потрогать или «употребить». Именно поэтому на их место в Обществе потребления были введены потребляемые суррогаты: «бренды», «лайки», «лэйблы»  «понты» (жарг.).  Эти суррогаты — разветвленная знаковая система рангового потребления: «Я потребляю, значит, Я существую».

Системогенез, как метафактор, «подпирает» кольцо Урорбороса снизу, и чтобы выжить, «змею» приходится все больше «крутиться» (распределять «вертикальную» энергию системогенеза по горизонтали) —  «разгонять» производство продуктов и событий внутри себя самого. При таком «разгоне» событий змей-Ураборос, свернутый в кольцо, начинает трансформироваться в устройство для разгона базовых элементов — системоквантов[6] («результативных отрезков деятельности от возникновения до удовлетворения потребности») – начинает походить на большой андронный коллайдер (в силу релятивистский законов, время и пространство внутри коллайдера начинают искажаться – системокванты приобретают иные характеристики).

Поэтому в  событиях, происходящих в России и в мире, можно выделить три тенденции:

- их количество растет;

- их скорость увеличивается;

- их смысл изменяется.

В такой ситуации человек  не успевает их обработать, произошедшие события за  день вытесняются новыми и забываются; результатом является отсутствие понимания происходящих процессов у большинства людей (включая управляющие элиты). Причина этого – в отсутствии понятной концептуальной схемы, в которую можно было бы «укладывать» новости, поступающие лавинообразно.

Уже можно описать основные инструменты, используемые метасубъектом для деструкции социума  в попытке остановки восхождения, как хода социального развития:

-  разворот вектора развития социума вспять во времени и пространстве. Это не только возвращение архаичных форм социальной организации по типу «нового варварства». Это более глубокие провалы вниз, в хаос, в Инферно. Патология процессов хорошо видна в только что образовавшихся «зонах провалов» на Юго-Востоке Украины и на  Ближнем Востоке – в формировании ИГИЛ. На этих территориях формируются огромные пространства хаоса – социальные пустоты. Свойства субъектов социума в них изменяются до нечеловеческих, инфернальных: происходит утрата эмпатии (сочувствия, сострадания, нравственности и милосердия) и начинают доминировать ретроградные формы поведения – воспроизводятся звериные стереотипы. В «зонах провалов» у субъектов социума проявляются суицидальные потребности, возникают массовые истерии и «психические эпидемии». Они уже не способны вернуться к социальному строительству (образованию, семейным отношениям, профессиональной деятельности).

Используемые для формирования пространства хаоса «войны нового типа» — некинетические и кинетические, гибридные, информационные, организационные – это технологии-трансформеры, стержнем для которых является развернутый вспять вектор развития. Они нацелены не столько на разрушение государственных субъектов и их инфраструктуры (это противоречит законам капиталистической экономики), сколько на тотальное разрушение всего социума, на воспрепятствование его движения к более высокому  Психосоциальному уровню развития;

- «закукливание» — замыкание когнитивных функций и эмоциональных состояний человека в виртуальном пространстве с помощью современных информационных технологий. Интернет, как «видимый», так и «темный»  – та идеальная синтетическая среда, которая позволяет замкнуть внутри себя различные потребности человечества (виртуально общаться, покупать, получать информацию).  Многочисленные информационные сети используются как для блокирования «избыточной» социальной активности, так и для ее канализации, развития «зародышей» войн-трансформеров, в том числе их террористической составляющей;

- стимуляция безудержного роста потребления и производства. Стимуляция потребительского спроса с помощью психотехнологий и «инженерии поломок» (внедрения деталей и узлов, ограничивающих срок службы товаров),  уже довела экономики многих стран до абсурда и истощения;

- тотальная унификация потребностей с помощью информационных и когнитивных технологий. Развитие социума, как большой саморегулирующейся системы невозможно без разнообразия, умеренной конфликтности и отграничения сущностей. Глобальная толерантность, либеральность,  «унисекс», единое информационное пространство — размывают субъектность, делают невозможным генезис и  рождение нового, а  унификация потребностей, массовое производство однотипных товаров имеет очень низкую себестоимость и позволяет получать сверхприбыли;

- монетизация социальных категорий. Ценность человека все более определяется не вкладом в социальное строительство, а исключительно демонстрируемым объемом капитала.  Ранг в Зоопопуляции определяется по  статусному потреблению;

- внедрение и популяризация технологий «вечного кайфа» — избегания и «слива» негативных эмоций. Эмоциональные состояния представляют собой выработанный эволюцией «пеленг», указывающий на соответствие  деятельности индивида социально-значимому результату. Отрицательные эмоции всегда более продолжительны, поскольку сопровождают отрезок деятельности от возникновения доминанты до получения результата  (только тогда возникает подкрепление и положительные эмоции). Конвертация эмоциональных состояний с помощью психопрактик и «невнятных» фармацевтических средств (например, «концептуальных наркотиков»), а так же социальных сетей, способствует уходу из реального социума. Мода на эмоциональный  «позитив» (стресс – это плохо, эйфория – это хорошо),  приводит к избеганию социальной деятельности (ответственности);

- повсеместная подмена образования обучением. Образование – это сложный процесс формирования индивида под воздействием Психосоциальной среды. Чтобы не пустить социум к освоению области сакрального, необходимо его оглупить — замкнуть на освоении большого объема ненужных сведений (не опосредованных морально-этическими представлениями и системным взглядом на «природу вещей»);

- возвращение к «однополярному миру» – капиталистическая  глобализация  после развала СССР и ликвидации стран Социалистического содружества – это акт социального регресса, откат от развитого социализма до дикого капитализма  — назад к Зоопопуляционным отношениям. Первый опыт построения общества социальной справедливости не был совершенен. Но доступность бесплатного образования, здравоохранения, жилья,  социальных гарантий и социальных лифтов,  — все это создавало фундамент для движения вверх к обществу «Туманности Андромеды» Ефремовского космоса. И смысл жизни в новом обществе состоял бы в освоении нравственно-этического космоса (в понимании Аристотеля) – взаимодействии с ИГЭ космического уровня организации.

В предыдущих работах мы достаточно подробно анализировали процесс «закукливания» и монетаризации социальных ценностей[7]. В данной работе мы намерены более подробно остановиться на остальных технологиях метасубъекта, направленных на блокирование социального системогенеза и возможностям им противодействовать.

Часть 1. Образование: информационно-голографические аспекты.

 « —  К чему вы готовите вашего сына? — кто-то спросил меня.
- Быть человеком, — отвечал я.
-      Разве вы не знаете, — сказал спросивший, — что людей собственно нет на свете; это одно отвлечение, вовсе не нужное для нашего общества. Нам необходимы негоцианты, солдаты, механики, моряки, врачи, юристы, а не люди.[8]»

Основой социального системогенеза является образование[9]  — начальный процесс «подключения индивидов» – будущих субъектов социума — к  Психосоциальному ИГЭ.  Именно в этой сфере действия метасубъекта особенно опасны. Но нужно четко различать понимание образования, сложившееся в России и  Education в англо-саксонской практике. В переводе с англ. Education – обучение – получение, приобретение знаний. Это слово латинского происхождения[10], впервые было использовано в церковной лексике шестнадцатого века. …Слово educare — «educar» (обучать), «criar» (воспитывать), «alimentar» (питать, кормить) сформировалось благодаря приставке ex- (снаружи) и глагола ducere (водить, вести за собой). Слово educación происходит от существительного в латыни — educatio, произошедшего от глагола educare. В других языках романской группы это слово видоизменилось до следующих форм: во французском — éducation, в итальянском — educazione, в португальском — educação.

Н.И. Пирогов как попечитель образования Николаевского (впоследствии Одесского) округа  Российской Империи еще более 100 лет тому назад начал первый опыт по созданию «духовно-нравственной педагогики», — заложил основу нравственного образования Русского мира в 20 веке (им были разработаны учебные планы и методики преподавания для гимназий Российской Империи).  Почему для образования необходим нравственно-этический интеграл?

Образование – это тончайший синергетический процесс формирования  «смыслообразов». С позиций концепции ИГЭ, образ – это интерференционная картина, динамическая голограмма[11], результат взаимодействия опорной волны  (от Психосоциального  ИГЭ)  и  предметной волны  (генерируется ИГЭ индивида в процессе достижения им социально значимых результатов  деятельности). Субъективный образ есть динамическое построение, воспринимаемое «Я» человека, как результат взаимодействия его индивидуальных ИГЭ под инициирующим воздействием «внешних» метафакторов —  вышележащих ИГЭ больших систем.

Для образования человека – приобретения самостоятельного опыта взаимодействия с Психосоциальным ИГЭ -  на homo sapiens уже «предустановленна» соответствующая психогенетическая архитектоника[12] (в детском возрасте ИГЭ индивида мало дифференцированы, затем, консолидируясь с ИГЭ пространственно-временного континуума, развиваются, приобретая индивидуальные характеристики). «Времена не выбирают[13]» — индивид может успешно жить только в том пространстве-времени, в котором был зачат, выношен и  развивался.[14] «Среда для человека в конечном сете есть социальная среда, потому что там, где она выступает даже как природная, все же в ее отношении к человеку всегда имеются налицо социальные моменты. В отношениях с ней человек всегда пользуется социальным опытом…»[15].

Можно сказать, что каждый индивид под инициирующем воздействием Психосоциального ИГЭ, получит  от него своеобразный IP-адрес, благодаря которому в дальнейшем сможет взаимодействовать с «вышестоящими инстанциями» на основе информационно-глографических механизмов. В свою очередь сам Психосоциальный ИГЭ, как сущность, будет строить свою структуру из конкретных элементов – смыслообразов,  возникших на ИГЭ индивидов в результате изначально заданного для них поиска: что есть Добро и что есть Зло. «Рукописи не горят» именно потому, что образы, сформированные на ИГЭ индивида, становятся достоянием Психосоциального ИГЭ, а он, свою очередь, строится из отдельных «смыслов» индивидов.

Участие каждого человека в системогенезе пространственно-временного континуума, согласно «изначально заданному плану» так же значимо, как и участие в нем вышележащих ИГЭ: человек разумный «сотворен по образу и подобию» как создатель и «соавтор» (но не как «Демиург»).

Поэтому задача каждого педагога (должна быть им ясно осознана),  как постпреда Психосоциального ИГЭ,  «…лепить, кроить и кромсать элементы среды, сочетать их самым различным образом, чтобы они осуществляли ту задачу, которая ему нужна. Таким образом, воспитательный процесс оказывается трехсторонне активным: активен ученик, активен учитель, активна заключенная между ними среда[16]». К сожалению, после триумфа «советской общеобразовательной школы»  (реализовавшей на практике педагогические и дидактико-образовательные принципы К.Д. Ушинского, Н.И. Пирогова, Л.С. Выгодского, А.С. Макаренко, В.А Сухомлинского) в России ХХI века снова стали «…необходимы моряки, врачи, юристы, а не люди».

Подобное «обрушение» нравственно-этических построений может быть вызвано только метафактором, таким, который превосходит силу факторов развития социума (фактор системогенеза). Как мы показывали ранее[17], таким деструктивным метафактором являются чужеродные неспецифические информационно-смысловые конструкции, частично ассимилировавшие с Информационно-глографическими экранами (ИГЭ) больших социальных систем нашего пространственно-временного континуума.

Особенностью так называемого «Русского мира» — уникального этногенетического и психосоциального построения — является то, что его деятельность (ведущие свойства – нравственность, соборность, способность к мобилизации и конструктивному коллективному  взаимодействию) программируется Психосоциальным ИГЭ (это привело в 20-м веке к возникновению СССР – первому опыту построения общества всеобщей справедливости). В конце ХХ века произошел квантовый скачок вниз, к Зоопопуляционным ИГЭ (ведущими свойствами  являются внутривидовая агрессия, территориальная экспансия и ранговые – на основе объема капитала — отношения).

Эмоциональные состояния как пеленг социальной результативности.  Канализация эмоций как индустрия.

Каждый образ, воспринимаемый «Я» индивида, имеет для него эмоциональную окраску -  либо «положительную», либо «отрицательную». Эмоциональное «окрашивание» образов в процессе деятельности субъекта (не зависящее от воли индивида), это по П.К. Анохину «своеобразный пеленг[18]», помогающий определять ценность возникшего образа  в  контексте системогенеза. Каждая эмоция безошибочно указывает на то, насколько данная деятельность «угодна» вышележащим ИГЭ. «Угрызения совести» — типичный пример негативного Психосоциального состояния.

Каждой точке на всей протяженности системокванта  (как вектора) соответствует свое эмоциональные состояние. Можно сказать,  что все те многочисленные точки вектора, которые «обозначают» промежуточные результаты деятельности (вся протяженность вектора), окрашены «отрицательными» эмоциями. И лишь конечная точка, в которой  результат достигнут (совпали голограммы информационной модели и «реальности») – окрашивается яркой положительной эмоцией.

Эта точка – кульминация событийного процесса в системогенезе: именно «в ней» возникает процесс подкрепления – процесса тончайшей перестройки всех участвующих ИГЭ: «опыт, сын ошибок трудных» изменяет пространственно-частотные характеристики «участвующих» ИГЭ, — они становятся более совершенными, более дифференцированными, более гармоничными. И именно в этот момент все негативные эмоции (и даже память о них) «исчезают» в пространстве-времени («стираются» на ИГЭ), остается только «точка» — «положительный результат деятельности». Получается, что сам континуум строится исключительно из таких точек результата, а не из самих процессов (волны подкрепления от результатов деятельности изменяют голограмму потребности).

Таким образом, отрицательные эмоции возникают не тогда, когда «все плохо» и «неправильно», а именно в тот момент, когда начинает формироваться акцептор результата деятельности (АРД) – информационно-голографическая модель, затем сопровождают процесс достижения результата (по принципу «тепло» — «холодно»), и «исчезают» в тот самый момент, когда результат достигнут. (В такой схеме вектор выглядит не линейным, а «спиральным» – это еще раз говорит о сложности информационно-голографических процессов). Получается, что в линейном времени «удельный вес» отрицательных эмоций очень большой. А в нелинейном времени точка достижения результата (положительная эмоция) эквивалентна пройденному пути.

То есть, «дискомфорт» – это не только признак развития, генезиса,  но это еще и  «закон жизни», «закон природы». Есть  направленный вверх системогенез – есть и отрицательные эмоции. Нет развития – возникает стремление к «положительным эмоциям», к «вечному кайфу»: «во всех обнаруживаниях, по крайней мере, жизни практической и даже отчасти и умственной, мы находим резко выраженное, материальное, почти торговое стремление, основанием которого служит идея о счастье и наслаждениях в жизни здешней». [19] Таким образом, пятерка по литературе не только гораздо «приятнее» хорошего и сытного обеда, но и гораздо «полезнее» для индивида и социума.

Образовательный процесс – это еще и формирование навыков  удержания иерархии ИГЭ — «вытормаживания[20]» витальных потребностей  — вегетативной, рефлекторной и сенсо-моторной информации с соответствующих нижележащих ИГЭ индивида (вот почему ученики начальных классов  грызут ручки, ногти, задыхаются при ответах, краснеют, потеют при письме  и смущаются при ответах). Результатом выработки вытормаживания —  этого весьма сложного динамического стереотипа — должно стать невмешательство нижних уровней ИГЭ индивида – вегетативной, или автономной системы («автономная система должна быть автономной») в высшие психические функции.

Оптимальное взаимодействие индивида с информационно-смысловыми  конструкциями Психосоциального ИГЭ (они же нравственно-этические) возможно только лишь в том случае, если иерархия ИГЭ индивида в процессе его системогенеза (онтогенеза и филогенеза) выстроится соответственно иерархии ИГЭ пространственно-временного континуума. То есть, каждый ИГЭ индивида (субклеточный, клеточно-органный, вегетативный, рефлекторный, сенсомоторный, эмоционально-волевой, психосоциальный) станет голографичен ИГЭ  того пространства-времени, в котором он был зачат, выношен, рожден и развивался.  Голографичен – означает, что займет соответственное место в иерархическом построении и сформирует свои функциональные  связи с ИГЭ континуума. Неповторимость ИГЭ каждого индивида является основой социального системогенеза: для генезиса необходимы разнообразие, умеренная конфликтность и разграничение сущностей. Иллюстрация «мудрости природы»: неповторяемость рисунка радужной оболочки глаза человека (развивается из одного зародышевого лепестка вместе с мозгом) составляет 10^-72 – больше, чем численность людей на Земле.

В случае, если иерархия ИГЭ человека в процессе индивидуального системогенеза выстроится «криво» — (например, в результате инверсии рефлекторный ИГЭ станет доминировать над психосоциальным ИГЭ), возникнут девиантные и деликвентные формы поведения, а так же проявят себя ретроградные формы  поведения — начнется воспроизведение элементов боле ранних (примитивных) онтогенетических психосоциальных конструкций из нижележащих ИГЭ – «рэтроэкранов[21]».

Все разнообразие асоциального поведения от феноменов Чикотило[22] до проявлений «вечной рыцарской природы украинского воинства»[23]», а так же жестокость бойцов ИГИЛ — задается инверсией иерархических уровней ИГЭ индивидов («мягкий» вариант — аномалии неврологического развития). «Психозы и неврозы, как показывают исследования, представляют формы заболеваний, возникающих на почве внутреннего конфликта между отдельными слоями личности. При этом Я и является тем сознательным и организующим поведение ядром, которое мы все время обозначаем как мышление»[24].

Деятельность индивида на Зоопопуляционном уровне направлена на удовлетворение витальных потребностей. Соответственно, результат зоопопуляционной  деятельности должен приводить к устранению отрицательной эмоции (и появлению положительной — удовольствию). Деятельность индивида на Психосоциальном уровне  в значительной степени «отвязана» от витального удовольствия (вот почему И.П. Павлов говорил о рефлексе цели, а А.Н.  Леонтьев о «высших» человеческих эмоциях) и связна с психоэмоциональным состоянием, характеризующим результативность именно социально значимой деятельности: «Есть упоение в бою и бездны мрачной на краю…Все, что для сердца смертного таит неизъяснимо наслажденье».

Витальное «удовольствие» и «возвышенное» психоэмоциональное состояние (связанное в психосоциальной деятельностью) – это два различных вида «эмоций», формируемых двумя различными ИГЭ в фазе подкрепления (процесса перенастройки и «юстировки» ИГЭ с учетом полученного опыта достигнутого результата). Поскольку «витальные» эмоции имеют химический субстрат (эндорфины и другие молекулы удовольствия) возникает  иллюзия, что все эмоциональные состояния – сплошь производная от витальных функций (но «высшие эмоции» отчуждены от специфических химических субстратов, и возникают на основе информационно-голографических механизмов Психосоциального ИГЭ). Крокодил, глядя на птичку, «плачет» не от умиления («птичку жалко»), а потому, что через носослезный канал выделяется слюна (кушать хочется). Невозможно оценить культурную (нравственно-этическую) ценность Секстинской Мадонны в «эквиваленте» пищеварительных или половых эмоций…

Одним из признаков перенаправления векторов развития части социума вспять в пространстве и во времени является «мода» на избавление от отрицательных эмоций. Даже популярная еще недавно  теория стресса Г. Селье (как теория механизма адаптации), в последние 30 лет изменяется до неузнаваемости: стресс в массовом сознании уже  выступает не как «друг», а как «враг» человечества, как разрушитель ощущения драгоценного комфорта[25].

«Слив негатива» — избавление от любых «отрицательных эмоций» (либо их «подмена») стало доступным благодаря новым информационным технологиям – прежде всего социальным сетям (Файсбук, ВКонтакте), где можно не только выставить свое «нижнее белье», но и «постирать» чужое.

Понятно, что при доминировании над социумом Зоопопуляционного ИГЭ, в «промышленных масштабах» будут накапливаться различные «эмоциональные шлаки» (как естественные «отходы» от витальных функций) – иначе хоть каких-то положительных результатов системогенеза социуму не достичь. И «мощностей» исповеди, а так же сарафанного радио, кухонных разговоров и других «народных средств» в эпоху постиндустриального капитализма будет не хватать. Для этого создаются специальные психологические и психиатрические службы (соответственно — методики, например, классический Психоанализ, Метод расстановок и т.д.), способные «за дополнительную плату» «сливать из сосуда переживаний[26]».  Общества проблемных анонимов из дорогих личных кабинетов перекочевывают в сети, объем эмоциональных транзакций многократно увеличивается.

Еще один способ замыкания индивида на витальном уровне — фармацевтический. «Классические» и «концептуальные» наркотики, многие БАДы, различные  пищевые добавки – многие из них обладают как специфическим (например, ЛСД «тормозит» кору головного мозга, высвобождая тем самым силу подкорки — древнего образования «крокодилова мозга»), так и неспецифическим — «мягким» транквилизирующим действием.  Образы, «всплывающие» под воздействием химических средств (их принимают за «высокие»), являются структурными построениями (элементами) нижележащих ИГЭ  (достаточно понаблюдать поведение индивида «под кайфом»). Приятные эмоции возникают в результате «отрицательного результата действия» — разрушения контакта с вышележащим Психосоциальным ИГЭ и погружения в нижележащие «слои» образов, связанных с онтогенетическим прошлым социума (по Юнгу – «мир Архетипов»). При этом разрушается не только цитоархитектоника мозга (физиологический субстрат под воздействием метаболитов), но и сами ИГЭ (как интерференционные построения). Взаимодействие (интерферирование) с Психосоциальным ИГЭ становится невозможным – оно требует волевого преодоления витальных негативных эмоций («подняться над» голодом, холодом, физической болью, усталостью, сонливостью); кайфующий и избегающий стресса индивид не может по определению достигать социально-значимых результатов деятельности: «бойтесь успокоенных, — только по их вине возникает и предательство, и убийство».

Образование  и социальные формации.

Очень показательно, что  Капитализм (и в своих начальных фазах, и в фазе позднего индустриализма) как социальная формация был изначально ориентирован на достижение индивидами витальных результатов деятельности (на раз заявлялось, что его «гуманистический смысл» и состоял в том, чтобы на основе  «конвейера», «логистики» и достижений НТР «обшить и накормить[27]» еще не обустроенное комфортным бытованием человечество — социальная справедливость и понималась как обеспеченность «хлебом  насущным»). К 60-м годам ХХ века и капиталистический социум, и социум социалистического лагеря, действительно начали «закрывать» насущные физиологические потребности, более того, стали появляться избытки товаров и услуг. Это породило миф о «классовом примирении» — сглаживании противоречия между трудом и капиталом, а затем, в постиндустриальной фазе,  к концепции «конца истории[28]» — конца эпохи острой социальной борьбы «в обмен» на комфорт.

Но граница истинного конфликта происходила (и происходит) не в геополитике, не в экономике и не в идеологии – острое диалектическое противоречие возникло между субъектами, программируемыми Зоопопуляционным ИГЭ и субъектами, программируемыми Писхосоциальным ИГЭ – разные потребности, разные мотивы, разные эмоции. Именно по этой причине лучшие представители Западного мира искренне не понимают  (а потому боятся на вегетативно-рефлекторном уровне) представителей Русского мира. Действительно, мы живем на одной планете, но взаимодействуем с голографическими экранами разного уровня их организации.

Одним из признаков (маркеров) Зоопопуляционного обучения являются телесные наказания. Выработка условного рефлекса (рефлекторный ИГЭ индивида) на «избегание» боли  — можно сказать, есть совершенный механизм для поддержания устойчивой мотивации на обучение (но не образования). Известно, что и в настоящее время в элитных школах Великобритании – англо-саксонского «эталона» капиталистической системы – и сегодня  применяются телесные наказания. А с 2012 года постоянно поднимается вопрос в Парламенте о законодательно оформленном применении розг[29].   Но там, где есть розги – там нет и не может быть образования. В России (в Русском мире) «розги» и прочие телесные наказания начали отменять еще в начале ХХ века (инициатива Н.И. Пирогова) – иллюстрация того, что «классический» капитализм в России никогда «не приживался». Советская школа (программно и методически ориентированная на обеспечение контакта с Психосоциальным ИГЭ) вообще никогда не применяла телесных наказаний. Даже в педагогической практике А.С. Макаренко, результативно работавшего с трудными подростками–беспризорниками (очень хорошо понимающих язык подзатыльников) – такого никогда  не встречалось.

«В Британии официально отказываться от рукоприкладства в школах стали только в 1984 году… Причем это касалось только государственных школ. В 1999 году телесные наказания были запрещены в Англии и Уэльсе, в 2000 году — в Шотландии и в 2003 году — в Северной Ирландии. Частным школам страны было также рекомендовано перестать бить провинившихся подростков. Но там телесные наказания никто не отменял»….Еще один лидер мировой демократии — США…
Запрет на применение физических мер воздействия принят только в 29 штатах страны, причем только в двух из них — Нью-Джерси и Айова — телесные наказания запрещены законом и в частных школах тоже. При этом в 21-ом штате наказывать в школах не возбраняется.

Образование – это  передача через имеющийся социо-культурный слой (в форме образовательной системы) двух составляющих: естественнонаучных представлений о мире (описание системогенеза от «косной» до «живой» материи» — математика, физика, химия, география, биология,) и  представления о «высших материях» — нравственно-этических построений, составляющих Психосоциальный ИГЭ и других вышележащих системных образований (язык и литература, психология, нравственное воспитание).

Недаром Аристотелем этика была выделена в отдельную дисциплину, наряду с математикой и физикой. Слово «этос», от которого происходит слово «этика» означало первично – место проживания, дом, жилище, гнездо.

«Ценность» человека в капиталистическом социуме определяется исключительно объемом его капитала – потенциальной возможностью «купить» себе витальные удовольствия (и наслаждаться ими, пока капитал продолжает работать на него) – то, как «предписывает» Зоопуполяционный ИГЭ.  В социуме, нацеленном  на взаимодействие с Психосоциальном ИГЭ – ценность человека определяется не тем, как он потребляет наработанные кем-либо ресурсы, а тем, какие информационно-смыслоыве (этически опосредованные) конструкции ему удалось создать (отстоять). Вот почему для нашего социума – Русского мира – мира поиска справедливости, всеми любимы вечно голодные «Глеб Жеглов и Серега Шарапов», и ненавистен пресыщенный «Горбатый».

Системогенез и ретроградные квантовые переходы.

Капитализм – система, в которой «всегда есть подвох». В современной капиталистической педагогике «подвох» заключается в ловкой и незаметной подмене образования обучением (Education). Уход Государства  Российского от поддержки  какой-либо государственной идеологии (закреплен 13 Статьей настоящей Конституции РФ) приводит к тому, что вместо трудного и порой драматичного процесса «подключения» человека к Психосоциальному ИГЭ в ребенка насильно «впихивается» огромный объем ненужных сведений («загрузка» на грани его психо-физиологических возможностей восприятия). «Известный математик Ф. Кляйн сравнивал гимназиста с пушкой, которую десять лет начиняют знаниями, а потом выстреливают, после чего в ней ничего не остается»…Подмена мысли памятью, наблюдение за сущностью явлений заучиванием – большой порок, оглупляющий ребенка.[30]»

Ребенок (взрослый), понуждаемый  «грызть зубами гранит наук», так и остается неподключенным к Психосоциальному ИГЭ — не имеет «смысла жизни»:  он вынужден «искать себя» либо в синтетических реальностях (альтернативных социумах), либо перенаправить вектор своего развития «вниз» и «жить в кайф» за счет ретроградных квантовых переходов.

Ребенка «опускают» через механизм искушения комфортом: опускаться легче – это означает «жить в кайф», а выстраивание отношений с Психосоциальным ИГЭ – требует огромных усилий  (постоянное преодоление дисфории): «…не позволяй душе лениться»[31].   «Именно поэтому детство является естественной порой воспитания, что это – пора величайшего трагизма, дисгармонии и несоответствия организма и среды. Музыка воспитания возникает из диссонанса, который она стремится разрешить»[32]

Подмена истинного образования на «интерес к обучению», на обслуживании «личных потребностей учащихся», на комфорте (обучение через игровой интерес) незаметно приводит к деградации учащихся:  «Строя школьное обучение на «непосредственной заинтересованности, буржуазные педагоги по существу отрицают систему научных знаний. …Интерес к обучаемому и познаваемому усугубляется по мере того, как истины, которыми овладевает ученик, становятся его личными убеждениями».[33]

Привлекательность нисходящих квантовых переходов подкрепляется «вечным кайфом» — яркими экстатическими состояниями,  возникающими при «запитке» ИГЭ индивида  информационными, пластическими и энергетическими ресурсами, высвобождаемыми в процессе деструкции макро ИГЭ.

Ретроградные квантовые переходы извращают механизм (и смысл) системогенеза — подкрепление как «фиксатор» положительного результата деятельности начинает работать «с точностью до наоборот». При перенаправлении вектора развития индивида вспять во времени и пространстве «положительным результатом действия» становится отрицательный результат (деструкция структур пространственно-временного континуума, прежде всего социальных). При этом возникают не просто «положительные эмоции» (вегетативно-гедонические), а именно эйфория – ярко окрашенные эмоциональные (не проходящие) состояния, часто являющиеся признаком психопатологии.

По сути,  «экстаз» — это яркое эмоциональное состояние, возникающее в результате разворовывания, разрушения и демонтажа уже собранных «констркуций» ИГЭ (в процессе системогенеза). Это не высшие «человеческие» эмоции, по А.Н. Леонтьеву (состояние возвышенного подвижничества), а банальный «кайф», эйфория – абсолютно того же свойства, что и от наркотиков, алкоголя, «грибочков» и всякой другой отравы, взрывающей ИГЭ индивида и высвобождающие их колоссальную энергию и «смыслы».

Примером такого анти-образования предстает современная нам Украина.  Включение в общеобразовательные программы синтетических смысловых  конструктов (не в технических дисциплинах, а именно гуманитарных) в кратчайшие сроки привело к ретроградному изменению вектора развития (системогенеза) всего Украинского социума. «Имплантирование» синтетических конструктов в ИГЭ Украинского социума позволило «подментить» историю, трансформировать идентичность, а самое главное – развернуть вектор развития вспять во времени и пространстве.