И.Ю. Сундиев — доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник ВНИИ МВД России,
вице-президент Российской криминологической ассоциации

Уличная стихия испокон веков была инструментом политики, однако в наши дни развитие коммуникационных технологий и реализация доктрины «управляемого хаоса» наложило на это явление особый отпечаток. Привычные полицейские методы противодействия массовым беспорядкам, в которые чаще всего выливаются политические митинги, оказываются катализатором дальнейшего нагнетания политического напряжения вплоть до смены режима и, следовательно, нуждаются в соответствующей коррекции. Чтобы ситуация не стала неуправляемой, необходимо четко разбираться в природе современных социальных процессов, целях его участников. Инициация и локализация состояния «управляемого хаоса» с помощью акций «умной толпы» уже достаточно отработаны и представляют реальную угрозу государственности в нашей стране. Минимизация этой угрозы возможна при учете в противодействии всех специфических черт этих феноменов.

Уличная стихия испокон веков была инструментом политики, однако в наши дни развитие коммуникационных технологий и реализация доктрины «управляемого хаоса» наложило на это явление особый отпечаток. Привычные полицейские методы противодействия массовым беспорядкам, в которые чаще всего выливаются политические митинги, оказываются катализатором дальнейшего нагнетания политического напряжения вплоть до смены режима и, следовательно, нуждаются в соответствующей коррекции. Чтобы ситуация не стала неуправляемой, необходимо четко разбираться в природе современных социальных процессов, целях его участников.

Массовые беспорядки в истории.

Протесты, бунты, революции — это обязательный атрибут в истории человечества, один из механизмов ее поступательного движения . Основным субъектом подобных процессов, как правило, является большая, внешне не организованная группа людей, которая, в зависимости от научной школы, может называться либо толпой, либо массой.

Для социологов толпа – это случайное скопление людей (aggregation), сплоченная на основании эмоциональных и временных связей; для психологов – группа, кооперация внутри которой носит сравнительно случайный и временный характер. Историки обычно смешивают понятия «толпа» и «(народные) массы», хотя для анализа социально-политических процессов это абсолютно не корректно. Большинство современных социологов почему-то пребывают в уверенности, что «идея безумной (бесноватой) толпы появилась как ответ на социальные, экономические и политические вызовы status quo в Европе в течение XVIII–XIX вв.». Но если посмотреть на ретроспективу общественно-политических исследований, то выяснится, что именно Платон был первым, кто выдвинул эту идею, и его ochlodes therion был вполне адекватным концептом «безумной» толпы. Есть и другие древнегреческие авторы, представляющие интерес для исследователей массовых беспорядков. Так, Вирджиния Хантер проанализировала «психологический» взгляд Фукидида на проблему толпы, а Джош Обер, подчеркивая роль масс в исторических событиях, рассматривал революцию Клисфена как результат спонтанного восстания афинского демоса. Таким образом, традиция исследования безумной толпы достаточно продолжительна. Комплексные криминолого-психологические и политологические исследования роли толпы в истории, механизмах ее формирования начали проводиться на материалах европейской истории XVIII–XIX вв. (Гюстав Ле Бон, Жорж Рюде, Габриель де Тард и др.), причем в качестве источников использовались полицейские архивы, газетные публикации, то есть «источники изнутри». В нашей стране огромную роль в исследованиях «безумной» толпы сыграли работы Н.К.Михайловского, В.М.Бехтерева, М.Н.Гернета. В начале ХХ века практически сложилась концепция толпы, включавшая и «безумную» разновидность, которая развивается и по сей день. Ее главные положения:

• толпа – не просто скопление людей, а особая психологическая общность, имеющая свои особые закономерности формирования и поведения;
• расовое, бессознательное общее у людей, доминирует в толпе над индивидуальными способностями;
• личность растворяется в толпе независимо от уровня ума, культуры, благосостояния, социального положения;
• по умственным качествам она [толпа] значительно ниже отдельных членов, склонна к быстрым переносам внимания, не критично верит самым фантастическим слухам;
• толпа слепо подчиняется лидерам;
• нравственность толпы «черно-белая»: она делит всех только на врагов и друзей, поэтому она может проявлять как полное бескорыстие и героизм, самопожертвование, так и под влиянием лидера совершать любые преступления.

Революции, Гражданская и Великая Отечественная войны, как и последующие экстремальные события дали обильный материал для изучения массовых беспорядков в нашей стране. К 80-м годам сложилась весьма четкая теоретическая картина психологических и социальных процессов, приводящих к массовым беспорядкам, которая позволила создать весьма эффективную систему борьбы с этими явлениями.

Новые технологии и смена парадигмы социальных трансформаций

С 50-х годов прошлого века начинается формирование новых «социальных» технологий и нового понимания мировых процессов через призму не порядка, но хаоса. 11 сентября 1956 года в Массачусеттском технологическом институте собралась специальная группа Института электрической и электронной инженерии, занимающаяся информационной теорией. Считается, что эта встреча положила начало когнитивной революции в психологии. Среди присутствующих были Джордж Миллер, Герберт Саймон, Аллен Ньюэлл, Ноам Хомски, Дэвид Грин и Джон Свитс. Несколькими годами позже У.Нейссер выпустил свой труд «Познание и реальность. Смысл и принципы когнитивной психологии», ставший теоретическим манифестом.

В свою очередь теорию «управляемого хаоса» (известна также как теория «контролируемой нестабильности») изначально разрабатывали Н.Элдридж и С.Гулд, базируясь на гипотезе о «скачкообразной эволюции» О.Шиндуолфа (1950). Эта и некоторые другие работы по проблемам эволюционной теории послужили одним из стимулирующих толчков для пионерской работы Р.Тома и выработки способов управления событиями «нелинейной революции» 70-80 годов в Европе. В первый раз элементы теории обкатывались на практике во время «студенческой революции» 1968 году в Париже. В том же 1968 году Джин Шарп защитил в Оксфорде диссертацию на тему «Ненасильственные действия: изучение контроля над политической властью», развитие идей которой послужило идейной основой последующих «оранжевых революций».

Особый всплеск практического и научного интереса к проблеме «управляемого хаоса» родился под влиянием работы И. Пригожина и И.Стенгерс «Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой», вышедшей на Западе в 1979 г. (в переработанном виде в 1984 г.) и переведенной в России впервые в 1986 г. В 1992 году Стивен Манн опубликовал в журнале Национального военного колледжа в Вашингтоне работу «Теория хаоса и стратегическая мысль», в которой соединил эту теорию с новыми геополитическими концептами завоевания превосходства. Он прямо говорит о необходимости «усиления эксплуатации критичности» и «создании хаоса» как инструментах обеспечения национальных интересов США. В качестве механизмов «создания хаоса» у противника он называет «содействие демократии и рыночным реформам» и «повышение экономических стандартов и ресурсных потребностей, вытесняющих идеологию». Согласно С.Ману, существуют следующие средства создания хаоса на той или иной территории:

• содействие либеральной демократии;
• поддержка рыночных реформ;
• повышение жизненных стандартов у населения, прежде всего элит;
• вытеснение традиционных ценностей и идеологии.

Однако, для того чтобы все эти теоретические построения стали действующей политической доктриной, потребовалось развитие соответствующей технической (технологической) базы и, прежде всего, доступных большинству населения информационных технологий. Это произошло в начале «нулевых» годов ХХ1 века. Благодаря облачным вычислениям, робототехнике, беспроводной связи 3G, Skype, Facebook, Google, LinkedIn, Twitter, iPad и дешевым смартфонам с поддержкой выхода в Интернет социум стал не просто связанным, а гиперсвязанным и взаимозависимым, «прозрачным» в полном смысле этого слова. Технические средства позволили создать сети нового поколения, которые формируют дальнейшее социальное развитие. Сегодня стоит вспомнить: изначально интернетовские социальные сети внедрялись для обеспечения и расширения социальных сетей реально существующих. То есть бизнес-сообществ, университетских группировок, крупных семейств, масонских лож и так далее. Можно вспомнить фразу из пророческой книжки Билла Гейтса, изданной в 1995 году: «Предположим, вам нужно организовать торжественное собрание своего семейного клана с пуншем… Как сделать так, чтобы не тратить целый день на обзвон половины страны? Высокие технологии помогут вам!»

С учетом того, что западный мир в принципе пронизан разнокалиберными «братствами» и «кланами» не хуже, чем Китай триадами — целевая аудитория «интернет-сетей» была вполне понятна. Поскольку ожидать от них каких-нибудь массовых беспорядков было нелепо, а сговоры, заговоры и подковёрные союзы и без того составляют основу общественно-политической жизни развитых стран — этим братствам и кланам инструмент сетевой самоорганизации был вручён без всякого страха. Однако во второй половине нулевых все перечисленные сети совершили своего рода эволюцию. Они перестали просто обеспечивать связью выпускников Гарварда или фанатов аниме. Из инструмента социальные сети сами стали основой и причиной для объединения людей и создания общностей.

В 2002 году вышла книга Говарда Рейнгольда «Умная толпа: новая социальная революция» положившая начало распространению новых форм социальной организации основанных на массовом использовании информационных технологий. Как всегда, первыми «пользователями» новых технологий стала организованная преступность и специальные службы, организующие смену режимов в других странах.

Традиционная и «умная» толпы: генетическое сходство и отличия

К настоящему времени можно говорить о нескольких разновидностях «умной толпы», которые получили быстрое и глобальноераспространение. Самая «простая» и самая распространенная из них — флеш-моб (также флэшмоб , флэш моб или просто моб, в английском языке flash mob — «толпа-вспышка», flash — вспышка, mob — толпа) — то есть заранее спланированная массовая акция, организованная, как правило, через современные социальные сети, в которой большая группа людей внезапно появляется в общественном месте, в течение нескольких минут выполняет заранее оговоренные действия, которые называются сценарием, и затем быстро расходится. Флеш-моб не имеет аналогов в мировой истории, хотя, в культурологическом плане он является частью перфомансной коммуникации наравне с перфомансом , хеппенингом и флюксусом . Участники движения флешмоба исходят из того, что у любой флешмоб-акции существуют типовые правила. Наиболее важные из них:

• Кажущаяся спонтанность действия. Запрет собираться или привлекать внимание на месте до акции, одновременное начало и окончание акции ее участниками. После акции нужно мгновенно исчезать с места действия в разные стороны и делать вид, как будто бы ничего и не было.

• Сценарий должен привносить абсурдность в происходящее, хаотизировать ее.

• Каждый участник должен точно следовать сценарию.

• Действия участников не должны вызывать агрессивной реакции случайных зрителей. Участники не должны нарушать законов и моральных устоев, не мусорить.

Идеология флеш-моба придерживается девиза «Флеш-моб вне религии, вне политики, вне экономики». Этим флеш-моб, в глазах участников, обезопасил себя от внешних факторов и использования в собственных целях. На самом деле, флеш-моб как рекламный инструмент и как политическая акция предлагается коммерческими структурами во всех регионах нашей страны. Применительно к нашему контексту важно отметить, что отработка использования флеш-моба в «цветных революциях» на постсоветском пространстве показала его высокую эффективность как инструмента смены правящих режимов.

Вторая разновидность — криминальный карнавал , «шопинг-бунт» ( shopping — riot ) – организуемые через социальные сети массовые беспорядки, сопровождающиеся грабежами, поджогами зданий и автомобилей с целью развлечения.

Лондон – лето 2011 года. Дэвид Гудхарт, основатель журнала Prospect: это «поистине постполитические мятежи, мятежи наслаждения, мятежи в стиле “look-at-me”, мятежи конца истории. Такое ощущение, что люди просто устали от «уз цивилизации»: на пустом месте образуются «криминальные флэш-мобы», состоящие из 50-300 человек в возрасте от 11 до 29 лет, мотивированные, прежде всего, желанием грабить магазины, торгующие спортивной одеждой, электротоварами, мобильными телефонами, сигаретами и алкоголем.

Это настоящий «криминальный карнавал», не имеющий никакого отношения к политике, к традиционным политическим протестам, как мы их привыкли понимать. Сами слова «восстание», «бунт», «протест» вводят в заблуждение, поскольку они подразумевает наличие определенного градуса протеста против правящей власти. Однако «бунтовщики» не имели никакой цели своего протеста, кроме протеста как такового. Это были карнавальные, постполитические бунты. Многие погромщики в интервью признаются, что участвовали в этих акциях, так как это было весело. Свидетели событий рассказывают о «карнавальной атмосфере» в местах погромов, где подростки развлекались вовсю. Согласно свидетельским показаниям, как минимум, в лондонском районе Clapham Common бунтующие были близки к экстазу. Они были возбуждены, они смеялись, они наслаждались происходящим; вполне можно согласиться с левыми, которые считают случившиеся погромы своего рода карикатурой на материализм и культуру потребления основной части общества. Участники беспорядков обнаружили интерес к культуре потребления и начали практиковать её довольно извращённым образом. Это был эдакий «насильственный консюмеризм» – выбивание витрин, грабежи».

Технологически – «криминальный карнавал» это флеш-моб, содержательно – осознанные грабежи, поджоги, то есть совершение тяжких преступлений ради развлечения, лицами, в большинстве своем живущими на социальные пособия и не имеющими постоянной работы. Криминальные карнавалы — явление, свойственное только мегаполисам стран, имеющим развитые социальные программы, благодаря которым многие поколения граждан могут нормально существовать никогда не занимаясь постоянной работой. Как показывает опыт Парижа, Лондона, Манчестера, Филадельфии – криминальные карнавалы способны хаотизировать крупный город на достаточно продолжительное время.

Третья разновидность «умной толпы» — « мирный бунт», организуемые через социальные сети политические акции, ставящие своей целью делегитимизацию действующей власти в глазах населения и мирового сообщества. Технологии управляемой смуты, применяемые в «мирном бунте», базируются на своеобразном «социальном хакерстве». Предполагается, что в то время как граждане отказывают государству в повиновении, перестают поддерживать социальные связи, необходимые для нормального политического функционирования общества, само государство не отказывается и не может отказаться от своих обязательств перед ними. Участники «мирного бунта» опираются на незыблемость классической нормы, которую русский философ Владимир Соловьев формулирует как: «никакое действие преступника не может упразднить безусловных прав человека». Поэтому они предполагают, что в ответ на свои действия, которые хотя и являются ненасильственными, но от этого не теряют противоправного характера, они будут в лучшем случае задержаны, может быть избиты (эти побои можно с гордостью будет продемонстрировать в эфире отечественных и западных телеканалов), но своих основных гражданских прав они не лишатся, полиция по прежнему будет обязана их защищать от грабителей, «скорая помощь» приедет по вызову, в тюрьме им предоставят адвоката и т.д.

В отличии от предыдущих форм «умной толпы», данная разновидность имеет достаточно сложную структуру, близкую структуре традиционной действующей толпы: примерно 10% составляют организаторы (менеджеры), координирующие деятельность остальных участников в режиме реального времени, около 30% — рекруты, то есть нанятые за плату участники. Не менее половины рекрутов – боевики, задачей которых служит провоцирование силовых конфликтов с представителями власти и правоохранительных органов. Остальные 60% — любопытные члены интернет-сообществ, в которых обсуждалась подготовка данной акции и их знакомые. Именно любопытные при достижении в акции ключевой цели – провоцировании власти на силовые действия, становятся базой для образования панической толпы, действия которой, как правило, сопровождаются жертвами. Большая часть организаторов, как выясняется, прошли подготовку по программам Центра практического ненасильственного действия и стратегий – или CANVAS, находящейся в Белграде организации, организованной бывшими активистами сербского «Отпора» и готовившей активистов грузинской «Кхмары», украинской «Пора», египетской «6 апреля» и «Кефайя». В настоящее время CANVAS работает с активистами из более чем 50 стран в 12 из которых произошли смены режимов.

Насколько эта технология оказалась успешной можно судить по таблице 1.

Основное отличие между традиционной и «умной» толпами в формах возникновения: если для традиционной нужен «шоковый стимул» (внезапное событие, прямо затрагивающие жизненные интересы участников), то формирование «умной толпы» готовится продолжительным обсуждением в сетевых ресурсах и средствах массовой коммуникации. Но непосредственно на месте сбора «умная толпа» формируется гораздо быстрее традиционной (несколько минут против 3-6 часов). Второе отличие заключается в структурировании: если действующая агрессивная толпа (в ее «безумной) модификации имеет четкую структуру (см. рисунок 1), то для «умной толпы» характерно «роение»

Третье отличие в наличии управления. В традиционной толпе реальное управление существует лишь на начальных стадиях формирования и выдвижения к основному месту акции. В «умной толпе» управление (координация) осуществляется постоянно, включая подготовленную эвакуацию организаторов после начала силовых акций властей.

Четвертое отличие в предельной численности. Традиционная толпа, как субъектная общность с едиными переживаниями и действиями, редко бывает более 20000 человек на компактной территории. «Умная толпа», в которой эмоциональные переживания растянуты по времени, а мотивации разнонаправлены, на короткое время может достигать численности в несколько сотен тысяч человек, после чего дробится на более мелкие (локальные) образования.

Пятое отличие в эмоциональном состоянии участников. Если в традиционной толпе в ходе циркулярной реакции эмоциональное возбуждение участников может достигать терминальных значений (именно поэтому за действующей толпой с античных времен закрепилось название «безумная»), то для организаторов и рекрутов «умной толпы» характерны имитации сильных эмоции. Как правило, эмоциональное состояние участников «умной толпы» не доходят до экстремальных значений.

Одно из существенных отличий акций «мирных бунтовщиков» является постоянное медийное сопровождение, причем кроме профессиональных журналистов организаторы в течении всей акции выкладывают видеокартинки и свои комментарии в сетевых ресурсах. Как не раз происходило во время «арабской весны» и в Сирии, комментарии и картинки имеют мало общего с происходящим, но они создают нужный настрой глобальной медийной аудитории по поводу действующей власти. В традиционной толпе профессиональная деятельность журналистов возможна лишь на начальных стадиях, далее психическое заражение приводит журналистов в тоже аффективное состояние. Возможна лишь дистантная фиксация действий агрессивной толпы.

Направления профилактики противоправных действий «умной толпы»

Так как образование «умной толпы» не является «естественной реакцией на внезапно возникшие события», а есть часть целенаправленных действий по хаотизации социальной обстановки, то этот процесс требует вполне конкретных ресурсов: организационных, финансовых, информационных, технических. Основной вопрос профилактики «умной толпы» — выяснение кто, сколько и каких ресурсов выделил и кто, как и когда собирается ими воспользоваться. Как ни парадоксально звучит, но именно ответы на эти вопросы не являются «страшной» тайной: они обсуждаются на сетевых форумах, печатаются в статьях, обсуждаются в теледебатах. Шоковое впечатление, которое производили на власть действия «умной толпы» вполне объяснимы: любой государственный аппарат за тысячелетия традиций сохранения власти привык к тому, что его контрагент будет скрывать свои намерения. Открытость воспринималась как уловка, при этом ответные действия властей на фоне глобальной медийной открытости «мирных бунтовщиков» выглядят неуклюжими и неадекватными в глазах не только «мирового сообщества», но и собственных граждан. Образно говоря: власть по-прежнему пытается играть в покер, когда ее противник (в данном случае – «умная толпа») играет в шахматы. Выход один – принять открытость как данность и начать играть в шахматы. Как это может выглядеть на практике.

И традиционная и «умная» толпы возникают не на пустом месте, а формируются вокруг неких «центров кристаллизации». У традиционной толпы они свои, у «умной» — свои. В первом случае «центры кристаллизации» расположены в криминальной среде, во втором – в виртуальной. «Центры кристаллизации» — это организационные ресурсы толпы. Для «умной толпы» таковыми являются: неправительственные организации, неформальные объединения, сетевые сообщества, фанатские и бойцовые клубы. Мониторинг их сетевой активности позволяет выявить масштаб подготовки к очередной акции, ее участников. В необходимых случаях – начать сетевую игру по противодействию данным планам. Это отнюдь не противоречит «щахматной» открытости: если кто-то из граждан государства открыто заявляет о своих намерениях бороться с государством, то нельзя возмущаться действиями государства по собственной защите.

Так как деятельность «умной толпы» связана с широким использованием технических средств и привлечением наемного персонала (организаторов и рекрутов), она не возможна без достаточного финансирования (это дополнительное отличие от стихии традиционной толпы). Откуда деньги и как происходит финансирование? Как правило, это наиболее болезненный вопрос, так как недостаточная финансовая прозрачность делают криминальным уже весь процесс подготовки акций. Но прозрачным является, как правило, лишь первый этап – перечисление денег из за рубежа и от отечественных частных инвесторов неправительственным и общественным организациям. Получившие финансовые средства организации легально могут оплатить только небольшую часть затрат на проведение акций «умной толпы». Дальше начинается криминал: оплата рекрутов и «специальных» акций. Самый криминальный путь – оплата наличными – в последнее время практически не используется. Наиболее популярный и относительно безопасный для организаторов путь – использовать для оплаты Интернет. В Европе подобные платежи давно являются объектом расследования и уголовного преследования, в нашей стране, благодаря несовершенству законодательства, эта практика относительно безопасна для «мирных бунтовщиков» и очень распространена в их среде.

Типичный пример сетевого отчета Б.Немцова: «… Бюджет Сахарова (митинга на проспекте академика Сахарова – И.С.) складывался из установки сцены, звукоусиливающей аппаратуры, экранов (2,5 млн рублей), проведения социологического исследования по решению Оргкомитета стоимостью 252 тысячи рублей, организации инфраструктуры митинга (туалеты, заграждения и проч.) стоимостью 200 тысяч рублей. Подробный отчет о доходах и расходах в ежедневном режиме Ольга Романова публикует на своей странице в Facebook. Кстати, вот последний отчет по данным на 11:13 сегодняшнего дня. В кошельке Романовой № 410011232431933 собрана сумма 2 465 120 рублей 18 копеек . Вы можете перечислить эти средства без комиссии и анонимно через салоны «Евросети», а также через терминалы, где обычно пополняете свой счет за телефон. Члены Оргкомитета приняли решение в личном качестве перечислить средства. Сегодня я уже это сделал». В данном тексте и попытка оправдаться и призыв использовать платежную сеть для анонимного сбора средств. Выход для предотвращения подобных путей финансирования акций «умной толпы» – использовать международный опыт и приводить законодательство в соответствие со сложившимися реалиями.

«Умная толпа» не может существовать без сетевых ресурсов: это ее воздух, ее пространство, ее инструмент. Попытки лобового решения проблемы — нейтрализация «умной толпы» путем технического отключения сетевых ресурсов в государстве – удалась в Китае, Иране и, отчасти, в Белоруссии. Уже во время «арабской весны» эта тактика оказалась бесплодной. Причина одна – мировым сообществом во главе США доступ граждан к сетевым ресурсам был объявлен одним из фундаментальных прав человека. 12 апреля 2011 на конференции Freedom House в Вашингтоне был представлен подготовленный этой организацией доклад : «Руководство в помощь пользователям интернета в репрессивных государствах». Заместитель помощника государственного секретаря США Дэниел Бэр, возглавляющий Бюро по демократии, правам человека и труду, которое финансировало доклад, назвал инструменты преодоления цензуры “самым важным способом поддержки цифровых активистов и других пользователей, живущих в обстановке репрессий и зажима интернета”.

Государственный секретарь США Хиллари Клинтон заявила в своей речи 15 февраля 2011 года: “Соединенные Штаты продолжают помогать людям, живущих в условиях зажима Интернета, обходить фильтры, всегда на шаг опережать цензоров, хакеров и бандитов, которые избивают их или сажают в тюрьму за высказывания в Сети”. По ее словам, Государственный департамент потратил на эту работу более 20 млн. долларов, а в этом (2011) году израсходует еще 25 млн. долларов. В этой речи Государственного секретаря США анонсировался новый проект «революции гаджетов» c использованием технологий стелс-интернета. Цель программы стелс-интернета — обойти запреты на пользование Интернетом и даже мобильными SMS, которые ввели ряд правительств в момент беспорядков в их странах.

Подобные ограничения были введены весной-летом 2011 года в Сирии, Ливии, Египте, Иране. Стелс-станции, похожие на чемоданы с антеннами, предназначены для моментального доступа в Мировую паутину в районах массовых беспорядков. Как сообщают американские источники, агенты США уже заложили целые партии вместе с модернизированными мобильниками в землю в условленных местах в «проблемных странах» — для пользования «группами диссидентов в час Х». Таким образом, правительства не смогут перекрыть протестующим информационный кислород, лишив их сотовой связи и Интернета, и они смогут координировать свои действия друг с другом.

Другой проект, который опирается на технологии «Mesh Network» , объединяют мобильные телефоны, смартфоны и персональные компьютеры для создания невидимой беспроводной сети без центрального концентратора — каждый такой телефон действует в обход официальной сети, то есть напрямую. Сообщается, что опытные включения такой «шпионской» сети уже производились в Венесуэле и Индонезии. Проводятся эксперименты и с использованием Bluetooth-технологий: скажем, рассылка важных сообщений по всем телефонам такой альтернативной сети, минуя официального интернет-провайдера. Эта функция требует только модификации микропрограмм в смартфонах, и больше ничего. При большой плотности телефонов в городах это позволит координировать протестующих, даже если мобильную сеть в районе беспорядков власти отключат совсем. Развертывание во время массовых беспорядков сотовых сетей подконтрольных только Соединенным Штатам, не может не возмутить любое государство. По существу – США создали почву для глобальных конфликтов нового уровня: теперь — в момент массовых беспорядков – в любой стране могут быстро возникать агентурные сети, объединяющие разом тысячи и десятки тысяч абонентов, работающих против своего правительства. Ни технически, ни организационно спецслужбы ни одной страны мира пока не готовы противодействовать таким угрозам, но и остаться безучастными – не могут.

От государственных структур требуется изменение структурно-управленческого видения ситуации. Фактически здесь речь идет о том, что пока государство, как классическая иерархическая система пытается бороться с «умной толпой» (классической сетевой структурой) исключительно классическими способами. Образно говоря: госструктуры пытаются молотком победить плесень. Получается громко, зрелищно, но не эффективно. Достаточно давно подтвержденное правило: с сетевыми структурами могут эффективно бороться только другие сетевые структуры, работающие в том же операционном поле, что и их противники.

В качестве заключения. Инициация и локализация состояния «управляемого хаоса» с помощью акций «умной толпы» уже достаточно отработаны и представляют реальную угрозу государственности в нашей стране. Минимизация этой угрозы возможна при учете в противодействии всех специфических черт этих феноменов.