В.А. Виттих
Институт проблем управления сложными системами РАН

Ключевые слова: кибернетика, эвергетика, развивающееся общество, процессы управления, принятие решений, постнеклассическая научная рациональность, человек культуры

Abstract

Is being substantiated the necessity to create a science of management processes organization in a developing society, which is proposed to be called Evergetics (Greek ev̱ergéti̱s – benefactor) and to be based on postnonclassical scientific rationality. The birth of Evergetics is associated with an ongoing transformation of a survival society in a developing society, and of «the economic man» — in «the man of culture». The Evergetics proceeds from the fact that every member of a developing society is interested in augmenting his cultural heritage he is producing, which entails, with the help of the «invisible hand of the culture market (understood in a wide-sense)», a raise of cultural potential of the society as a whole and, as a consequence, an increase in moral and ethical managerial decisions and benevolent actions in public life.

Введение

На протяжении всей своей многовековой истории человечество боролось за выживание, используя для этого сначала традиции и авторитарные методы, а затем рыночную экономику [1]. В таком «обществе выживания» происходило расслоение людей на богатых и бедных, постоянные войны, экономические кризисы, нарастание экологических проблем, падение безопасности и многие другие беды, что не позволяет до сих пор говорить об удовлетворительном качестве жизни людей, населяющих нашу планету. Так, например, «в Соединённых Штатах почти 40 миллионов человек живут в бедности, а это в несколько раз больше населения Швеции. В мире из 192 стран 162 страны имеют население, не превышающее численности бедняков в США», — писал известный учёный, специалист по системному анализу, управлению и исследованию операций Расселл Л. Акофф [2]. По его мнению, «бедность стала социально наследуемой характеристикой во многих высокоразвитых  капиталистических странах», а страны социализма, имеющие приоритетной целью распределение благ, чаще всего «заканчивали распределением бедности». Поэтому Р.Л. Акофф поставил вопрос о возможности такого «способа организации общества, который бы стимулировал большее общественное и индивидуальное развитие, чем это делают социализм и капитализм», и назвал его развивающимся обществом. Изложив своё видение организации развивающегося общества, автор статьи [2], тем не менее, полагал, что его «цель состоит не в том, чтобы завершить дискуссию, а в том, чтобы её начать». В продолжение начатой дискуссии в предлагаемой статье ставится задача обоснования необходимости создания  науки об организации процессов управления в развивающемся обществе, которая должна иметь не только теоретическое, но и важное прикладное значение для практики государственного и корпоративного управления.

1    Винеровские ожидания результатов кибернетизации общественной жизни

В середине прошлого столетия Н. Винер в своей монографии «Кибернетика и общество» [3] сформулировал принципы организации управления в кибернетическом обществе, базирующемся на широком использовании средств вычислительной техники во всех сферах человеческой деятельности, и изложил своё видение результатов кибернетизации общественной жизни. Нужно заботиться о том, писал он, чтобы «новые возможности использовались на благо человека, в интересах увеличения его досуга и обогащения его духовной жизни, а не только для получения прибылей и поклонения машине как новому идолу». Н. Винер видел в кибернетическом обществе развивающееся общество, которое (в отличие от общества, поддерживающего status quo) часть своих ресурсов резервирует для развития будущих поколений, поскольку «чем больше мы берём от мира, тем меньше мы оставляем в нём, и в конечном итоге мы вынуждены будем  оплатить наши долги в тот самый момент, который может оказаться очень не подходящим для того, чтобы обеспечить продолжение нашей жизни».

В обществе, в котором автоматические устройства участвуют в процессах подготовки и принятия решений и «знают», как выполнять возложенные на них функции, Н.Винер пишет, что «есть ещё одна вещь – более важная, чем «знание, как делать», это «знание, что делать», под которым «мы имеем в виду не только то, каким образом достичь наших целей, но и каковы должны быть наши цели». И этот выбор целей, задач, критериев и ограничений должна делать не управляющая машина, а люди, которые, в зависимости от своих ценностных ориентиров, могут использовать  достижения второй промышленной революции «как на благо человечества, так и для его уничтожения». «Час уже пробил, и выбор между добром и злом у нашего порога», — так завершается десятая глава монографии [3]. В этом выборе Н.Винер видел главную проблему, решение которой люди стараются, по возможности, отодвинуть «на потом»: «раз мы продолжаем притворяться, что в мире всё обстоит хорошо, значит мы затыкаем уши, чтобы не слышать голоса предков, пророчествующего войну». При этом он надеялся, что «корни добра прорастут», несмотря на то, что «впереди ещё много опасностей».

Однако успехи кибернетизации общества оказались в большей степени связанными не с тем, что «мир стал добрее», а с «инструментальной результативностью»: на передний план вышло широкомасштабное применение средств информатики и вычислительной техники, ставшее зачастую самоцелью. Например, тотальная компьютеризация школ вовсе не означает, что школьники, освоившие работу с компьютерами и получившие доступ в Интернет, стали более грамотными и воспитанными. Следует признать, что «поклонение машине как новому идолу» всё же произошло, несмотря на предупреждение Н.Винера, а человек, с его насущными жизненными потребностями, духовными запросами, стремлением к безопасному существованию и творческому развитию, практически выпал из поля зрения создателей кибернетических систем, которых интересовали в первую очередь технико – экономические показатели этих систем, а уж потом так называемый «человеческий фактор», выполняющий скорее (с их точки зрения) роль, препятствующую эффективному функционированию разработанных систем. И дело было не только (и даже не столько) в практике кибернетизации, сколько в теоретических основах и кибернетики, и  управления, рассматривавших человека, разве что, как «поведенческую систему», преобразующую «стимул» в «реакцию». Поэтому появилась потребность вернуть в теорию человека, наделённого сознанием, познающего и преобразующего мир во взаимодействии с другими людьми, а для этого должна быть выбрана адекватная методологическая база.

2    Постнеклассический подход к науке об организации процессов управления в развивающемся обществе

В эпоху Просвещения, связанную с установлением капиталистических отношений, в обществе началось «победоносное  шествие» рационализма, означающего веру в неограниченные возможности человеческого разума [4]. Механистическое миропонимание разрабатывалось на основе понятий ньютоновского естествознания в трудах Гольбаха и Дидро, а Гельвеций в объяснении движущего принципа поведения людей исходил из утилитаристской концепции разумного эгоизма, постулирующего, что в основе всех поступков и чувств человека лежит материальный интерес [5]. Адам Смит в своём «Исследовании о природе и причинах богатства народов» ввёл понятие «экономического человека», который, движимый мотивами личной выгоды, с помощью «невидимой руки» рынка «часто более действительным образом служит интересам общества» [1]. Произошедшая научная революция, по своей сути, состояла «в освобождении знания от этических ценностей» [6]: приобретаемое наукой знание не должно зависеть от моральных, нравственных норм и каких-то субъективных качеств человека – исследователя. И такая «объективистская» позиция стала играть тормозящую роль в развитии наук, прежде всего обществознания (в том числе науки о процессах управления в обществе), поскольку общество является продуктом сознания и воли людей, его составляющих, а не каким – то «квазиприродным» объектом, функционирующим «объективно», без участия субъектиного начала – людей.

В своей работе «Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология» Э. Гуссерль увидел основную причину болезненного состояния науки как раз в том, что расщеплённая «объективная» наука потеряла из фокуса внимания человека [7]. Поскольку для достижения объективности (как того требует классическая гносеология) субъект должен наблюдать объект со стороны, то люди должны быть «выведены» из общества, если оно является объектом  их познания и деятельности. Но тогда это будет уже не общество. Ведь изначально оно представляет собой совокупность взаимодействующих индивидов, каждый из которых имеет свой субъективный взгляд на мир, т.е. по определению общество является гетерогенным (неоднородным). И эта неоднородность является главной проблемой при изучении общества и организации в нём процессов управления. Чтобы решать её, используется методическиий приём, избавляющий исследователей от «неудобной» реальности, который полагает общество гомогенным (однородным).

Гипотеза об однородности общества, используемая в классическом менеджменте, делает людей обезличенными: каждый из них становится «человеком вообще» (a man). В этом случае субъект может  посмотреть  на объект – общество «со стороны», становясь «хозяином положения», который сводит социальные связи к предписанным им (субъектом) устойчивым правилам (например, устанавливает иерархические отношения между «начальниками» и «подчинёнными»). Более того, он может строить формализованные модели поведения людей, описывать правила коммуникации между ними и т.п. В основе социальной гомогенности лежит производительная, полезная деятельность, а человек, с точки зрения гомогенного общества, — всего лишь функция коллективного производства [8], критерии оптимальности которого, целевые функции, ограничения и т.п. определяет субъект, который видит себя на вершине управленческой иерархии, где он принимает  решения.

Гетерогенное общество состоит из неоднородной совокупности людей, каждый из которых – конкретный живой человек с его субъективными представлениями о мире (the man). Человек, коммуницирующий с другими людьми, осознаёт себя, вместе с ними, в одной или нескольких проблемных ситуациях, поскольку общество рассматривается как «калейдоскоп ситуаций». Интерсубъективность сознания побуждает людей совместно искать выход из сложившейся ситуации, для чего общими усилиями они должны создать разделяемую всеми «интеграционную платформу» знаний, используемую для принятия управленческих решений. При этом структура отношений между людьми строится на принципе лоурархии (lowerarchy) [2], когда «нижестоящие» элементы являются источниками ресурсов и власти для «вышестоящих», в отличие от жёсткой иерархической организации «сверху вниз», исходящей из диктата верховной власти. Лоурархия придаёт структуре общества гибкость и является основой его развития. Таким образом, если гомогенная модель общества изначально превращает людей в «однородную массу», то гетерогенное представление об обществе позволяет иметь дело с конкретным индивидом, являющимся одновременно и субъектом, и объектом управления, и учитывать его ценностные ориентиры и разнообразные интересы в процессах принятия решений об урегулировании проблемной ситуации, в том числе при выборе целей, задач, критериев и т.д. Иными словами, при таком подходе науку об организации процессов управления в развивающемся обществе необходимо строить на основе постнеклассической научной рациональности, учитывающей «соотнесённость получаемых знаний об объекте не только с особенностью средств и операций деятельности, но и с ценностно – целевыми структурами», поскольку «современная наука на переднем крае своего поиска поставила в центр исследований  уникальные, исторически развивающиеся системы, в которые в качестве особого компонента включён сам человек» [9]. Следует отметить, что  принципы постнеклассической рациональности положены в основу построения теории интерсубъективного управления [10], которую можно рассматривать как один из первых шагов на пути создания науки об управлении развивающимся обществом.

3    Трансформация общества выживания в развивающееся общество

Одной из наиболее значимых проблем любого общества является проблема согласования индивидуальных и групповых интересов людей. Из каких соображений отдельно взятый человек, имеющий субъективное представление о мире и собственную шкалу ценностей, будет действовать в интересах группы, на благо общества, «вплетаясь» в социальную ткань? Адам Смит дал ответ на этот вопрос, сформулировав концепцию «экономического человека» и постулировав, что в обществе выживания  люди связаны разделением труда как единственным способом удовлетворения их потребностей. Работая на себя, человек одновременно работает и на общество. Такой механизм согласования личных и общественных интересов И. Кант назовёт впоследствии «автоматом», обеспечивающим «патологически вынужденное согласие» в обществе, поставив задачу гуманизировать его, превратив в «моральное». Движение в этом направлении он будет считать основной целью всей истории человечества, которое будет вечно стремиться и приближаться к ней, но не имея шансов полностью достичь её [5].

Однако отсутствие надежды на осуществление мечты о вхождении в «светлое будущее» вовсе не означает, что к  этой цели не нужно стремиться, поскольку в противном случае жизнь в человеческом обществе будет сопровождаться катастрофами и социальными потрясениями всё возрастающей силы. Процессы управления в обществе должны быть организованы таким образом, чтобы исключать, по возможности, всякое проявление зла, чтобы принимаемые решения были направлены на достижение благих целей, связанных с повышением качества жизни людей. А сделать это можно только при условии повышения уровня культуры как отдельных людей, так и общества в целом.

Культура – это «система исторически развивающихся надбиологических программ человеческой жизнедеятельности (деятельности, поведения и общения), обеспечивающих воспроизводство и изменение социальной жизни во всех её основных проявлениях» [5]. В таком широком понимании культура включает в себя нравы и обычаи, язык и письменность, науку, технику, искусство, экономику, постановку воспитания, религию, общественно – политическое устройство общества и т.д. [11]. Культура не только хранит и транслирует социальный опыт, передавая его из поколения к поколению, но и «генерирует новые программы деятельности, поведения и общения, которые, реализуясь в соответствующих видах и формах человеческой активности, порождают реальные изменения в жизни общества» [5].

Человек, будучи творением культуры, вместе с тем является и её творцом. Он становится личностью только благодаря усвоению транслируемого в культуре социального опыта, но человек способен изобретать и новые образцы культуры, которые могут соответствовать социальным потребностям. В этом случае они включаются в культуру и начинают программировать деятельность других людей. Индивидуальный опыт превращается в социальный, и в культуре появляются новые состояния и феномены, закрепляющие этот опыт [4]. Человека, который не только придерживается принятых в обществе культурных норм (что делает «культурный человек»), но и участвует в создании новых образцов культуры, будем называть «человеком культуры». Человек культуры является ключевой фигурой в развивающемся обществе, находящемся «за пределами социализма и капитализма» [2]. Ведь чем динамичней общество, тем большую ценность обретает уровень культурного творчества, адресованный к будущему [4]. В таком обществе каждый человек культуры должен стремиться к преумножению производимого им персонального культурного наследия (а не просто к личному обогащению) и, как следствие, к повышению культурного потенциала общества в целом (а не только «богатства народов») с помощью «невидимой руки рынка культуры».

Последний тезис, по существу, представляет собой видоизменённую классическую формулу Адама Смита, которая работает и в современном мире, «где результатом и целью экономической жизни являются потребляемые всеми потоки товаров и услуг», хотя в «Богатстве народов» он «обращался к своей эпохе, излагая в этом труде доктрину, которая должна помогать при управлении империей» [1]. Если же заглянуть немного вперёд, то можно увидеть всё возрастающую роль культуры (в широком смысле) в жизни общества, которая выражается, в частности, в проявлениях инновационной активности практически во всех сферах человеческой деятельности. Это означает, что общество выживания постепенно трансформируется в развивающееся общество, а «экономический человек» — в «человека культуры».

4    Эвергетика

Как уже отмечалось в разделе 1, Н. Винер  видел основные результаты кибернетизации общественной жизни в удовлетворении насущных потребностей человека и его духовных запросов, в творческом развитии человека и обеспечении его безопасности и т.п., которые, к сожалению, не были достигнуты, в большей степени, по причинам методического характера: исследования базировались на принципах классической научной рациональности, которая имеет ограниченные возможности  при решении задач управления обществом. Постнеклассический подход открывает новые возможности построения науки об организации процессов управления в развивающемся обществе, «возвращая» человека в теорию, из которой он был исключён классической наукой об управлении, а это означает, что новая наука должна быть связана с ответами на вопросы о смысле и назначении человеческого бытия, использовать в своём арсенале средств духовные и нравственные категории. Главным «действующим лицом» этой науки должен стать человек культуры, устремлённый к совершению благих действий.

Исходя из изложенных соображений, науку об организации процессов управления в развивающемся обществе предлагается назвать эвергетикой, поскольку «эвергет» по-гречески означает «благодетель», и дать ей следующее определение: эвергетика – наука об организации процессов управления в развивающемся обществе, каждый член которого заинтересован в преумножении производимого им культурного наследия, влекущего за собой повышение культурного потенциала общества в целом и, как следствие, увеличение доли нравстенных управленческих решений и соответствующих им благих действий в общественной жизни. Эта междисциплинарная наука должна опираться как на гуманитарные и социальные науки, так и на теорию управления, информатику и на некоторые другие дисциплины, относящиеся к разряду точных наук. Такая полипредметность связана с тем, что в эвергетике человек рассматривается, с одной стороны, как субъект, вооружённый методами и средствами исследования ситуаций и принятия решений по их урегулированию, а с другой стороны, — как объект воспитания, обучения, формирования мировоззрения и умения коммуницировать с другими людьми и т.п.

Здесь уместно отметить, что эвергетика могла бы базироваться на трудах ученого - обществоведа Карла Поланьи, ставившего своей целью «поиск «третьего пути», создание теоретической основы идеального общественного устройства, где человек является главной ценностью» [12]. К. Поланьи исходил из того, что люди взаимодействуют друг с другом на основе трёх принципов: дарообмена (реципрокности), централизованного перераспределения (редистрибуции) и рынка. Причём, если рыночные отношения предполагают взаимную калькуляцию выгод и издержек, то обмен дарами осуществляется без гарантий возмещения затрат в будущем (можно говорить только об ожидании каких – то возможных ответных действий). Тем не менее, как считал Поланьи, рыночная система для своего удовлетворительного функционирования требует соблюдения культурных (нерыночных) факторов – честности, трудолюбия, ответственности, доверия партнёров и т.п. Сама же рыночная система разрушает эти признаки культуры, доставшиеся ей от предшествующих социально – экономических формаций, способствуя нестабильности общества. Поэтому возможность обеспечения гуманного существования человечества Поланьи видел в «культурной революции, позволяющей подчинить экономику человеческому сообществу» [12].

Заключение

Правомерно задать вопрос: зачем вводить новую науку, когда есть её предшественница – кибернетика, которая ещё в середине прошлого века ставила подобные задачи по управлению обществом? Дело в том, что, первоначально возведённая в ранг новой философии и методологии науки, кибернетика не решила этих задач и не оправдала взятых на себя обещаний, что привело, в конечном счёте, к «крушению мифа о кибернетическом чуде, способном решать все мыслимые проблемы бытия», а кибернетика «была тихо предана забвению и незаметно ушла из стана научного познания» [13]. Поскольку многие проблемы управления обществом так и остались нерешёнными, предлагается начать исследования в рамках эвергетики – науки об организации процессов управления в развивающемся обществе, базирующейся на постнеклассической научной рациональности и ориентированной на «человеческое отношение к человеку», или, как писал Н. Винер в заглавии его книги, опубликованной в 1950 году, «The Human Use of Human Beings».

Благодарности

Автор выражает благодарности члену – корреспонденту РАН Д.А. Новикову, д.т.н. С.В. Смирнову, д.т.н. П.О. Скобелеву, д.т.н., профессору Н.Б. Филимонову за ценные советы и замечания, высказанные в процессе работы над статьёй, и к.филол.н., доценту Л.И. Шевченко за помощь, оказанную при выборе термина «эвергетика».

Список литературы

[1]      Роберт Л. Хайлбронер. Философы от мира сего. – М.: Астрель: CORPUS, 2011. — 432 с.
[2]      Расселл Л. Акофф. За пределами социализма и капитализма: развивающееся общество. – Проблемы управления в социальных системах, том 1, выпуск 1, 2009, с.112 – 140.
[3]      Норберт Винер. Кибернетика и общество. – М.: Издательство иностранной литературы, 1958.
[4]      Всемирная энциклопедия: Философия. – М.: АСТ, Мн.: Харвест, Современный литератор, 2001. – 1312 с.
[5]      Новая философская энциклопедия ( в четырёх томах ). – М.: Мысль, 2010.
[6]      С.Г. Кара – Мурза  Кризисное обществоведение. Часть первая. Курс лекций. – М.: Научный эксперт, 2011. – 464 с.[7]      А.Ф. Зотов. Современная западная философия. – М.: Проспект,2010. – 608 с.
[8]      Современный философский словарь. – Лондон, Франкфурт – на – Майне, Париж, Люксембург, Москва, Минск/ «ПАНПРИНТ», 1998.
[9]      В.С. Степин, В.Г. Горохов, М.А. Розов. Философия науки и техники. – М.: Гардарики, 1996.
[10]   В.А. Виттих. Введение в теорию интерсубъективного управления. – Сама-ра: Самарский научный центр РАН, 2013, — 64с.
[11]    Философский энциклопедический словарь. – М.: ИНФРА – М, 1997. – 576 с.
[12]    Н.А. Розинская, Ю.В.Латов. Введение. Труды и дни Карла Поланьи (1886–1964). – В сборнике ««Великая трансформация» Карла Поланьи: прошлое, настоящее, будущее» (под общей редакцией Р.М. Нуреева). – М.: ГУ–ВШЭ, 2007, с.11 – 21.
[13]    Е.Д. Теряев, Н.Б. Филимонов, К.В. Петрин. Мехатроника как компьютерная парадигма развития технической кибернетики. – Мехатроника, автоматизация, управление, № 6, 2009, с. 2–11.