Чтобы более глубоко познавать («мыслить») этот мир, нужно
сперва познать само мышление, его возможности и ограничения.
Поэтому вариантов выхода из современной сложности только два:
либо продолжение «рефлексии с поиском формальных моделей мира»,
либо «всесторонний (т.н., междисциплинарный) и когнитивный» подход

Свободный рынок, демонстрировавший свою эффективность на протяжении почти 300 лет его активного существования, имеет два основных регулятора, позволявших ему быть устойчивым и продуктивным, и выводить, при помощи так называемой «невидимой руки свободного рынка» [1,2], экономику из всевозможных проблемных, и даже, иногда, из затяжных кризисных ситуаций. Одним из этих регуляторов является самоорганизация, которая, как и в живой природе (например, как в среде клеток или животных), позволяет осуществлять отбор лучших, наиболее жизнеспособных вариантов существования или развития, перераспределять ресурсы к наиболее предприимчивым операторам рынка. Второй регулятор свободного рынка — это нормы и институты регулирования, обеспечивающие, в соответствии со стратегией развития общества, снижение различных, в том числе экономических, рисков, обеспечивающие ограничение роста деструктивных операторов рынка и соответствующих, негативных для рынка, технологий. Имеются в виду такие деструктивные операторы и технологии, которые не столько стимулируют развитие остальных операторов и рынка в целом, сколько разрушают их. Совместное «согласованное» воздействие этих регуляторов, в основном, и обеспечивает устойчивость и эффективность рынка и отдельных его «участников», как социальных систем, то есть, систем с социальными, в том числе, экономическими, отношениями; это такие системы, как общая экономика в целом (интегральные экономические процессы), сектора или отрасли рынка, предприятия, государственные структуры и т.д..

Всегда были и будут технологии рынка, которые в принципе с трудом регулируются свободнорыночными регуляторами, такие, как, например, технологии, характерные для монопольной стадии развития бизнеса, или некоторые технологии банковского бизнеса. Высокий уровень сложности регулирования таких технологий демонстрирует, в частности, реальная потребность создавать и постоянно обновлять огромные по объемам документы антимонопольного законодательства в некоторых развитых странах Запада. На сегодня влияние таких технологий стало деструктивным для рынка, поскольку институты и нормы не успевали постоянно и адекватно реагировать на их негативную для экономики деятельность, во многом, по причине слабой прогнозируемости многих сложных современных экономических процессов. А это привело к существенному выкачиванию ресурса из реальной экономики, а именно, к выкачиванию ресурса из бизнеса производства продуктов и услуг широкого спроса, из государственных бюджетов, из домохозяйств, и, в основном, в пользу крупного капитала [3-6]. Сегодняшнее усложнение экономических процессов способствовало, параллельно этому, укреплению таких сильных операторов рынка, которые не столько стимулируют экономическое развитие, сколько увеличивают затратные и иные барьеры для рынка реального сектора, оперирующего широким спектром востребованного ресурса, и, также, обедняют производство этого сектора, уже в его ресурсных потребностях. Всеми этими, деструктивными для развития экономики факторами, обуславливается, наряду с экономическими спадами, рост имущественного расслоения общества и конфликтов в нем. Применяемые сегодня инструменты или меры регулирования экономики, как правило, малоэффективные, либо слабо прогнозируемые. Кроме того, нарастают противоречия, и далеко не конструктивного для решения текущих проблем экономики качества, в экспертной и научной среде, в частности, между либерально-рыночными экономистами, «государственниками», приверженцами идей управления экономикой со стороны общественных институтов, «социалистами»…

Наиболее сложные социальные системы стали непрогнозируемыми, неуправляемыми. Такие «сложные в управлении» системы, в отличие от систем, которые и в настоящее время можно считать «относительно управляемыми», уже не могут эффективно изменяться под воздействием регуляторов свободного рынка, как это происходило  раньше, например, даже 20, или 40, лет назад [1,2,7]. К таким сложным в управлении системам (или, хотя бы, к «критичным» технологиям их активности) требуется иное отношение, нежели просто их регулирование нормами-институтами [7,8]. Самый мощный потенциал роста экономики, который сегодня заложен в ресурсных возможностях крупного капитала, не удастся реализовать (не удастся привлечь крупный капитал в реальное производство) без «скрупулезного» воздействия со стороны государства или же других общественных институтов. Рыночные регуляторы, в принципе, в состоянии справиться с различными финансовыми и монопольными проблемами; равно как и с криминалом (в том числе, и с коррупцией); с рисками, порождаемыми глобализацией рынка и углублением разделения труда; с последствиями необеспеченного потребления, например, с дисбалансами таких основных параметров экономики, как спрос, доходы, предложение; со спекулятивными пузырями; с некомпетентностью власти; с иными, по сути, «лежащими на поверхности» факторами, которые принципиально поддаются урегулированию возможностями самоорганизации общества, его норм-институтов, управляющих воздействий, то есть, возможностями «реакции» общества, его рефлексии, наработанной его развитием. При явном проявлении вышеперечисленных и подобных им проблем для рыночной экономики, регуляторы рынка имеют достаточно возможностей выводить рынок из создаваемого ими кризисного состояния. Однако, регуляторы свободного рынка оказываются не в состоянии эффективно оперировать рыночными процессами при непрогнозируемости экономики, в условиях существенного влияния слабо регулируемых технологий рынка, и при сильном влиянии разрушающего рынок качества сильных операторов. Регуляторы свободного рынка, какими бы они не были совершенными, оказываются особенно несостоятельными в условиях современной сложности, в том, чтобы справиться с этими «дополнительными» обстоятельствами; так как, в данном случае существенно падает сама эффективность регуляторов, их рефлексия. В этом смысле, не следует «надеяться на лучшее», что в современной кризисной ситуации, как об этом часто говорят, «просто накопилось много негатива, тех самых проблем, лежащих на поверхности, с которыми мощные рыночные механизмы пока с трудом справляются, но, всё же, как это, и не раз, подтверждалось историей, справятся». Нет, могут и не справится в современной сложности управления, поскольку в этих обстоятельствах сами механизмы качественно ослабли.

Относительно рыночного качества российской экономики. Трудно спорить с тем, что в нашем рынке сегодня присутствует много государства, а в условиях современной высокой и постоянно растущей сложности экономики, государство становится ещё более неэффективным управленцем экономических процессов. Однако, это не означает, что нужно просто позволить историческому маятнику качнуться в противоположную его крайность, и провести, например, полную либерализацию российской экономики. Это недопустимо, хотя бы потому, что в этой крайности мы неизбежно столкнемся со значительными проблемами (уже присущими западной экономике): с нерегулируемыми технологиями перераспределения ресурса, точнее, с их много большей «выкачивающей ресурс» активностью, чем та, которая присутствует в российской экономике сегодня [6]; с укреплением деструктивного качества сильных операторов рынка, разрушительного для него [4]; с гораздо большей непрогнозируемостью экономических процессов [4,6].

Качество «современной эпохи», его акценты; и особенности вызова: 1.«Абсолютная истина сегодня в том, что разные слои общества имеют свои истины, различающиеся существенно друг с другом» (изречение известного советского и российского ученого в области управления, Спартака Петровича Никанорова). Этим характеризуется растущее расслоение, противоречия, конфликты в обществе. 2.Современные технологии решения задач, — и интеллектуальные, и технические, — опережают технологии постановки задач, или, как сформулировал эту проблему С.П. Капица [9], «современные развитые производственные силы существенно обгоняют производственные отношения». Эффект этого «отставания возможностей управления» проявляется в непрогнозируемости интегрированных экономических процессов, в росте проблем оперирования-управления наиболее сложными социальными системами. 3.Современная высокая технологическая сложность в большинстве областей и видов деятельности общества, привела к тому, что интеллектуальных, мыслительных, «данных Природой, историей и привычками» [10,11], возможностей человека в оперировании системами уже недостаточно для эффективного познания-управления-прогнозирования.

Отличие текущего кризиса от т.н. циклического. Одна из основных технологий выхода из кризиса, экономия издержек, не была активной с самого начала текущего кризиса, и сегодня она больше навязывается, в основном властью, и инициируется, в основном, кредиторами. Например, поддержка наиболее «кризисным» южным странам в Европе обещается в обмен на сокращения бюджетных расходов. Другая антикризисная технология, так называемая технология инновационных усовершенствований, тоже не была в течении этого кризиса более активной, и даже просто более востребованной, по сравнению с докризисным периодом. Зато технология перераспределения ресурсов стала, в кризисе, качественно более мощной (за первый год кризиса число миллиардеров и мультимиллионеров в мире выросло также существенно больше, «на пустом месте», как охарактеризовал это событие, далеко не бедный предприниматель и исследователь, Дж. Сорос [7]). Это явное превалирование технологий перераспределения ресурса и есть, в основном, следствие современной сложности управления, а не столько результат активности «теорий заговора»; интересов крупного финансового или монопольного капитала; дисбалансов, необеспеченных доходами; и прочих подобных, негативное для экономики, факторов, которые в принципе является регулируемыми. Более того, наблюдаемое сегодня на российском и мировом рынках значительное проявление самих этих негативных факторов, во многом тоже связано со сложностью управления.

Три качества категорий оперирования в процессе познания. В процессе познания, управления, прогнозирования, человек имеет дело с ментальными моделями мира (или с мыслительными моделями управляемой или прогнозируемой им, человеком, системы и её окружения; в том числе, с не полностью определенной, интуитивной картиной мира); с формальными моделями мира (закономерностями, аналогиями, теориями; и системы, и окружения); и с практическими знаниями о мире (с онтологией системы; в таком определении онтологии, как «совокупность понятий и причинности»). Как правило, вначале любого познавательного процесса практические знания почти сразу переводятся в формальные модели, и управление системой уже происходит на уровне оперирования её формальными моделями, например, на уровне их подбора и корректировки. Здесь, конечно, неизбежна «поддержка» интуиции (не полностью определенных ментальных моделей). Однако, имеет место, хоть и относительно редко, такой подход в познании, когда подбор формальных моделей отодвигается на второй план, и, в основном, оперируют практическими знаниями, как правило, интегральными. Такая задержка перевода знаний практики в формальные модели, в быту, обычно, называется «разобраться более полно, шире, глубже», а распространенный непременный подбор формальных моделей — «найти аналогии». В тех самых случаях, когда влияние ментальных ограничений оперирования системами является существенным (например, когда длительное время не удается достичь доопределения сложной социальной системы до уровня эффективного управления ею), тогда управление системой, как оперирование её формальными моделями, не дает адекватных представлений системы и прогнозов её поведения. В этом случае появляется потребность в построении междисциплинарных представлений системы и её окружения, но только не на основе формальных моделей, а на основе интегральных практических знаний. Такой подход «разобраться» на основе оперирования междисциплинарными практическими знаниями (с объективно неизбежным участием интуиции, как ментального, не полностью определенного, понимания мира) есть «необходимое условие» улучшения адекватного управления, прогнозирования, или, в целом, познания. Данное «необходимое условие», согласно вышеизложенному, актуально для наиболее сложных социальных систем, как неуправляемых в рамках обычного подхода оперирования формальными моделями. Для объединения ментальных возможностей оперирования системой (увеличения порога возможностей человека, как и коллектива, оперировать системой), дополнительно к «необходимому условию», требуется выполнение «достаточного условия»: обеспечения устойчивого соответствия формальных междисциплинарных представлений оперируемой системы пониманию. Соответствие, здесь, это совпадение представления и понимания, или улучшение понимания; как это известно из наблюдений Канта [12]: есть знания, и есть понимание, и бывает соответствие между ними. Для обеспечения такого соответствия представлений пониманию, когда функции управления системой можно, фактически, разделять на уровне мышления (чего невозможно добиться ни обучением, ни «договором», ни принуждением), представления должны быть «обеспеченными»: построенными в обеспеченном базисе. Построение представления в обеспеченном базисе означает использование в нем только полностью определенных и полностью неопределенных (как, например, интерфейсы принятия решений) базовых представлениях, без ценностей и концепций-теорий [3-5]. Следует обратить внимание на тот факт, следующий из предложенного здесь анализа, что потребность специального, целевого построения междисциплинарных формализованных представлений предметной области (системы) возникает, реально, только тогда, когда система принципиально неуправляемая, а «в пределе», когда имеет место влияние ментальных ограничений оперирования взаимосвязанными сущностями, то есть, системами.

Относительно определения междисциплинарных исследований и представлений. На примере анализа изысканий Allen F. Repko, изложенных в его книги «Interdisciplinary Research. Process and Theory” [13]. Краткое содержание указанной  публикации: Приводятся определения и пояснения того, что такое междисциплинарные представления, как их строить, в чем состоит «проблема их непонимания и чего не касаются междисциплинарные исследования». Предложено достаточно системное изложение предмета междисциплинарных изысканий, в целостных философских основах  этого понятия. Однако, основания «междисциплинарной» темы, предложенные Repko, не являются первопричинными в том смысле, что любое представление этого мира, как и любая специальная наука, являются междисциплинарными изначально, и остаются таковыми при оперировании ими, например, при их корректировке, а «степень адекватной интеграции комплексного представления любой сложной системы, как и корректность объединения концепций и моделей частей этого представления в целое, определяются ментальными возможностями человека в оперировании этой системой» [4,5]. Иными словами, актуальность междисциплинарной исследовательской темы заключена не в определении понятия междисциплинарных представлений или исследований, и не в том, как их нужно строить, а в том, где и почему такие формальные междисциплинарные представления востребованы, как незаменимые, и в чем проблема построения таких представлений, как адекватных предметной области. А данный, хоть и относительно системный, подход к проблеме междисциплинарных исследований, предлагаемый Allen F. Repko, а также и многочисленными экспертами, которые сегодня позиционируют себя в качестве «конвергентных» исследователей, в том числе, и в области экономики, напоминает подход к сложным системам через туманное и неубедительное описание характеристик сложности (неопределенность, нелинейность, эмерджентность, основания бифуркаций…). Т.е., такой достаточно распространенный, и во многом общепринятый, подход представляется поверхностным, и не конструктивным. Существует, также, подход к междисциплинарным исследованиям и к их применению, основанный на концепции функциональных систем [14]. Однако, и этот научный подход представляется сомнительным как основание для конструктивного нового направления исследований и создания новых действенных инструментов; поскольку в Природе итак всё эволюционное и «разумное» развивается (и развивалось всегда) в русле функциональности систем, т.е., в русле отбора и выживания актуальных сущностей и их связей (которые мы, правда, не всегда понимаем), но в этом мире, особенно, в сложном современном обществе, далеко не всё является управляемым. Поэтому востребованность формальных междисциплинарных представлений становится исключительной только в такой сложности управления, как это было выведено и из предыдущего анализа, когда существенным является влияние ментальных ограничений оперирования системой.

«Сверхзадача». Институциональное разделение технологий рынка. Формирование институтов оперирования-управления нерегулируемой (не поддающейся эффективному регулированию в рамках свободного рынка) частью экономики и рынка. Создание новых технологий управления для обеспечения эффективной работы (эффективности воздействия) этих институтов. В частности, создание таких когнитивных технологий управления, которые способны увеличивать природные мыслительные возможности оперирования системами, и которые основаны на подходе взаимодействия не с моделями, а с междисциплинарными практическими знаниями и с их представлениями. Решение подобных задач, в том числе, способно понизить уровень противоречия в научной и экспертной среде, поскольку позволяет в значительной мере гармонизировать и объединять позиции либералов, «государственников», «управленцев»… Также, такое решение существенно уменьшит сегодняшнее негативное влияние нерегулируемой части рынка на экономику. Что, в свою очередь, приведет к росту вероятности реализации всех ресурсных потенциалов развития экономики.

Технология со-управления. Более 15 лет нами проводились исследования на основе построения «инструмента (модели) для руководителя» для реальных организаций, в основном, предприятий среднего и крупного бизнеса. В начале 2000-х годов, по итогам 4-х летней работы, была сформулирована постановка задачи: «Понять востребованность устойчивого инструмента для руководителя, каков он должен быть и в каких социальных системах наиболее востребован, и именно, как устойчиво, постоянно необходимый». Такое целеполагание вылилось, по сути, в «институциональный эксперимент», с цепочкой промежуточных институтов исследования, с корректировкой основной задачи и способов и средств, по результатам проводимых практических исследований. От апробации предложений для первых лиц и определения восприятия ими таких «моделей бизнеса для руководителя», до целевых исследований мышления, его возможностей и ограничений в процессе управления. Многие результаты проведенных исследований докладывались на научных конференциях, российских и международных, также, были опубликованы в журналах и в Интернет-ресурсе (см., например, в [3-6]) Основной проблемой внедрения такого инструмента был его относительно короткий «период актуальности». Все первые лица, из более чем 200 предприятий (российских и западных), с которыми мы мели дело, демонстрировали неподдельный интерес к предлагаемому нами инструменту. Однако, даже с теми из них, с кем общение заканчивалось договором на «построение модели для руководителя», даже с «прямой» отладкой работы инструмента, через короткий срок (3-9 месяцев, и иногда даже раньше) интерес руководителя к постоянному использованию этого инструмента (даже с оперативной корректировкой на новые знания и изменения внутренней и внешней среды) постепенно спадал. И работа заканчивалась, пусть и качественной, но, по сути, «разовой» консалтинговой услугой. Желание понять, каким должен быть инструмент для руководителя, чтобы был востребован не разово, и где может быть необходимо такое «интеллектуальное обеспечение управления», и нужно ли вообще, такое «дополнение» к существующим высокоразвитым IT-сервисам, явилось основанием для вышеуказанной постановки задачи (ремарка: непосредственными продвинутыми пользователями IT на любом крупном предприятии являются отнюдь не первые лица). Результатом проведенных исследований явилось то, что этот инструмент востребован в наиболее сложных социальных системах, начиная от интегральной экономики (как социальной системы) и её секторов-отраслей, до высокотехнологичных программ или международных научных проектов, проектов крупных корпораций, когда в таких системах существенное влияние, на их деятельность и её прогнозирование, оказывает сложность управления, как проявление длительного влияния ментального ограничения в оперировании не полностью определенными взаимосвязанными частями системы. А сам такой инструмент — это технология управления, которая увеличивает ментальные возможности человека в оперировании системами. Добиться такого, по сути, ослабления ментальных ограничений можно разделением ответственности двух равноправных руководителей (или двух коллективов, которые реализуют управление социальной системой — первые лица, замы, эксперты…). Эффективным и логичным является следующее разделение ответственности между этими руководителями (или их коллективами): ответственность за обеспеченность (см. выше) представлений системы и её окружения, и ответственность за развитие (за построение актуальных вариантов развития, за выбор вариантов и принятие решений, за учет ценностей). Общей методологии построения программной версии обеспеченных представлений для технологии со-управления не существует, — практически для каждой организации такая методология строилась отдельно, и была индивидуальной, даже программные средства для реализации технологии в разных организациях также подбирались индивидуально.

«Коллективное» качество технологии со-управления. Данная технология, по сути, является не индивидуальной, поскольку соответствует пониманию, фактически, всех лиц к ней причастных; и она, кроме этого, может быть инструментом научного познания и экспертизы, например, при построении междисциплинарных представлений группой ученых или экспертов. Данное коллективное качество технологии со-управления находится в полном соответствии с тем, что управление есть коллективный процесс мышления (как «мыслительная возможность человека, сильно зависящая от обмена пониманием» [3,4]); коллективное мышление руководителей, их замов, их же экспертов или «советников», или, даже, конкурентов. Однако, возможности коллективного управления остаются ограничены «сверху» ментальными возможностями (оперирования системами) «одной головы», одной «ментальной единицы» [3-5]. Само индивидуальное управление, если такое попытаться реализовать, редко достигает верхнего, порогового уровня ментальных ограничений оперирования. В то же время, другая мыслительная возможность, как память, носит индивидуальное ментальное качество, и, к примеру, коллектив из 10 человек может, в пределе, оперировать, условно, с 1500 социальными сюжетами (150 — это число Данбара, определяющее средний для человека объем максимально возможной памяти, как среднее количество устойчиво поддерживаемых человеком социальных связей [15,16]), но может оперировать только отдельно с каждым из этих сюжетов. И косвенным, но «эпохальным» подтверждением коллективного качества управления в социуме является следующий эмпирический факт: человеческое ментальное ограничение «эффективного оперирования связанными сущностями» имеет почти в два раза большие количественные показатели его верхнего порога, чем у животных [10]. Данный факт, очевидно, связан с его, человека, достаточно развитыми возможностями в коммуникациях, с его более развитыми возможностями «обмениваться и формализовать понимание», чем у животных, и в меньшей степени связан с «более активной у человека моторикой рук» (как это, иногда, полагают в антропологических и когнитивных науках). Для созданной социумом современной сложности, недостаточно оказалось природных ментальных возможностей только рефлексии («реакции на возмущения») и коммуникации («обмена-формализации понимания»), для эффективного познания, управления и прогнозирования. Именно это, скорее всего, и наблюдается сегодня на примере затянувшегося кризиса, почти хаоса, в экономике. Поэтому технологии объединения ментального ресурса (разделения на уровне мышления функций управления), которое и реализует предложенная в нашей работе технология со-управления, находятся в русле востребованного сегодня развития качественно новых интеллектуальных возможностей человека, и новых инструментов социума.

Более простых и методически регламентированных ответов на вопрос «Что делать?» ожидать, в условиях современной сложности, как это показано выше, не следует, если, конечно же, не рассматривать военно-революционных и катастрофических сценариев. «Традиционная» феноменологическая редукция практических знаний до управляемых моделей и теорий уже шестой год как демонстрирует свою слабую эффективность в разрешении современного, качественно сложного кризиса мировой экономики.

О причинах кризиса. Нельзя не согласиться с тем, что современный кризис впитал в себя множество причин его возникновения, и, в этом смысле, совершенно справедливым будет причисление его к кризису системному. Носителями этих причин могут быть не только конкретные исторические или даже политические факторы, но и факторы общего, «фундаментального» характера, такие как необеспеченный доходами спрос, дисбалансы и созданные ими долгосрочные и «короткие» пузыри и большие долговые проблемы; как коррупция-криминал; как интересы крупного монопольного или финансового капитала; как явно нерациональное присутствие власти там, где его не должно быть и отсутствие в тех случаях, где необходимо её участие; как увеличение рисков с ростом глобализации рынка и мирового разделения труда; как и иные негативные факторы, которые уже стали очевидными и могут считаться как вполне лежащими на поверхности. Однако, все эти факторы могут в принципе регулироваться механизмами свободного рынка, нормами и институтами регулирования, управляющими или контролирующими воздействиями со стороны, например, государства. Возникает вопрос, почему же тогда были допущены в мировую экономику все эти негативные обстоятельства в таком критическом количестве и качестве, и почему существенным стало влияние на экономику слабо регулируемых технологий рынка и разрушительного качества сильных операторов рынка, которые выкачивали из экономики ресурс в значимых объемах и создавали барьеры развития для реального производства, и которые ещё до сегодняшнего кризиса не проявлялись столь негативно? Ответ на этот комплексный вопрос можно сформулировать тоже комплексно: первопричиной современного сложного и длительного экономического кризиса, как и первопричиной «накопления» большого количества негативных для рынка факторов, является сложность управления, которая связана с существенным влиянием ментального ограничения человека в оперировании системами. Данная сложность управления, также, стала и основополагающей причиной непрогнозируемости экономических процессов в наиболее сложных социальных системах, как например, процессов макроэкономических, как и во многих отраслях экономики, в крупных корпорациях; и причиной качественного падения эффективности регулирования свободнорыночных механизмов в таких наиболее сложных социальных системах. Надежда на «упрощение» современной сложности, в условиях разнообразных и высокоразвитых технологий деятельности общества, как и надежда на скрупулезную борьбу с накопившимся негативом в экономике, которая, конечно же, необходима, и уже приносит некоторые положительные, в основном, тактические, результаты, так же как и надежда на восстановление эффективности регуляторов свободного рынка, представляется сегодня совершенно не убедительной. Активность же новых создаваемых, как и предполагаемых к воплощению, общественных институтов управления и надзора над экономическими процессами и инструментами, так же столкнется с этой когнитивной проблемой, с обозначенной сложностью управления. И уже даже особо не важно, насколько эта сложность стала основной причиной такого мощного проявления вышеозначенных негативных факторов, а важно то, что разрешение данного сформировавшегося системного кризиса без разрешения сложности управления, представляется просто невозможным.

Основные выводы. В современном рынке присутствуют такие наиболее сложные социальные системы (предприятия, сектора рынка и т.п.) и технологии их деятельности, которые непрогнозируемые и не поддаются управлению, в рамках существующих инструментов (технологий) обеспечения управления этих систем, и обеспечения регулирования их деятельности нормами-институтами. Основными причинами такой сложности управления являются природные ментальные ограничения человека в его возможностях оперировать-управлять системами (взаимосвязанными сущностями), и влияние этого ограничения на эффективность прогнозирования поведения социальных систем. Данная, так называемая, когнитивная, сложность управления существенно способствовала укреплению и развитию негативных для экономики и свободного рынка факторов, что, по большей части, и предопределило формирование такого системного современного кризиса, разрешение которого уже не будет возможно без разрешения этой сложности управления. Предложена технология со-управления, способная увеличивать ментальные возможности в оперировании системами, и, благодаря этому, позволяющая качественно улучшать управление социальными системами (улучшать управление и прогнозирование, которое является коллективным процессом мышления). Технология со-управления позволяет строить междисциплинарные представления, которые адекватны реально происходящим в социальных системах процессам. Обосновано, что построение формализованных, адекватных реальности междисциплинарных представлений, по сути, актуально только в случае влияния ментальных ограничений оперирования системами.

Список литературы

[1]   Дж. Сорос. Открытое общество. Реформируя глобальный капитализм. Пер. с англ. – М., 2001, стр. 171.

[2]   Paul R. Krugman. The Conscience of a Liberal. — W.W. Norton & Co., 2007. 352 p.

[3]  Пунда Д.И. Когнитивная природа современной сложности управления.  // Труды СПИИРАН. 2011. Вып. 18. С. 320–335. // Постоянный адрес страницы: http://www.proceedings.spiiras.nw.ru/data/src/2011/18/00/spyproc-2011-18-00-14-rus.html

[4]   Пунда Д.И., Юсупов Р.М.. АКТУАЛЬНОСТЬ КОГНИТИВНЫХ ТЕХНОЛОГИЙ УПРАВЛЕНИЯ.  Экономические стратегии. №12. 2011. 72-79 с. http://www.inesnet.ru/magazine/mag_archive/free/2011_12/ES2011-12-punda-yusupov.pdf  http://spkurdyumov.narod.ru/puuuuuunnnnda.htm

[5]   Пунда Д.И. Модель управляемой экономики, как отражение качества современной сложности. // В трудах «XIV Международной конференции «Проблемы управления и моделирования в сложных системах» / (июнь 2012 г., Самара, Россия), Самара, Самарский научный центр РАН, 2012, стр. 201-210.

[6]   Д.И. Пунда. «Легкий» вариант ответа на вопросы «Что есть?» и «Что делать?». // В Трудах Всероссийской интернет-конференции «Инновационное развитие промышленности и его законодательное обеспечение». 13.10.2013  http://www.park.futurerussia.ru/extranet/conference/forum30/topic436/

[7]   Дж. Сорос. «Интервью Джорджа Сороса на канале Bloomberg TV», 21 сентября 2012. http://www.rideo.tv/video/15145/

[8]   Nouriel Roubini. «The Instability of Inequality». Project Syndicate, oct. 13, 2011. Интернет-ресурс http://www.project-syndicate.org/commentary/the-instability-of-inequality#EMpWF46kppBF3r67.99; Участие в сессии «Сценарии развития Украины – создай будущее», 21.09.2013. Интернет-ресурс http://pinchukfund.org/ru/news/10683/.

[9]   С.П. Капица.  «Об ускорении исторического времени». // Новая и новейшая история. № 6, 2004. http://vivovoco.rsl.ru/VV/JOURNAL/NEWHIST/KAPTIME.HTM

[10]   D.W. Read “Working memory: a cognitive limit to nonhuman primate recursive thinking prior to hominid evolution”// Evolutionary  psychology, Vol.6, p.676 — 714. 2008.

[11]    А.В. Марков, «Эволюция человека». В 2-х томах. Издательство Corpus, 2011 г.

[12]   И. Кант, «Критика чистого разума», т.3, Перевод Н. Лосского, М.: Мысль, 1994.

[13]    Allen F. Repko. «Interdisciplinary Research. Process and Theory». Part 1: Defining Interdisciplinary Studies. Second Edition. 2012 . 544 pages, SAGE Publications, Inc. http://www.sagepub.com/upm-data/43242_1.pdf

[14]    Yu.I. Alexandrov. «Structure and dynamics of individual experience: multidisciplinary description». On: «THE SIXTH INTERNATIONAL CONFERENCE ON COGNITIVE SCIENCE», KALININGRAD, RUSSIA, 23-27.06.2014. http://conf.cogsci.ru/eng/catalog.aspx?CatalogId=10310

[15]    Robin I. Dunbar. «Neocortex size as a constraint on group size in primates». Journal of Human Evolution, № 22 (6), 1992: 469–984pp.

[16]    Drake Bennett. «The Dunbar Number, From the Guru of Social Networks». Bloomberg Businessweek in New York. January 10, 2013. http://www.businessweek.com/articles/2013-01-10/the-dunbar-number-from-the-guru-of-social-networks