Помимо модели хирамы, возможны, конечно, и другие варианты сетевых структур в бизнесе, в том числе опирающиеся на биологические парадигмы сетевой организации. Для примера укажем на малое предприятие, которое функциоинирует в рамках эквипотенциальной (рыбной) парадигмы и, действительно, напоминает безлидерную стаю рыб по своей организации. Речь идёт о фирме 37 signals в г. Чикаго, производящей компьютерное программное обеспечение. Отличие от стаи рыб одного вида (и сходство со смешанными стаями рыб разных видов, скажем, каранксов и барракуд) состоит лишь в том, что малый коллектив работников децентрализованной сетевой фирмы поделен на подгруппы с различной специализацией. «У нас есть восемь программистов, но нет главного технического директора. У нас есть пять дизайнеров, но нет творческого директора» (Fried, 2011). Известную иерархичность структуре 37 signals придает наличие лидера команды (team leader), но и эта роль подвержена ротации – каждую неделю на должность формального лидера команды заступает новый сотрудник фирмы.

В рубрике «Приложения сетевых структур в бизнесе» следует вернуться к отмеченному в начале статьи характерному свойству сетей – их фрактальной организации. Часть бизнес-сети также является сетью, которая может состоять из ещё более мелких подсетей. В математизированной теории сетевых структур (network science) такая автомодельная (самоподобная) организация сети соответствует ее кластеризации. В типичной  сети есть плотные подсети с многочисленными внутренними связями («клики»), между которыми лишь сравнительно немного связей.

Фрактальность сетевых структур позволяет нам рассматривать их на социальных микро-, мезо- и макроуровнях. Непосредственно структура типа хирамы была рассмотрена нами до сих пор в основном на социальном микроуровне – уровне малых децентрализованных творческих команд, для которых прямо применимы инновационные психотехники группового творчества (мозговой штурм, ролевые и сценарные игры и много другое, см. ниже), в том числе и в приложении к бизнесу. Однако, аналогичные хираме структуры вполне работоспособны и на более высоких уровнях – вплоть до крупных предприятий и их альянсов, которые также могут формировать децентрализованные сети и структурироваться по принципу хирамы.

В частности, речь может идти о временных союзах фирм, готовых объединиться для выполнения определенной задачи, а затем разойтись, чтобы стать частью другого временного союза (Мильнер, 2006). В этой ситуации сетевые отношения между фирмами не являются ни стабильными, ни долговременными.

В то же время эти качества присущи структурам, которые и обозначаются в литературе как стабильные сети (Snow et al., 1992). Стабильные союзы формируются по неиерархическим принципам и среди малых и средних предприятий, классический пример представляет система сетей в области Эмилия-Романья в Италии (Powell, 1990). Аналогичные стабильные союзы фирм активно образуются и в современной России, причем степень их иерархичности (когда среди партнеров выделяются «крупные рыбы») или, наоборот, горизонтальности варьирует от ситуации к ситуации.

Особенно актуальный пример в условиях сегодняшней России представляют сетевым образом структурированные бизнес-кластеры, которые в явном виде могут воспользоваться организационным рецептом хирамы. В мире бизнеса кластер понимается как локально сосредоточенная группа взаимодействующих предприятий. Объединение в кластер обычно повышает рентабельность производства, минимизирует риски и ведет к улучшению конкурентноспособности предприятий и кластера в целом.

Как уже отмечено, структурой выбора для бизнес-кластера, основанного на сетевых принципах, может быть именно хирама. Но это фрактально организованная «хирама из хирам», «сеть из сетей». Она состоит не непосредственно из индивидов, а из организованных групп, причем особенно подходящими компонентами  являются малые сетевые структуры. Некоторые организации, входящие в состав сети, специализированы по направлениям работы и представляют коллективные аналоги частичных творческих лидеров простой хирамы. Другие организации функционируют по многим направлениям сразу — являются полипрофильными и служат аналогами тех членов хирамы, которые не лидируют ни в каком из направлений, но работают по нескольким направлениям сразу. Полипрофильные организации предоставляют поддержку специализированным «лидерским» организациям. Есть и целая «психологическая организация», которая, выступая коллективным психологическим лидером, ведает созданием гармоничных отношений и благоприятной психологической атмосферы внутри всей сети. Подобно внешнему лидеру малой сетевой группы  здесь действует «внешне-ориентированная организация», задача которой — налаживать связи вне границ сети второго порядка, возможно, с целью создания сетевой структуры третьего и более высоких порядков. Разумеется, возможны самые разнообразные варианты распределения ролей между организациями внутри крупной сети, также как и различные организационные принципы построения этих малых сетевых структур. Принципиально одно: каждая из внутренних субструктур открыта для внешних контактов на любом уровне. Например, «полипрофильная организация» может вступить в самостоятельное взаимодействие с внешней (по отношению ко всей большой сети) организацией. Более того, один отдельно взятый член «полипрофильной организации» может сотрудничать с представителями других организаций как первого, так и второго порядка.

Хирамы и цифровая экономика. Нет нужды говорить, что нашествие цифровой экономики радикально меняет бизнес во всем мире. Основным ресурсом становится информация. В условиях цифровой экономики виртуальные мгновенные сделки обусловливают, например, такой эффект как резкое усложнение цепей поставки товаров или услуг. И с этим эффектом и другими эффектами «цифровизации» все труднее и труднее справляются традиционные бюрократические корпоративные предприятия. Спасает положение отход от бюрократической организации бизнеса и прямое взаимодействие, например, поставщиков или дилеров между собой, но тогда необходимо заменить всегдашнюю конкуренцию виртуальных операторов на нечто относительно новое – на прямую кооперацию между ними с горизонтальным взаимодействием между автономными единицами.  В век цифровых технологий децентрализованные сетевые структуры, очевидно, получают новые импульсы к развитию, а вопрос о механизмах их успешной неиерархической координации (включая кратко рассматриваемые ниже психотехники)  приобретает особую актуальность.

К сказанному добавим, что сама хирама как организационная модель может рассматриваться как техника, способствующая не-иерархическому структурированию сетей. Для примера рассмотрим здесь же воображаемую сетевую структуру, посвятившую себя организации цифровых интеракций в бизнесе. Задача всей хирамы может быть подразделена, например, на следующие подпроблемы:

• Создание адекватной бизнес-модели в условиях превращения информации в основной ресурс, усложнения цепочки поставок, снижения стоимости всех услуг и высокой скорости обновления портфолио услуг
• Налаживание оптимальных отношений с клиентами в ситуации, когда «клиент становится божеством», а торговые площадки в Интернете не ограничены в размерах
• Трансформация OSS/BSS как этап «цифровизации» экономики.

Другой пример спектра функций частичных творческих лидеров в сети, когда задачей является не только создание виртуальных интеллектуальных продуктов, но и в первую очередь их продвижение на рынке, приведён нами в предшествующем разделе (о хирамах в сфере бизнеса). 

Потенциальная роль психотехник в условиях хирамы. В сетевых структурах, в том числе объединяющих специалистов в области цифровых технологий, возникает необходимость консолидации творчества  их участников с помощью психотехник, ведущих к усилению групповой сплочённости, доминированию общегрупповых целей и ценностей над индивидуальностью участников сети.

Важными для сетей психотехниками можно считать:

• Мозговой штурм, впервые предложенный Алексом Осборном в 1941 г. и включающий “систематическое усилие и организованную практику в целях генерации идей в группе… Обычный метод состоит в том, чтобы предложить небольшой группе обсуждать определенную проблему. Участники по одному высказывают идеи. Один участник группы записывает идеи и предложения на плакате или классной доске. Все воздерживаются от оценок. После мозгового штурма различные идеи и предложения рассматриваются и оцениваются, и группа принимает окончательное решение” (Михалко, 2015).
• Игровые техники, включающие ролевые игры (“имитация поведения какого-то человека или акт принятия роли части тела, животного, неодушевленного предмета или даже роли представления или понятия, например, такого, как страх, смерть, неуверенность”, (Вачков, 2001. С.60) и психодраматические техники.
  В литературе известно сравнение между наступающей цифровой эпохой и первобытным обществом. Современным аналогом пещер выступают при этом самодостаточные площадки общения «цифровиков», которые и образуют сегодняшнее подобие банд первобытных охотников-собирателей. Всякие аналогии хромают, и мы приводим здесь это сравнение в основном для того, чтобы подчеркнуть важность «примитивных» биосоциальных законов для оптимизации поведения и коллективного творчества в сетевых структурах, занятых цифровыми технологиями. Внедряясь в область биополитики, мы можем осторожно сопоставить ситуацию в хираме с таковой в первобытной общине, которая выступала как расширенная семья и сплачивала кроманьонцев и  более отдалённых наших предков, удовлетворяя следующие потребности и нужды (во многом роднящие нас с человекообразными обезьянами и другими приматами):
• потребность в самоидентификации, отждествлении себя с той или иной социальной группой с её базовыми ценностями (человек говорит себе: Я достоин самоуважения как член важной социальной общности, например, группы хранителей тотема или, в советское время, КПСС)
• потребность в защите от внешних угроз  — сеть хеджирует риски, способствует чувству безопасности как на индивидуальном, так и и на коллективном уровне (функция защиты территории)
• потребность в альтруистическом поведении, готовность к жертвенноиу поведению во имя всей сети
• нужда в поклонении сакральному вождю, который в децентрализованной сети не выступает в роли босса, диктатора, а лишь олицетворяет собой идейно-ценностный матрикс этой сети
• нужда в общении с представителями противоположного пола и в брачном поведении, которая может реализоваться не выходя за пределы сетевой структуры, служа дополнительным стимулом для эффективной групповой работы.

Именно сетевые структуры, особенно хирамы, позволяют в современных «цифровых» условиях обеспечить реализацию подобных биосоциальных потребностей; список частичных лидеров в хираме в таком случае дополняют духовным лидером (гуру), который и играет роль «сакрального вождя» без реальных лидерских полномочий.

Однако полная и конструктивная с точки зрения целей и задач сетевой структуры реализация перечисленных и подобных им базовых, во многом биологических, нужд и потребностей требует особых усилий на уровне всей структуры (и это входит в обязанности шаперонов и в функции психологического лидера в случае хирамы). Именно здесь необходимы изощрённые психотехники. Можно упомянуть нейро-лингвистическое программирование, которое во многом базирует свои техники на постановке так назыааемых «якорей», связывающих желаемый психологический эффект (например, достижение членами хирамы психологического состояния, обеспечивающего успех в работе над каким-либо проектом) с базовыми стимулами человеческой психики, нередко имеющими «животную природу».

Не менее важным для сетевых структур  является соответствие ролей частичных лидеров (творческих, психологического, внешнего лидеров) психотипам людей, берущих на себя выполнение этих лидерских функций. В данном отношении многообещающей представляется нейрохимическая классификация типов личностей в зависимости от преобладающих нейромедиаторов и гормонов (классификация предложена в работах Хелен Фишер, мы опираемся на публикацию Brown et al., 2013):

1. Люди с преобладающей ролью структур мозга (например, чёрной субстанции), работающих на базе дофамина и/или норадреналина — любознательные, энергичные, креативные: подготовлены к функции частичных творческих лидеров по попроблемам в рамках решаемой хирамой или подобной ей структурой задчи
2. Люди с относительным доминированием  серотониновых систем мозга (вентролатеральной префронтальной коры) —   осторожные, социабельные: составляют контингент для не являющихся лидерами генералистов, работающих с разными лидерами в хираме. Именно в применении  ним могут оказаться эффективными мотивирующие технологии на базе НЛП.
3. Люди с преобладающей ролью женских гормонов эстрогенов и окситоцина (нижняя лобная извилина и другие участки мозга) – доверяющие, коммуникабельные, способные к сочувствию (эмпатии): годятся для успешного исполнения функций психологического лидера или могут входить в состав мягко направляющих хираму шаперонов
4. Люди с особо высокой активностью мужского гормона тестостерона (теменная и затылочная доли коры мозга) – жёсткие, решительные, математически мыслящие: на этапе создания новой хирамы могут быть эффективными организационными лидерами, назначающими других частичных лидеров; если хирама уже сложилась, люди тестостеронового типа могут играть в ней негативную роль, так как склонны создавать иерархические, а не сетевые структуры.

Вне зависимости от применяемых психотехник и биосоциальных поведенческих законов, успех сетевых структур, в том числе и виртуальных, невозможен без участия уже упомянутых выше шаперонов. В их задачи может входить стимулирование развития децентрализованных сетевых структур, в том числе хирам, во всех сферах социума, где они целесообразны, а также разработка и внедрение эффективных психотехник стимуляции креативности сетевых структур, вплоть до слияния личностей их членов в лоне единого матрикса этих сетей.

Подытоживая всё сказанное нами выше, подчеркнём, что создание децентрализованных сетевых структур коммерческих предприятий, научных лабораторий, политических ассоциаций и движений и др. представляет собой достаточно важную для нашей страны задачу по крайней мере в двух отношениях. Во-первых, в практическом отношении такие структуры отвечают вызовам и требованиям современного турбулентного, динамичного мира, где зачастую пасуют более традиционные бюрократические иерархические структуры. Во-вторых, в социально-психологическом аспекте сетевые структуры создают у людей чувство защищённости, принадлежности к сплочённому коллективу, что отвечает и традиционным для славянского мира общинным, «соборным» ценностям и принципам.

Литература 

Вачков И. Основы технологии группового тренинга. Психотехники. Учебное пособие. М.: Ось-89. 2001.

Всемирный фонд дикой природы (World Wide Fund for Nature, WWF). Официальный сайт российского отделения. 2017. https://new.wwf.ru.

Давыдова С.И., Мардарь И.Б., Усачёва О.А. Лидеры и сети современных экологических движений // История и современность. 2008. № 2. С.117-127.

Захаров А. А. Дифференциация функций и доминирование в развитие биосоциальности // Зоологический журнал. 2005. Т. 84. № 1. С. 38–53.

Кавтарадзе Д. Н. Обучение и игра. Введение в активные методы обучения. М.: Флинта. 1998.

Кировская Т. А. Исследования популяционной организации и межклеточной коммуникации у микроорганизмов в Советском Союзе (России) второй половины XX века. Диссертация на соискание степени кандидата биологических наук. М.: Институт истории естествознания и техники. 2005.

Международный Социально-экологический союз (МСоЭС). Официальный сайт. 2017. http://www.seu.ru

Межуев В. М. Гражданское общество и современная Россия // Человек и культура в становлении гражданского общества в России. М.: ИФРАН. 2008. С.6.

Мильнер Б. З. Теория организации. Учебник. М.: Инфа-М. 2006.

Михалко М. Как провести мозговой штурм продуктивно: основные техники и естественное творческое мышление. 2015. Интернет-ресурс: http://www.marketing.spb.ru/lib-mm/tactics/Creative-Thinking_Techniques.htm.

МОИП. Московское общество испытателей природы. 2016. Интернет-ресурс: http://moipros.ru.

Олескин А. В. Сетевые структуры в биосистемах и человеческом обществе. М.: URSS.  2012.  С. 301.

Олескин А. В. Сетевое общество: его необходимость и возможные стратегии построения.  М.: URSS.  2016.  С. 194

Олескин А. В., Курдюмов В. С. Сетевые структуры, матрикс и шапероны // Метафизика. Научный журнал.  2017.  № 2 (24). С. 11–27.

Римский В. Л., Сунгуров А. Ю. «Фабрики мысли», центры демократии и центры публичной политики // «Фабрики мысли» и центры публичной политики: международный и первый российский опыт /Под ред. А. Ю. Сунгурова. СПб.: Норма. 2002. С. 6–29.

Сретенский клуб им. С.П. Курдюмова. Официальный сайт. http://sretensky.club.

Alberts D. S., Garstka J. J., Stein, F. P. Network Centric Warfare: Developing and Leveraging Information Superiority. CCRP Publication Series. 2000

Brown L. L., Acevedo B., Fisher H. E. Neural correlates of four broad temperament dimensions: testing predictions for a novel construct of personality // Plos One. 2013. doi.org/10.1371/journal.pone. 0078734.

DNAX Research Institute Overview. 2014. Интернет-ресурс: http://venturebeatprofiles. com/company/profile/dnax-research-institute.

Fried J. Why I run a flat company // Magazine. 2011. Интернет-ресурс: http://www.inc.com/magazine/20110104.

Habermas J. Moral Consciousness and Communicative Action. Cambridge (MA): MIT Press. 1990.

Lijphart A. Democracy in Plural Societies. New Haven: Yale University Press. 1977

Poldervaart S. W. The utopian or DiY-strategy of social movements // Hierarchy and Power in the History of Civilization. 5^rd Int. Conf. /Ed. D. M. Bondarenko, O. I. Kavykin. Moscow: Center for Civilizational and Regional Studies of the RAS, Institute for African Studies of the RAS. 2009.

Powell W. M. Neither market nor hierarchy: network forms of organization //Res. Organizational Behavior. 1990. V. 12. P. 295–336.

Putnam R. D. Bowling Alone: The Collapse and Revival of American Community. New York: Simon & Schuster. 2000.

Rich A. Think tanks, public policy, and the politics of expertise. Ph. D. Dissertation. Yale University. 1999.

Snow C. C., Miles R. E., Coleman H. J. Managing 21st century network organizations // Organizational Dynamics. 1992. V. 20. № 3. P. 5–20.

Webster’s Dictionary Online. https://www.merriam-webster.com.