Russian
| English
"Куда идет мир? Каково будущее науки? Как "объять необъятное", получая образование - высшее, среднее, начальное? Как преодолеть "пропасть двух культур" - естественнонаучной и гуманитарной? Как создать и вырастить научную школу? Какова структура нашего познания? Как управлять риском? Можно ли с единой точки зрения взглянуть на проблемы математики и экономики, физики и психологии, компьютерных наук и географии, техники и философии?"

«ДЕЦЕНТРАЛИЗОВАННЫЕ СЕТЕВЫЕ СТРУКТУРЫ В ЭКОНОМИЧЕСКОЙ И ПОЛИТИЧЕСКОЙ СФЕРАХ. Сетевой социализм и сетевая меритократия» 
А.В. Олескин

Независимо от своих специфических задач и целей, сети осуществляют важную политическую миссию потому, что они  культивируют атмосферу доверия и лояльности – социальный капитал,  без которого нельзя представить себе развитое гражданское общество [54]. Если социальный капитал укрепляется на микроуровне (в пределах каждой из сетевых структур), то это не может не оказать позитивного влияние на обстановку на макроуровне (на уровне целого государства с его политической системой).

Сетевые структуры могут составить костяк развитого гражданского общества, которое в демократическом мире постоянно взаимодействует с иерархическими властными структурами, помогая им в решении многообразных социальных и политических задач, в том числе экологического и гуманитарного характера (призрение бездомных, сирот и др., благотворительные фонды, гуманитарная помощь беженцам, пострадавшим от катастроф людям, регионам, странам). В то же время сетевое по преобладающей структуре гражданское общество способно и к эффективному противоборству с властными структурами, если они принимают социально неадекватные, антидемократические решения.

Если гражданское общество достигает достаточной степени развития, отдельные сети в его рамках сосуществуют и сложным образом взаимодействуют, соревнуясь и в то же время кооперируя между собой, вплоть до объединения в сети второго, третьего и ещё более высоких порядков.

Несмотря на свойственную сетям как организационной форме тенденцию к интегральному охвату всякой решаемой проблемы/задачи, многие из сетей гражданского общества, как ожидается, будут специализироваться по отдельным проблемным областям, скажем, проблемам диетологии и рационального питания или рециркуляции муниципальных отходов, особенно если такие сетевые структуры включают высококвалифицированных специалистов.

В конечном счёте все сетевые разработки, несмотря на специфику каждой сетевой структуры, могут конвергировать в фокальной точке — определение траектории будущего развития страны в составе глобальной цивилизации современности — планетарного «тела человечества» (в терминах А. Влавианос-Арванитис, [64, 65]).

СЕТЕВАЯ МЕРИТОКРАТИЯ

Гражданское общество как независимый от государственных властных структур выразитель интересов и воли граждан оказывает в демократическом государстве достаточно мощное влияние на политическую систему. Входящие в его состав сетевые неправительственные организации (движения. ассоциации и др.) имеют в своих рядах авторитетных специалистов и экспертов, которые могут тем самым приобретать значительную долю политической власти, хотя никто не назначал и не избирал этих представителей сетевых структур гражданского общества на ответственные посты [66]. Цитируемый автор сомневается, что власть сетевых структур совместима в принципами демократии.

Однако, несмотря на отсутствие формальных процедур избрания или же назначения на ответственный пост, сети и их влиятельные члены (называемые хабами в сетевой науке) являются политически активными именно потому, что они получают достаточную поддержку от своих граждан, от всего гражданского общества, благодаря своей надёжной положительной репутации и доверию и лояльности граждан к ним (благодаря социальному капиталу, [53]). Помимо честности, чувства ответственности, организационных способностей и других социально значимых качеств, репутация базируется на профессиональной квалификации и компетентности членов сетей – в плане социально/политически важных научных знаний и ноу-хау. Профессионализм и компетентность выходят на первый план, если политически влиятельные сети содержат научных работников или экспертов, чьи политически релевантные решения опираются на их социально признанные научные знания[3].

Сетевые структуры в социуме, в том числе те, которые входят в состав независимого от политической системы гражданского общества, несомненно, укрепляют своей деятельностью социальное и политическое влияние высококвалифицированных профессионалов – учёных, педагогов, экспертов. Таким путём формируются предпосылки для развития меритократии в современном социуме.

Сама идея, что профессионалы с социально признанными заслугами и авторитетом должны иметь высокий политический статус, восходит к учениям Конфуция и Платона; она была оживлена и детально рассмотрена, например, в работах Даниела Белла [29] и реализована в ряде стран мира (например, в Сингапуре она стала государственной политикой, как только он приобрёл независимость в 1965 г., см. [30]). Однако, в отличие от предлагавшейся ими и другими мыслителями прошлого системы, политический статус при сетевой меритократии присваивается не решением собрания верховных жрецов или назначенной правительством комиссии. Сами сети и всё гражданское общество принимают это решение; именно их доверие и поддержка позволяют социально признанным экспертам  высказываться от имени сетей при рассмотрении политических, экономических, социальных, культурных, гуманитарных или экологических проблем и вопросов[4].

В наши дни потенциальное политическое значение хотя бы на уровне сплачивающей людей идеологии приобретают и сугубо академические или просветительские организации, например, Московское общество испытателей природы (МОИП), которое работает во взаимодействии с Московским государственным университетам и ныне имеет ответвления в нескольких регионах России и разрабатывает онлайн-контакты с заинтересованной русскоязычной аудиторией за рубежом.  Основная цель МОИП – «изучение природы страны, содействие в развитии науки и образования, популяризация знаний, объединение ученых и любителей природы» [10]. Одной из секций МОИП является Клуб «Биополитика», сосредоточенный на биологических и вто же время политических аспектах охраны природы, здравоохранения и биотехнологии, а также на нескольких других проектах (Клуб построен по шаблону хирамы, и его структура представлена на рисунке в начале статьи).

Конечно, не только внутригосударственные сети гражданского общества, но и межгосударственные и глобальные сетевые структуры обнаруживают ныне тенденцию к приёму в свои ряды квалифицированных профессионалов (научных работников, экспертов, педагогов). Еще раз отметим, что важные узлы (хабы) соответствующих сетей часто расположены в традиционных университетских городах [62], что придаёт этим сетевым структурам академический имидж.

Обратимся к биологической аналогии. Организм многоклеточного животного имеет две контролирующих системы — быстродействующую нервную и более медленную гормональную (эндокринную). Гормональная система, в отличие от нервной системы, не отдает распоряжения к немедленному исполнению, а задает общую ориентацию организма, уровень его активности, готовность справиться с тем или иным стрессом. Политическая система функционирует подобно нервной системе животного организма, причём государственный аппарат уподобляется центральной нервной системе (мозгу), а местные органы власти — периферическим нервным узлам. Что касается аналога гормональной системы, то в демократическом государстве эту функцию несёт совокупность независимых от центральных органов власти социальных объединений, организаций, структур (развитое гражданское общество).

Аналогами гормонов в человеческом обществе служат социальные, политические и культурные идеи и ценности. Овладевая массами людей, они так или иначе ориентируют социум, обусловливая его готовность или, напротив, нежелание принимать те или иные директивы со стороны правительства. «Гормональная система» социума вырабатывает идеологию, понимаемую в самом широком смысле. Она даёт варианты ответов на волнующие людей «вечные вопросы» о смысле человеческой жизни, о государственном устройстве, о светлом будущем (есть ли оно? Как его себе представлять?), об исторической миссии всего человечества (зачем мы существуем на этой планете?) и каждой его части (нации, народности, группы, класса и др.), о принципах межчеловеческих отношений, об отношении к живому, природе в целом… — и на многие другие вопросы.

В «Пояснительной записке» сетевого Клуба инновационного развития (КИР) при Институте философии РАН мы читаем: «Для перевода России на инновационный путь развития мы располагаем крайне ограниченным ресурсом времени, поэтому актуальна проблема разработки методологии и методов рекрутирования и формирования ответственной инновационной элиты на основе представителей высокообразованной современной молодежи, на что и ориентирован предлагаемый проект создания „Клуба инновационного развития“» [5].

Функционирование сетевых структур гражданского общества, также как и политически независимых или же связанных с политической системой фабрик мысли, базируется на постоянном обучении/тренировке всех коллективов этих сетей, восприятию и переработке колоссальных объёмов информации их «коллективным мозгом». Все эти черты сетевых структур в человеческом социуме напоминают нам о функционировании нейронных сетей, которые, как уже отмечалось, осуществляют аналогичные процессы.

Необходимо отметить, что сетевые структуры, в том числе и входящие в состав гражданского общества, могут защищать специфические интересы определённых групп населения. В частности, это касается самих научных работников как непреложного компонента сетевой меритократии и в то же время слабо защищённой социальной группы. Большинство научно-исследовательских учреждений во всём мире, включая национальные академии наук, носят жёсткий иерархический характер.  Маститые учёные, в том числе действительные члены академий наук, находятся на верхней ступени иерархической лестницы.

В этой ситуации сетевые структуры могут защищать права и давать право высказывать своё мнение низовым ступеням иерархии _- «рабочим  лошадкам» совремнной науки типа студентов, аспирантов, соискателей, лаборантов, ассистентов и др. Знания и компетентность, а также потенциально инновационные идеи некоторых из них могут быть не менее ценными, чем то, что могут дать науке академики. Горизонтальные сетевые структуры, где академические звания и должности хотя и признаются, но не обусловливают монопольного доминирования, могут защитить интересы всех тех, на ком лежит основное бремя научных исследований, а также стимулировать их научную карьеру. Такие сети могли бы дать «низовым работникам» науки возможность выражать своё мнение по социально или политически значимым проблемам.

Например, упомянутый Клуб «Биополитика», помимо своих специфических биополитических целей и задач, также призван «отстаивать интересы всех тех, чья деятельность связана с современной биологией и её социальной ролью — научных работников (от студентов до профессоров), педагогов, включая школьных учителей биологии и деятелей сети просветительских учреждений, общественных активистов, например, по вопросам экологии или генноинженерных разработок» ([10], кликнуть Клуб «Биополитика»).

СЕТИ И ИЕРАРХИИ: НЕОБХОДИМОСТЬ КОНСТРУКТИВНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

В завершающей части статьи необходимо оговорить, что преимущества сетевых структур, обусловливающие их применимость к целому ряду важных проблем и задач современного социума, не означает, что структуры иных типов утрачивают свою важность. В частности, по-прежнему сохраняют свое значение централизованные иерархические структуры, в том числе и бюрократического типа.

Централизованные иерархии, особенно государственного уровня (национальные правительства и родственные им образования) выполняют функции организационного и политического оформления древней тенденции к консолидации «своих» перед лицом «чужих». Не случайно, что в образцовой демократической системе Великобритании неотъемлемой частью является королева как символ национального единства и величия «Британского льва». Представляется, что даже  при достаточном развитии сетевых структур и гражданского общества централизованная политическая иерархия может выполнять консолидирующие нацию функции, связанные с разработкой идеологии национального единства, представлением данной нации на международной арене, защитой её интересов, укреплением обороноспособности. Все эти функции имеют важную духовную составляющую и могут иметь соответствующую религиозную подоплёку. Однако иерархические структуры государственного аппарата должны наладить успешное взаимодействие с сетевыми горизонтальными структурами, в том числе в рамках развитого гражданского общества, выражающего интересы и волю простых граждан. Такое конструктивное взаимодействие иерархий, сетей, а во многих случаях и рыночных структур может стимулироваться специальными посредническими организациями (адапторами, медиаторами, см. подробнее [15, 24, 26].

Как уже отмечено в начале статьи, серьезными проблемами являются худшая управляемость и более медленное реагирование сетевых структур по сравнению с централизованными иерархиями. Это резко ограничивает применимость сетевых социально-технологических проектов в социальных структурах, где приоритет отдается быстрым организованным действиям, подчиненным единой воле. Таковыми являются всякого рода силовые структуры, в которых сетевые организации во многих случаях бесполезны и даже вредны, особенно в боевой обстановке. И в то же время и в боевой ситуации в современной войне иерархии должны взаимодействовать с сетевыми структурами. Участие последних в войнах нового поколения соответствует установке на так называемые сетецентрические войны (Network-Centric Warfare, NCW). Концепция NCW была разработана в США в 1990-е годы и состоит в том, что «создаётся усиленная боевая мошь за счёт сетевого объединения разведчиков, принимающих решения инстанций и стрелков на поле боя, которые получают совместный доступ к информации, повышают темп руководства… боевыми действиями, усиливают смертоносное действие оружия, повышают шансы на выживание /своих войск/ и обеспечивают достаточную степень синхронизации»  [27, P.2].

Таким образом, в настоящей статье обозреваются перспективы применения неиерархических и в то же время не-рыночных сетевых структур в сферах современного бизнеса и политики. На основании вышеизложенного материала можено сделать вывод, что в экономике сети способствуют реализации принципов самоуправляемого социализма, а в политической  области – осуществлению принципов меритократии нового типа, которая будет опираться на поддержку сетевых структур гражданского общества.

ЛИТЕРАТУРА

  1. Белая книга Байкальского региона. Бурятское региональное объединение по Байкалу. 2004.
  2. Горный М. Б. Фабрики мысли и центры публичной политики: исследовательская деятельность (на примере центра «Стратегия») — вместо введения // Фабрики мысли и центры публичной политики: исследовательская функция /Под ред. М. Б. Горного. Спб: Норма. С. 5–50.
  3. Захаров А. А. Дифференциация функций и доминирование в развитие биосоциальности // Зоологический журнал. 2005. Т. 84. № 1. С. 38–53.
  4. Захаров А. А., Орлова Т. А. Поведенческая структура и индивидуальное поведение у муравьев // Поведение насекомых / Под ред. Б. П. Мантейфель, А. А. Захарова. — М.: Наука. 1984. С. 43–63.
  5. Клуб инновационного развития (КИР). Официальный сайт. 2014. Интенет-ресурс: http://www.reflexion.ru/club.
  6. 6. Марфенин Н. Н. Нецентрализованная саморегуляция целостности колониальных полипов // Журнал общ. биологии. 2002. Т. 63. № 1. С. 26–39.
  7. Марфенин Н. Н. Принципы организации и функционирования сетевой структуры в пределах колонии гидроидов // Презентация на заседании Клуба «Биополитика». 2011. – 48 с.
  8. Межуев В. М. Гражданское общество и современная России // Человек и культура в становлении гражданского общества в России. М.: ИФРАН. 2008. С. 6.
  9. Мильнер Б. З. Теория организации. Учебник. М.: Инфа-М. 2006.
  10. Московское общество испытателей природы. Официальный сайт. 2014. Интернет-ресурс: http://moipros.ru.
  11. Мотрошилова Н. В. О современном понятии гражданского общества. // Вопросы философии. 2009. № 6. С. 12–32.
  12. Олескин А. В. Сетевые структуры общества с точки зрения биополитики // Политические исследования (Полис). 1998а. № 1. С. 68–86.
  13. Олескин А. В. Междисциплинарные сетевые группы//Вестн. Росс. Акад. наук. 1998б. № 11. С. 1016–1022.
  14. Олескин А. В. Сетевые структуры как биополитический проект // Вестн. Росс. Акад. наук. 2007. № 12. С. 1084–1088.
  15. Олескин А. В. Сетевые структуры в биосистемах и человеческом социуме. – М.: URSS. 2012. – 301 c.
  16. Олескин А. В. Сетевые структуры в биосистемах // Журнал общ. биологии. 2013а. Т. 74. № 2. С.47-70.
  17. Олескин А. В. Сети как неиерархические и нерыночные структуры: реализация в биологических и социальных системах // Экономические стратегии. 2013б. № 5. С.2-7.
  18. Олескин А. В. Сетевые структуры, иерархии и (квази)рынки в биосистемах, человеческом обществе и технических информационных системах. Критерии классификации // Сложные системы, 2014. В печати.
  19. Олескин А. В., Пивоварова Л. В., Карташова Е. Р., Гусев М. В. Преподавание биополитики как составная часть школьных программ по биологии. // Вест. Моск. ун-та. Сер. Биология. 2001. № 3. С. 3–13.
  20. Павлов Д. С., Касумян А. О. Стайное поведение рыб. М.: Изд-во Моск. ун-та. 2003. – 50 c.
  21. Перцева У. У Спортмастера наступил Funday // Коммерсант. 2013. Т. 25(5156). Интернет-ресурс: http://www.kommersant. ru/doc/2235941.
  22. Радаков Д. В. Стайность рыб как экологическое явление. М.: Наука. 1972. – 175 c.
  23. Резникова Ж. И., Новгородова Т. А. Распределение ролей и обмен информацией в рабочих группах муравьев // Успехи соврем. биологии. 1998. Т. 118. № 3. С. 345–356.
  24. Римский В. Л., Сунгуров А. Ю. «Фабрики мысли», центры демократии и центры публичной политики // «Фабрики мысли» и центры публичной политики: международный и первый российский опыт /Под ред. А. Ю. Сунгурова. СПб.: Норма. 2002. С. 6–29.
  25. Сунгуров А. Ю. О центрe «Стратегия» кратко. 2006. Интернет-ресурс: http://www.strategy-spb.ru/index.php?do=about&doc=17.
  26. Сунгуров А. Ю., Захарова О. С., Петрова Л. А., Распопов Н. П. Институты-медиаторы и их развитие в современной России. 1. Общественные палаты и консультативные советы: федеральный и региональный опыт // Политические исследования (Полис). 2012. № 1. С. 165–178.
  27. Alberts D. S., Garstka J. J., Stein F. P. Network Centric Warfare: Developing and Leveraging Information Superiority. CCRP Publication Series, 2000.
  28. Amnesty International Official Website. 2014. Интернет-ресурс: http://www.amnesty.org/en.
  29. Bell D. The Coming of Post-Industrial Society. A Venture in Social Forecasting. New York: Basic Books, 1973.
  30. Bell D., Chanyang L. Compassionate meritocracy: the Singapore model // Singapolitics. 2013. Интернет-ресурс: http://www.singapolitics.sg/views/compassionate-meritocracy..
  31. Birchall J. Cooperatives and the Millennium Development Goals. Geneva: International Labour Office. Comnission for the promotion and Advancement of Cooperatives. 2004.
  32. Boehm C. Hierarchy in the forest. The evolution of egalitarian behavior. Cambridge (MA), L.: Harvard University Press. – 292 p.
  33. Borgatti S. P., Foster P. C. The network paradigm in organizational research: a review and typology. Journal of Managemant. 2003. V. 29. N. 6. P. 991-1013.
  34. Börzel T. Organizing Babylon — on the different conceptions of policy networks // Public Administration. 1998. V. 76. P. 253–273.
  35. Bunce V., Csanádi M. Social networks: ideas for future research from the vantage point of political science. Physica A. 2007., V.378. P.135-137.
  36. de Sola Pool I., Kochen M. Contacts and influence. Social Networks, 1978-1979. V. 1. N.1. P. 5–51.
  37. Derix G. The Vision Web: op reis naar’s werelds spannendste ondernemingsvorm. 2000. Schiedam: Scriptum.
  38. Dictionary.com. (2014). 21st Century Lexicon. Интернет-ресурс: http://dictionary.reference.com.
  39. Gruby R. L., Basurto X. Multi-level governance for large marine commons: Politics and polycentricity in Palau’s protected area networks // Environmental Science & Policy, 2014. V.36, P.48-60.
  40. Habermas J. Moral Consciousness and Communicative Action. Cambridge (MA): MIT Press, 1990.
  41. Jindal R. Reducing the size of internal hierarchy: The case of multi-unit franchising. Journal of Retailing, 2011. V. 87. N.4. P. 549-562.
  42. Kahler M. Networked policies: agencies, power and governance // Networked Politics: Agency, Power, and Governance /M. Kahler, Ed.. San Diego: Univ. California. 2009. P. 1–20.
  43. McClurg S. D., Lazer D. Political networks // Social Networks. 2014. V. 36, P.1-4.
  44. Meulemann L. Public management and the metagovernance of hierarchies, networks and markets. Heidelberg: Physica-Verlag. 2008. — 399 p.
  45. Newman M. E. J. The structure and function of complex networks // SIAM Review. 2003. V.45. N 2. P.167–256.
  46. Newman M. E. J. Networks: an introduction. – Oxford et al.: Oxford University Press. – 772 p.
  47. Ostrom E. Understanding Institutional Diversity. Princeton: Princeton University Press. 2005.
  48. Ostrom E. Polycentric systems for coping with collective action and global environmental change // Global Environmental Change. 2010. V. 20. P.550–557.
  49. Ostrom E., Parks R. B., Whitake G. P. Patterns of Metropolitan Policing. Cambridge, MA: Ballinger. 1978.
  50. Ostrom V. The political economy of water development // American Economic Review. 1962. V.52. P.450–458.
  51. Ostrom V., Tiebout C., Warren R. The organization of government in metropolitan areas: a theoretical inquiry // The American Political Science Review. 1961. V.55. P.831–842.
  52. Powell W. M. Neither market nor hierarchy: network forms of organization //Research in Organizational Behavior. 1990. V. 12. P. 295–336.
  53. Putnam R. D. Bowling Alone: The Collapse and Revival of American Community. New York: Simon & Schuster. 2000.
  54. Putnam R. D., Leonardi R., Nanetti R. Y. Making Democracy Work: Civic Traditions in Modern Italy. Princeton, NJ: Princeton University Press. 1993.
  55. Ren B., Au K. Y., Birtch T. A. (2009). China’s business network structure during institutional transitions. Asia Pacific Journal of Management. 2009. V.26, P. 219-240.
  56. Rice S. A. The identification of blocs in small political bodies // American Political Science Review, 1927. V.21. P. 619–627.
  57. Rich A. Think tanks, public policy, and the politics of expertise. Ph. D. Dissertation. Yale University. 1999.
  58. SEMCO. Semco Partners. 2014. Интернет-ресурс: http://www.semco.com.br/en.
  59. Snow C. C., Miles R. E., Coleman H. J. Managing 21st century network organizations // Organizational Dynamics. 1992. V. 20. N.3. P. 5–20.
  60. Twin Oaks Intentional Community. 2013. Интернет-ресурс: http://www.twinoaks.org.
  61. van Alstyne M. The state of network organizations: a survey in three frameworks. 1997. Интернет-ресурс: http://ccs.mit.edu/papers/CCSWP192/CCSWP192.html.
  62. van der Wusten H. The distribution of political centrality in the European state system. // Political Geography, 2004. V.23. P.677-700.
  63. van Lindert P. Transnational linking of local governments: The consolidation of the Utrecht–León municipal partnership // Habitat International, 2009. V.93, P.173-180.
  64. Vlavianos-Arvanitis A. Biopolitics — dimensions of biology. Athens: Biopolitics International Organization. 1985.
  65. Vlavianos-Arvanitis A. (Ed.). Bio-syllabus for European Environmental Education. A textbook for the better understanding and appreciation of the bio-environment. Athens: Biopolitics International Organization. 2003.
  66. Zaleski P. S. Global non-governmental administrative system.// Civil Society in the Making / D. Gawin, P. Glinski (Eds.). Warsaw: IFiS Publishers, 2006.

ПОДПИСЬ К РИСУНКУ

Проект сетевой структуры Клуба «Биополитика»

 

 

DECENTRALIZED NETWORK STRUCTURES IN BUSINESS AND POLITICS. Network Socialism and Network Meritocracy

Alexander V. Oleskin, General Ecology Department, Biology Faculty, Moscow State University; Director of the Club of Biopolitics (Moscow Society for Natural Sciences)

e-mail aoleskin@rambler.ru

Summary. Nonhierarchical network structures have considerable potential in the business sphere where they are exemplified by interfirm “strategic alliances”, intrafirm networks composed of legally autonomous departments of one firm, and small-size networked businesses typified by industrial cooperatives (co-ops). Network structures also hold much potential value in the realm of politics: they include interstate alliances, transborder and global networked organizations and movements, consultancy commissions and committees (kitchen cabinets) affiliated with the state apparatus, as well as the network structures that form the backbone of civil society. Civil society defends the interests of the citizens during their dialogue with the hierarchy of the political system. Taking account of the data presented in this work, the conclusion is drawn that networks promote the implementation of the principles of self-governed socialism in the economic sphere; in politics, network structures can establish a new kind of meritocracy based on their support of meritorious specialists in socially/politically relevant areas.

 


[1] Приставка «квази-» возникает, когда мы применяем эту классификацию к биосистемам или тем фазам в развитии человеческого общества, когда рынка как такового нет, но аналогичные конкурентные отношения реализуются.

[2] Эти свойства особенно характерны для сетей из нервных клеток или их аналогов.

[3] Следует оговорить, что, кроме деятелей науки, педагогов и экспертов, к категории профессионалов, возвышаемых сетевыми структурами в рамках сетевой мериторатии, попадают также и профессиональные кадры ненаучных специализацией, например, те, кто специалиируется в сфере христианского, мусульманского, иудаистского и др. богословия.

[4] В наши дни уровень доверия и степень социального признания профессиональных заслуг членов сетевых структур, включающих квалифицированных профессионалов, можно легко оценить методом онлайн-анкетирования и –голосования.