Малков Сергей Юрьевич — д.т.н., профессор,
ЦНИИ Минобороны России Действительный член Академии военных наук

В работе методами математического моделирования исследуются причины отличия обществ Западного и Восточного типа. Показано, что эти отличия закономерны и являются следствием процессов социальной самоорганизации. Исследованы вопросы устойчивости и генезиса рассматриваемых социальных структур.

В семидесятые годы прошлого столетия широкой популярностью пользовалась теория конвергенции, в соответствии с которой существующие различия между странами мира будут постепенно стираться по мере развития научно-технического прогресса и распространения новейших социальных технологий. События, последовавшие после распада СССР, продемонстрировали обратное. Прекращение противостояния двух глобальных идеологических систем привело не к повышению единства мира, а к резкому усилению цивилизационных трещин, наличие которых до этого не казалось столь критичным. Тема усиливающихся противоречий между странами Запада, с одной стороны, и мусульманским миром и другими цивилизационными комплексами, с другой, стала центром острых дискуссий со времени выхода в свет книги С.Хантингтона «Столкновение цивилизаций» [1]. Мнение многих аналитиков на эту проблему сводится к следующему: «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись». Эта ставшая крылатой фраза Р.Киплинга акцентирует следующую мысль: между Западом и Востоком существует не просто различие, но полная противоположность, которую невозможно преодолеть с помощью частных компромиссов. «Либо — либо», третьего не дано.

Не слишком ли это сильное утверждение? По существу, оно означает, что Запад и Восток — устойчивые самовоспроизводящиеся цивилизационные системы, подчиняющиеся логике самоорганизации на основе различающихся организационных принципов. Причем эти принципы не просто различны, но противоположны, вследствие чего промежуточные организационные формы неустойчивы: рано или поздно обществу неизбежно приходится самоопределяться в своей принадлежности или к Западу или к Востоку. Так ли это? Попробуем разобраться, привлекая достижения синергетики — науки о самоорганизации.

Что имеют в виду, когда говорят о принадлежности общества к Западной цивилизации? — Прежде всего, предполагается его приверженность ряду основополагающих ценностей, к которым относятся:

• экономическая и политическая свобода, «права человека»;
• священная и неприкосновенная частная собственность;
• демократия;
• правовой характер общества, равенство всех перед законом;
• разделение законодательной, исполнительной и судебной власти.

Соответственно, считается, что для Восточного общества характерны:

• ограничение личных свобод
• примат общественной и государственной собственности над частной;
• авторитаризм в политике;
• неправовой характер общественных отношений, жизнь по традициям и «по понятиям», а не по формальным законам;
• концентрация различных видов власти в одних руках.

Анализ этих различий показывает, что все они отражают специфику отношений между обществом и центральной властью. При этом для Западного общества характерна оппозиция «сильное общество — слабая центральная власть» и сетевая структура социального управления; для Восточного общества характерна оппозиция «слабое общество — сильная центральная власть» и иерархическая структура управления.
Действительно, и гарантии личных свобод, и неприкосновенность частной собственности, и демократические процедуры контроля и смены власти, и провозглашение равенства всех перед законом, и недопущение объединения различных властных функций в руках одних и тех же лиц приводит, с одной стороны, к усилению индивидуализма, а с другой стороны, — к ослаблению центральной власти, ставит ее в зависимость от гражданского общества. Напротив, несоблюдение указанных принципов позволяет центральной власти усиливаться и в конечном итоге подчинить себе общество, диктовать ему свою волю.

Казалось бы, общество должно быть заинтересовано всегда идти по первому пути. Но что интересно: со времени образования первых государств возникновение и устойчивое существование политических демократий было редким исключением из правила (города-государства античной Греции, республиканский Рим, Западная Европа Нового времени). Правилом была смена одних режимов с жесткой авторитарной центральной властью на подобные же. Даже когда государства рушились в результате народных восстаний, провозглашавших лозунги справедливости и равенства, в итоге устанавливались режимы, не менее (а часто — более) деспотичные, чем ранее.

В чем тайна постоянного самовоспроизводства общественных систем второго, Восточного типа? Привлечем для ответа на этот вопрос методы математического моделирования.

Анализ внутренней организации и функционирования Западных и Восточных обществ показывает, что в обществах первого типа приоритеты смещены в сторону достижения индивидуальных целей (максимизация всеми субъектами личных функций полезности); в обществах второго типа личность инкорпорирована в ту или иную социальную группу (слой) и приоритеты ее деятельности направлены на реализацию групповых интересов. То есть для Западных сообществ характерно наличие внутренней конкуренции (примером этому является рыночная конкуренция частных производителей в западных индустриальных обществах), для Восточных сообществ — внешняя конкуренция (клан против клана, род против рода, государство против государства и т.п.). Эта особенность предопределяет необходимость внимательного рассмотрения и анализа специфики конкурентных отношений в социальных системах.

Наиболее общими уравнениями, описывающими конкурентные отношения между несколькими субъектами, являются следующие [2]:

Поскольку рассматривается конкуренция между социальными субъектами, то смысл обозначений следующий: ui — показатель, характеризующий «силу» (степень влияния, доминирования и т.п.) i-го субъекта в момент времени t. N — количество конкурирующих субъектов. Член ai•ui описывает воспроизводство (возобновление) «силы» i-го субъекта. Члены bij•ui•uj отражают антагонистическое взаимодействие социальных субъектов (аналог межвидовой борьбы в биологии); их численные значения характеризуют ущерб, нанесенный j-ым субъектом i-ому субъекту в ходе противодействия. Член сi•u2i учитывает «эффект тесноты», то есть относительное снижение «силы» i-го субъекта вследствие внутривидовой борьбы, ресурсных ограничений, эффектов насыщения и т.п.

Известно [2], что в зависимости от соотношения параметров ai, bij и сi система (1) имеет разную структуру аттракторов. Например, при N = 2 возможны две основные ситуации. При сi/bji > 1 (то есть когда межвидовая борьба в значительной степени подавлена) в системе возникает устойчивое сосуществование конкурирующих субъектов. Эта ситуация отражена на рис.1, где изображена динамика изменения соотношения «силы» субъектов в виде фазовых траекторий системы (1) на плоскости (u1, u2). Стрелки на траекториях указывают направление изменения показателей «силы» u1 и u2. Видно, что в результате конкуренции через определенное время в системе устанавливается равновесное устойчивое состояние, в котором «силы» субъектов принимают значения u01 и u02.

Рис.1. Динамика изменения «силы» субъектов в ходе конкурентной борьбы в системе с сi/bji > 1 (пунктирные линии — изоклины, точка — устойчивое состояние с координатами u01 и u02)

Рис.2. Динамика изменения «силы» субъектов в ходе конкурентной борьбы в системе с сi/bji < 1 (пунктирные линии — изоклины, штрих-пунктирная линия — сепаратриса, точки — устойчивые состояния)

В обратной ситуации, когда сi/bji < 1, конкурентная борьба в системе (1) приводит в конечном итоге к победе одного из субъектов и уничтожению другого, причем побеждает тот субъект, у которого соотношение параметров сi/bji имеет меньшее значение. Коэффициент сi характеризует интенсивность внутривидовой борьбы, остроту внутренних противоречий. Коэффициент bji характеризует ожесточенность межвидовой борьбы, беспощадность к внешнему врагу. (Другими словами, коэффициент сi характеризует антагонистичность отношений в системе «свой — свой», а коэффициент bji — в системе «свой — чужой».) Ситуация антагонистической конкуренции изображена на рис.2. Сепаратриса, обозначенная на рисунке штрих-пунктирной линией, делит фазовую плоскость на две области. Если система оказывается в области I, то в результате конкурентной борьбы в конечном итоге побеждает субъект №1; если в области II — победителем становится субъект №2.

Из сказанного явствует, что в указанных ситуациях стратегии обеспечения устойчивости и «живучести» социальных субъектов прямо противоположны. В рамках первой ситуации стабильность и устойчивость социальной системы достигается в случае, если все взаимодействующие субъекты толерантны, способны к выработке компромиссных решений друг с другом (то есть величины bji имеют низкое значение). При этом внутренняя конкуренция сi может быть высока. В рамках второй ситуации в лучшем положении оказывается тот субъект, который сможет достичь единства и внутренней бесконфликтности (то есть уменьшит значение сi), но будет бескомпромиссен и агрессивен по отношению к конкурирующим субъектам (то есть увеличит значение bji). Состояние с сi/bji ? 1 неустойчиво, это точка бифуркации. Здесь нет оптимальной стратегии, высока вероятность стрессовых ситуаций.

Если сопоставить это с рассмотренными выше особенностями Западной и Восточной цивилизаций, то становится ясным следующее:

• различие Запада и Востока — не случайность, а отражение объективных законов самоорганизации общества: Западное общество соответствует состоянию социума с сi/bji > 1, Восточное — состоянию с сi/bji < 1;
• указанные состояния являются устойчивыми, однако стабильность этих состояний сохраняется до тех пор, пока отношение сi/bji заметно отличается от единицы. Когда сi/bji ? 1 общество неустойчиво, возможны социальные срывы и катаклизмы;
• величина параметров сi и bji определяется внутренними, в основном социально-психологическими факторами, вследствие чего общество может активно влиять на них, тем самым усиливая (или ослабляя) свою устойчивость. В социуме первого типа (в Западном обществе) целесообразно усиливать независимость социальных субъектов и инициировать конкуренцию между ними (то есть повышать значение сi).
• Это реализуется за счет утверждения в обществе «западных ценностей» (см. выше) и развития рыночных отношений. С другой стороны, в таком обществе требуется снижение внешней конфликтности (то есть уменьшение bji), что естественным образом согласуется с необходимостью установления деловых и торговых контактов с партнерами по бизнесу вне зависимости от их гражданства, вероисповедания, идеологических пристрастий и т.п.

В социуме второго типа (в Восточном обществе) целесообразно усиление внутренней консолидации и сплоченности (снижение сi), что достигается идеологическими (религиозными) и административными средствами. Одновременно необходимо усиливать противопоставление внешним силам (повышать значение bji), что часто достигается путем создания образа внешнего врага на этнической, конфессиональной, социальной основе;

• различие стратегий обеспечения устойчивости обусловливает различие доминирующих социально-психологических установок и этических императивов в Западном и Восточном обществах. Существование этических систем двух противоположных типов теоретически обосновано В.А.Лефевром в [3]. Первая из них основана на запрете зла, вторая — на декларации добра. Обе системы внутренне логичны и непротиворечивы, но в практических ситуациях приводят к противоположным моделям поведения. Так, если в первой системе одобряется стремление к компромиссу с партнером, то во второй считается правильным подчинить его своей воле.

Анализ особенностей этих систем показывает, что первая из них формируется и закрепляется в обществах Западного типа, а вторая — в обществах Восточного типа. Действительно, можно показать [4], что вторая система направлена на минимизацию отношения сi/bji в обществе в условиях ограниченности имеющихся ресурсов. Снижение конфликтности среди «своих» и повышение согласованности их действий (то есть уменьшение значения сi) достигается путем «декларации добра» — призыва к реализации общей целевой установки. При этом во взаимоотношении со «своими» возможен (и приветствуется) этический компромисс: любое средство достижения общей цели (которая и есть главное «добро») этически допустимо. Если же кто-то из «своих» отказывается стремиться к общей цели, он наказывается — переводится в разряд «чужих» (остракизм) — и с ним начинается бескомпромиссная борьба (высокое bji в отношении «чужих»). Почему борьба? — Потому что ресурс ограничен, на всех не хватит, «чужих» от него нужно отсечь. Таким образом, вторая этическая система — это своего рода ресурсосберегающая технология социального выживания коллектива «своих» в ходе конкурентной борьбы с «чужими».

Что касается первой этической, то здесь конкурирующие социальные субъекты не представляют собой коллективы «своих». Это — индивиды, каждый из которых преследует свою собственную цель (общего «добра» нет). Говорить об их единстве и согласованности действий бессмысленно, здесь значение сi изначально большое. В этих условиях война всех против всех (повышение значения bji) губительна для общества в целом. Единственной разумной альтернативой является «мирное сосуществование» индивидов (снижение значения bji) на основе принятых всеми правил игры. Для этого нужна толерантность и готовность к компромиссу с «чужими» в пределах общепринятых рамок поведения, устанавливаемых посредством «запрета зла». Таким образом, «запрет зла» — это не средство организации совместных действий «своих» для достижения общей цели, не стимулирование данных действий через поощрение, а отсекание нежелательных действий через наказание. При этом наказывать или уничтожать провинившихся субъектов за нарушение правил игры не жалко, поскольку все они друг для друга — «чужие».

Таким образом, различие структуры устойчивых состояний в Западном и Восточном обществах предопределяет и различие соответствующих им этических систем и моделей поведения. Это возводит стену непонимания и неприятия одного общества другим;

• следствием вышесказанного является также разная роль центральной власти и разное отношение к ней в обществах Западного и Восточного типа. Начнем обсуждение этой темы с Восточного общества, в котором существует резкое деление на «своих» и «чужих». «Свои» объединены общей целью — обеспечением коллективного выживания перед лицом внешних угроз. В условиях перманентного противостояния «чужим» требуется эффективная центральная власть, способная сформулировать единые задачи, организовать совместную деятельность «своих», защитить их от посягательств извне. Мобилизационные функции центральной власти требуют от нее быстрого управления и предполагают безусловное выполнение выдаваемых приказаний. В этих условиях формируется жесткая директивная система управления (СУ) [5], простейшая схема которой представлена на рис.3.

Рис.3. Схема жесткой директивной системы управления.

Здесь X1 — центральная власть, X2 — местные органы управления, X3 — объект управления, ij — интенсивность управляющего воздействия на Xj со стороны Xi. Рисунок отражает тот факт, что в такой системе управления актуализированы вертикальные управленческие связи, исходящие их единого центра, а обратные связи отсутствуют или очень слабы (носят лишь информационный характер). Преимуществами такой системы управления являются [6]:

• возможность обеспечения высокой согласованности действий всех подсистем за счет наличия общего координирующего центра
• быстрота прохождения управляющих сигналов к каждому элементу,
• четкое разделение исполнительных функций между элементами системы,

что делает ее эффективным средством быстрого реагирования на возникающие внешние угрозы. Недостатком этой системы управления является то, что в силу слабости обратных связей она излишне консервативная. Директивные системы обладают низкими адаптационными возможностями, при значимом изменении внешних (и внутренних) условий их эффективность резко снижается, они дестабилизируются и нередко погибают. Однако если ситуация стабильна, то такие системы относительно устойчивы. При этом в них происходит постепенное усиление центральной власти («власть рождает власть» [7]), возникает и укрепляется ситуация «общество для власти», а не «власть для общества». Власть концентрирует стратегические ресурсы в своих руках, становится неподконтрольной и самодовлеющей, формирует структуру общества под себя по иерархическому принципу.

В Западном обществе система управления строится по-другому. Здесь нет жесткого разделения на «своих» и «чужих». Каждый субъект преследует свои личные интересы, рассчитывает на собственные силы, общей цели нет. Несколько утрируя, можно сказать, что это — сообщество «чужих», экономически слабо зависящих друг от друга. Основой их взаимной независимости является наличие у субъектов неотчуждаемой собственности и права распоряжаться ею. В этих условиях роль центральной власти в обществе изменяется, у нее исчезают мобилизационные функции, она не формулирует общие цели. Ее задача — согласовать и утвердить общие правила игры и контролировать их соблюдение. Причем эти правила игры, с одной стороны, должны быть едиными для всех субъектов и не давать кому-либо явных преимуществ, с другой стороны, в условиях изменяющейся среды данные правила необходимо постоянно уточнять и корректировать. Учет интересов общества осуществляется за счет выборности органов управления. Экономическая независимость субъектов ограничивает возможности давления на них со стороны власти. Наоборот, общество имеет возможность влиять на власть путем ее периодического переизбрания. В этих условиях формируется адаптивная система управления [5], простейшая схема которой представлена на рис.4.

Рис.4. Схема адаптивной системы управления.

Здесь обозначения те же, что и на рис.3. Величина векторов характеризует интенсивность внутренних взаимодействий в системе, необходимых для обеспечения ее устойчивого функционирования [5]. Видно, что в отличие от директивной системы управления (см. рис.3) в рассматриваемом случае задействованы все прямые и обратные связи, чем обеспечивается высокая адаптивность системы и возможность согласования интересов всех субъектов. Недостатком является низкая эффективность системы управления в случае форс-мажорных обстоятельств, что связано со сложностью экстренной мобилизации значительных ресурсов в обществе независимых субъектов и с длительностью процедуры согласования управленческих решений (именно поэтому в Западных обществах для особых периодов законодательно предусмотрен переход от адаптивного к директивному режиму управления, который называется режимом чрезвычайного положения).

Сравнение рис. 3 и 4 показывает, что структуры систем управления в Западном и Восточном обществах существенно различны: в первом случае актуализированы все связи, во втором — связи, направленные от органов управления вниз по иерархической вертикали. При этом можно математически строго показать [5], что эти две структуры являются оптимальными с точки зрения минимизации затрат на поддержание управляемости общества. Промежуточные структуры (с неполным набором актуализированных прямых и обратных связей) более затратны и менее эффективны. Таким образом, отклонение от рассмотренных структур приводит к снижению эффективности и повышению затратности систем управления и поэтому невыгодно. Вследствие этого данные системы управления, обладая преимуществом по отношению к остальным, устойчиво воспроизводятся и в Западном, и в Восточном обществах.

Итак, анализ показывает, что Западное и Восточное общества — это реализация двух структур устойчивых состояний (аттракторов) в системе социальных конкурентных отношений с сi/bji > 1 и сi/bji < 1, соответственно. Отсюда вытекает, что кардинальное цивилизационное различие Запада и Востока — не парадокс, а логичное следствие различий в условиях существования этих структур аттракторов.
Возникает вопрос: насколько устойчивы эти структуры к изменению параметров сi и bji, то есть к изменению социально-психологических установок в обществе? Обратимся к обществу Восточного типа (см. рис.2). Анализ показывает, что оптимальной стратегией для конкурирующих субъектов в этом случае является уменьшение сi — внутренней конфликтности среди «своих» — при одновременном увеличении bji — агрессивности к «чужакам». На рис.5 изображена математическая интерпретация реализации такой стратегии субъектом №1.

(а) (б) Рис.5. Изменение фазовых траекторий в обществе Восточного типа при уменьшении отношения с1/b21: (а) — начальное состояние, (б) — конечное состояние.

Видно, что при уменьшении отношения с1/b21 область притяжения I увеличивается, субъект №1 получает преимущество в конкурентной борьбе и достигает доминирования, даже не обладая большими ресурсными возможностями и «силой» u1. В свете этого понятно, что Восточное общество постоянно воспроизводит в общественном сознании данную стратегию, обеспечивая устойчивость социально-психологических установок и моделей поведения.

В Западном обществе ситуация иная. Устойчивое сосуществование конкурирующих субъектов возможно лишь в случае, когда все они придерживаются стратегии увеличения отношения сi/bji, то есть исповедуют западные ценности, изложенные в начале статьи. Стоит кому-либо из субъектов пойти по пути уменьшения отношения сi/bji и использовать толерантность партнеров в своих корыстных целях, как ситуация начнет развиваться в его пользу. Математический образ реализации такой стратегии субъектом №1 изображен на рис.6.

(а)	(б)
Рис.6. Изменение фазовых траекторий в обществе Западного типа при уменьшении отношения с1/b21: (а) — начальное состояние, (б) — конечное состояние.

Ситуация, изображенная на рисунке, является иллюстрацией того, что в Западном обществе переход какого-либо субъекта к стратегии уменьшении отношения сi/bji дает ему значительные преимущества и резко дестабилизирует обстановку, разрушая равновесное состояние. Исторической иллюстрацией этому является приход Гитлера к власти в Германии в 1933 году. «Национал-социалистическая германская рабочая партия» завоевала большинство в Рейхстаге легитимно, в результате выборов. Однако сразу после этого по ее инициативе Рейхстаг принял закон о чрезвычайном положении, все остальные партии были запрещены, а профсоюзы распущены. Начался период нацистской диктатуры (высокое bji), закончившийся национальной катастрофой. Таким образом, ситуация равновесия в Западном обществе — состояние относительно неустойчивое (неустойчивое относительно используемых субъектами стратегий). Во имя обеспечения устойчивости нельзя допускать в Западное общество субъектов, использующих стратегию уменьшения сi/bji. Именно поэтому так много усилий тратится на пропаганду и распространение западных ценностей («права человека», «демократия», «неприкосновенная частная собственность» и т.п.) и на их защиту экономическими, политическими и военными средствами.

Аналогичная ситуация имеет место в отношении устойчивости систем управления (СУ). Можно математически строго показать [5], что директивная система управления (см. рис.3), характерная для Восточного общества, локально устойчива по отношению к изменению структуры, то есть при изменении количества и характера связей ?ij появляющиеся недостатки (прежде всего — увеличивающиеся затраты на управление) не компенсируются ожидаемым повышением эффективности СУ. Не удивительно поэтому, что попытки государственного реформирования в странах Востока, как правило, заканчивались возвращением к жесткой директивной системе управления (к диктатуре, авторитарному режиму и т.п.). Более того, когда быстрое реагирование и согласованность действий являются главными критериями эффективности, жесткая директивная СУ является единственно целесообразной и оправданной. Поэтому управление армий всего мира основывается ее принципах: на единоначалии, жесткой дисциплине и безусловном выполнении приказов.

В отношении адаптивной системы управления (см. рис.4) ситуация иная. Эта СУ обладает высокой эффективностью и низкой затратностью только в том случае, если задействованы все связи ?ij. Если в силу каких-либо обстоятельств (преднамеренных или непреднамеренных) часть связей перестает функционировать, то эффективность управления резко падает [5]. В условиях подобного кризиса выправить ситуацию зачастую становится возможным, лишь вводя в стране режим чрезвычайного положения (то есть переходя к жесткой директивной системе управления). Совершить обратный переход существенно сложнее, его осуществимость зависит от ряда условий. Основным из этих условий является способность и желание членов общества отстаивать свою экономическую независимость и суверенность по отношению к центральной власти, что характерно для Западного общества и не характерно для Восточного.

Проведенный анализ показывает, что и Восточное и Западное общество обладают устойчивостью, но это устойчивость разного типа. Устойчивость Восточного общества можно назвать «статической», а Западного — «динамической». Устойчивость Восточного общества обеспечивается тем, что стратегия уменьшения отношения сi/bji является выигрышной для каждого субъекта и поэтому постоянно воспроизводится в процессе социальных взаимодействий. Устойчивость Западного общества возможна лишь до тех пор, пока все субъекты придерживается стратегии увеличения отношения сi/bji, хотя для каждого отдельно взятого субъекта эта стратегия не является оптимальной. То есть устойчивое существование Западной модели социума — это реализация коллективного эффекта в обществе «чужих», возможная лишь при достаточно высокой ресурсной обеспеченности (необходимой для экономической независимости субъектов) и при господстве строго определенных социально-психологических и этических установок (приверженности западным ценностям).

Таким образом, важнейшим фактором устойчивости и внутренней стабильности и Западного и Восточного обществ является их приверженность этическим системам, соответственно, первого и второго типа (по В.А.Лефевру [3]), при этом данные системы в корне отличаются друг от друга. Как же произошло формирование столь непохожих этических систем в ходе исторического развития? Для этого нужно проанализировать материальные условия жизни людей в разные эпохи. Наиболее распространенными типами обществ в исторический период развития человечества являются аграрное и индустриальное общества. Рассмотрим их по отдельности.

Экономической основой аграрных обществ является сельское хозяйство; главным, жизнеобеспечивающим ресурсом является плодородная земля. Этот ресурс по своей природе ограничен, вследствие чего за обладание им идет постоянная борьба. Население сообща охраняет свои земли от соседей, подозревая последних в агрессивных намерениях. Фактором усиления противопоставления «свой — чужой» является преобладание натурального хозяйства в аграрных обществах: сельское население живет замкнутым миром, «чужаки» вызывают настороженность и неприятие. В среде «своих» приветствуется взаимопомощь; социальная синхронизация общества достигается воспитанием коллективизма, путем «декларации добра».

В этих условиях закономерным образом формируется вторая этическая система. Ее укреплению способствуют внеэкономические методы социального управления, авторитаризм власти земледельческой и государственной элиты, жесткость социальных перегородок. Предпосылкой формирования первой этической системы в недрах аграрного общества является ослабление жесткости позиционирования «свой — чужой», развитие индивидуализма, усиление экономической и политической самостоятельности различных социальных субъектов. Однако развитие этих процессов постоянно прерывается в ходе политико-демографических циклов [8], присущих аграрным обществам. Логика циклических изменений коротко может быть изложена следующим образом.

Цикл начинается, как правило, с внешнего завоевания, в результате которого устанавливается жесткое авторитарное правление победителей, противопоставляющих себя завоеванному населению. Усилия победителей направлены на подчинение своей власти как местного населения, так и представителей бывших элит. Главой государства становится предводитель победителей, который формирует новую элиту из своих сподвижников и единомышленников. Лояльность новой элиты поддерживается раздачей завоеванных земель. В среде элиты сильны клановые традиции, обеспечивающие устойчивость отдельных семей и родов. Наследование имущества и земель проводится по пропорциональному принципу — всем сыновьям (или всем детям, включая дочерей): так обеспечивается принцип справедливости на уровне отдельной семьи. Однако уже через несколько поколений земельные наделы дробятся, центральная власть слабеет, поскольку уже не имеет свободного ресурса земель для раздачи приближенным. Усиливаются центробежные тенденции у элиты, растет индивидуализм. Государство постепенно распадается на слабосвязанные области, соперничающие друг с другом. Одновременно происходит неуклонное уменьшение крестьянских наделов (в силу все того же пропорционального принципа наследования). Из-за относительной перенаселенности начинается демографический кризис и сопутствующие ему волнения, бунты, восстания. Ослабевшая центральная власть уже не в состоянии справиться с ситуацией. Начинаются распри внутри элиты. Дело заканчивается либо кровопролитной гражданской войной, в результате которой к власти приходит диктатор, либо вторжением в ослабевшее государство соседей, стремящихся воспользоваться ситуацией и расширить свои земельные владения. В любом случае вновь устанавливается жесткая центральная власть, авторитаризм, направленный на слом сопротивления старой элиты. И цикл начинается снова.

Таким образом, аграрное общество в ходе своей циклической эволюции постоянно воспроизводит условия для реализации второй этической системы.

Экономической основой индустриальных обществ является производство промышленной продукции и ее рыночное перераспределение среди членов общества на основе товарно-денежных отношений. В отличие от аграрных обществ, ресурсная база которых единообразна (земельный фонд) и с неизбежностью ограничена, ресурсная база индустриальных обществ многообразна (в нее входят полезные ископаемые, источники энергии, технологии, знания и т.д.) и — главное — изменчива (как правило, увеличивается в силу непрерывных технических инноваций). Другим важным отличием является переход от самодостаточности натурального хозяйства (способствовавшей замкнутости аграрных обществ) к производственной специализации и активному рыночному обмену продукцией между различными экономическими субъектами. Вследствие этого позиционирование «свой — чужой» перестает быть актуальным. Наоборот, полезной становится способность к установлению контактов с разными индивидами, к поддержанию бесконфликтных деловых отношений с ними. Активная экономическая деятельность подразумевает свободу действий и, с другой стороны, установление четко определенных правил игры. Нарушение этих правил есть «зло», дестабилизирующее общество. В соответствии с этим целью законодательной системы индустриального общества является «запрет зла».