Решение проблемы инноваций для России представляется как важнейшая задача её развития. Быть может, важнее только сохранение нашей государственности, целостность страны и общества. Однако по большому счету вопрос об инновационном развитии экономики становится первым по значению фактором в модернизации страны. Действительно, можно очень долго жить как на наркотике, теми ресурсами, которыми нас одарила природа и история. Но мы можем и должны думать о бoльшем, поскольку в недавнем прошлом Россия вносила громадный вклад в мировую науку и культуру. Более того, состояние нашей культуры лучше, чем с наукой и потому в этой статье я обращусь к судьбам науки и к тому, как она может и должна стать важнейшим фактором в инновационном развитии экономики страны. При этом следует иметь в виду, что процесс инноваций нельзя рассматривать изолированно от всего того, что происходит в стране в целом.
Решение проблемы инноваций для России представляется как важнейшая задача её развития. Быть может, важнее только сохранение нашей государственности, целостность страны и общества. Однако по большому счету вопрос об инновационном развитии экономики становится первым по значению фактором в модернизации страны. Действительно, можно очень долго жить как на наркотике, теми ресурсами, которыми нас одарила природа и история. Но мы можем и должны думать о бoльшем, поскольку в недавнем прошлом Россия вносила громадный вклад в мировую науку и культуру. Ростропович мне как-то сказал, что если всех музыкантов, выросших и воспитанных в советской музыкальной школе, вернуть обратно в Россию, то музыкальная жизнь в мире рухнет. Ростропович был, в силу своего великого темперамента, склонен к преувеличениям, но в том, что он сказал, есть большая доля правды. Более того, состояние нашей культуры лучше, чем с наукой и потому в этой статье я обращусь к судьбам науки и к тому, как она может и должна стать важнейшим фактором в инновационном развитии экономики страны. При этом следует иметь в виду, что процесс инноваций нельзя рассматривать изолированно от всего того, что происходит в стране в целом.
Для того, чтобы понять как фундаментальная и прикладная наука взаимо-действует с экономикой следует обратиться к схеме связей и времен, показанных на рисунке. В основе всего лежит познание природы и общества. Еще Аристотель 2500 лет тому назад начал свой главный труд «Метафизика» словами: «Все люди от природы стремятся к знанию» и этим всё сказано о значении фундаментальной науки и мотивов, которым следуют ученые. Уже за этим идет развитие прикладной науки, а затем и реализация достигнутых результатов в практику, в экономику. При этом следует обратить внимание на различие мотивом и времени, в течении которого происходит проникновения новых идей в жизнь – это порядка 100 лет
Взаимодействие науки, образования и индустрии в современном мире Стрелки ^ указывают на потоки информации
Так недавно весь просвещенный мир отмечал 150 лет публикации главного труда Дарвина «Происхождение видов». Теперь же мы видим, как достижения современной нанобиологии становиться мощнейшей индустрией, затрагивающее все стороны нашей жизни. Такими примерами реализации фундаментальной науки отмечен весь путь современного развития человечества. В физике таким было открытие природы электромагнетизма Фарадеем, в химии – открытие периодической системы элементов Менделеевым, в квантовой механике работы Планка и т.д. Кстати, Планк заметил, что новые идеи вытесняют старые только тогда, когда их носители сами умирают.
Поэтому проблема инновации не новая. Самый великий русский ученый Д. И. Менделеев был также замечательным изобретателем и инноватором, Он предложил бездымный порох, который намного превзошел иностранные разработки, он также внес существенный вклад в метрологию, в результате чего Россия раньше многих стран приняла метрическую систему мер и весов. Велик его вклад в нефтяное дело, а работы по экономике и таможенной политике определили пути защиты русской промышленности от вторжения иностранного капитала. В этом он опирался на поддержку С. Ю. Витте, который как министр финансов и премьер-министр обращался к мыслям и советам Менделеева. Однако научное сообщество не отметило его работы, и дважды проваливала при выборах в Императорскую академию наук. Аргументация же его противников напоминают своим скудоумием и эгоцентризмом многое, что происходит и в наши дни, когда мы не умеем достойно оценить вклад наших ученых.
Поучительный эпизод связан с судьбой инноваций в Сибирском отделении Академии наук. Следует подчеркнуть, что создание этого Отделения с его сетью институтов и университетом – это замечательный опыт в организации науки. Однако вскоре после начала этого проекта М.А. Лаврентьеву стало ясно, что многое из сделанного там следует внедрить в практику и это могут осуществить только молодые ученые, выросшие в СО. Эту идею поддержали в ЦК ВЛКСМ и в результате возник «Факел», который быстро и эффективно начал ее реализовывать. Однако эта инициатива встретила сопротивление в высоких сферах и «Факел» был разгромлен. Его наиболее активные молодые руководители были преданы суду за растраты и посажены.
В то время я уже вел передачу «Очевидное – невероятное» и хотел рассказать об этом деле. Но те, кто в отделе пропаганды ЦК меня поддерживали, а это были молодые работники, которых привлек А.Н.Яковлев, мне прямо сказали, что в этом деле замешаны самые большие силы, которым лучше явно не противостоять. Дело было вовсе не в растратах, а в покушении на интересы крупных ведомств и связанных с ними политиков, которым вовсе не нужны были такие инновации и инноваторы. Правда, в СО директору и создателю Института ядерной физики Г. И. Будкеру каким-то образом удалось добиться возможности коммерциализировать разработки его института, благодаря чему уже в наше время это помогло институту выжить и продуктивно работать. Но для этого надо было быть не только академиком, но Будкером, с его изобретательностью и напором.
Важнейшим звеном в инновационной цепочке является образование, в первую очередь университеты и для России объединение системы высшего образования и науки более чем существенно. Это прекрасно понимал Менделеев, который убедил Витте организовать сеть Политехнических институтов, где воспитывались лучшие инженерные кадры России. Эти институты были созданы при Министерстве финансов, а не при консервативном Министерстве просвещения. Этот прием получил свое развитие и при создании после Отечественной Войны Московского физико-технического института и Института международных отношений. Физтех был приписан к Министерству высшего образования РСФСР, наравне с кулинарными техникумами, вопреки воле Министерства Высшего образования СССР, что давало институту столь необходимую организационную и методическую самостоятельность. Тоже имело место с МИФИ, состоящий при Минсредмаше. Я потому подчеркиваю эти истории, что они показывают, насколько глубоки корни тех процессов, которые связаны с инновацией и которые до сих пор действуют, когда весь установленный порядок сопротивляется новому.
Следующий, и, быть может для нас самый важный вопрос, связан с судьбой наших молодых кадров. После так называемых либеральных реформ страна потеряла десятки тысяч своих самых образованных молодых ученых и инженеров. Часть ушла в бизнес и осталась в России, однако многие вынуждены были покинуть страну в силу полной нищеты, которая они видели на примере своих старших коллег. До сих пор Ленина критикуют за то, что он изгнал из страны сто обществоведов и экономистов. Я думаю, что на самом деле этим он их спас от страшной судьбы тех, кто остался, как экономисты Н.Д. Кондратьев и А.В. Чаянов. В наше время, к счастью это не происходит, однако возможности полноценно жить и работать лучшие молодые выпускники наших ВУЗов пока получить не могут. Как-то в ТВ передаче «Очевидное – невероятное» участвовал министр финансов А. Кудрин. Он меня спросил, правда, не перед камерой, сколько надо платить ученым? Я ответил, что ровно столько, сколько вы платите в рублях, но только в долларах. Эта оценка поддерживается многими экспертами. Но дело не только в деньгах – в десять раз больше средств нужно ученому на оборудование, на эксперименты и экспедиции, на участие в конференциях и закупку литературы, на поддержание учеников, если они у него есть.
Последняя позиция очень существенна. В настоящее время из-за исхода в течение 15 лет потеряно целое поколение, которое могла бы воспитывать следующее поколение. Старое поколение неизбежно уходит, более того деды в быстро развивающем мире не могут учить внуков. В тоже время, из-за нищенской пенсии ученым и инженерам они вынуждены работать тогда, когда им давно было бы пора уйти и уступить свое место молодым. Это нарушение нормальной смены поколений одно из существенных препятствий инновационному процессу: старый конь борозду не испортит, но и новую не проложит. Действительно, только молодые способны на инновацию в любой области, как в искусстве, так и в науке.
Напомним простой демографический факт – когда начался советский атомный проект, все главные исполнители были моложе 40 лет. Естественно, я не говорю о старшем поколении, таких как академики А.Ф. Иоффе, В.Г. Хлопин, Н.Н Семенов, П.Л. Капица, но именно они воспитали и выдвинули своих молодых учеников. К сожалению, в нашей науке все меньше личностей, которые как ничто другое, способны привлечь и зажечь молодежь. А она в свою очередь прекрасно ориентируется уже в мировой научной и технической среде, кто и где добивается успеха и пользуется спросом. Более того, эффективные средства для охоты за молодыми умами уже давно действуют и на нашей же земле.
В инновационном процессе большую роль играют так называемые венчурные фирмы. Они впервые начали создаваться в США, в первую очередь в Калифорнии. Для этого дела характерны значительные риски, однако банкиры были готовы рисковать, и в целом этот опыт оказался очень удачным. Я не буду подробно останавливаться на этом, но главное, что принятие решения о поддержке проектов основывалось на мнении экспертов, которым финансисты были готовы довериться, а затем и на субъективном суждении самого инвестора. На первых этапах суммы были небольшими, а риски значительными. Интересно отметить, что в США неудача не означала полный крах: как известно за одного битого двух не битых дают и отрицательный опыт ценен. Однако этот подход не работал в Англии: там неудача не прощалась, как это происходило в США. В Германии делу мешала немецкая бюрократия. Действительно, очевидно, что этот процесс совершенно не возможно проводить бюрократическими методами. По существу, ведь поддержка инноватора – это тоже творческий процесс, но уже самого инвестора.
В современной России есть еще одно препятствие, о котором я расскажу на основании своего опыта. В свое время я вместе со своими сотрудниками создали новый и эффективный ускоритель электронов – микротрон на энергии до 30 – 50 Мэв. Обещающим было его применение в медицине для лечения онкологических больных. Благодаря помощи мощного оборонного предприятия «Агат» было построено шесть таких машин, которые были установлены в Институте им Герцена в Москве, а также в Эстонии, Минске, Киеве, Обнинске. Так на ускорителе в Институте им. Герцена было облучено 25 000 больных и накоплен большой клинический опыт. На основании этого было принято решение о производстве таких машин. Однако, как раз в это время наша система здравоохранения рухнула, а с другой стороны в дело вмешались немцы. Тогда при Ельцине министром здравоохранения был академик А.И Воробьев, великий врач и организатор медицины, который мне рассказал, что немецкий концерн «Сименс» с помощью германского правительства предложил нам беспроцентный заем на 1 миллиард марок для поставки в Россию немецких ускорителей. Более того, этот проект лоббировал сам канцлер Коль и уговаривал своего друга Ельцина принять это предложение. С другой стороны, ответственные лица в министерстве здравоохранении были, по словам Воробьева, все куплены. В результате нам были предложены устаревшие ускорители, за которые, помимо всего надо было платить за эксплуатацию 135 000 марок в год, когда наша медицина, попросту говоря, лежала. Но на этом дело не кончилось. Два года назад, благодаря поддержке главного онколога РФ, директора Институт им. Герцена В. А. Чисовым было решено снова вернуться к производству микротронов.
В результате в Правительство было направлено письмо, подписанное президентом РАН Ю.С. Осиповым и президентом РАМН М.И. Давыдовым о необходимости производства микротронов с учетом накопленного клинического опыта и современных достижений в электронике. Министерство науки и высшего образования по существу не ответило на эти предложения. Говорилось, что надо объявить конкурс на тендер и т.д. Мне же было сказано, что если найдется нужный чиновник, то при откате в 20 – 30% дело может быть пойдет. Однако «Сименс» все это время не дремал и уже с новой силой начал закреплять завоеванные рубежи в этом неравноправном соревновании инноваторов. Обо всех этих обстоятельствах я рассказал на заседании Комитета Государственной думы по инновациям в феврале 2009 года. Недавно же после бесплодных попыток найти инвесторов микротроны были похоронены, а летом 2009 г. была закрыта и та машина, которая так успешно работала 25 лет в Институте им. Герцена. Единственным для меня утешением стало, что в своем выступлении на пресс-конференции 14 февраля 2008 года президент В.В.Путин обсуждал вопрос об инновации в медицине и это дало ему повод поздравить меня в это день, когда мне исполнилось 80 лет.
В последнее время мне довелось посетить новый 22-ой корпус Боткинской Больницы в Москве. Хотя это 10-и этажное здание строили 15 лет, оно великолепно и врачи квалифицированные, однако все оборудование импортное – от американских томографов Дженерал Электрик стоимостью более миллиона долларов до клизм. Я только не выяснил, какой водой заправляют эти традиционные гидравлические приборы – импортной водой, как Эвиан или Виттель, или же чем-то попроще. В настоящее время правительство взялось за медикаменты, рынок которых в значительной мере захвачен иностранными фирмами. Однако не меньшее значение для здравоохранение имеет и медицинское оборудование, где есть обширное поле для инноваций. Но сможем ли мы вернуть наше место и самим участвовать в инновационном процессе в медицине при громадном внутреннем рынке и рынке в сопредельных странах?
Есть инновация в малом и в большом. После окончания Авиационного института я работал в ЦАГИ – центральном институте обеспечивающий на самом высоком научном уровне нашу аэрокосмическую отрасль. Аналогичный Институт им. А.Н. Крылова в Санкт Петербурге обеспечивал судостроение. В какой мере эти центры сохранили и развили свой инновационный потенциал, зависит судьба важнейших для страны отраслей промышленности. Подчинены ли они сию- минутным мотивам быстрого оборота средств или эти институты в лучших традициях российской науки способны обеспечить наше развитие и, более того, интегрироваться в мировой процесс научного и технического развития..
Однако большое часто вырастает из малого. Как Христос родился в скромных яслях, так и в гаражах начинались многие великие технические начинания. Однако для этого нужна соответствующая атмосфера, как со стороны власти малой и большой, со стороны научного и технического сообщества, так и от общего настроя общества. К сожалению, с этими сопутствующими обстоятельствами далеко не все обстоит благополучно и здесь большую роль играют средства массовой информации, в которых в настоящее время в России наука и техника занимает ничтожное место. Когда-то на ТВ передача «Очевидное – невероятное» выходила еженедельно по 52 минуты и повторялась трижды на главных каналах страны и кроме нее был ряд других замечательных передач, рассказывающих о науке и техники. Сейчас при обилии каналов мы выходим один раз в две недели по 26 минут на Втором канале, причем большая часть страны нас не видит. Мы крайне ограничены в средствах и вынуждены были переехать если не в гараж, то в частную квартиру для съемок. А это единственная серьезная передача о науке в современном мире, хотя многое делается Л.Н. Николаевым, с которым мы некогда работали вместе. Сейчас наша группа не можем выехать не только за рубеж, но даже в самой России уже и в места не столь отдаленные. Так, мною была достигнута договоренность с атомным ведовством, о том, чтобы рассказать об одном из крупнейших достижений нашей науки. Однако не нашлось $ 5000 чтобы показать, что такое промышленное разделение изотопов. Ведь именно этого так боятся американцы в Иране, однако мало кто видел и понимает существо дела.
То же самое произошло 4 года тому назад, когда, после знакомства в Калифорнии с первым современным электромобилем японской фирмы Тойота мне казалось, что было бы важно рассказать об этом инновационном опыте. Однако сама фирма интереса не проявила, так как не видела в России рынка, а других средств не было. Пример с электромобилем Прайус важен и в том, что после финансового кризиса в США правительство не стало спасать великую корпорацию Дженерал Моторс от банкротства именно потому, что эта корпорация показала свою неспособность к инновации в автомобилестроении. А ведь известно что, то что хорошо для GM хорошо и для Америки! Силы консерватизма проявляются более всего в моменты кризиса, но именно в такое время есть шанс новому победить старое.
В тоже время всевозможная ахинея активно проповедуется нашими СМИ. Так шесть раз рассказывалось о «новой хронологии» Фоменко, за что передача Максимова была отмечена ТЭФИ. Я уже не говорю о возвращении на экран Кашперовского, после чего всякие слова о месте разумного на ТВ теряют какой либо смысл. Недавно умер космонавт № 4 Павел Попович, о чем, как отметила Ирина Петровская в «Известиях», бегло сообщило СМИ. Однако в эти же дни преступный мир пышно хоронил великого вора в законе Япончика, чему было уделено максимальное внимание ТВ. Сигнал для страны и молодежи понятен, а то, что часть ТВ ведет преступную политику, не требует больше доказательств.
С сожалением надо отметить малый тираж научно-популярных изданий. Некогда журнал «Наука и жизнь» выходил трех миллионным тиражом, то сейчас его тираж 42 000 экземпляров. Большинство подобных изданий не доходят до школ и библиотек в провинции и селах, когда единственная надежда молодых читателей связана с Интернетом. Тем не менее, несмотря на такое состояние образа науки и техники в общественном сознании, у молодежи еще сохраняется тяга к знаниям и высшему образованию, к разумному, доброму, вечному.
В проблеме инновации и признания нового есть еще один важный пункт. Настоящие творческие и изобретательные личности всегда против. В первую очередь они критикуют и против всего существующего в своей области. Без этого у них нет главного – нет мотивации к познанию. Однако, как одаренные и целеустремленные люди они против всего того, что им мешает и это накладывает свой отпечаток на их характер и поведение. Почти все упомянутые мною ученые обладали такими чертами, что, с одной стороны, делало их такими результативными в науке и привлекательными для молодого поколения, а с другой стороны нетерпимыми к любой системе и, за редкими исключениями, к ее бюрократии, как инструмента власти. В настоящее время, при необходимости стабилизации и упорядочения жизни в России, это следует учитывать, иначе мы можем потерять то, что страна ожидает от модернизации и столь необходимых реформ. Поэтому инновация тесно связана с общим развитием нашего общества.
Таким образом, мы видим, что проблема инновации затрагивает многие, если не все аспекты нашей жизни. Здесь я совсем не затрагивал инновацию в общественных науках, где она более чем необходима. Не рассмотрен вопрос о поддержания уровня работ, экспертизе и профессиональной этике, ответственности ученых и инженеров в современном мире. Многие из этих вопросов по инновациям связаны с ролью и местом научных и технических обществ, как необходимых элементов нарождающегося гражданского общества, как элемента в модернизации страны. С неформальными, но необходимыми организациями связана реализация профессиональной ответственности ученых и их общественного статуса.
Наконец, есть целый комплекс вопросов связанный с нашим вхождением в корпус мировой науки и техники, где проблема инновации занимает очень заметное место. Более того, многие из упомянутых мною вопросов стоят и перед общественностью других стран, поскольку в современных условиях наука и техника развивается как глобальное явление, с общим проблемным, инструмент-альным и кадровым пространством. Последним фактором определяется «утечка умов», обязанная все возрастающей подвижности человека в современном открытом мире и пока еще высоким уровнем высшего образования в России
Для того чтобы понять ситуации с судьбой науки в постсоветской России поучительно обратиться к модели скороварки, в которой в замкнутом пространстве варилась советская культура и науки. К ней подводилась энергия и средства, а в изолированном объеме при сильном нагреве происходило интенсивное и интересное, во многом самобытное развитие. Потом, в один прекрасный момент, у скороварки в прямом и переносном смысле слетела крыша. Хорошо известно, что тогда перегретое содержимое внезапно взрывается и стремительно разлетается по всей кухне. То же случилось и с нами. Ученые и художники, музыканты и писатели оказались выброшенными в мир, а в самой скороварке стало холодно, бедно и неинтересно. Теперь, через 15 лет происходит как бы отрезвление. Во первых, внешний мир оказался несколько иным, чем представлялось раньше, глядя через щели в плохо пригнанной крышке. С другой стороны и дома дела стали лучше и мы теперь полнее понимаем и себя и мир в целом. Именно в этой связи следует рассматривать проблему возврата наших ученых обратно на родину.
Ведь пребывание и стажировка ученого за рубежом – это совершенно естественный шаг в его научной биографии. Так Менделеев на два года был командирован в Германию для подготовки к профессорскому званию. Дарвин, после окончания Кембриджского университета, в течение пяти лет совершил кругосветное путешествие и его наблюдения стали необходимой предпосылкой и вкладом в создание эволюционного учения. Интересно отметить, что в настоящее время 150 000 китайских ученых учатся, стажируются и работают в США. Многие из них, обогащенные опытом современной науки, возвращаются на родину, где им создают нормальные условия для продолжения исследований и инновации.
Мой отец кончил Политехнический институт в Петрограде в 1919 году и затем был направлен на стажировку в Англии. Но после блистательного начала его карьеры ученого в Кембридже, по решению Сталина он был вынужден продолжать свои работы в СССР. Однако, в результате длительных переговоров ему были созданы для этого все условия. За два года (!) в 1935 году был построен Институт физических проблем и куплено оборудование на 5 миллионов фунтов на современные деньги. Там было открыто явление сверхтекучести жидкого гелия и созданы научные и технические основы кислородной промышленности, ставшее очень крупным инновационным вкладом в советскую промышленность, а экономический эффект от нее мог бы прокормить десяток академий наук. Институт также внес существенный вклад в атомный проект, хотя смотритель за скороваркой Л.П. Берия добился увольнения Петра Леонидовича из института. Напомним, что из этого небольшого коллектива трем ученым была независимо присуждена Нобелевская премия по физике.
П.Л. Капица и Институт физических проблем сыграли исключительную роль в создании Физтеха, где преподавали многие крупные ученые. Цель состояла в развитии понимания у студентов, а не в накопление знаний, которые в современном мире быстро устаревают. Система Физтеха, основанная на интеграции науки и образования, стала примером инновации в высшем образовании. К сожалению, этот опыт пока не получил должного распространения, а многие выпускники и сотрудники, связанные с МФТИ, в годы лихолетия вынуждены были покинуть институт и уехать за границу.
Последним, о чем хотелось бы сказать – это о роли Российской академии наук. Ее принято критиковать, ругать, требовать роспуска с конфискацией имущества, даже высмеивать и…. завидовать. Однако такой институт совершенно необходим, несмотря на всё сказанное. В стране должен быть институт, на мнение которого можно опереться и эта одна из главных уставных обязанностей РАН. Это особенно важно теперь, в эпоху резких и непредсказуемых перемен. Какие бы тактические и сиюминутные соображения не руководили властью, глубокое знание и объективное понимание происходящего в науке и обществе совершенно необходимы и стране и власти от независимой экспертизы. Необходима и полная ответственность в ее организации при опоре на знания и моральный авторитет лучших умов страны, а для крупных проектов – и иностранных ученых. Что бы не говорилось, другой такой организации в России нет, и речь может идти только об её омоложении, повышения статуса и требований к членам РАН. В частности, успех МФТИ был в значительной мере основан на тесной связи с учеными РАН.
Только опора на лучшие умы нас спасет от единственной серьезной опасности, которая есть в мире – от невежества. Все остальное преодолимо и инновации есть первый и необходимый шаг на этом пути. Это очевидно было 2500 лет тому назад и даже существенно раньше, когда появился человек разумный и совершенно необходимо в наше время и в предвидимом будущем. Ведь в настоящее время всё человечество переживает стремительный переход от, казалось бы, безудержного роста в недавнем прошлом к ограничению количественного роста и стабилизации населения мира.
В этом новом мире на смену количественного роста по всем параметрам: от числа детей в семье, солдат и пушек в армии, машин и механизмов на душу населения, происходит стремительный переход в фундаментальной смене ценностей в обществе. Такого перехода к качественному росту, как основной цели нашего бытия никогда не было раньше. Эта самая крупная и стремительная революция, когда меньше чем за сто лет, которую когда-либо одновременно переживало все человечества и затрагивает все стороны жизни. В этом коренном повороте в нашем историческом развитии модернизация и инновация занимают центральное место. Именно в этом свете следует видеть основные проблемы, стоящие теперь во весь рост перед человечеством и почему так важна проблема инновации для нашей страны.