АННТОТАЦИЯ

Статья продолжает цикл работ, посвященных исследованиям «кризиса кризисов» человеческой популяции, вызванного «переквантованием реальности» — переходом от отживших форм Зоопопуляции к новой Психосоциальной формации; при этом отмечается, что «Образ светлого будущего» как системообразующий фактор Нового мира искажается субъективными и объективными причинами.

В числе объективных причин, препятствующих его восприятию, авторы видят резкое пороговое повышение уровня сложности всех системных построений, включая социум, что требует незамедлительных изменений в современной методологии науки.

Субъективные факторы – это настойчивая попытка консервации отжившего глобального миропорядка и стагнации развития человечества разнообразными методами социальной деструкции, прежде всего, созданием искусственного неравенства.

В качестве ответа на специфический русский вопрос «Что делать?» авторы предлагают очевидное: возрождение и переход к доминированию высших форм мотиваций, развитие нравственно-этических качеств как соответствующих антиэнтропийных факторов и развитие закрывающих технологий как высшей формы жизнеобеспечения населения, — все это на платформе социального государства. 

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА. Системокванты, «Переквантование реальности», Кривая Панова-Снукса-Курцвейла, «пенность», энтропия, метафактор, искусственное неравенство, глобальная Цифровая платформа, уровень сложности, когнитивные объекты, мыследелание, Антропный принци, «Прогрессоры и сингуляры».

ПОНЯТИЕ  «ОБРАЗА   БУДУЩЕГО»

«Образ будущего» всегда не только присутствовал в истории человечества, но и оставался именно «светлым»: будущее воспринималось как лучшее существование (для себя и для своих потомков; например, дети психологически воспринимаются как воплощение нашего «лучшего и светлого будущего»). Ранее роль регулятора в развитии социальных процессов выполняли мифология, религия и идеология, перемешиваясь между собой (часто в «дивных» комбинациях), — но при этом суть не менялась – образ будущего всегда был «светлым», то есть «лучшим».

Можно с уверенностью сказать, что существует точный маркер направленности вектора развития общества: если впереди «светлое» и «лучшее» будущее, — это признак того, что общество движется вперед, развивается. Если «светлого образа» не видно, или в коллективном сознании «муссируются» «природные и техногенные катастрофы, вторжения злобных пришельцев», — все это говорит о том, что общество стагнирует.

Самое удивительное то, что мы, люди, в настоящее время являемся и «наблюдателями», и участниками грандиозных мета-событий, происходящих с нашими социальными и физическими системами – процесса «переквантования реальности» — завершения одного «мета-события» и перехода к последующему «мета-событию». Находясь «внутри» процесса, мы, вероятно, не можем сразу своем человеческим сознанием соотнести масштаб грядущих изменений с теми процессами, которые мы наблюдаем в социальной среде (для человека социальная среда всегда является средой обитания) и продолжаем мерить нашу социальную жизнь в экономических, политических и военных «событиях». Но, хотим мы этого, или нет, на наших глазах закончился «мета-системоквант» развития масс-кинетического мира («косной» и «живой» материи) и начинает формироваться следующий «мета-системоквант», в котором будут доминировать информационно-смысловые структуры и процессы^[1]. Откуда нам становится понятным и очевидным, что время Зоопопуляции[2] закончилось? Об этом свидетельствует тот факт, что современное состояние производительных сил (материаловедение, автоматизированные производства, логистика, управление базами данных и др.) уже могут полностью удовлетворить витальные потребности человеческой популяции. Но до тех пор, пока витальные потребности определяют смысл существования большинства людей, говорить о движении «вверх» — бессмысленно. Естественно, что у каждого человека должен быть выбор, будет он двигаться вперед и вверх, или остановится на витальных потребностях: но принудительно «превращать человека обратно в обезьяну» — верх социального цинизма (кстати, обезьяна не имеет психосоциальных потребностей – ей и без Пушкина хорошо).

«Переквантование реальности» происходит не «плавно», а совершается в виде квантового скачка – Исторически «молниеносно»: Кривая Панова-Снукса-Курцвейла, характеризующая процессы текущих мета-изменений «встала вертикально[3]», — это означает, что количество событий на единицу нашего времени стало «стремиться к бесконечности» — мы уже оказались «почти» в так называемой «точке сингулярности» — в точке перехода в иное качественное состояние^[4]. Непосредственно для социума этот переход выглядит как завершение функций Зоопопуляции и начало развития Психосоциальной формации.

Рис. 1. Масштабная инвариантность распределения биосферных фазовых переходов во времени, по А.Д. Панову, 2008[5].

Образно говоря, возникновение «слепого пятна» на «образе светлого будущего» человечества связано с рядом субъективных («социальных» и «над-социальных») и объективных («мирозданческих») причин, а также с методологическими аспектами современных научных исследований в условиях резкого «перепада» («снизу-вверх»), в скачкообразном повышении уровня сложности наблюдаемых структур и процессов. Повышение «уровня сложности» системных построений характеризует повышение результативности в их «работе против энтропии», но «задает задачки» ученым, которые должны подобрать соответствующую методологию, чтобы описать эти процессы усложнения^[6].

Одним из ярких примеров переноса внимания ученых вверх к изучению более высоких уровней системной организации, может служить отечественная теория функциональных систем (ФС), предложенная П.К. Анохиным. Функциональная система — это не только «…общий универсальный принцип существования живой и неживой материи^[7]», но и   информационное построение, не имеющее «привычного» материального субстрата». По замечанию К.В. Судакова «Образно говоря, морфологический субстрат представляет только клавиатуру рояля, на которой различные ФС разыгрывают разнообразные мелодии, удовлетворяющие различные потребности живых существ»^[8]. Теория функциональных систем обращена ко всей иерархии системных построений Мирозданья: «Функциональные системы (ФС), отработанные миллионами лет эволюционного развития, можно рассматривать как самоорганизующиеся единицы Универсума. При этом, подобно голограммам, каждый элемент, включенный в функциональную систему, отражает ее состояние, а каждая система – свойства системы более высокого уровня, в которую она в свою очередь включается в качестве составного элемента, что отчетливо отражает голографический принцип их организации^[9]».

Надежду на подбор соответственной научной методологии в критический момент «переквантования реальности» вселяет С.Г. Кара-Мурза: «В переломный момент истории наука проявляет себя как рациональная, конструктивная и освобождающая сила. Она выявляет симптомы, ставит диагноз, объясняет суть кризиса и раскрывает пути его преодоления. Но в этой своей работе наука проявляет совершенно новые черты — терпимость и стремление к взаимодействию с иными формами познания и общественного сознания. Видно, как глубоко изменилась и сама наука в ходе кризиса. … Однако, судя по тем процессам, которые происходят в науке, можно надеяться, что она найдет формы синтеза рационального метода познания с моральными ценностями и с другими феноменами общественного сознания, предложит человеку новые модели его взаимоотношений с людьми и природой, в которых свобода будет компенсирована ответственностью, а свободное развитие личности — сочетаться с новыми формами коллективизма и солидарности^[10]».

Действительно, ясно увидеть «образ светлого будущего» для всего человечества из нашей социальной реальности стало достаточно затруднительным. Ведь процесс усложнения затрагивает не только Природу и социум, но и все Мирозданье в целом – по масштабам своих изменений квантовый скачок равен по значимости «Большому взрыву»: закончен первый этап (мета-системоквант) формирования Мирозданья в формах «косной» и «живой материи» и сейчас на наших глазах (точнее, при нашем непосредственном участии) начинает формироваться следующий мета-системоквант, связанный с развитием психических и психосоциальных процессов. «Переквантованние реальности» — объективный мета-процесс, затрагивающий все аспекты «бытия и сознания», произвольно «отменить» который – невозможно.

Самое удивительное в этом объективном мета-процессе: его субъективным фактором является человек (Homo Sapiens)! Человек выступает не как «песчинка», затерявшаяся в безжизненном космосе («размер в данном случае не имеет значения»), а как носитель уникального свойства – нравственно-этического поведения. Именно нравственные свойства человека являются фактором сверхэффективного «сдерживания» энтропии, необходимого на следующей ступени развития Мирозданья. Это не означает «дематериализацию»; это означает, что на «твердом фундаменте» масс-кинетических форм произойдет усложнение – «перепрошивка» структур бытия, в результате которой доминанта системокавантов сместится с атомарно-молекулярных «процессов» на информационно-смысловые «события».

Еще одна важнейшая характеристика систем, находящихся на грани перехода в иное качество — на более высокий уровень сложности, это то, что они неминуемо проходят «болезненную» (именно «кризисную») стадию – пенность.«Пена давно привлекала внимание физикохимиков. Сначала бельгийский физик Жозеф Плато (1801-1883) обнаружил, что она состоит из многогранников, разделённых рёбрами — каналами, заполненными жидкостью. Вслед за ним своё исследование опубликовал британский физик и механик высокочтимый лорд Кельвин (1824-1907), в честь которого названа одна из семи основных физических единиц СИ — градус Кельвина. На основании сложных расчётов он показал: ячейки, сформированные пузырьками пены, возможно рассматривать как элементарные многогранники, на которые разбивается пространство… Пена состоит из множества пузырей, которые соприкасаются друг с другом. Наиболее выгодной формой мыльного пузыря в составе пены с точки зрения минимизации поверхностного натяжения оказался додекаэдр[11]».

Рис. 2. На рисунке: пена Уэйра-Фелана. Каждый её пузырь напоминает угловатый шар, образованный из 12-ти соединённых гранями пятиугольников. Фото: Tormruen/Wikimedia Commons/PD.

Фактически это — информационный процесс, приводящий к резкому увеличению степеней свободы в системе – диссипативности, вариабельности, неопределённости. Применительно к социальным процессам это — дробление смыслов, «размывание» нравственных категорий, уничтожение исторического опыта. В качестве примеров можно привести: включение в понятие «гибридной войны» всех форм межгосударственного взаимодействия (экспорт энергоресурсов как форма ГВ, Олимпийские игры или Чемпионат мира по футболу как гибридная агрессия и т.п.); «фейковые новости[12]», распространение которых привело к невозможности для гражданина нормально ориентироваться в происходящем, а для политических субъектов — возможности дискредитировать любой информационный источник. Как следствие — правовые системы (в первую очередь – международное право) становятся ничтожными, так как основание применения любой нормы можно оспорить, сославшись на «фейковые доказательства» или приведя свои, не менее «фейковые». В плане морального регулирования гипертрофия «толерантности» привела к тому, что содомия и сатанизм начинают вытеснять традиционные нормы нравственного поведения. Тем не менее, увеличение степеней свободы в системе – диссипативности, вариабельности, неопределённости, — все это необходимо для «проработки» предыдущего накопившегося в системе опыта достижения положительных результатов деятельности (у индивидов и социальных групп задействуются механизмы памяти). Увеличение объема афферентаций позволяет сработать «механизму принятия решения». Понятно, что при таком генеральном процессе, как переквантование реальности, условный «объем» пенности возрастает соответственно мета-масштабу происходящих изменений и проявляет себя, прежде всего, как наблюдаемая «неопределённость» в социальных системах (природные системы тоже «флуктуируют», но их саморегуляция задана белее простыми и более «жесткими» параметрами – это можно наблюдать в настоящее время в климатических и других явлениях).

К суьбъективным факторам, искажающим восприятие образа будущего, относится и «жесткая реакция» сил, заинтересованных в «консервации сложившегося миропорядка». Следует подчеркнуть, что, что наблюдаемые «волны» реакции в ответ на продвижение социума к точке сингулярности, особенно проявившие себя начиная с 60-х гг. ХХ века^[13] — обусловлены, прежде всего, не только действиями представителей определенных социальных групп, но и воздействием с более высокого уровня системной организации -  метафактором (оказывающим программирующее воздействие на социум с более высокого уровня системной организации – как «помеха сверху^[14]»). Воздействие субъективных факторов, как социальных, так и «надсоциальных» (вызванных метафактором^[15]), является наиболее чувствительным, поскольку осуществляется «сверху» благодаря информационным преимуществом программирования конечных результатов деятельности социальных процессов (которые функциональные системы социума должны неукоснительно достигать).

Остановить или затормозить объективный мета-процесс «переквантования реальности» невозможно, но остается возможность направленно «раздувать» объем афферентаций за счет «дробления» смыслов (генерирование и поддержание «виртуальной реальности» с помощью мощностей Глобальной Цифровой платформы) и затягивать генеральную стадию — формирование «Образа светлого будущего». Только тогда, когда образ будущего сформирован как Акцептор результата действия (АРД^[16]), система «избавляется» от пенности как «излишних степеней свободы» — «вариабельности», неопределенности, вероятностности, — и начинается этап реализации информационной модели действительности (достижение результата деятельности).

 «КРИЗИС КРИЗИСОВ» КАК ЗАВЕРШЕНИЕ ЦИКЛА РАЗВИТИЯ ЗООПОПУЛЯЦИИ

Вероятно, это первый случай в Истории, когда в социуме исчезло представление о «светлом будущем» как о «лучшем существовании» человечества — «бывали хуже времена, но не было подлей!».  Подлость состоит именно в том, что даже при осведомленности о процессе «переквантования реальности» не ставится задачи осознанно завершить Зоопопуляционный цикл и перейти к новому этапу развития. Основная задача — ровно противоположная («не вверх, а вниз») — стагнация любых проявлений социального (психосоциального развития), консервация сложившегося миропорядка – любым доступным способом продлить «свое» существование в Зоопопуляции. Вопрос даже не «поднимается» в политико-экономическом аспекте – речь не о капитализме и его дальнейшей «реанимации» в каких-либо новых формах, а о создании локальных территориальных агломераций – своеобразных анклавов для «выживания» прежнего миропорядка.

В силу «резкого перепада» уровня сложности «Образ будущего» для человечества сегодня воспринимается и видится многими аналитиками – учеными-футуристами, социологами, экономистами, политиками и другими специалистами как «конец света» — как Апокалипсис или Армагеддон – можно на выбор. Трактуя «Кривую Панова-Снукса-Курцвейла» (иллюстрирующую наступление масштабных качественных изменений в ближайшие 10-20 лет в нашем пространственно-временном континууме) «британские ученые»^[17] пугают нас тремя вероятностными сценариями будущего: глобальной войной, антропогенной катастрофой (как «нисходящей ветви» истории – «тепловой смерти»), и, наконец, рассматривают технологическую сингулярность как «киборгизацию» человечества и техносферы — как якобы усиление тенденции «удаления от естества^[18]». Других, не-апокалиптических вероятностных сценариев ими пока не рассматривается: видимо, ими подразумевается, что человек и социум не содержат в себе предпосылок для качественных изменений и потому не смогут стать субъектами грядущих изменений.

Мэтры Римского Клуба в своем юбилейном докладе (декабрь 2017 г.) «развертывают» тему более обстоятельно и подробно, обосновывая, что «Сегодняшний «кризис не циклический, но усиливающийся. Он не ограничен природой вокруг нас, но включает социальный, политический, культурный, моральный кризис, кризис демократии, идеологий и капиталистической системы…».  Авторы доклада провозглашают: «Капитализм умер!» — отмечая такие важнейшие составляющие глобального кризиса как: «диджилизация и техноутопизм» «избыточное потребление», «экологический след», «тотальная урбанизация».

Сильное недоумение у аналитиков продолжает вызывать то, что авторы доклада резко «сменили пластинку» и стали «стелить мягко»: «Жёсткая критика капитализма, неприятие финансовых спекуляций, отказ от материализма и редукционизма, призыв к альтернативной экономике, «новому Просвещению», холистическому мировоззрению, планетарной цивилизации — такова повестка, предлагаемая Римским клубом…^[19]».

Получается, что даже такие радикальные «людоедские рецепты», как «утилизация населения^[20]», «создание мирового правительства» и «внешняя стратификация населения», применяемые к социуму по рекомендациям Клуба вот уже 50 лет, не помогли «стабилизировать» «загнивающую», «паразитическую» и «умирающую» глобальную систему капитализма (даже после деструкции СССР и поглощения ресурсов «Соцлагеря»)… Впрочем, и в новом докладе, от прежних «людоедских рекомендаций» никто из авторов и не отказывается…

Дело в том, что обрисовать контуры новой модели будущего авторы доклада уже не в состоянии, поскольку их взгляд направлен в прошлое – в тот опыт зоопопуляционного развития капитализма, по законам которого они за несколько веков научились глобальному управлению. Новое особенно пугает их тем, что может лишить имеющегося статуса: ни глобальные, ни региональные элиты никогда не откажутся от «всего, что нажито непосильным трудом», — в самом деле, не будут же «избранные» «делиться» со «всем остальным» народонаселением планеты, с так называемыми ими «неудачниками»^[21].

Главный способ консервации сложившегося миропорядка – нагнетание искусственного неравенства — «завышение» границы отсечения в удовлетворении витальных и психосоциальных потребностей (доступности питания, жилья, образования, здравоохранения) по имущественному критерию (имея возможности анализировать базы данных можно точно «вычислять» границу отсечения и так, например, ликвидировать «средний класс»). Различия в доступности к ресурсам — своеобразный социальный «осмос», — позволяет обеспечивать ту самую искусственную «динамику», которую мы и наблюдаем как «броуновское движение» в социуме – как якобы политическую и экономическую «движуху». Понятно, что при поддержании неравенства «давление в колбе» будет нарастать, но, имея в руках Глобальную Цифровую платформу, можно до некоторого момента пытаться «стравливать давление», используя маркетинговый ход – торговлю «поделками» (или «подделками») научно-технического прогресса (который в современном капиталистическом мире выполняет роль почти Новой религии).

Самые «крутые» технологии «иллюзии равенства» растиражированные с помощью мощностей Цифровой платформы — вероятно, это те самые «крошки с барского стола» — «перепевки» результатов неудавшихся научных проектов по обеспечению «бессмертия для избранных» (деньги вложены, «бабки нужно отбивать»): глобального трансгуманистического проекта (переноса сознания на искусственные носители и замена органов на техногенные «импланты» — «киборгизация: частичная или полная), глобальной программы редактирования генома человека – «Геном человека» (попытка обрести бессмертие через манипуляции с генетическим кодом), и, наконец программой, связанной с управлением квантовой неопределённостью – своеобразного «трюка» с Ящиком Шредингера («войти» в него и «выйти» в иной реальности)».

Для электората — обещания (и как бы соответствующее «научное обоснование») вечного блаженства («принцип Трех «Б»»), — «блаженство, бессмертие, божественность»: «Счастливым человека делает только одно — приятные ощущения в теле. …. Чтобы там ни твердили монахи в Гималайских пещерах или философы в башнях из слоновой кости, для капиталистического сознания счастье – это удовольствие. Точка. … Кто знает, как все изменится по прошествии следующей четверти века^[22]!».

ОБРАЗ БУДУЩЕГО КАК СИСТЕМООБРАЗУЮЩИЙ ФАКТОР СОЦИУМА

Образ будущего — это не «культурная абстракция», не «политический лозунг», не «экономическая программа развития», — а главный функциональный элемент человеческой психики (АРД), который и определяет «смысл жизни» человека (в его психосоциальном проявлении). Без образа будущего как «психической реальности» не могут существовать ни индивиды, ни социальные группы, ни государственные институциональные структуры, — поскольку в основе психики человека лежит функция «опережающего отражения действительности^[23]» — базовая функция всех живых систем (зоопопуляцонных и психосоциальных), дающая возможность субъекту «опережающе» «подготавливаться» к грядущим, — еще на наступившим событиям (заранее «разворачивать» соответствующие функции и необходимые морфологические субстраты). Именно поэтому «Образ светлого будущего», «образ счастья», «социальный концепт», «национальную идею» — нельзя «придумать», «синтезировать», «собрать из того, что было», а затем «привнести» в социум и «привить» «искусственно^[24]».

В ХХ1 веке люди уже стали забывать, каков он, «на вкус и цвет» — «образ светлого будущего», и те радостные эмоциональные состояния, которые были связаны с этим образом… Образ будущего и эмоции, связанные с этим образом – неотделимы. Эмоциональные состояния характерны тем, что они «подкрепляют» и «окрашивают» социально значимый результат деятельности (в том случае, когда он достигается, возникают положительные эмоции). Но эмоции «живут» только в момент социальных свершений – их невозможно воспроизвести «по памяти», то есть сделать это произвольно (но помнить «логически» — о том, что они были — возможно).

«Коллективное сознание» как «историческая память» — тоже включает эмоциональные состояния: когда мы говорим – «я горжусь» — это акт психологического отождествления себя с предыдущими поколениями («Я» -сейчас как «Я»-предок), включая эмоциональный подъем (социально-значимые результаты предков-прародителей воспринимаются как личностно-индивидуальные – это и есть та самая «преемственность поколений»)^[25].

Так, «коллективное сознание» уже стало забывать то состояние «душевного подъема», которое сопровождало грандиозные по историческим масштабам результаты социально значимой деятельности человечества на протяжении ХХ века (психологически не «воспроизводится»).  Во-первых, мы (мы — как «потомки и наследники») забыли тот эмоциональный подъем, который сопровождал уникальный результат Октябрьской революции 1917 года – возникновение первого в мире социального (социалистического государства) – «государства социальной справедливости».  Во-вторых, мы забыли то уникальное состояние, называемое «энтузиазмом» — забыли о едином порыве индустриализации, возникшем при строительстве инфраструктуры того самого социального государства, — не только киркой и лопатой, но и прилежной учебой и смекалистой инженерной мыслью – «Время, вперед!». «В буднях великих строек» прошла первая в мире социалистическая индустриализация (несравненно более эффективная, чем в мире капитала, потому что основанная на результатах коллективной психосоциальной деятельности^[26]). В-третьих, мы забыли ту мощь справедливого гнева, единения народа, который возник при новой попытке отмобилизованной Европы нас завоевать — «вставай, Страна огромная!»: в основе Победы – морально-нравственные качества советского человека, прежде всего и его волевые – душевные силы. Великая Отечественная война была не только испытанием, но и «закалкой», укреплением «Образа светлого будущего». Победа – это не просто трудная военная победа: это «окончательная победа» «Образа светлого будущего»: уж теперь нам ничто не помешает его построить. В-четвертых – мы уже забыли, что всего через 15-ть лет после самой кровопролитной войны, покалечившей инфраструктуру нашего государства, в космос полетел наш первый человек – Юрий Гагарин. Одновременно был завершен и «атомный проект» — построены первые АЭС и создано атомное оружие – любой руководитель-государственник и хозяйственник поймет, как это было трудно сделать в послевоенные годы…. Забылась и радость от первого полета Ю. Гагарина, который воспринимался тогда как «живой символ» новой эры в развитии человечества – «светлое будущее наступило!».  И мы «ПОЕХАЛИ!!!», но не в безжизненную вселенную, а именно в Аристотелевский космос, в космос Циолковского («Ракета – не цель, а средство!») к новым смыслам существования^[27].

Яркое видение «образа светлого будущего», сформированное в результате развития Красного проекта, – это виденье передалось и капиталистическому миру – достижения социализма открыли людям глаза на возможность жить не только хлебом насущным, а «воплощать мечты» (высшие творческие потребности). И тогда «Господа капиталисты» были вынуждены реструктурировать и изменить социальные отношения в своих государствах — расширить «соцпакет», организовать «средний класс», уменьшить различия в социальном (имущественном) неравенстве. Более того, в Скандинавских странах даже стали возникать своеобразные «пробники» — «гибриды» в виде государств «капиталистического социализма» («социальность» государства заключалась в гарантированном обеспечении витальных потребностей – сытом быте, уютном времяпровождении, — но о дерзаниях человеческого духа речи не шло). Затем, после сравнительно удачного опыта «Шведского социализма», уже всерьез мысль зашла о «конвергенции» — «сплава» двух противоборствующих систем: взять от каждой лучшее и воплотить это в государственных моделях…

Основой, социально-психологическим фундаментом жизни человека в послевоенные годы (не смотря на диалектическое противоборство двух систем — в экономике, политике и военном противостоянии) продолжал оставаться социальный оптимизм – в светлом будущем, по большому счету, никто уже не сомневался (тем более, что успешно работали реальные социальные модели – формировались социалистические государства). В радостном «ожидании будущего» вырастало послевоенное поколение, уверенное в том, что мир станет лучше -  как провозглашали «хиппи», «лучше заниматься любовью, а не войной!».

Однако к концу ХХ века недавно столь яркий образ сначала померк, а потом, словно от «морока» стал «затуманиваться» и «забываться». На то есть ряд серьезных причин, каждая из которых определяется весьма значимым фактором. 

СОЦИАЛЬНАЯ ПЛАТФОРМА ДЛЯ «ПЕРЕКВАНТОВАНИЯ РЕАЛЬНОСТИ»

Для «переквантования реальности» нужна соответствующая социальная среда — «стартовая площадка», а именно надежная базовая платформа социального государства[28] (чтобы с помощью государственного ресурса обеспечивать уже технологически достигнутую доступность «хлеба насущного» — базового обеспечения витальных функций, и тем самым помочь высвободить необходимые ресурсы человека для социально значимой Психосоциальной деятельности). Переход от Зоопопуляции к Психосоциальной формации должен быть, безусловно, осознанным: научные представления должны лечь в основу проектной государственной деятельности (то, что называют стратегиями развития – причем, научно обоснованными).  Поэтому в настоящий момент главная задача каждого государства, владеющего соответствующими институциональными ресурсами, опираясь на научные представления о реальности (о текущем «переквантовании реальности»), осознанно и направленно способствовать формированию субъектов и объектов сингулярности – помогать двигаться этому процессу.

Наука Красного проекта, став передовой частью мировой культуры, уже сформировала в ХХ в. то, что мы можем обозначить как базисную платформу для «переквантованния реальности» — уникальную инфраструктурно-организационно-ментальную матрицу. Когнитивные конструкты высокого уровня сложности, составляющие основу этой матрицы, были «наработаны» в результате коллективной социально-полезной психосоциальной деятельности. Эта деятельность – образовательная, научная и воспитательная, — проектно регулировалась социальным государством и соответствующими институциональными структурами. Платформа обеспечивала «наработку» личностного опыта формируемого человека при взаимодействии с когнитивными объектами высокого уровня сложности: «ступени» образования и воспитания соответствовали психофизиологическим этапам развития учащихся, а содержанием образования были «основы научных знаний» — таким способом сформированная картина мира обеспечивала возможность взаимодействовать человеку с объектами высокого уровня сложности …

Рис. 2. Структура культурной (научной) платформы, необходимой для «переквантованния реальности» — «сконструировано» и «сделано в СССР». Предметом образования были «основы научных знаний», а воспитание формировало морально-нравственные качества, обеспечивающие «доступ» к объектам высокого уровня сложности — объектам культуры и науки^[29]. 

Например, для формирования соответствующей платформы современного уровня сложности в Российской Федерации потенциально существуют все необходимые предпосылки: по Конституции РФ наше Государство является социальным государством (а источником власти является Народ), а также после деструкции СССР еще сохранились «несущие фермы» соответствующей материально-технической инфраструктуры, структурно-организационной и ментальной «матрицы» (как «эксклюзивных дистрибьютеров русского менталитета») – хоть и «покареженные» (но не разрушенные – поскольку изначально строилась с учетом специфики социального государства и «на случай атомной войны» — например, энергетика), а самое главная ценность – люди («Homo Soveticus^[30]» и их потомки) как носители нравственно-этических качеств и уже воплощенного опыта строительства социального государства (закреплено в наследственно-генетических и социокультурных формах). Именно эти люди смогут помочь в ближайшие годы формированию субъектов сингулярности.

Важно, что для управления столь сложными процессами «квантовых переходов» в социуме (в настоящий момент сингулярности это особенно важно), всегда находятся «особо одаренные субъекты» — «талантливые руководители» (на Западе их принято называть «элиты» — т.е «сливки общества»), наделенные востребованными на данный исторический момент личностными качествами (нравственными, психологическими и психосоциальными), – они способны «увидеть», «понять» и «верифицировать» новый «Образ светлого будущего» (АРД), а затем привнести его в общество его как  «государствообразующий концепт» и воплотить с помощью «мощностей» соответствующих институциональных структур (вот зачем необходимо социокультурное разнообразие и «социальные лифты»). Чем выше уровень сложности привносимого «социального концепта» — тем выше должны быть нравственно-этические качества руководителей (лиц, принимающих решения) – иначе невозможно взаимодействовать с объектами высокого уровня сложности (воспринимать их «смысл» и принимать соответствующие управленческие решения, а также контролировать результаты). В настоящее время Экономику и Политику можно рассматривать как уже устаревшие формы регулирования и управления, пригодные в нынешнем виде исключительно для Зоопопуляции («Капитализм умер!»). «Дефицит» ресурсов для обеспечения витальных функций человечества создается вот уже несколько десятилетий искусственно. Это аргументировал С.П. Капица «…Пищи в мире хватит всем — мы детально обсуждали этот вопрос в «Римском клубе», сравнивая пищевые ресурсы Индии и Аргентины. Аргентина по площади на треть меньше Индии, но в Индии в сорок раз больше населения. С другой стороны, Аргентина производит столько продуктов питания, что может прокормить весь мир, а не только Индию, если напряжется как следует. … Дело не в недостатке ресурсов, а в их распределении. Кто-то, кажется, шутил, что при социализме в Сахаре будет дефицит песка; это вопрос не количества песка, а его распределения^[31]».

Искусственное неравенство – это не только создание дефицита (доступности пищи, одежды, жилья, образования, медобслуживания), но и вынужденного бессмысленного низкооплачиваемого и низко производительного труда, уничижающего человеческую личность («батрачить», чтобы «прокормить себя и семью»). Если человек будет вынужден думать  только о «хлебе насущном», пребывать в состоянии «хронического эмоционального стресса», работать на нескольких «бессмысленных и беспощадных» работах по 12-16-ть часов в сутки (зарабатывать лишь «на прокорм» — низкооплачиваемые виды деятельности с низкой производительностью труда позволяют лишь «выживать») — ему будет не до звезд и не до Космоса: «… у нас в России…творческие люди массовых профессий – врачи, учителя, инженеры, конструкторы, библиотекари, работники музеев – по-настоящему культурные люди хоть и получают мало, но очень часто, когда им предлагают пойти в бизнес, начинают злиться, раздражаться, потому что они не идут туда не из-за неумения, а из-за того, что хотят делать то, что им интересно… Тогда получится так, что человек, который рожден обучать, будет продавать кирпичи. И в итоге мы получим несчастное поколение людей, которое занимается не тем, что любит^[32]».

МЫСЛЬ И МЫСЛЕДЕЛАНИЕ КАК ОСНОВА ЗАРОЖДЕНИЯ ПСИХОСОЦИАЛЬНОЙ  ФОРМАЦИИ

Что такое мысль? Это когнитивный объект высокого уровня сложности, занимающий высокий уровень в иерархии системных построений и потому имеющий возможность «программировать» нижележащие уровни системной организации: и масс-кинетический уровень – мир косной и живой материи, и социальный уровень — результаты его социально-значимой деятельности^[33]. Согласно современным научным представлениям о процессе мышления, мысль есть не только лишь «внутренний» субъективный процесс («внутренний голос»), возникающий «автономно» в «черепной коробке» человека (как «черном ящике^[34]»), а результат взаимодействия человеческого субъекта (его субъективного «Я») с информационно-смысловыми объектами более высокого уровня системной организации (к которому имеется специфическая аффинность^[35]).

Действительно, «мозг есть орган психики» (А.Л. Лурия) в том смысле, что на его молекулярном субстрате (жидкокристаллическом коллоиде) «разыгрываются» информационные процессы, вызванные как «внутренними» (прекрасно регистрируются с помощью энцефалограммы), так и «внешними» факторами. Процесс мышления (возникновение когнитивного объекта как голограммы) представляется сегодня как интерференция «внутренних» субъективно «детерминированных» волн — волн подкрепления — с внешними опорными (потребностными) волнами, «исходящими» от уже существующих «когнитивных объектов высокого уровня сложности» (и потому имеющих более высокий уровень когерентности – «упорядоченности^[36]»). Субстратом, на котором происходит взаимодействие – является, прежде всего неокортекс (кора головного мозга человека), при соподчиненном «участии» более древних «животных» отделов мозга (лимбическая система и «крокодилов мозг»).

Поскольку мысль – информационный объект высокого уровня сложности, он «не ограничен» классическими законами термодинамики (не является масс-кинетическим объектом): он не имеет массы (не состоит из атомов и молекул), плотности, объема, трехмерных пространственных координат. Но именно потому, что этот объект находится на более высоком уровне в иерархии системных построений, — его влияние на социум, Природу и материальные объекты гораздо более значимо, чем «тупое» кинетическое воздействие — «лоб в лоб» — «масса на ускорение» … Соответственно, не так «прямолинейно» выстроены каузальные связи – корреляция между причиной и следствием; впрочем, их всегда можно увидеть, обладая нравственными качествами. А.С. Пушкин прав: «Гений и злодейство — две вещи несовместные» — человек, не обладающий нравственными качествами творить не может, а может только разрушать, потреблять, присваивать — увеличивать энтропию.

Поскольку мысли – это отдельные информационно-голографические построения, то они динамичны (понимание «смысла» зависит от «точки зрения» — как в аналогии с оптической голограммой) и в то же время существуют как целостные объекты («Holos» — от греч. целый, целостный). Независимость их существования от пространственно-временных коррелятов материального трехмерного мира была отмечена еще В.И. Вернадским, предложившим концепцию Ноосферы как особой «мерности», в которой они аккумулируются и продолжают свое существование (его современник М.М. Булгаков образно представил это свойство как: «Рукописи не горят!»).

Свойства когнитивных объектов высокого уровня сложности недостаточно описаны именно в аспекте их взаимодействия как с масс-кинетическими объектами трехмерного пространства-времени, так и с другими подобными себе информационно-смысловыми объектами. Однако, исследования, проведенные отечественными учеными, например, изучение феномена ДЭИР (Дистанционного Информационного Эмоционального Резонанса)^[37], показывают, что мышление (и сознание) изначально (опережающее) сформировано именно под функции «коллективного мыследелания» как основной функциональной доминанты при «переквантовании реальности».

Самое интересное, что начальные формы мыследелания возникли в Советском социальном государстве и стали основой его эффективного функционирования – мы (находясь «внутри» системы) воспринимали их как само собой разумеющиеся практики (и мы, будучи Homo Soveticus, подшучивали сами над собой: ведь все давали друг другу советы – была «страна советов»). Но, тем не менее, мыследелание (в начальных – зачаточных формах и функциях) было основой развития Красного проекта (Страны Советов): Советы народных депутатов, коммунистические партийные и комсомольские организации, пионерские «звенья» и даже октябрятские «звездочки», — все тем и занимались, что коллективно «мыследелали»^[38] - все советовались, а затем выносили коллективные решения, совершали «акты коллективного самоуправления» (обязательно контролировали результаты с помощью «обратной связи» – все по науке!). И социальное общество по всем уровням его организации, от первичных ячеек-организаций до «райкомов-горкомов-крайкомов» было «прошито» стройной системой принятия решений и заполнено петлями обратной связи (обеспечивали контроль за результатами и корректировку действий). Именно по этой причине — «темпы роста» «в отдельно взятой стране» превосходили Западные темпы по масс-кинетическим показателям, а в нравственно-этических «показателях» — было не с чем даже сравнивать (не в калориях же измерять – «Голубые города»: построено за 15-ть послевоенных лет 119 городов в суровом климате и создан «Русский Космос»). Советская цивилизация освоила методы мыследелания и создала фундамент для перехода к психосоциальной формации.