Не надейтесь, что единожды воспользовавшись
слабостью России вы будете получать дивиденды вечно.
Русские всегда приходят за своими деньгами …
Поэтому с русскими стоит играть честно или вообще не играть.

Отто фон Бисмарк

В 2012 году в известной статье «Быть сильными» В.В. Путин  поставил задачу модернизации и укрепления вооруженных сил России до уровня, позволяющего надежно защитить национальные интересы страны в обозримой перспективе. Этот курс начал самым активным образом воплощаться. В частности, в 2014 году расходы на оборону должны вырасти по сравнению с 2013 годом на 18,6% и составить 2489,4 млрд. рублей. Такое внимание к военному строительству представляется более, чем оправданным. По независимым экспертным оценкам без учета ядерного оружия военный потенциал Российской Федерации по отношению к такому показателю для блока НАТО отличается не меньше чем на порядок. Именно блок НАТО представляет сейчас основную военную угрозу и прилагает усилия, чтобы изменить геополитическую конфигурацию[1].

Ситуация в сфере вооружений в мире стремительно меняется. На конференции, организованной «Российской газетой» 27.06.2013, вице-премьер Д.О. Рогозин обратил внимание на два принципиальных достижения военно-промышленного комплекса (ВПК) США[2]. Первое – отработка взлета и посадки ударных беспилотников на палубу авианосца. Это может полностью изменить тактику вооруженной борьбы в воздухе, которую уже будут вести роботы, а не люди. Второе – запуск гиперзвуковых ракет (с М=5) с борта бомбардировщика. По мнению Д.О.Рогозина, российскому оборонно-промышленному комплексу нужны сейчас научно-технические прорывы, чтобы успешно парировать новый спектр потенциальных угроз, в частности, связанных с возможным военным противостоянием в Арктике и реальной перспективой кибервойн[3]. Не менее важным представляется системность модернизации армии – сбалансированность различных вооружений, исходя из тех задач, которые должны быть способны решать вооруженные силы, наличие подготовленных специалистов и, прежде всего, высшего звена, владение критическими технологиями, развитие сектора научных исследований и опытно-конструкторских разработок (НИОКР), ориентированных не на вчерашний день, а на перспективу 15…50 лет.

В Академии военных наук (АВН) был введен показатель – геополитический статус, отражающий военно-стратегический потенциал страны. Ретроспективный анализ показал, что типичной картиной является выделение двух мировых лидеров по этому показателю и целой группы стран, близких между  собой, но с намного более низкими геополитическими статусами (см. рис.1)[4]. Мировые войны приводят к смене одного из лидеров. Проведенный анализ показал, что в результате подписанного в Праге нового договора об СНВ (в 2010г.), предусматривающего сокращение стратегических ядерных сил (СЯС), Китай догонит США по геополитическому статусу на 8 лет раньше, чем без этого договора. Очевидно, такое решение могло было быть принято американским руководством, только если оно уже имеет новые типы вооружений, которые не учитывает введенный показатель, ориентированный на прежнюю структуру оборонно-промышленного комплекса. Отсюда следует задача определения пределов сокращений для России, превысив которые страна подвергает себя большой угрозе (слабость никогда не была хорошей защитой). Кроме того, важно понять, что придет на смену ядерному оружию и каким будет наиболее вероятный облик боя через 20-30 лет, и что в этом контексте следует делать сегодня. Если в ХХ веке атомные бомбы были оружием сильных, то в XXI веке, вероятно, они станут оружием «последней надежды».

Рис.1. Геополитический статус ведущих держав в второй половине XХ — начале XXI века.

Известно высказывание Черчилля, что «генералы всегда готовятся к прошлой войне», поскольку опыта будущей, возможной войны не существует. Вместе с тем опыт конца XX века показывает, что войны следующего поколения моделируются и проектируются за десятилетия до того, как они станут реальностью[5].

В этих заметках мы обсудим несколько принципов, которые могут оказаться важнейшими при определении вектора развития российского ОПК и военной науки.

Соответствие технологическому укладу. Выдающийся русский экономист Н.Д. Кондратьев в 1930-х годах построил теорию длинных волн технологического развития, в соответствии с которой войны, кризисы, революции порождаются сменой технологических укладов, в рамках которых выделяются несколько локомотивных отраслей экономики. Их развитие определяет общий уровень и перспективы развития экономики и ОПК, а также  время и характер войн.

Смысл сталинских пятилеток состоял в форсированном освоении возможностей III и IV технологических укладов посредством развития тяжелого машиностроения, автомобилестроения, большой химии, производства самолётов, танков, электрификации. Решение этих задач позволило нашей стране выстоять в Великой Отечественной войне, стать сверхдержавой. Вторая мировая война, как и предвидел И.В. Сталин, оказалась войной моторов. «Парируя» утверждения экспертов о том, что преимущества, полученные форсированным развитием, были растеряны в начале войны, следует обратить внимание на один важный факт. За предвоенную декаду страна получила талантливых инженеров, производственников и организаторов мобилизационной экономики, которые и восстановили status quo ко второму году Великой Отечественной войны. На этой длинной волне технологического развития были созданы массовое производство, массовые многомиллионные армии и оружие массового уничтожения.

С 1970-х годов развивается V технологический уклад. Его локомотивные отрасли – микроэлектроника, производство компьютеров, интернет, малотоннажная химия, технологии работы с массовым сознанием. Отражением этого уклада в области обороны стали концепция сетецентрических войн, апробированная в войнах в Ираке и Афганистане, а также в массе других малоизвестных локальных конфликтах.

В настоящее время страны-лидеры мирового развития переходят к VI технологическому укладу. Его локомотивные отрасли – биотехнологии, нанотехнологии, новая медицина, робототехника, высокие гуманитарные технологии, полномасштабные системы виртуальной реальности, новое природопользование, когнитивные технологии. Их научная основа – технологическая платформа Socio Cognito Bio Info Nano (SCBIN). Оружие следующего поколения с очевидностью будет отражать эти технологические и экономические реалии. Как показывает история развития науки и техники, технологии, освоенные в ходе развития предыдущих технологических укладов, будут использоваться и в следующих технологических укладах, но их значимость и востребованность будет быстро уменьшаться с каждым годом. Освоенные в разное время «огонь», «колесо», «водяной пар», «крыло», «электричество», «электромагнитная волна», «атомная энергия» будут использоваться в различных производственных цепочках, но гарантом суверенитета, безопасности и экономического благополучия страны, они очень скоро не будут. Влияние нового технологического уклада уже можно увидеть в массе инженерных идей и решений. Роботизированный куб, способный передвигаться, сохраняя равновесие на своих ребрах и вершинах, и робот-пчела, весом меньше одного грамма, являются предвестниками новой инженерной эпохи. Персонализация предоставляемых услуг информационно-телекоммуникационной сферы постепенно распространяется и в другие сферы деятельности человека. 3D-принтеры позволят перейти от массового серийного производства к не менее дешевому «уникальному» персонализированному производству. Такой переход, по-видимому, ждет и современный оборонно-промышленный комплекс, и мировой рынок вооружений. Этот переход, кроме огромных возможностей, несет и массу новых угроз. Вполне вероятно, войны будущего — это не уничтожение миллионов человек, как представлялось 10 лет назад, а блокирование 80-100 человек, управляющих страной.

Поэтому сегодня требуется смоделировать, спроектировать наиболее вероятные варианты будущего и предложить оружие, соответствующее им.

Междисциплинарность. В ХХ веке для экономики вначале подходил отраслевой принцип управления производством, для науки – дисциплинарная организация, для вооруженных сил – чёткое деление на рода войск. То, что возникало на стыках (авианосные соединения = флот+авиация, морская пехота= флот+пехота и т.д.) было, скорее, исключением, а не правилом. Однако уже командование армиями или фронтами требовало взаимодействия, использования сил и средств различных типов и командиров, которые были к этому готовы. Их подготовка велась в академиях генерального штаба, где полковники и генералы осваивали технологию взаимодействия различных родов войск в ходе масштабных боевых действий. Войны будущего, вероятно, будут ещё более «междисциплинарны». Кроме моря, суши, воздуха XXI век может добавить борьбу в космическом, информационном, кибернетическом пространствах, в сфере массового сознания и, возможно, борьбу на микро и наномасштабах.

Однако, судя по открытым данным, оборонные институты, крупнейшие военные корпорации России к такой постановке вопроса пока не готовы, специалистов этого профиля для армии и ОПК пока не учат, а перед учёными подобные задачи в настоящее время не ставятся. Что могло бы улучшить нынешнюю ситуацию?

– Создание Комитета молодых конструкторов ОПК (при Военно-промышленной комиссии) России, готовых думать о будущем ОПК страны и работать не только на сегодняшний, но и на завтрашний день. Первоочередной целью Комитета должно стать обеспечение мирового лидерства Оборонно-промышленного комплекса России по основным направлениям разработки вооружений и военной техники в перспективе 20-50 лет.

– Создание аналога Академии Генерального штаба, например, Военно-промышленной Академии для подготовки высшего эшелона руководителей ОПК.

– Постановка перед РАН ряда крупных междисциплинарных проблем в сфере ОПК и военной стратегии, для решения которых нужны нетрадиционные, прорывные подходы.

У России нет сегодня возможности «просто догонять» и даже защитить себя, играя по «общим правилам». (Стоит вспомнить Отечественную войну 1812 года, в которой именно парадоксальные, «неправильные» действия русских полководцев принесли победу.)

Системность, распределённость, самоорганизация. Во множестве статей и докладов по инерции фигурирует «оружие на новых физических принципах». Однако, вероятно, будущее определят вооружения на новых системных принципах. Уже сейчас для решения множества задач сетевые структуры представляются более эффективными, адаптивными и живучими, чем иерархические. История войн и прошлого, и настоящего времени изобилует примерами, когда гибель полководца или уничтожение центральной командной структуры приводило к быстрому разгрому всего войска. В то же время в ряде других случаев способность вести боевые действия в условиях отсутствия или блокирования централизованного управления, самоорганизация, имела решающее значение. (Характерный пример – война в Ливане, в ходе которой действия израильской армии – лучшей в регионе – были парализованы действиями множества небольших мобильных вооружённых групп и активными действиями в мировом информационном пространстве). Способность к самоорганизации, к распределённому принятию и реализации решений, становится всё более важной чертой современных систем вооружений.

Скорость эскадры определяется скоростью самого медленного корабля. И этим «самым медленным кораблём» в современных системах вооружений всё чаще оказывается человек, его дорого обучать и трудно защищать. Поэтому будущее вооружённой борьбы, вероятно, будет связано с коллективными действиями команд и стай летающих, плавающих, ползающих роботов.

Однако для того, чтобы российская армия была готова к этим вызовам будущего, работать надо начинать сегодня. И это дело не только военных и учёных. Нам нужна целая армия «юных техников», готовых творить новую реальность и эффективно действовать в ней. Работа по подготовке таких людей начата в ряде регионов, но этого пока явно недостаточно.

Целесообразность. Россия находится в экстремальных географических и климатических условиях, поэтому нужны оригинальные, пионерские пути решения задач обороны нашей страны, а не только копирование или импорт лучших образцов зарубежного оружия.

Например, огромные просторы Севера, Сибири, Дальнего Востока требуют для решения задач обороны летательных аппаратов для перевозки людей и грузов, которым не нужны аэродромы, и которые способны летать на газе. Подобная конструкция была создана на излёте советской эпохи выдающимся авиаконструктором Л.Н.Щукиным. Такие аппараты – ЭКИП (экология и прогресс) – должны были выпускаться на Саратовском авиационном заводе. С 2001 года работы в этом направлении, по сути, были прекращены. Этот, либо аппарат c аналогичными летно-техническими характеристиками, для защиты арктических рубежей был бы сейчас очень нужен.

То же относится к ситуационным центрам, тиражирование которых на основе устаревших технологий сейчас предполагается начать в России. В то же время в Институте прикладной математики им. М.В. Келдыша РАН при поддержке ряда других академических институтов разработана концепция и макет – когнитивного центра – следующего поколения систем поддержки принятия решений[6].

Мы вступаем в новую эпоху, в которой и развитие, и перспективы общества, и способность себя защищать непосредственно зависят от возможности выявлять и поддерживать наиболее талантливых людей, эффективно решающих насущные задачи, яркие идеи и оригинальные проекты. В полной мере это должно проявиться и в отечественном оборонном комплексе.

Рис. 2. Роботизированный куб

Рис. 3. Робот-пчела «Mobee»

Рис. 4. Протез руки, изготовленный на 3D-принтере

Рис. 5. Распечатанная на 3D-принтере туфля

Рис.6. Внешний вид аппарата «ЭКИП»