1.Варварство 

Текущий глобальный переходный период справедливо рассматривать как цивилизационную, культурную и антропологическую промежуточность, пограничье, поскольку сегодня очевидно, что цивилизационное угасание Запада и подъем Востока и Евразии станет неизбежным поводом для пересмотра основ цивилизованного мира. Множество циклов начинают резонировать друг с другом в Большом антропологическом переходе, среди которых один из наиболее значимых циклов – это цикл, связанный с падением Римской империи под натиском варваров и началом переходного периода формирования варварских королевств, что точно коррелирует с современными процессами угасания и варваризации Запада как прямого наследника Рима.

Историческая промежуточность четко отображена именно в переходном факторе варварства как неизбежного спутника цивилизации, как ее тени и предшественника (Фергюсон и др.), как звено в цепочке смены исторических антропологических типов – дикость-варварство-цивилизация. В этом многозначном и многоплановом явлении имеются, однако, значительные различия, которые оказывают самое прямое воздействие на состояние современных цивилизационных полюсов.

Надо понимать, что европоцентристское либерально-элитарное воззрение на варварство как на хаос, неприемлемую архаику для цивилизованного «свободного первого мира» или как на синоним столь же неприемлемого для него почвенного популизма, давно отжило свой век. Сегодня очевидно – причем в традиции множества историко-социальных доктрин – что варварство сохранилось и сильнейшим образом изменилось за всю историю различных цивилизаций и цивилизационных очагов, пройдя путь от «дикого» или архаического варварства, к варварству «классическому» и затем к варварству как к стереотипной антитезе цивилизации (Курбанов, Буданова).

Поэтому то, что обозначается как варварство, многослойно, и имеет, например, такую хорошо различимую сторону как т.н. горизонтальное варварство, иначе древнейшее природно-био-социальное питающее начало этногенеза, становления этнических сообществ и общества в целом в т.н. «героические века» (Тойнби), эпохи «детства цивилизации», эпохи Великих переселений народов. Как, например, «Барбарикум», огромный варварский германский мир «духа, плоти и крови», спасший античную культуру от дряхлости и разрушения для вечности, когда античность выдвигала великие задачи, но не имела сил для их осуществления (Бердяев).   

Рельеф из Хорнхаузена с изображением всадника. Камень. Около 700 г. Холле, Музей. 

Горизонтальное варварство, рассматриваемое с позиций сегодняшнего историко-культурного взгляда — пассионарно, сохраняя образы и паттерны этнической (народной) архаики, низовой памяти «глубинного народа», могучую жизненную энергию «земных корней». Это — то девственно-оживляющее природное, патриотически-социальное, патриотически-духовное начало, которое как глубинный образ родной земли питает корневую целостность каждой цивилизации. Это «земное чувство» Родины и Отечества, преобразуясь с течением истории этикой, конфессией, социальными трансформациями, технологическими, информационно-языковыми и антропологическими революциями, питает образную память всех народных культур, особенно храня ее подвижнические героические образцы, как те, что обеспечивают целостность цивилизационного культурного кода.

Это – кодирующие паттерны и образы общенародного подвига и пассионарной народной жертвенности, запечатленные – например в исторической памяти в России — в образах-призывах, обладающих сильнейшим объединяющим и поднимающим воздействием на массы — как «братья и сестры», «ни шагу назад», «Вставай, страна огромная». Именно эта подвижническая образная память, живущая в толще духовных ценностей каждого «глубинного народа», формирует культурный код цивилизации и питает пассионарные культуры Пути и Становления с их стоической, скептической и эмпирической доминантами (см. ниже карту цикла пассионарных культур). Привнося уже в современную бурную переходную реальность эпохи Интернета оживающие буквально на глазах ремнанты гигантского пласта в истории переходных и пассионарных периодов, эпох переселений народов, народных битв за свободу Отечества, открывая тем самым новую архаику и новый пассионарный цикл.

Неизбежность нового пассионарного цикла как ответа на откровенный тоталитаризм глобалистов диктуется общим революционным высочайшим темпом обменных сетевых процессов и, соответственно, высокими темпами «низового» сетевого протеста. Новая пассионарность, имея отчетливые признаки горизонтального варварства, однако, будет неизбежно охватывать гораздо более обширные сферы за пределами собственно этнических процессов. Включая как революционные факторы биосферно-социо-техно- и интеллектуально-информационного обмена, так и глубочайшие трансформационные процессы, связанные с революционными антропологическими изменениями в сетевом обществе – а именно возвышение Человека и возвышения цивилизации как Единства разнообразия.

Новый пассионарный и цивилизационный цикл, отображенный в нижеследующей имитационной модели, будет представлять собой новый виток спирали последовательного развертывания пассионарных культур с фракталами идейно-смысловых векторов движения с Запада на Север с включением регуляторного звена Середины, которая отражает цивилизационную формулу Единства разнообразия наиболее четко (см. ниже — Карту цикла пассионарных культур).

Пассионарные силы «глубинного народа» с его архаико-патриотическим содержанием неизбежно сталкиваются с другой стороной того же варварства — вертикальным варварством.  Это – совершенно другое историческое варварское явление.  Которое стало осознаваться как варварство в связи с появлением и описанием цивилизации как исторического феномена только в 19 веке в связи с бурным развитием модерна, буржуазных обществ и Промышленной революции. Вертикальное варварство – например в немецкой историософской романтической традиции 18-19 в.в — воспринималось именно как антитеза рациональной цивильности и как источник глубинной древней народной силы, как «кровь и почва» народа («Blut-und-Boden»). Это изначально романтическое восприятие «силы народного духа» спустя 150 лет стало одним из источников немецкой национал-социалистической идеологии.

Элементы вертикального варварства стали постепенно проявляться уже после затухания основных пассионарных культур в эпоху Возрождения и позже (т.н. пассионарный надлом, инерция и затем обскурация с их умеренно-пассионарными доминантами гедонизма, эпикурейства и сократовской доминанты в культуре, см.карту). В этот период роста светских политических наций вертикальные черты варварства обозначились в том, что оно из почвенного этнического фактора «народного духа» стало националистическим фантомом, буржуазным лозунгом, и превратилось в фактор иерархических политических структур с их «культурами общего», а затем – спустя столетия – в фактор национал-социальной деструкции в поведенческих основах «массового урбанизованного человека». Тот факт, что по мере развития и усложнения истории цивилизаций, варварство синхронно заметно усиливается, становясь революционно-социальным, особенно в его теневых, скрытых проявлениях, отражая растущую вертикальную отчужденность классов и сословий в буржуазных обществах, отмечали Тайлор (1871), Морган (1887), Энгельс (1881).   

В пассионарном цикле вертикальное варварство занимает четкое место стремительного перехода (всего 200-400 лет) от умеренно-пассионарных к субпассионарным культурам, иначе к массовым жестко-иерархизированным (пирамидальным) соообществам с разного рода тоталитарным или потребительским содержанием и подавлением самого пассионарного начала — включая потребительскую субпассионарность «массового человека» в фазе реликта (см.карту – субпассионарные культуры с их доминантами – аскетической и эвристической тэхне-культуры).

Вертикальное варварство есть всегда чувство этнического, социального, группового превосходства, жажды подавления и мести, использующее разнородные культы «образа врага», в этом ряду отчетливо выявляются национал-социалистические, этно-центристские, националистические, троцкистско-коммунистические и прочие тоталитарные сообщества с их идеологией доминирования одних общностей над другими, тоталитарного мессианского избранничества и Сверхчеловека (Ницше, Фрейд, Шопенгауэр). Сегодня вертикальное варварство с его многочисленными мессианскими лозунгами – от националистических до социально-религиозных — активно насаждается глобалистами для попыток запугивания, вандализма и террора во множестве ареалов мира – от Украины до Ближнего и Среднего Востока, вплоть до США и других стран Запада. Где именно вертикальное, иерархическое, хорошо организованное варварство, например в т.н. BLM сообществах и иных либертарианских, расовых, националистических, неонацистских и др. движениях, становится постоянно действующим фактором глобалистского тоталитаризма, стремящегося сегодня стереть любую память народно-исторической и цивилизационной традиции.                        

Вместе с этим, современная дряхлеющая западная цивилизация конца 20-начала 21 века, ставшая в силу глобалистского тупика и угасания Запада, полностью субпассионарно-варварской, показывает отчетливое нарастающее насаждение и более тонких приемов вертикального варварства. А именно т.н. латентного (скрытого) варварства в виде масштабного и все расширяющегося виртуального варварского вертикального сетевого пространства он-лайн. Именно эти сетевые формы сегодня представляют собой полигон отработки новейших технологий не только тотальной слежки, но и целенаправленной ментальной и био-психической варварской обработки пользователей сетей, намеренного создания вертикально-варварских пирамидальных сект и разжигания в этих средах шовинизма, расизма, вандализма, игромании, терроризма, ЛГБТ и пр., создания варварских инициаций для разветвленных «темных сетей» (т.н. darknet) с их рекрутированием подростков и молодежи в группы смерти, школьного «шутинга», суицида, локальных терактов.     

 Андрогинность

Одной из таких технологий латентного варварства стало в последние десятилетия широчайшее распространение искусственных глобалистских приемов психо-антропологической и культурной промежуточности, пытающихся стереть Человека и его природную корневую пассионарность. К ним относятся технологические массовые нейро-пространства, активно внедряющие целый ряд искусственно созданных мифов о сущности человека. В том числе миф о телесной андрогинности (соединения женского и мужского начал) и множественных модификациях изначального мифа, откровенно отчуждающих Человека от его корневой целостности через психические и духовные аномалии восприятия собственного пола и собственной личности (Я-программы).

Сама по себе андрогинность – это действительно духовно-антропологическая промежуточность, духовно-зародышевая форма Человека, его древнейший культовый образ как Первочеловека, как целостного духовного существа с его первичной живородящей андрогинностью, как идеала гармонии и как изначального божественного единства мира – земли и неба (инь-ян и др.), распадшегося впоследствии надвое или на множественность. Этот образ возник в древнегреческой культуре (Платон, стоики, Демокрит, неоплатоники), равно как и во всех без исключения древних мифологических сводах, где последовательно вырабатывались ритуальные тео- и космогонии, мистерии, позволявшие пережить внутреннее духовное переживание гармонии и ощутить тем самым уникальную и творческую личностную целостность.

Древний миф об андрогинной целостности людей как тварного рода и как творческих существ (Бердяев) за всю свою многовековую историю пережил немало превращений. Древнейшие феномены божественной и человеческой духовной андрогинии хорошо известны и описаны, именно как атрибуты творческого как отдельных личностей, так и многочисленных харизматиков и просветленных. Никогда, однако, эта мысль о целостности, Богоподобии и творческой софийности (мудрости) Человека, о творческой андрогинности его личности, не была столь массово и иррационально извращена, как в 20-21 веке в многочисленных западных теориях и культурах пола, гендера и андрогинности. Которые пытаются выстроить свой образ Человека через его – образа – отдельные конструкции, расщепляющие целостность реального Человека физически, психически и духовно с особенной нарциссической фиксацией исключительно на его поведенчески-физиологической сфере.

В контролируемых глобалистами социокультурных сетях создается обширная нейро-культура отчуждения человека от самого себя, культивирующая в нем «постчеловека» и внедряющая моду на т.н. квир-культуру, гомо-культуру с их психической «запутанностью». Навязчиво внедряется также культовая мода «психосоциальной кастрации» человека, способствующая отрицанию глобализованным и потребительским человеком самого себя, своей цели, своего смысла, своего биологического пола, своего гендера (социального полоролевого поведения и психического самовосприятия). Активно распространяются трансгуманистические культы искусственно-андрогинного цифрового двойника либо цифровых мега-субъектов, массово культивируется патологическое переживание своей андрогинной единственности как бесполости в привлекательных символах или любых «модных» идеях, обеспечивающих кратковременную психоэнергетическую подпитку и социальное и экзистенциальное удовольствие и удовлетворение. Фоном этого выступает столь же массовый варварский культ отчетливого отторжения от традиционных религий, семьи, деторождения, традиционной культуры и собственного личного выбора.

Битва за Человека и судьба цивилизации

Очевидно, что цивилизация Запада деградирует и рассыпается именно потому, что она отвергла собственного Человека. Это серьезно усугубляется тем, что западная цивилизация самоподчинилась глобалистским элитам, как когда-то нацистам, которые и тогда и теперь сделали ставку на создание вертикально-варварских, подавляющих Человека искусственных условий жизни и искусственных способов обеспечить свою власть и доминирование своих иррациональных и античеловеческих «особых доктрин», подчинив себе и иные цивилизации.

Сегодня, однако, важно, что на фоне уходящей западной цивилизации происходит масштабный рост влияния новой планетарной цивилизации коммуникативных сетей любого генеза с ее растущей пассионарностью, которая не менее глобальна. Но у нее есть свои особенности, связанные с тем, что современная сетевая культура как культура множественных переходных и промежуточных состояний, транскультурных обменных процессов, способствует как заметной сетевой атомизации общества, с его скрытой и распределенной пассионарностью «глубинного народа», так и пассионарному возвышению личности Человека, и с этим явлением нужно считаться. В том числе и потому, что сеть по своему устройству — это мощный триггер, одновременно и выравнивающий, и ускоряющий любые процессы в обществе, способный поколебать и «обесточить» любую иерархию. Но в то же время сеть – это мощный стихийный координатор, способный «заземлить» и смягчить любой разрушительный и хаотичный процесс в обществе, найти «общий язык» и взаимопонимание с властными иерархиями, и возникающая цивилизация сетей начинает это демонстрировать.

Для того, чтобы эта проблема была осмыслена и преодолена, в новой сетевой цивилизации важно создание самых различных «заземляющих» и оживляющих вариантов взаимодействия сетей и иерархий. Это касается, в первую очередь, создания во всех цивилизационных очагах и в России особенно, сетей-медиаторов, скрепляющих «верхи» и «низы» сетевого общества, медиативных контр-культур, способных сохранить любые жизнеспособные силы в обществе, защитить Человека и эффективно противостоять атакам глобалистов, утверждая свои, гуманные цивилизационные устои.

2.  Битва за судьбу тэхне-культуры и Ноосферу

Возвышение Человека как центрального звена рождающейся сетевой планетарной  цивилизации и новой пассионарности ставит многовековую тэхне-культуру как культуру Запада и западнического технократического мышления в крайне затруднительное положение. Сцентистская вера во всесилие технического прогресса более не имеет достойных оснований. На этом фоне вся западная техногенная цивилизация, становясь субпассионарной и уже даже реликтовой, стремительно вертикально-варваризируются, подтверждая мысль И.Хейзинги о том, что техническое совершенство делает варварство «только сильнее и деспотичнее» (1935). Техногенное вертикальное, подавляющее варварство и вся тэхне-культура оказываются сегодня в ситуации неизбежности собственной гуманизации и природно-экологической сдержанности. Но каким путем?

Важнейшим вопросом подобной трансформации тэхне-культуры остается вопрос критериальности пределов проникновения техники и технологий вглубь природы, природы Человека и природы человеческого общества в особенности. Ситуация усугубляется тем, что происходящая сетевизация и тенденция к нарастанию трансграничности во всех технологических сферах уже привела к формированию плотной конвергентной тэхне-культуры сращения био-, техно-, нано-, инфо-, когно-, гумано-, социо- и пр. мутагенных технологий в единый «текст» проникновения во множество генетических и других фундаментальных процессов в живых организмах и живых общественных сферах, в том числе с целью конструирования новейших гибридных видов или однородных сообществ биороботов. Технологии 5-6-7 укладов могут со временем глубочайшим образом изменить облик мира и Человека, поставив его на грань исчезновения, или, напротив, сохранить плодородный генофонд и долголетие, дать возможность иметь многократно более сильный иммунитет и творческий потенциал.

Эта неоднозначная ситуация с технологическим прогрессом уже вызвала во всем мире контр-технократическую и контр-тоталитарную волну «нового луддизма», например в ситуации с глобально-пандемическими ограничениями, связанными с внедрением QR-кодировки или «зеленых паспортов», что вызвало стремительное формирование масштабной сетевой горизонтально-варварской среды анти-техногенного и антиглобального сопротивления. Где в массовом несогласии с цифровым насилием над людьми и здравым смыслом смешиваются как неприятие современной цифровизации в целом, так и неприятие ее технико-гуманистической несовершенности, но при этом имеется совершенно справедливый протест против иррациональной политики властей, силой продавливающих общество в связи с вводом данной технологии.

Это обстоятельство, выталкивающее тэхне-культуру как инструмент ТНК, в отдельный цивилизационный глобальный континент «без земли», пытающийся диктовать свою волю остальному миру, поставило вопрос о неизбежности формирования тэхне-альтернативы. А именно ноосферной альтернативы развития естественно-научной и техногенной сфер, ориентирующейся не на варварскую власть техники над природой и людьми, но на содружество и сотрудничество тэхне-подобных и природоподобных технологий с их общей гуманизацией.

Ноосферная трансформация техники важна как уникальная возможность найти разумные и гуманитарные смыслы в техническом прогрессе, превратив его в действительную силу научного творческого подвига, помогающую Человеку спасти, сохранить и развить природу, включая его, Человека, собственную природу. Это означает глубочайшую мировоззренческую трансформацию всей тэхне-культуры, поскольку именно вопрос Человека как целостного существа до сих пор представляет собой камень преткновения во всей истории технической и естественно-научной мысли. Которая фиксирует, что эволюция человека – в биологии например – постепенно идет, но определить ее вектор – а именно «куда развивается Человек», пока не представляется возможным. Но при этом тэхне-культура выступлениями своих представителей регулярно впадает либо в очередное мессианство (идея цифрового бессмертия тоже явно мессианская), либо выдвигает идеи «негативной свободы» человеческой эвристической мысли — беспредельной «свободы от» любых оков и границ (как идея технологической сингулярности, например).

Идея Ноосферы не нова. Сам термин ноосфера был практически одновременно выдвинут уже в 20 веке как идея «мыслящей оболочки» французами Т.-де-Шарденом, Э.Леруа и нашим соотечественником В.И. Вернадским. Мощный взлет идея Ноосферы получила в ряде положений русского космизма, большого и разнопланового течения философской, естественно-научной и гуманитарной мысли в России 19-20 в.в., бывшей интеллектуальным и духовным ответом на развитие европейского рационализма. Центральной идеей русского космизма была и остается идея огромной и незавершенной миссии Разума по сбережению Земли, Человека и Космоса, о том, что дальнейшая эволюция человечества невозможна без восприятия мира целостным.

Этот вариант образа будущего уже начинает постепенно осуществляться, но он предполагает действительно глубочайшее изменение мышления и мировоззрения технэ-культуры, путем дополнения чисто рационально-аналитической парадигмы в вопросах познания живого, жизни и природы Человека парадигмой осознанности, чувствования и осмысления, новейшего этического регулирования, также «духовного зрения», проникающего в Божественный Промысел и природный Замысел человеческой жизни, судьбы и смерти.

Этот тектонический гуманитарный сдвиг обозначает в реальности начало Ноосферной революции во множестве сфер. Мы стоим перед неизбежностью совершенно нового глобального проекта Ноосферы как сферы единого и разнообразного контр-тоталитарного мира, где Россия может стать одной из ведущих и направляющих сил. Более того, именно Ноосферный проект, который был теснейшим образом связан с русской культурой и традициями русской мысли, особенно традиций русского космизма, может стать российской международной сетевой альтернативой западному глобализму, Русской стратегической инициативой, причем инициативой наступательной. Голос разума необходимо возвысить, озвучив голос ноосферной науки прежде всего.

Литература и источники.

1.  Буданова В.П. Варварский мир эпохи Всемирного переселения народов. М.2000
2. Буданова В.П. Модели Великого переселения народов: от миграции в истории к истории миграций. 2011, ИВИ РАН, сб. «Миграция в глобализующемся мире».
3. Курбанов М.Г. Варварство в гримасах цивилизации. В Вестник РФО №2, 2006
4. Курбанов М.Г. Варварство: дорога и дом. В «Философия и общество» 2008, №1.
5. Сидорина Т.Ю. «Философия кризиса», 2003, эл.ресурс
6. Тайлор Э.Б. Первобытная культура, М.2019
7. Бусыгина И.М.Прекариат: новый вызов для современного общества и его концептуализация. Вестник МГИМО, 2016
8. Мальцев И.Г. Н.С. Трубецкой и евразийский вопрос. В «Россия, прошлое, настоящее, будущее», материалы конференции, 1996.
9. Мотрошилова Н.В. Цивилизация и варварство в эпоху глобального кризиса. М. 2010 ИФ РАН.
10.  Тойнби А.Дж. Постижение истории. М.1991
11. Фергюсон А. Опыт гражданского общества. М 2010
12. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. М.1980
13. Морган Л.Г. Древнее общество. М.1931
14. Малашенко А. Вертикальное варварство: новая волна. Doc Reasearch Institute, 14.10.2017
15. Бердяев Н.А. Варварство и упадничество. В кн. Бердяев Н. Философия творчества, культуры и искусства. Т.1, М.1994
16. Бердяев Н.А. Из этюдов о Якове Беме. Этюд 2. Учение о Софии и андрогине, Я. Беме и русских софиологических течениях. Путь 1930
17. Бердяев Н.А. Эрос и личность: философия пола и любви. М.2012.
18. Емелин А.В. От неолуддизма к трансгуманизму. Сингулярность и вертикальный прогресс или утрата идентичности. В «Философия науки и техники», 2018, т.23, №.1.
19. Изрина С.О. Феномен андрогинности и идея гендерной небинарности в современную эпоху.  В «Вестник Вятского университета», 2020
20. Шишлова Е.Э. Психологическая и философская рефлексия феномена андрогина как постгендера. В «Вестник МГИМО», 2014.