Гегель утверждал, что, не понимая реальности, мы не можем сделать свободный выбор. А борьба против непонятного напрасна. Непонимание происходящего в мире нарастает. Цивилизация 21 века отличается от более ранних цивилизаций также и тем, что уровень понимания людьми социально-экономических процессов резко снизился. Вполне официальной стала точка зрения элит (под элитами здесь и далее мы понимаем группы людей, контролирующие основные ресурсы общества), что «пипл всё схавает». И «пипл» вынужден всё «хавать» не столько из-за усложнения социальных процессов, сколько из-за всё более изощрённых по содержанию и аморальных по существу методов управления социальными и экономическими процессами в обществе. В настоящее время наиболее известным и используемым элитами алгоритмом целевого управления социальными процессами, является алгоритм, основанный на «доктрине управляемого хаоса». Теоретической основой этой доктрины является разработанная в США «теория управляемого хаоса» (известна так же, как «теория контролируемой нестабильности»). В числе её основных авторов – Збигнев Бжезинский (автор концепции «Американской всемирной гегемонии»), Джин Шарп (автор книги «От диктатуры к демократии»), Стивен Манн (автор работы «Теория хаоса и стратегическая мысль», координатор «цветных революций» в некоторых странах бывшего СССР) и другие.
1. Бинарная экспансия. Зачем?
Гегель утверждал, что, не понимая реальности, мы не можем сделать свободный выбор. А борьба против непонятного напрасна.
Непонимание происходящего в мире нарастает. Цивилизация 21 века отличается от более ранних цивилизаций также и тем, что уровень понимания людьми социально-экономических процессов резко снизился. Вполне официальной стала точка зрения элит (под элитами здесь и далее мы понимаем группы людей, контролирующие основные ресурсы общества), что «пипл всё схавает». И «пипл» вынужден всё «хавать» не столько из-за усложнения социальных процессов, сколько из-за всё более изощрённых по содержанию и аморальных по существу методов управления социальными и экономическими процессами в обществе.
В свою очередь мировыми элитами востребована и оплачивается разработка именно наиболее циничных и завуалированных (скрытых) методов манипулирования обществом. Эти методы неизбежно оказываются циничны и скрыты, потому что отсутствуют какие-то моральные оправдания безудержной животной алчности элит. А стремления увековечить свои привилегии и ликвидировать даже тень реальной ответственности перед обществом является доминантой их социального сознания.
В настоящее время наиболее известным и используемым элитами алгоритмом целевого управления социальными процессами, является алгоритм, основанный на «доктрине управляемого хаоса». Теоретической основой этой доктрины является разработанная в США «теория управляемого хаоса» (известна так же, как «теория контролируемой нестабильности»). В числе её основных авторов – Збигнев Бжезинский (автор концепции «Американской всемирной гегемонии»), Джин Шарп (автор книги «От диктатуры к демократии»), Стивен Манн (автор работы «Теория хаоса и стратегическая мысль», координатор «цветных революций» в некоторых странах бывшего СССР) и другие.
Общественным сознанием и человеческой этикой социальные технологии управляемого хаоса принимается вполне терпимо и не отторгается в основном по той причине, что любой нормальный человек обоснованно считает, что хаоса надо избегать. И что если хаос всё же возник, то управляемый хаос всё-таки лучше, чем неуправляемый.
Социальные технологии управляемого хаоса исчерпывающе проработаны на уровне стратегий, тактик и методик. Многократно проверены на практике и оптимизированы общие сценарии и конкретные алгоритмы действий на всех уровнях хаоса – от управления регионами, охваченными гражданской войной, до манипуляций администрациями деревень и посёлков (см., например, http://news.km.ru/proverka-praktikoi-teorii-upravlyaemogo-khaosa ). Эти методики и сценарии обеспечены финансово, аппаратурно и организационно. На всё это потрачены огромные деньги, материальные и интеллектуальные ресурсы.
Но для того чтобы эти сценарии, эти методики управления хаосом работали и давали нужный доход и результат, необходим хаос.
Однако хаос в человеческом обществе – явление довольно редкое. Он возникает на относительно короткое время вследствие социальных или природных катастроф и быстро затухает. Человек, как биологический вид собственно и выделяется способностью и потребностью устранять хаос. Мы при этом не касаемся моральных и этических проблем самоорганизации сообществ, а только констатируем, что человеческие сообщества объективно очень быстро самоорганизуются и достигают устойчивого социально-экономического баланса (гомеостазиса).
Хаотичное состояние любого сообщества при естественном развитии социальных процессов может быть только кратковременным. Просто потому, что в состоянии хаоса сообщество абсолютно беззащитно. И оно либо быстро преодолеет этот хаос, либо столь ж быстро будет поглощено конкурирующими сообществами и исчезнет, как субъект исторического процесса.
Классическая политическая экономия, начиная с Адама Смита, конструировала процедуры и алгоритмы управления социально-экономическими процессами, на базе изучения стабильных и долговременных состояний общества. То есть, в отсутствии хаоса. Построение экономических теорий управления обществом в условиях хаоса представлялось бессмысленным именно вследствие кратковременности хаоса.
Но коридор возможностей управления стабильным обществом определяется комплексом фундаментальных характеристик общества (уровень развития производительных сил, доступные ресурсы, традиции, взаимоотношения с соседями и т.д.), и объективно весьма узок. Вожделенный хаос позволяет манипулировать обществом в значительно более широких пределах. Следовательно, хаос надо уметь создавать в нужном месте, в нужное время. И уметь его консервировать до наступления этого нужного времени.
Если столь глубоко проработаны теория и методика управления хаосом, если возможности манипулирования обществом в состоянии хаоса столь обширны, то, безусловно, столь же глубоко проработаны теория и методика создания и консервации хаоса. Иначе огромные затраты были бы бессмысленны.
Но расхваставшиеся не весь мир своей теорией управляемого хаоса высококвалифицированные социальные инженеры скромно молчат о своих достижениях в области создания и консервации хаоса. Причины этого вполне понятны. Создатели теорий и разработчики методик уничтожения человеческих сообществ (а искусственное создание и поддержание социального хаоса это как раз и есть уничтожение человеческих сообществ) могут рассчитывать на благодарность человечества в той же мере, что и любые другие убийцы.
Теории и методики создания и консервации хаоса, безусловно, существуют. Описанию одного из самых простых и, вероятно, самых употребительных способов создания социального хаоса посвящена эта статья. Этот способ, по аналогии с простейшим и опаснейшим химическим оружием, обозначен мной, как БИНАРНАЯ ЭКСПАНСИЯ.
Алгоритм Бинарной экспансии исторически возник в рамках доктрины Монро, гарантировавшей доминирование англосаксонских элит в Новом свете. Детали этого алгоритма были восстановлены и осознаны автором при изучении процессов разрушения социальных и экономических механизмов и связей в России 90-х годов прошлого века. Он был первоначально кратко описан в книге «Это мы, Господи! Наша вина. Наша беда. Наша надежда». Сейчас именно алгоритм Бинарной экспансии активно и успешно применяется по всему миру.
Ареной систематического применения Бинарной экспансии являются в настоящий момент страны Северной Африки, Ближнего Востока, постсоветского пространства (Россия, Украина, Белоруссия, Киргизия, Узбекистан…), Южной и Центральной Америки. По существу вся планета за исключением Старой Европы, США и Канады, Австралии и новой Зеландии. Поэтому более подробное и доказательное исследование и описание методов искусственного создания хаоса представляется автору актуальным и полезным.
Алгоритм Бинарной экспансии прост для понимания и подл по существу, как и все алгоритмы паразитирования. Прост он потому, что любой метод управления статистическими процессами не может быть сложным. Подл он тем, что использует надежды людей на справедливость и благополучие для полного и безоговорочного уничтожения всякой справедливости и благополучия
2. Немного теории.
Для понимания базового механизма достижения и разрушения гармонии в обществе, как в социально-экономической системе, вполне достаточно среднего образования. Правда, «раньшего», а не нынешнего.
В проклятые тоталитарные времена в школах и техникумах нам читали лекции не только про марксовы учения о присвоении прибавочной стоимости и про краткий курс истории ВКПб, но и про аксиомы политэкономии. Кое-что из тих аксиом осталось в памяти. Надеюсь, не только у меня.
Например, такая. Власть (политика) и собственность (экономика) в обществе жёстко взаимосвязаны и существуют в неразрывном единстве. Разделение политэкономии на чистую политологию и чистую экономику – это весьма хитроумное изобретение недавних весьма продвинутых времён.
Страна, как социально экономическая система, может быть устойчивой и стабильной только в том случае, если пирамида власти соответствует пирамиде собственности. Если такого соответствия нет, то воцаряется хаос. И общество пытается гармонизировать себя, ликвидируя хаос. Или через передел власти, или через передел собственности.
Исследуем ситуацию подробнее. Рассмотрим идеализированную модель общества – Простое самодержавие.
В стране один единственный легитимный властитель – король. Он правит силой. И один единственный полноценный независимый собственник – тоже король. Он правит золотом. Никаких противоречий между властью и собственностью нет и быть не может. Что решил собственник ресурсов (начать войну, прорыть канал, объявить национальный праздник, отправить экспедицию на поиски Америки и т.д.) безусловно, поддерживается и реализуется властью. Никакой конфронтации, полная гармония. Единственный минус такой системы — объективно низкая компетентность, и низкая эффективность управления страной. Не по причине глупости или аморальности короля (и это конечно встречалось), а просто по причине всё возрастающей сложности управляемой системы и ограниченности возможностей личности. Поэтому простые монархии возможны только на начальных этапах, при простевшей структуре собственности и/или для малых государств.
При усложнении и укрупнении управляемого хозяйства король вынуждено делегирует свои полномочия как властителя и как собственника группе приближённых и контролируемых лиц. Государство принимает формы развитого самодержавия. Возникают олигархии как в системе собственности, так и в системе власти. Быстро и неизбежно эти системы расщепляются на низших уровнях власти и собственности в силу неизбежно высоких требований к компетенции исполнителей. На высших законодательных и исполнительных уровнях при самодержавных формах управления такого расщепления почти не бывает. Самые могущественные приближённые короля быстро становятся самыми богатыми и наоборот. Или просто исчезают.
При изменении структуры собственности, например, при завоевании новых территорий, система власти, адаптируется к изменившейся системе собственности. Либо новый собственник становится приближённым короля и получает соответствующую порцию власти. Либо новая собственность подгребается по себя уже существующими олигархами.
Содержательный смысл этих интриг в том, что системы власти и собственности взаимно адаптируются друг к другу и общество преодолевает управленческий хаос.
Со временем хозяйство неизбежно растёт и усложняется. Объективно возникают и множатся независимые собственники, расширяющие пирамиду собственности. Под их давлением столь же объективно расширяется пирамида власти.
В какой-то момент самодержавие осознаётся, как неэффективная форма правления. Сюзерен устраняется из структуры власти и собственности. И самодержавие заменяется олигархической республикой . На вершине законодательной власти находился тот или иной выборный орган, представляющий реальных крупнейших собственников ресурсов.
Непреложным правилом ранних республиканских форм правления (Английский парламент, Конгресс США, Голландские генеральные штаты и т.д.) является тот факт, что избирательным правом поначалу располагали только наиболее состоятельные граждане (имущественный ценз). Это гарантировало представительство во власти независимых собственников, контролирующих основные ресурсы страны. То есть пирамида власти соответствовала пирамиде собственности. Уже тогда государственные деятели осознали, что наделение властью (избирательным правом) групп населения, не владеющих собственностью, ведёт к переделу собственности. Но такой передел невозможен без массового насилия в рамках тогдашнего мировозрения. А насилие порождает хозяйственный и социальный хаос.
Демократизация пирамиды собственности (появление новых независимых собственников) происходила в процессе объективного развития хозяйства через увеличение объёма и усложнение структуры производящей промышленной собственности. И власть вынуждена была подстраивать свою структуру под изменяющуюся структуру собственности. То есть демократизироваться, пусть с некоторым запаздыванием, но с той же скоростью, с какой демократизировалась собственность. Сформулируем основное правило эволюционного развития общества.
Эволюционная (без насилия, связанного с переделом собственности и разложения государства, то есть без хаоса) демократизация власти возможна только при опережающей демократизации пирамиды собственности.
Исторический опыт однозначно показывает, что если в обществе пирамида власти была более демократична, чем пирамида собственности, неизбежно начинался передел собственности.
Если несоответствие пирамиды власти и пирамиды собственности было не слишком драматично, передел собственности принимал форму системной коррупции. Более массовые властные структуры (чиновники) перекачивали в свои карманы ресурсы собственников-олигархов путём взяток, откатов и т.д. В свою очередь собственники-олигархи через коррупцию покупали властные полномочия. Фундаментальная причина системной коррупции в государстве – это несоответствие структуры власти (демократическая) и структуры собственности (олигархическая).
В тех случаях, когда несоответствие власти и собственности становится слишком явным (собственность олигархична, власть демократична; крайний случай – полное безвластие), неизбежно начинается силовой передел собственности, революция.
Революционный (насильственный) передел собственности неизбежен, когда пирамида собственности олигархична, а пирамида власти демократична или демонтирована.
В государствах с производительной структурой хозяйства количество независимых собственников объективно постепенно увеличивается с развитием и усложнением экономики. Это приводит к эволюционной демократизации власти. Глубинная причина неуклонной демократизации пирамиды собственности при производительной системе хозяйства в том, что основным ресурсом, создающим и поддерживающим собственность, является человеческий труд. А этот ресурс в наименьшей степени подвержен концентрации в одних руках. Рабовладение, как форма присвоения трудового ресурса, отвергнуто современным обществом.
Другие виды основных ресурсов (например, сырьё, земля, транспортный транзит и т.д.) значительно легче концентрируются в одних руках. Применительно к ним выстраивается олигархическая пирамида собственности. Что, в свою очередь, требует авторитарной системы власти. Демократизация сообществ с такими видами базовых ресурсов либо вообще не происходит, либо происходит через революции.
Демократия власти (всеобщее и полное избирательное право, разделение ветвей власти т.д.) является, прежде всего, цивилизованной ненасильственной формой волеизъявления и самоорганизации материально свободных людей.
Реальная свобода человека возможна только при материальной независимости. Следовательно, реальное народовластие, как устойчивая система организации общества, возможна, только если значительная часть или большинство народа являются свободными, независящими от власти собственниками ресурсов нации. Демократия власти без демократии собственности (то есть без материальной независимости людей) социально бессмысленна и иллюзорна, так как не даёт никаких реальных гарантий прав человека и коллектива перед фактом материального неравенства. И демократические институты оказываются ширмой для действующих олигархических вертикалей власти.
С точки зрения устойчивости экономической системы демократия власти без демократии собственности крайне опасна, так как содержит в себе неустранимый импульс к переделу собственности. То есть к хозяйственному хаосу.
Уровень реальной демократии (народовластия) в стране определяется не свободолюбивыми статьями конституции, не системой разделения власти и не технологиями выборов (это лишь инструменты народовластия), а количеством независимых собственников, реально контролирующих основные ресурсы государства. Численная оценка количества таких собственников может быть осуществлена различными способами. Наиболее простой способ состоит в следующем.
В процентном отношении ко всему население оценивается количество самых состоятельных собственников, владеющих основным объёмом ресурсов страны, например, 60%. Если количество таких собственников составляет более 50%, то налицо практически полная демократизация собственности. Чем меньше этих собственников, то есть, чем меньше численный показатель демократизации собственности, тем меньше реальной демократии в стране. К примеру, в США количество независимых собственников, контролирующих основные (более 60%) ресурсы страны составляло более 30% населения в (к 1940 году) и более 50 % населения в 1978 году.
А в СССР реальный контроль над ресурсами страны осуществлялся партийно-хозяйственной номенклатурой, составлявшей от 5% до 7% населения по разным оценкам.
Таким образом, уровень реальной демократии может оцениваться и сопоставляться довольно объективно.
Зафиксируем три основные аксиомы политэкономии.
- Страна, как социально экономическая система, может быть устойчивой и стабильной только в том случае, если пирамида власти соответствует пирамиде собственности. Если такого соответствия нет, то воцаряется хаос. И общество пытается гармонизировать себя, ликвидируя хаос. Или через передел власти, или через передел собственности.
- Если уровень демократизации собственности превосходит уровень демократизации власти, независимые собственники демократизируют власть без существенных элементов насилия, через эволюцию. Эволюционный процесс гармонизации общества в сторону большей демократии возможен только при опережающем уровне демократизации собственности. То есть, когда независимых собственников больше, чем носителей власти.
- Если уровень демократизации власти существенно превосходит демократизацию собственности, то многочисленные нищие и фактически бесправные «носители власти» (народные массы) насильно перераспределяют собственность через революцию. То есть, элементарно отбирают собственность у собственников-олигархов. Кровавый революционный процесс гармонизации общества (передел собственности) неизбежен, когда независимых собственников, контролирующих основные ресурсы государства, много меньше, чем носителей власти.
3. Исторические иллюстрации.
Проиллюстрируем действие этих закономерностей наиболее известными и близкими нам историческими примерами Европы и России. Отметим, что в каждом из описываемых эпизодов действующие на тот момент политики полностью осознавали непреложность этих законов и действовали в своих интересах.
3.1. Европа — ХХ век.
Трагический опыт революционных катаклизмов в Европе XVIII и XIX веков выявил для европейских (и особенно англосаксонских) элит грозную непреложность аксиом политэкономии. И начиная с середины XIX века ни одно европейское правительство, ни одно политическое движение не рисковало форсировать демократизацию власти без предварительной демократизации собственности. Если конечно их целью не был революционный хаос.
В результате к 80-м годам ХХ века для всех без исключения благополучных стран «старой Европы» (Швеция, Норвегия, Финляндия, Бельгия, Голландия…) с высоким уровнем демократии и личной свободы граждан однозначно работало правило – подавляющее большинство граждан этих стран является материально независимыми собственниками.
Например, в Бельгии количество зарегистрированных и платящих налоги с прибылей экспортно-импортных фирм было примерно равно количеству семей бельгийцев (кто там работал на заводах и фабриках – это другой разговор).
Средний уровень демократизации собственности в странах Западной Европы к началу 90-х годов ХХ века составлял более 50% . Именно высокий уровень демократизации собственности является фундаментом реальных свобод Европы и устойчивости и стабильности институтов власти.
Но как только транснациональные корпорации изменили баланс демократизации власти и собственности, уменьшив количество независимых собственников, так сразу европейскими элитами была проведена гармонизация власти и собственности. Часть властного суверенитета граждан была отчуждена от гражданского общества и передана транснациональным политическим структурам (ЕС). Для недопущения хозяйственного хаоса.
Исторический опыт показывает, что могут существовать мощные недемократические государственные организмы с авторитарной структурой власти. Социальная устойчивость и экономическая эффективность таких режимов обеспечивается олигархической структурой собственности, вполне адекватной авторитарной структуре власти.
Для демократизации этих режимов без революционных потрясений была разработана простая и эффективная технология приватизации (демократизации) собственности. Главная и, по сути, единственная задача приватизации — создания массового среднего класса, состоящего из независимых собственников, контролирующих основные ресурсы государства.
Примерами успешной демократизации вполне тоталитарных государств являются послевоенные преобразования в Германии и Японии. В более поздний период – в странах ЮВА.
Классическим примером демократизации тоталитарного государства является Япония.
Военная администрация США до момента создания среднего класса, наделённого собственностью и контролирующего основную долю национальных ресурсов, никаких демократических институтов власти в Японии просто не позволяла создавать. Полный властный контроль в стране осуществляла оккупационная администрация США.
Дробление олигархической собственности её передача среднему классу в Японии началось только после профессионально-технической подготовки к управлению собственностью достаточного количества людей. До этого крупная промышленная и сельскохозяйственная собственность контролировалась военной оккупационной администрацией. Кадровая подготовка заняла несколько лет. И только по мере создания среднего класса эффективных собственников военная администрация начала проводиться демократизация институтов власти в Японии.
Аналогичная ситуация имела место в Германии. С той разницей, что там уже были технически подготовленные национальные кадры для эффективного управления промышленной собственностью. Но и в этих условиях канцлер Эрхард и высшие чиновники Германии, осуществлявшие приватизацию и денацификацию, ежедневно (!) проводили по несколько встреч по всей Германии с предпринимателями, разъясняя правила функционирования бизнес и убеждая следовать этим правилам. Как и в Японии, имел место внешний (в данном случае государственный) контроль над процессом приватизации.
Во всех случаях демократизации власти предшествовала демократизация (приватизация) собственности. Причём не просто передача собственности в руки массового среднего класса, а передача собственности в руки людей, имеющих техническую профессиональную подготовку для управления собственностью. Самым главным, трудоёмким и ответственным этапом приватизации являлся именно этап формирования таких профессионально подготовленных, и потому эффективных, собственников-производителей.
Подчеркну, что технология (процедуры и сценарии) демократизации общества через приватизации собственности и демократизацию институтов власти вполне стандартны и однотипны. Они подробно описаны, многократно апробированы и надёжны. Результаты приватизации в самых различных странах (как в Юго-Восточной Азии, так и в Европе) были всегда одинаково успешны и практически не зависели от менталитета нации, исторического опыта и структуры хозяйства стран. Всегда успешно создавался достаточно большой средний класс независимых собственников, на основе которого осуществлялась устойчивая демократизация власти в стране.
3.2. Россия ХХ век.
Бурное промышленное развитие Российской империи к началу ХХ века резко увеличило количество независимых собственников и объём реально контролируемых ими ресурсов страны. Передел централизованной монаршей власти в буржуазную демократию был практически неизбежен и произошёл (с опозданием в феврале 1917 года). Структуры пирамиды власти и пирамиды собственности в тогдашней России сблизились, социальные подвижки носили эволюционный характер.
Это ситуация категорически не устраивала как «революционный альянс» (РСДРП и СР и др.), так и мировых конкурентов России. И тех и других она лишала его перспективы власти. Для революционного захвата власти была необходима именно революционная ситуация. То есть резкое количественное преобладание носителей реальной власти над количеством независимых собственников ресурсов. Добиться этого в тот момент эсдекам и эсерам удалось путём развала германского фронта и появления огромного количества (миллионов) вооружённых солдат, вернувшихся с фронта и неподконтрольных государству. В результате пирамида власти оказалась полностью размытой и количество реальных носителей власти – вооружённых солдат, а потом и рабочих, во много раз превосходило количество независимых собственников ресурсов. Революционный передел собственности стал неизбежным.
Большевистские лидеры, понимали, что создав в соответствии со своими лозунгами структуру массовой власти (советскую власть), они объективно должны наделить носителей власти правом реальной собственности на основные ресурсы государства. Их цель состояла не в анархическом «всё отобрать и поделить». А в достижении соответствия между массовой структурой власти и столь же массовой структурой собственности. То есть, они пытались в рамках своего понимания гармонизировать социально-экономическую структуру общества
Споткнулись большевики на том непреложном факте, что собственностью должно эффективно управлять. А рабочие, даже самые сознательные, этого просто не умели. Известный тезис В.И.Ленина «учиться, учиться и ещё раз учиться» был именно попыткой преодолеть управленческий коллапс революционных масс.
Но добиться при столь массовом владении собственностью эффективного управления системно невозможно. Просто потому, что самоуправление – это профессия и иерархия. Ленин вынужден был пойти на создание НЭПа, что резко оздоровило экономику за счёт появления значительного количества не только независимых, но и эффективных собственников. Но эти же собственники начали объективно ограничивать властные полномочия массовой советской власти (советов депутатов).
Сталин свернул НЭП. Бешеными темпами создавался новый управленческий аппарат. Тезис Ленина «учиться, учиться …» стал самым важным для выживания новой власти. В результате в кратчайшие сроки была создана партийно-хозяйственная номенклатура, объединившая в себе как реальные властные полномочия, так и реальные управленческие функции в народном хозяйстве. Требование гармонизации пирамиды власти и пирамиды собственности было выполнено в максимально возможной степени. Именно этим объясняется высокая системная устойчивость и эффективность Советского государства, сумевшего провести индустриализацию, выиграть Отечественную войну и обеспечить послевоенное восстановление народного хозяйства.
Непрофессионализм, волюнтаризм, старческие маразмы и даже прямое предательство многих представителей высшей партийно-хозяйственной номенклатуры, безусловно, замедляли и усложняли хозяйственное развитие. Но высокая степень адекватность структуры власти и структуры собственности в СССР обеспечивала в течение почти шестидесяти лет небывалую социально-экономическую устойчивость хозяйственного организма страны.
Реальной политической и экономической властью в СССР обладала партийно-хозяйственная номенклатура, которая, как уже упоминалось, составляла от 5% до 7% населения. То есть, уровень реальной демократизации общества был существенно ниже, чем на Западе.
В конце 80-х годов ХХ века в СССР началась так называемая Перестройка.
Декларируемой целью Перестройки была именно демократизация общества через демократизацию институтов власти и собственности.
С демократизацией институтов власти никаких проблем не было, поскольку политическая культура и сознание советских людей воспитывалось на Конституции СССР, которая вообще была самой демократической в мире. И демократический базис власти в России был расширен в результате Перестройки до максимально возможных пределов. Достаточно было снять контроль партийных органов и народ начал выбирать, кого хотел. Анализ беззащитности политического самосознания советского народа перед пиар-технологиями не является темой данной статьи.
Демократизация институтов собственности должна была решаться на основе вполне известных технологий приватизации, полностью подтвердивших свою эффективность и вполне освоенных западными политтехнологами. Решалась эта задача людьми, обученными западными политтехнологами и экономистами (Венская группа — Гайдар, Чубайс, Авен и др.) и под руководством ведущих западных экспертов (Сакс, Шлейфер, Хэй, Стейнглиц и др.).
Результаты Перестройки проявились стремительно. Уже через четыре года полностью изменилась пирамида собственности в России: семь (!!!) человек («семибанкирщина») контролировали более 50% ресурсов страны и определяли персональный состав Правительства и личность Президента.
То есть, созданный в результате Перестройки уровень реальной демократии Российского общества уменьшился в десятки тысяч раз в сравнении с советским периодом, стал по существу нулевым.
Оценка работы реформаторов Перестройки в России данная самими западными экспертами, курировавшими эту Перестройку такова.
Дж. Сакс — главный экономический советник Гайдара, США:
«Это не шоковая терапия, это злостная, хорошо продуманная, предумышленная акция… Откуда они (реформаторы команды Гайдара) выкопали тот пещерный социал-дарвинизм, то дичайшее пренебрежение нормами права и общечеловеческой морали, которое реализовали на практике в России в 90-е.»
Дж. Стейнглиц — Нобелевский лауреат по экономике, США:
«Ельцинские людоедские реформы обеспечили западную экономическую науку отрицательными примерами на десятилетия вперёд. Вместо роста они получили чистейший спад…, Российская приватизация явила миру доселе невиданное — массового неэффективного частного собственника…».
Вызывает удивление, что столь категорические оценки даны фактическими руководителями приватизации в России только после окончания этой самой приватизации и полного развала хозяйства страны. Может быть дело в том, что людоедские реформы Ельцина не только обеспечили западную экономическую науку отрицательными примерами на десятилетия вперёд, но также обеспечили удвоение ресурсных поступления в США за время Перестройки (об этом говорил Президент США Клинтон) и вывод за пределы России триллионов долларов?
Подчеркнём, что Стейнглиц и Сакс (!!!) постфактум констатировали две важнейших характеристики работы «архитекторов перестройки».
Во-первых, «это была злостная, хорошо продуманная, предумышленная акция…». То есть речи не идёт о неудаче, или о том, что у Гайдара и Чубайса что-то не получилось.
Во-вторых, главный результат перестроечной приватизации – создание массового неэффективного частного собственника, явление доселе невиданное. Результат тем более уникален, что люди, профессионально и технически подготовленные к управлению приватизированным производством, в перестроечной России имелись в избытке. Этих людей «архитекторы перестройки» по факту просто не подпустили к реальной приватизации ресурсов.
Красивые лозунги по либерализации экономики вылились в исполнении «архитекторов перестройки» и отечественных либералов в «пещерный социал-дарвинизм и дичайшее пренебрежение нормами права и общечеловеческой морали». Результат всех этих действий был вполне предсказуемый и единственно возможный – создание сверхолигархической пирамиды собственности, вместо массового среднего класса.
Анализ причин искажения отработанных технологий приватизации и степень личной ответственности «архитекторов перестройки» за искусственно созданный в России социально-экономический хаос не входят в задачи данной статьи.
Констатируем основные результаты для России. К 2000 году в результате Перестройки в России была создана сверхолигархическая структура собственности и сверхдемократическая (практически децентрализованная и размытая на местах) структура власти. Это типично революционная ситуация, с неизбежными следствиями — кровавым переделом собственности и гражданской войной.
3.3. Россия XXI век.
В.В. Путин принял Россию практически в коматозном состоянии. Страна стремительно умирала из-за катастрофического, невиданного ранее в истории различия между структурой власти и структурой собственности. Отметим, что даже в период, предшествовавший Октябрьской революции, количество реальных собственников в России измерялось сотнями тысяч, никак не единицами!
Страну при «нормальном» и, вероятно, запланированном развитии событий ожидала неизбежная гражданская война и расчленение.
Для того чтобы вернуть стране жизнеспособность любой руководитель должен был в максимально возможной мере сблизить уровни демократизации власти и демократизации собственности. Только в этом случае можно было надеяться на сохранение социально-экономической устойчивости и восстановление жизнеспособности страны.
У Путина после 2000 года в полном соответствии с аксиомами политэкономии было только два пути – либо передел собственности, либо передел власти.
Первый путь (передел собственности) требовал провести под контролем государства повторную приватизацию собственности. И довести тем самым уровень демократизации собственности до приемлемого значения. Против этого пути насмерть встали российские олигархи и властная номенклатура на местах, которые теряли всё. Весьма шумно на такую перспективу реагировали наши западные партнёры. И в зарубежных и в отечественных СМИ, подконтрольных олигархам, подробно и навязчиво объяснялось, что повторная приватизация неизбежно приведёт к гражданской войне.
По существу, открытым текстом звучали угрозы развязать гражданскую войну в России, в случае повторного передела собственности. Более того, именно такой сценарий рассматривался и ЕС и США, как реальный и предпочтительный. Потому что это был единственный сценарий, позволявший расчленить и оккупировать Россию без угрозы ответного ядерного удара.
Получалось страшное. Если ничего не делать, страна сама скатится к гражданской войне и распаду. Если проводить приватизацию, то гражданскую войну и распад России организуют наши западные партнёры и подконтрольные им российские олигархи.
Поэтому оставался только один возможный вариант действий, позволявший сохранить страну и создававший хоть какие-то перспективы восстановления её экономики. Создания авторитарной вертикали власти, адекватной олигархической вертикали собственности в России.
Авторитарная вертикаль власти в России была создана В.В.Путиным вопреки возмущённым крикам российских либералов и ожесточённой критике западных партнёров. И те и другие требовали и требуют полного восстановления «Ельцинской демократии». По причине того, что «это хорошо», это свобода. И те и другие категорически против демократизации собственности, потому что это плохо, это не либерально. По существу, и те и другие требовали и требуют от России вернуться к социально-экономическому хаосу.
Безусловно, что созданная вертикаль власти в чём-то малоэффективна, несправедлива и просто порочна. Это вполне естественно, ибо вертикаль была создана из людей отнюдь не идеальных, сознание которых обрабатывалось в течение десяти лет идеологическими стандартами вульгарнейшего либерализма (пещерного социал-дарвинизма, по выражению Сакса). Но именно благодаря созданию авторитарной вертикали власти Россия выжила и восстанавливает свой экономический потенциал.
Надо понимать, что законы природы непреложны, а мы часть природы. Можно восхищаться возможностью для человека парить над землёй. И можно строить на этом совершенно фантастические социумы. Но человек просто упадёт на землю и разобьётся, ибо есть законы тяготения. И чтобы человек летал, надо сделать очень многое.
То же самое и со свободой. Если не обеспечить в обществе необходимый уровень демократизации собственности, то любая борьба за расширение общественных свобод и демократизацию власти объективно приведёт просто к распаду и уничтожению общества.
Проведённое рассмотрение показывает, что реальная борьба за свободу и демократию – это борьба за демократизацию институтов собственности, за создание массового класса эффективных и независимых собственников, контролирующих основные ресурсы государства. Только после повышения уровня демократизации собственности в России можно, нужно и должно работать над дальнейшей демократизацией власти.
4. Технология Бинарной экспансии.
Сформулированные выше аксиомы политэкономии представляют собой эффективный и надёжный инструмент для создания технологий социального строительства и социального разрушения (создания хаоса).
Актуальным примером технологии создания хаоса, построенного на основе аксиом политэкономии, является БИНАРНАЯ ЭКСПАНСИЯ.
При Бинарной экспансии на общество оказывается давление в двух, формально не связанных направлениях.
Первое направление давления (публичное и максимально рекламируемое) имеет целью максимальную демократизацию власти. Подчеркнём, демократизацию только институтов власти. Осуществляется эта форма давления под вполне привлекательными и оправданными лозунгами свободы и демократии. Обязательным условием такого давления в технологии Бинарной экспансии является игнорирование несоответствия уровней демократизации власти и собственности и категорический запрет на политическую реорганизацию отношений собственности.