В.С. Капустин — к.ф.н. доц., зам. зав. по научной работе кафедры организации социальных систем и антикризисного управления РАГС при Президенте РФ, зав. лаборатории нелинейной динамики и социальной инноватики РАГС

Ключевым направлением современного мирового экономического и социального развития, безусловно, является активизация инновационной деятельности и широкое распространение инновационных технологий, продуктов и услуг. В настоящее время в мире около 70% прироста валового внутреннего продукта приходится на долю новых знаний, воплощаемых в инновационных технологиях производства и управления. Например, скорость передвижения увеличилась в 10 раз, связи в 107 раз, обработка информации в 106, а сложность и скорость компьютеров, по мнению Гордона Мура из компании «Интел», удваивается каждые 18 месяцев и т.д. Это позволило философам и социологам утверждать о формирующейся новой цивилизации как о цивилизации инноваций

Ключевым направлением современного мирового экономического и социального развития, безусловно, является активизация инновационной деятельности и широкое распространение инновационных технологий, продуктов и услуг. В настоящее время в мире около 70% прироста валового внутреннего продукта приходится на долю новых знаний, воплощаемых в инновационных технологиях производства и управления. Например, скорость передвижения увеличилась в 10 раз, связи в 107 раз, обработка информации в 106, а сложность и скорость компьютеров, по мнению Гордона Мура из компании «Интел», удваивается каждые 18 месяцев и т.д. Это позволило философам и социологам утверждать о формирующейся новой цивилизации как о цивилизации инноваций.

Но, как отмечал академик Н.Н. Моисеев: «Логика развития человечества, связана с непрерывным расширением знаний и как следствие развитием техники, включением в жизнь нового ресурса, созданного человеком, исчерпанием старого, непрерывным появлением новых способов обеспечения потребностей человека, перестройкой структуры общества, её адаптацией к новым условиям жизни и т.д. Эти процессы идут спонтанно внутри общества и практически им не контролируются» .

Действительно все социокультурные процессы стали более динамичными и взаимозависимыми, причем взаимозависимость проявляется в сложно опосредованных, часто неопределяемых и неожиданных формах. Резко возрос индекс агрегированности событий на единицу времени. Глобальное ускорение современного мирового развития привело к тому, что 1 млн. лет в палеолите оказался эквивалентным по событийности жизни одного поколения. Неустойчивость и усилившаяся частота разрушения порядков в современном мире превращаются в норму. Ускоренное появление новых событий не только формирует качественно новые ситуации, но и одновременно «перекрывает» возможности возврата в предшествующие состояния. Стохастичность основных социокультурных процессов периодически всплёскивается «инновационными кумулятивными эффектами», которые ломают все наши прогнозы и предвидения. Человечество в результате подобной ускоренной динамики развития, по мнению многих ученых, оказалось перед лицом тотальной неопределенности будущего и наше «рацио» уже не предоставляет нам ни одной достойной матрицы, объясняющей мир. Исследованиями многих ученых установлен принципиально новый характер развития человечества — гиперболический. Изменения теперь происходят в режиме с обострением.

Этот фундаментальный закон вынуждает пересматривать привычное мировоззрение. Принято думать, что процессы бурного роста, такие как возрастание товарной и денежной массы, «экономическое чудо», или увеличение потока научной информации, происходят по экспоненте. На самом деле, это — один из мифов классической науки. Большинство процессов лавинообразного роста происходят не по экспоненте, а гораздо быстрее, в режиме с обострением, когда рассматриваемые величины хотя бы часть времени изменяются по закону неограниченного возрастания за конечное время. Режим с обострением или LS-режим возникает тогда, «когда происходит всё более интенсивное развитие процесса во всё более узкой области вблизи максимума, названное «сходящейся волной горения». Данный режим возникает, когда фактор, создающий неоднородности в среде (действие нелинейных источников), работает значительно интенсивнее, чем рассеивающий, размывающий фактор».
Поэтому, тревожащее всех современное «Общество рисков», это всего лишь оборотная сторона медали нынешнего цивилизационного развития, ее же лицевая сторона называется «Инновационное общество».

И нет ничего странного, что мир вначале явил свою оборотную сторону и только сейчас предъявляет лицевую. Мы вначале сталкиваемся с результатами неких таинственных сил и только потом начинаем постигать истинные причины их вызвавшие. Причем причины или сущности, в силу особенностей познания, находятся не сразу.

Сегодня однозначно ответить на вопрос, что больше угрожает развитию цивилизации: избыток инноваций или их недостаток — трудно.

Еще в 50-е годы, когда обнаружилась неустойчивость в управлении отдельными усложняющимися структурами, в основном в технической сфере, решение проблемы возлагалось на кибернетику.

В 60-70 гг. XX века, началась широкая полоса неустойчивостей уже социально-политических и экономических структур, и мир отреагировал на это многочисленными национальными концепциями устойчивого развития. Именно к этому периоду относится деятельность «Римского клуба» и, в частности, доклад Д. Медоуза «Пределы роста». Цель доклада: обоснование необходимости торможения экономического развития. И хотя со времени публикации известного доклада Д. Медоуза прошло более 30 лет и предостережения, изложенные в его докладе стали общеизвестными и никем не опровергались, а нравственный призыв Аурелио Печчеи к изменению человеческих качеств так и не услышанным — стабильный экономический рост европейских стран в 90-е годы создал популярную ныне иллюзию, что верхние допустимые пределы планеты могут быть отодвинуты более эффективными технологиями, использованием новых материалов, источников энергии и сырья и иным перераспределением ролей в мире.

В 70-е годы неожиданно и повсеместно сократились прогнозные горизонты, и мир понял, что оказался перед лицом необычайной сложности. Свою последнюю книгу академик РАН Н.Н. Моисеев назвал «Прощание с простотой».

Эрих Ласло по этому поводу предостерегал: «К 2000 году на Земле будет более 4 млрд. людей, которые захотят жить так же, как, по их мнению, живут люди в богатых частях Америки, Европы и Японии. Если этим людям не удастся преуспеть в достижении такого уровня благосостояния, в результате катастроф и насилия могут наступить нищета и фрустрация. А если такое действительно произойдёт, тенденция к линейному и стабильному росту, знакомая по недавнему прошлому, может оказаться нестабильной и нелинейной. В сложных энерго- и ресурсоинтенсивных системах напряжения и деформации за порогами динамической устойчивости приводят к внезапным изменениям — к тому, что специалисты по анализу систем и хаоса называют «бифуркациями». Вполне возможно, что в настоящее время мы приближаемся к веку бифуркаций.» .

В 80-е годы были названы виновники сложившейся ситуации — тоталитаризм, недостаток демократии, гласности в ряде стран и одновременно были указаны пути выхода из глобального кризиса — демократизация, открытость, глобализация.

В 90-е годы шло интенсивное «лечение» мира по выработанным рецептам. Однако мировая ситуация стала все больше и больше выходить из под контроля международного сообщества. Распад социалистического лагеря и СССР, изменение мировой геополитической ситуации и последующие события в Югославии, Ираке, невиданные до сих пор в истории террористические акты и т.д. подвели черту под иллюзиями 70-80 гг.

Началось новое постижение мира, как мира кумулятивных эффектов, скоростных изменений и тотальной непредсказуемости. Обнаружились новые характеристики мира, среди которых новые режимы развития и хаотическая динамика событий являлись ключевыми.

Поэтому актуальной для философов и социологов в исследование инновационных процессов оказалась, описывающая явления спонтанной когерентности возникающие в сложных системах при их энергичном удалении от равновесия — физическая теория лазера, положившая начало синергетике.

Исследование проблем инновационного развития, прежде всего, столкнулось с вербальными ограничениями. Суть в том, что, имеющейся в наличии терминологический запас обозначений значительно уступает числу вещей, событий, явлений, смыслов и знаков. Одним и тем же термином обозначаются (артикулируются) вещи, относящееся к различным сущностям и уровням становления, различным сферам его проявления, иметь различные прикладные значения, и даже принципиальные различия и т.д. Как сказал Дж. Гексли: «… из того, что мы произошли от антропоидных предков, вовсе не следуют, что мы являемся просто развитыми обезьянами».

Например: тривиальным стало упоминание о том, что имеется около 300 определений информации и все они истинны. Компромисс же предложенный признанием «принципа дополнительности» Н. Бора как основного познавательного инструмента вместо «бритвы Оккама» есть дорога к эклектике, но не к прояснению сути.

Та же ситуация наметилась и с исследованием проблем инноваций. Есть инновация как мутация, как изменение целого или фрагмента существующего порядка, как появление нового качества, нового способа действия, как открытие, изобретение, рационализация, применение новой технологии, обновление технического парка, изменение политического устройства и т.д. Объединяет все это предлог IN — вхождение, внедрение иного. Более того, в различных сферах «внедрение иного» будет различным как по способу (жестким, мягким, резким, ирисовым, насильственным, добровольным), так и по форме (закономерным, случайным, стохастичным, катастрофичным) и по содержанию. Инновация в религии — ересь, инновация политического строя — революция, инновация в этике — хамство, инновация в нравственности — зло, инновация в экономике — модернизация, инновации в управленческих структурах — реформа.

Инновационность как атрибут, свойство, характеристика человеческой истории признавалось во все времена и никогда не требовало доказательств. Как прямое усмотрение истины, эмпирический закон. Другое дело, что инновационный процесс как двуликий Янус являет то одну, то другую свои стороны. В инновационном историческом процессе перманентно актуализировались то его разрушительная сторона, то другая — созидательная. Поэтому историю человечества можно рассматривать и как борьбу инновации со стабилизацией, активаторов с ингибиторами, хаоса с порядком и наоборот. А так как любая система, в том числе и социальная при воспроизводстве своих структур обладает неисчислимым резервуаром возможностей для изменений, можно утверждать, что инноваций натиск на наследуемые порядки присущ всем социумам как самовоспроизводящимся системам. Однако случайное производство огромного числа социальных мутаций угрожает самой жизнестойкости системы, остановке эволюционного процесса. Поэтому инновационные механизмы формируются и существуют одновременно с защитными гомеостатическими механизмами социумов.

Более 25 тыс. лет человеческому роду, а современной цивилизации от силы 5 тыс. лет. Археологи по всему миру находят бесчисленное число прошлых культур, которые не получили своего дальнейшего развития.

Мы можем только строить предположения о причинах прошлых катастроф, но согласимся с тем, что это были итерации и не завершавшиеся успехом попытки организации жизнедеятельности. Сколько раз человеческий род начинал заново — мы никогда не узнаем.

Но на протяжении всей своей эволюции человечество нарабатывало способы организации и приемы удержания структурной устойчивости, техники и технологии страховки от угрозы гибельных инноваций.

25 тыс. лет человеческий род нарабатывал собственные значения, которые, в конце концов, позволили ему стать цивилизацией и развить неимоверную скорость развития. Этот опыт сохранен в геноме, в памяти, в культуре, в ментальности, в структурах и т.д. и без боя наработанные механизмы сохранения своей устойчивости человечество не сдает.

Вся история человечества — это длительный процесс хабитуализации, т.е. наработка собственных значений посредством производства рекурсивных (регулярно повторяющихся) функций. Хабитуализация это, прежде всего, типизация социальных действий, условие их институциализации и минимизация социальной энергии, ослабление напряжения и высвобождение свободного времени, формирование культурных образцов и утверждение оснований для эффективного социального контроля.

Результатом борьбы механизмов стабилизации и инновации является дискретный характер мировой цивилизации, исторический переход от одного паттерна развития к другому. Если под паттерном понимать пространственно-временную определенность развития, то инновации есть бифуркационные точки мировой истории, моменты ее дискретных разрывов . Вопрос же о демпфирующих механизмах никогда не стоял, они были естественны и не нуждались в аналитике. Активаторы и ингибиторы исторического развития были органично сбалансированы. В конечном итоге в этой борьбе инновации, дающие положительный эффект, непременно одерживали победы над устаревшими порядками. Поэтому можно сказать, что история движется вперед поражениями своих порядков и преобразованием победившего хаоса в новый порядок, что соответствует закону развития на принципах обратной положительной связи.

В этом противоборстве основной конфликт человеческой истории — конфликт между развитием и устойчивостью, активаторами и ингибитарами, между творцами и чиновниками, между институтами гражданского общества и структурами государства.

Современная проблема инновационного развития заключается в том, что способность человека к инновационной деятельности оказалась значительно выше способности человечества поддерживать стабильность и устойчивость своих организационных структур.

Освобожденный от жестких инстинктов, индивидуализированный человек получил не только возможность ставить собственные цели и стремиться к их реализации, но и возможность конструировать виртуальные образы, разгонять свое воображение до необычайной страсти, строить немыслимые схемы и тактики и на этой основе совершать сверхэнергичные действия, выходящие за пределы установленных норм.

По мнению французского философа Жана Бодрийара человека неумолимо тянет к злу, а к добру он может только стремиться, причем только при условии, если он получит должное воспитание (социализацию). Зло это то, что нарушает нормы морали, этики, то, что грозит разрушить порядок.

Инновации по своей природе есть деятельность за рамками принятой нормы, вопреки установленному правилу и в этом смысле инновации есть угроза социальному порядку.

Установленный же социальный порядок для напряженного человечества дорого стоит, и сдавать его социальному хаосу без особой нужды он не станет, да и не так это просто сделать.

Порядок в данном случае можно рассматривать как гармонизацию множества мультистабильных состояний и синхронизацию огромного числа ритмов и режимов. Социальный порядок в это смысле есть установившееся зыбкое динамическое равновесие институтов социальных интересов, целей, норм и т.д.. Поэтому порядок всегда раним. Лучшее для социального порядка — враг хорошего. На принципе «хрупкости хорошего» построена математическая модель «Самоорганизованной критичности».

Инновационное внедрение, актуализируя какую-то часть порядка, разрушает синхронизацию ритмов. Поэтому любая новация это потеря движения и неизбежный ущерб хотя бы на первых порах. Инновация это риск, исход, которого просчитать сложно, ибо для оценки инновации необходим результат. Случайное производство альтернативной возможности поведения социальной системы, или иными словами мутация социальности, как правило, означает ухудшение качества системы скорее, чем улучшение в смысле эволюции ее социальности. Но если случайно, как эффект кумуляции нелинейного взаимодействия огромного числа переменных, возникает благоприятная возможность и она усиливается, то эволюция социальности делает шаг вперед и система переходит на качественно новый уровень своего существования. Именно такие благоприятные возможности называются социальными инновациями. Механизм инноваций, в силу возможности социальной системы производить мысленные и теоретические мутации, осуществлять их оценку и отбор, имманентно присущ социальным системам.

Возникновение новой сущности всегда происходит скачком, в некий дискретный момент времени. Важно, что бы этот скачок проходил не над, а под критическими параметрами системы. В противном случае, система обречена на жесткую потерю устойчивости и переход к динамической ветви регрессивного развития.

По сути дела, инновация, открывающая дорогу в будущее для социальных систем это мутант социальности с положительным знаком. Проблема исследования состояния социальной системы заключается в том, что знак определяется не моментально, а в ходе проверки системы самой себя на устойчивость относительно появления нового качества. Если новое качество не дает никаких дополнительных преимуществ, то оно исчезает в результате отбора. В этом случае социальная система оказывается устойчивой относительно возмущения и возвращается в исходное состояние просто и без надрывов. Однако если административный ресурс власти будет поддерживать появившуюся или внедренную мутацию социальности, то система, имитируя принятие нового качества, перейдет в напряженное состояние, чреватое каскадом возможных бифуркаций со всеми вытекающими для общества последствиями.

Но если окажется, что мутированная социальность обладает определенным преимуществом по сравнению с исходной, то отбор системы приведет к ее росту. В этом заключается содержание фундаментального синергетического принципа усиления. Социальная система в этом случае оказывается неустойчивой относительно возмущения. Если государственная власть правильно идентифицирует эту новую неустойчивость, и не будет вести с ней борьбу, то, усиливая эти возмущения, система сама постепенно и плавно перейдет на новый уровень социальности, соответствующий более высокому уровню зрелости ее структур. В синергетике подобное управление называется управлением с обратной положительной связью.

Таким образом, способность социальных систем порождать инновации, позволяющие отбирать и распространять лучшие варианты поведения, является решающей посылкой ее способности эволюционировать к более эффективным состояниям. Проблема заключается лишь в способности самой власти прислушиваться к ритмам социальной эволюционности и быть адекватной им