С.Г. Кирдина , д.с.н.
Институт экономики РАН, г. Москва
На основе положений теории институциональных матриц определяется содержание перестроечных процессов российской экономики. Акцент делается на объективной стороне преобразований, в которых находит свое выражение самоорганизация социальной системы на новом этапе развития
Вводные тезисы и соображения
«Прогресс есть развитие порядка»" — одна из известных формул Огюста Конта, основоположника социологии. Для нас она является эпиграфом собственных исследований. В развернутом и конкретизированном мы декларируем его формулу как «Прогресс России есть развитие присущего ей институционального порядка». Это — первый тезис, который будет аргументирован в данном докладе.
Следующее важное положение. Хаос — любимец синергетики, на наш взгляд, характеризует не столько состояние реальных объектов, сколько недостаточную научную рефлексию тех законов, которые «стоят» за воспринимаемой внешне неопределенностью и дезорганизацией. Соответственно, второй наш тезис — «Кажущийся хаос есть временное отклонение от закономерных траекторий, хаос — стадия, момент динамичного развития, законы которого необходимо и можно познать».
Третий тезис, непосредственно связанный с темой конференции, отражает наше понимание «единства самоорганизации и управления в динамическом развитии России». Российское общество (как и любое другое) — самоорганизующаяся естественно развивающаяся система. Управлять — значит знать законы этой самоорганизации, устройство образующих общество самовоспроизводящихся структур. Знание при этом подскажет, какие изменения возможны, а какие нет. Итак, третий тезис — «Эффективное управление развитием России предполагает знание механизмов общественной самоорганизации».
На минуту отвлечемся от строгих аксиоматических констатаций. Заявленные тезисы, организующие наш научный поиск, не означают, что мы не признаем мерцательности и игры окружающего мира, загадок его изменений и не склоняемся перед тайной жизни, непредсказуемой и Божественной. Это — основа нашего мировосприятия. Но в методологически корректной научной работе полагаем необходимым заявить (и реализовывать) строгую аналитическую схему, направленную на поиск закономерностей, задающих гармонию неуловимо меняющейся социальной действительности.
Институциональная структура: определение понятий
Институциональная структура, которую мы отождествляем с институциональным порядком — это совокупность взаимосвязанных институтов. Институты понимаются как устойчивые постоянно воспроизводящиеся социальные отношения, которые, собственно говоря, и структурируют общественную жизнь. Институты многообразны и устроены непросто. Объектом рассмотрения в данном случае являются базовые институты, образующие глубинные основания социальных взаимодействий. Они как объект научного анализа представляют собой умопостигаемое абстрактное качество. Базовые институты — научное понятие, в котором фиксируется выделяемое разумом устойчивое постоянно воспроизводящееся свойство многообразных человеческих взаимодействий по поводу совместного проживания (то есть социальных действий).
Совместное проживание людей требует связи и согласований между ними по трем важнейшим моментам. Именно эти моменты представляются нам значимыми для того, чтобы сформировать необходимую и достаточную модель общества. Она включает в себя сферы экономики, политики и идеологии.
Итак, первым моментом является необходимость совместного производства из условий окружающей среды средств потребления, без которых невозможно физическое воспроизводство социума. Это — ведение хозяйства, или экономика — первый срез общественной жизни. Вторым моментом является необходимость коллективного решения возникающих вопросов, выработка совместных целей и следование им, что означает выработку политики, то есть правил и процедур принятия таких решений. Политическими, по определению классика социологии Талкотта Парсонса, являются те «стороны социального действия, которые связаны с организацией и мобилизацией ресурсов для достижения каким-либо коллективом его целей» . Третий момент, образующий устойчивую платформу социальных взаимодействий и одновременно их составную часть — наличие общих ценностей и идей, разделяемых участниками деятельности. При принятии решений именно к этому комплексу значимых для массы членов общества идей, апеллирует общественное мнение. Разделяемые сообществом ценности легитимизируют, в конечном счете, политические и экономические решения. Итак, третья значимая сторона социальных взаимодействий, которой нельзя, на наш взгляд, пренебречь при построении функционально полной и необходимо достаточной модели общества, является идеология.
В результате в нашей аналитической схеме общество предстает в единстве трех его размерностей, координат или срезов — экономики, политики и идеологии. Они образуют важнейшие сферы социальной жизни. Соответственно, регулирующие эти сферы институты (то есть институты, на основе которых осуществляются экономические, политические и идеологические взаимодействия) являются базовыми элементами данной модели. Мы назвали такую совокупность базовых экономических, политических и идеологических институтов институциональной матрицей. Институциональные матрицы как устойчивые самовоспроизводящиеся структуры характеризуют существование общественной целостности, они образуют своеобразный «невидимый» скелет общества, его архетипическую структуру.
В абстрактном научном понятии институциональной матрицы логически обобщены, то есть феноменологически «растворены» (как бы спрятаны) те многообразные реальные связи и институты, которые мы наблюдаем в социальной жизни . Это юридические и житейские нормы, правила и санкции, процедуры согласований, законы, традиции и обычаи, организации и законодательные акты и т.д. Чтобы отличать их множество от базовых институтов (абстрактного понятия), мы используем для обозначения таких феноменов термин «институциональные формы». Связь между институтами и институциональными формами такова, что содержание базовых институтов проявляет себя в эмпирически наблюдаемых институциональных формах. Они являются их воплощением.
Много лет работая над анализом исторических и современных данных, относящихся к разным странам, мы все более убеждаемся, что лишь два типа доминирующих матриц можно выделить в структуре государств. Как можно разделить миллиарды людей Земли всего лишь на две группы — мужчин и женщин (пусть отличающихся между собой сотнями других признаков), так и все многообразие институциональных порядков можно свести к двум основным матричным исходным типам. Мы назвали их Х и Y-матрицы . Они отличаются содержанием образующих их институциональных комплексов. То есть базовые институты в каждой из общественных сфер в Х-матрице одни, а в Y-матрице — другие. При этом между собой в структуре одной матрицы эти институты тесно увязаны и подходят друг к другу как «ключ к замку».
Так, в Y-матрице, сочетаются экономические институты рынка, политические институты федерации (построения общества «снизу») и субсидиарные ценности, в которых закрепляется приоритет Я над Мы. Y-матрица доминирует в большинстве стран Европы и США.
Соответственно, Х-матрица образована экономическими институтами редистрибуции , политическими институтами унитарного устройства (построения общества «сверху») и идеологическими институтами коммунитарности, в которых закрепляется приоритет Мы над Я. Россия, страны Азии и Латинской Америки отличаются доминированием Х-матрицы .
Как в клетке человека присутствуют доминантные и рецессивные гены (доминантные определяют пол и другие характеристики людей), так и в институциональной структуре обществ действуют базовые (доминирующие) и комплементарные (дополнительные) институциональные матрицы. Это означает, что институты рынка сосуществуют с институтами редистрибуции, демократия и федерация — с принципами унитарности и централизации, а субсидиарные личностные ценности в общественном сознании уживаются с ценностями коллективными, коммунитарными. Принципиальное положение нашей теории заключается лишь в том, что история стран характеризуется устойчивым доминированием одной матрицы, и эта доминирующая матрица определяет рамки и пределы действия комплементарных институтов. Доминирование Х или Y-матрицы имеет «вечный» характер и определяет социетальный тип общества. Доминирующая матрица означает способ социальной интеграции, найденный социумом в условиях проживания на тех или иных пространствах.
Относительно роли окружающих условий ограничимся здесь лишь замечаниями констатирующего характера. Мы выделяем два свойства материально-технологической среды обитания, которые, в конечном счете, и определяют тип складывающейся институциональной матрицы. Когда мы говорим о материально-технологической среде, то имеем в виду, прежде всего, общественную инфраструктуру и отрасли, приоритетные для обеспечения жизнедеятельности всего населения. Среда по своим свойствам (проявляющимся в ходе ее использования как среды производственной) может быть либо коммунальной, либо некоммунальной . Коммунальная материальная среда характеризуется технологической неразрывностью, что предполагает ее использование как единой нерасчленимой системы, части которой не могут быть обособлены без угрозы ее. Примеры коммунальной среды, хорошо известные россиянам — система железнодорожных путей, жилищно-коммунальное городское хозяйство, система трубопроводного транспорта, единые энергетические системы и т.д. Некоммунальная материально-технологическая среда характеризуется автономностью. Образующие ее объекты технологически разобщены, могут быть обособлены и функционировать самостоятельно, что предполагает возможность их частного использования.
Коммунальная среда способствует складыванию институциональной Х-матрицы, когда возникает необходимость централизации и объединения усилий людей в единых производственных процессах, формируются соответствующие политические структуры, а также коммунитарные ценности, в которых общественное сознание исторически закрепляет смысл такого общественного устройство. Некоммунальная среда порождает институты Y-матрицы — обособленных товаропроизводителей, взаимодействующих посредством рынка, федеративные политические структуры и адекватные такому устройству индивидуальные субсидиарные ценности.
Определившись с исходными понятиями, перейдем к анализу самоорганизации общества посредством воспроизводства присущих ему институциональных структур.
Самоорганизация общества, или матричный принцип воспроизводства институциональных матриц
Матричный принцип развития неживой природы — как принцип размножения кристаллов, — был в свое время выявлен в геологических науках. Оттуда эта идея проникла в биологию, которая связала матричный принцип наследственности с теорией эволюции . Здесь идея матрицы и комплементарной ей реплики позволила разгадать механизмы происхождения и развития жизни. Этот механизм представляет собой так называемую конвариантную редупликацию, то есть самовоспроизведение молекулярных структур на основе матричного синтеза, когда по наследству передается не только генетическая информация, но и дискретные отклонения от исходных состояний, то есть мутации. Любая сложная молекулярная структура претерпевает изменения, и каждый раз происходит не абсолютно точное ее повторение, а воспроизведение с внесением некоторых изменений. Но, поскольку сама матрица передачи наследственных признаков имеет большую степень стабильности, эта стабильность обеспечивает процесс передачи генетической основы и воспроизводство жизнеспособных форм. Естественный отбор, таким образом, означает эволюцию конвариантно изменяемых форм на основе матричного воспроизведения , а сама жизнь представляет собой непрерывное матричное копирование с последующей самосборкой копий.
Нашу работу по институциональным матрицам, структурирующим общественную жизнь, можно рассматривать как развитие идеи матричного синтеза в отношении социальных систем. Институциональная Х или Y-матрица, представляющая собой устойчивый комплекс институтов важнейших сфер социальной системы — экономической, политической и идеологической, — содержит в себе генетическую информацию, обеспечивающую воспроизводство обществ соответствующего типа. Самовоспроизведение, хранение и реализация информации в процессе роста новых институциональных форм, то есть создание «плоти социальной жизни», обеспечивается взаимодействием матрицы базовых институтов и матрицы комплементарных институтов. При этом матрица базовых институтов образует генетическую основу. Каждый из базовых институтов взаимодействует с определенным комплементарным (дополнительным) институтом, то есть выполняющим ту же функцию в альтернативной институциональной системе, и, как доминирующий, «накладывает» на него свою информацию, характер, отпечаток. (Аналогично тому, как рост новых клеток и производство белка возможен в результате взаимодействия молекул ДНК — носителей генетической информации, и молекул РНК, комплементарно выстраиваемых вдоль молекулы ДНК и опосредованно воспринимающих эту информацию для последующей трансляции). И как исходные молекулы ДНК и РНК являются матрицами для построения соответствующих макромолекул, так и матрицы базовых и комплементарных институтов создают основу для считывания информации и последующего синтеза живых социальных и институциональных форм. Но если в биологии эти процессы происходят за сотые доли секунды, то в человеческой истории взаимодействие базовых и комплементарных форм с отбором тех сочетаний, которые соответствуют исходным матрицам и одновременно эволюционно модернизируют социальные формы, занимает порой от несколько лет до десятилетий и даже столетий.
Общества начинают свою жизнь с той поры, когда они приобретают способность генетически воспроизводить «нажитую информацию», и институциональные матрицы являются механизмом передачи такой информации. Поэтому выявление институциональных матриц закономерно только для обществ с воспроизводящейся историей, и их бесполезно искать «в доинституциональной» человеческой истории. А определение специфики, содержания доминирующей в обществе институциональной матрицы, как и механизма взаимодействия базовых и комплементарных институтов, позволяет осознанно осуществлять институциональное строительство и минимизировать социальные издержки эволюционного развития государств.
Покажем на иллюстративном примере, как действует механизм самовоспроизводства общественной структуры России, которая характеризуется доминированием Х-матрицы. Уточним, что в данном случае мы говорим не «про всю Россию» (о чем нередко идет речь в многочисленных социологических нарративах), а соотносимся с принятой нами моделью российского общества. В этой модели объектом рассмотрения служит институциональная структура, регулирующая взаимосвязанные стороны общественной жизни — экономику, политику и идеологию. Поскольку эволюционную модернизацию современной России мы подробнее рассмотрим ниже, здесь приведем пример из отечественной истории. Речь пойдет о периоде русских революций.
Накануне ХХ века империя характеризовалась тотальным доминированием институтов присущей нам Х-матрицы. Это означает, что «институциональный баланс» был смещен в сторону чрезмерной представленности редистрибутивных экономических механизмов и унитарно-централизованных политических процедур. Личностные и демократические ценности находились на периферии общественного сознания. Но, как отмечалось выше, полноценная общественная структура и ее динамичное развитие предполагают необходимое динамичное сосуществование базовых (доминирующих) и комплементарных (репликативных) институциональных форм. Поэтому неизбежно «в параллель» с традиционными механизмами стали выстраиваться дополнительные практики, заимствованные преимущественно из европейских стран. Причем развитие новых институтов зачастую было не столько актами взвешенной политики, сколько стихийной реакцией «сверху» и «снизу» на проблемы общественного развития. Поэтому они внедрялись спонтанно, зачастую кроваво и без меры. В экономической сфере стал развиваться рынок — «русский капитализм».
В политической сфере началось партийное строительство, борьба за выборы и новую прозападного типа конституцию — элементы альтернативной Y-матрицы. Лозунги свободы личности и индивидуализма, борьба с присущей стране соборностью характеризовали идеологическую сферу. С точки зрения принципа матричного воспроизводства началась пристройка комплементарных (репликативных) форм к базовым. Но этот процесс, под влиянием социальных сил, стал носить неестественный характер. Предпринимались попытки не дополнить и компенсировать, но заместить базовые формы комплементарными, то есть деформировать институциональную матрицу российского государства. Это привело к угрозе его не только развития, но и выживания, что выразилось в социально-экономическом упадке и внешне наблюдаемом хаосе, которые современные синергетики назвали бы точкой бифуркации.
По нашему убеждению, это была не точка бифуркации, предполагающая выход на неожидаемую, непрогнозируемую траекторию, а предстадия неизбежного возвращения общества к доминированию присущей ему институциональной модели. Еще раз воспользуемся аналогией из биологии, продвинувшейся далее общественных наук в понимании механизмов развития живых систем. Выбор режима воспроизводства живого организма определяется геномом, или банком данных, где хранится вся генетическая информация. «Если по какой-либо причине выбирается другой — развитие не прекращается, но вырастает урод, не способный к длительному существованию» . Попытка пойти по другому пути в истории России и привела к тому, что процесс этот («не санкционированный» ее геномом — институциональной Х-матрицей) завершился. Революция — под какими бы лозунгами она не начиналась, закончилась восстановлением доминирующего положения институтов Х-матрицы, то есть редистрибуции — в форме планового хозяйства, унитарного политического устройства — в виде Союза Советских Социалистических Республик, и коммунитарной идеологии, выражением которой в тот период служила доктрина коммунизма.
Революционная реакция как спонтанное возвращение общества к доминированию базовых институтов, наблюдавшаяся в России в начале ХХ-го века — демонстрация объективного действия матричного принципа самовоспроизводства институциональных структур.
Что эволюционирует и что модернизируется в переходной экономике России
Современная Россия для обществоведов — гигантская научная лаборатория, где в реальном времени осуществляются грандиозные социальные эксперименты. Результаты этих экспериментов опровергают одни теории и подтверждают другие. Конечно, использование наблюдаемой действительности в качестве экспериментальной базы для оценки теорий предполагает, что условия эксперимента корректно описаны, а наблюдаемые результаты систематизированы в терминах предложенных теоретических понятий.
С нашей стороны мы предлагаем такое описание ситуации российских преобразований. Их причиной явилась деформация институциональной структуры, обусловленная деятельностью социально-политических сил, не имевших адекватной теории процесса динамичного развития. Содержанием деформации советского периода являлось нарушение институционального баланса, то есть оптимального соотношения базовых и комплементарных институтов. Тотально доминировали институты Х-матрицы — редистрибутивный экономический комплекс, унитаризм в политике и господство коммунитарных ценностей, подавляющих ценности индивидуальные, личностные. Это означало, что объективно необходимый принцип матричной репликации, то есть достройки институциональной структуры комплементарными институтами Y-матрицы, искусственно сдерживался и блокировался. Но законы институциональной самоорганизации отменить невозможно, и поэтому альтернативные элементы, неизбежно возникая, носили в этих условиях латентный, нелегальный или уродливый характер. Таковыми были обменные отношения на «черных» и «серых» рынках, сепаратная деятельность местных властей, фактически отделявшая экономико-политическую жизнь целых регионов от жизни страны, диссидентские движения по защите прав человека в идеологической сфере и т.д. Другими словами, политика в этот период не обеспечивала в должной мере каналов «конвариантной редупликации», блокируя механизм самособорки институциональной структуры с одинаково необходимыми базовыми и комплементарными элементами. Такой социальный организм не мог быть жизнеспособен, что и выразилось в системном кризисе (термин Н.Н Моисеева). Он был зафиксирован учеными в их работах и населением «на собственной шкуре» с середины 1980-х годов.
Начало реформ также характеризовалась отсутствием у затеявших их социально-политических сил адекватных теоретических концепций. Политэкономия социализма обанкротилась, других убедительных отечественных разработок не было. Поэтому на вооружение были взяты заимствованные теории западных стран с доминированием Y-матрицы. Достаточно высокий уровень их развития послужил основным аргументом в пользу разработанных учеными этих стран концепций, а практиками — конкретных мероприятий. Тот факт, что эти теории отражали особенности институционального развития стран, где они были созданы, во внимание принят не был. Поэтому теоретической основой проводившихся в России преобразований (явно или неявно) служили положения концепций, закреплявших доминирующее положение институтов Y-матрицы в общественном устройстве. То есть целью реформ было развитие рынка, внедрение федеративных принципов политического устройства, а также права человека и иные личностные ценности в идеологической сфере. Предполагалось — и активно проводилось в жизнь — замещение базовой Х-матрицы комплементарной по отношению к ней Y-матрицей.
Жизнь, как всегда, подправила гордого человека, попытавшегося нарушить ее законы. В данном случае это были законы самоорганизации институциональной структуры в условиях коммунальной материально-технологической среды. В такой среде Х-матрица неизбежно занимает лидирующее положение, поскольку именно ее институты более надежно обеспечивают воспроизводство и развитие социума. Поэтому в процессе реформирования заимствуемые элементы частью отвергались, как неадекватные и социально неприемлемые, а частью модифицировались по ходу внедрению и так встраивались в общественную жизнь, что служили противоположным, казалось, целям по сравнению с теми, для которых они заимствовались.
Так, административная реформа, проводимая под лозунгами децентрализации управления и принципа разделения властей, по сути дела, укрепляет властную вертикаль, содействует более четкому распределению функций, прав и ответственности между уровнями иерархического управления и усиливает в целом свойственный Х-матрице экономико-политический институциональный комплекс. Реформа, таким образом, модернизирует институциональные формы, но эволюционно продолжает траекторию развития страны с доминированием институтов Х-матрицы. Институты Y-матрицы встраиваются в нашу систему как необходимые и способствующие ее динамичному развитию, но их действие все более опосредуется, задается, определяется, ограничивается действием институтов базовой Х-матрицы российского государства.
Заключительные выводы
Как писал А. Эйнштейн, «…понять в сущности и означает суметь сделать выводы из принятой логической системы» . Мы базируем свое понимание на той аналитической схеме институциональных матриц, которое заявлено в настоящей работе.
Эволюционная модернизация современной переходной экономики России означает, с этих позиций, развитие присущего ей институционального порядка. Эволюционная модернизация предполагает, что практикой найдены (и этот поиск активно продолжается) — новые формы выражения присущих институциональной Х-матрице российского государства экономических механизмов. Институты редистрибуции — опосредуемого центром процесса движения товаров, услуг и соответствующих прав — сохранили и упрочивают свое лидирующее положение. Они «оплодотворяются» практикой рыночного реформирования. Элементы рынка репликативно дополняют российскую редистрибутивную экономику двумя путями. Во-первых, они встраиваются в структуру новых институциональных форм. Примером является юридическая конфигурация деятельности монопольных структур в виде акционерных обществ с доминантой государственного участия. Другим путем является заполнение коммерческими структурами «провалов редистрибуции», то есть тех сфер, где они действуют наряду с традиционными госструктурами или взамен них. Речь идет, прежде всего, о сферах торговли, общественного питания, ремонта и обслуживания и т.д. Этот вывод иллюстрирует первый из заявленных в начале статьи тезисов о том, что прогресс России связан с развитием присущего ей институционального порядка.
Второй тезис (хаос как стадия перехода на необходимую траекторию), который мы также полагаем раскрытым, означает следующее. Хаотическое разнообразие переходной экономики России означало, по сути, перебор заимствованных из-за рубежа или предлагаемых отечественными смекалистыми предпринимателями и чиновниками институциональных форм. Критерием отбора, пусть не осознаваемым, служила способность нововведений стать строительным материалом для новой хозяйственной структуры. Структуры, не противоречащей институциональной Х-матрице как базовой доминанте экономики и комплементарно дополняемой элементами альтернативной Y-матрицы, которые смогли пристроиться к ней и повысить суммарную эффективность экономической системы. Наблюдавшийся хаос отражал не точку бифуркацию, но процесс закономерного поиска выхода на траекторию, заданную типом институциональной матрицы.
Третий вывод состоит в том, что попытки управления процессами развития были более эффективны, когда — вольно или невольно — учитывали описанные механизмы и принципы самоорганизации институциональной структуры российского общества. Когда же управленческие воздействия и решения вступали с ними в противоречие — обычно это имело место при попытках насаждения сверх меры альтернативных рыночных институтов, социальное напряжение возрастало, а хозяйство развивалось весьма плохо. Поэтому понимание и предъявление учеными и специалистами механизмов самоорганизации объективно развивающихся динамичных систем, частным случаем которых является российское общество и его экономическая сфера, может сослужить хорошую службу.
В заключение уместно, на наш взгляд, привести цитату экономиста Кейнса, известного тем, что разрабатываемые им теоретические положения послужили основой социально-экономической политики не одного послевоенного европейского правительства. Он писал, что «…идеи экономистов и политических мыслителей — и когда они правы и когда они ошибаются — имеют гораздо большее значение, чем это принято думать. В действительности только они и правят миром. Безумцы, стоящие у власти, которые слышат голоса с неба, извлекают свои сумасбродные идеи из творений какого-нибудь академического писаки, сочинявшего несколько лет назад» . Неплохо нам, академическим писакам, задуматься об этой потенциальной ответственности.