Водочная интоксикация является мощнейшим стрессом для организма и повышает риск умереть от болезней системы кровообращения и последствий неадекватного поведения, таких как самоубийства, убийства, ДТП, падения, травмы, отравления, утопления, переохлаждения, обгорания и т.д. Приведенные данные показывают, что если бы россияне выпивали столько же спирта, сколько в настоящее время, но в виде более слабых напитков, а именно, пива или вина, то смертность в России была бы существенно ниже. Учитывая возрастную структуру и уровень экономического развития России, реалистичным представляется достижение уровня в 10-11‰. В этом случае смертность не превышала бы существенно рождаемости, а значит, острота демографического кризиса была бы существенно смягчена. В то же время, переход на более слабые алкогольные напитки в сочетании с уменьшением абсолютного количества потребления алкоголя могло бы привести к тому, что смертность в России и вовсе упала бы ниже уровня рождаемости, что привело бы к полному исчезновению демографического кризиса.

8. Героин и эфедрин — мощнейшие факторы сверхсмертности среди молодежи

Алкогольная смертность, принявшая характер гуманитарной катастрофы, сосуществует в России с другой угрозой: тяжелыми наркотиками. С точки зрения смертоносности наркотики делятся на инъективные наркотики и все остальные. Хотя все наркотики так или иначе разрушают организм человека и увеличивают его шансы умереть рано, смертность от инъективных наркотиков особенно высока. Зависимость от инъективных наркотиков вырабатывается чрезвычайно быстро, после трех — пяти инъекций, а в случае эфедрина — с одной инъекции, и крайне тяжело поддается излечению. Ведущие наркологические клиники добиваются лишь того, что порядка 10% прошедших курс лечения не возвращаются к наркотикам в течение одного года. Многие из них возвращаются к наркомании в течение последующих лет. Снижение приятных ощущений от наркотиков по мере увеличения срока приема героина заставляет увеличивать дозу, в результате чего заметная часть наркоманов умирает от передозировки. С каждой дозой наркоман вводит в свой организм растворитель, который разлагает все его органы. Однако самым страшным является то, что большинство инъективных наркоманов в России ВИЧ-инфицированы (а большинство ВИЧ-инфицированных — наркоманы).

Среди наркоманов распространены также другие болезни крови (например, вирусы гепатита), существенно снижающие продолжительность жизни. В результате средняя продолжительность жизни наркомана, употребляющего героин, не превышает 7 лет с начала попадания в наркотическую зависимость, а смертность среди инъективных наркоманов серьезно превышает 90%. Фактически, подавляющее большинство из них обречены на раннюю смерть. И если по потреблению наркотиков, в целом, Россия, к счастью, отстает от стран Запада, то по потреблению наиболее смертоносных инъективных наркотиков страна занимает печальное лидерство (United Nations 2004, vol. 2: 195-208). Согласно данным опросов, регулярно потребляют наркотические средства 13,9% молодежи 11–24 лет, что ниже, чем, в среднем, на Западе. Однако не менее 4,2% потребляют чаще 2 раз в месяц героин, 0,6% — первитин, 0,2% — эфедрин (Шереги, Арефьев 2003).

Стоит иметь в виду, что далеко не все наркозависимые готовы признаться в ходе опроса, что принимают наркотики. Таким образом, минимум 5% российской молодежи обречены умереть в молодом возрасте, не оставив детей только в результате наркомании. В реальности потери выше, т.к. вклад в наркотическую смертность вносят не только инъективные наркотики, но и все остальные. И хотя от водки и самогона в России умирает на порядок большее количество человек, чем от наркотиков (более 700 тыс. против более 70 тыс.), наркомания выбивает заметную часть молодежи, т.е. как раз той части общества, которая обладает наибольшим репродуктивным потенциалом, а потому она также является одной из основных угроз демографическому развитию России.

9. Влияние сверхсмертности россиян на снижение рождаемости

Между тем, как показывают расчеты (Коротаев, Малков, Халтурина 2005), избыточная мужская смертность сама по себе является фактором снижения рождаемости. Выбывание молодого мужского населения репродуктивного возраста автоматически увеличивает процент неполных семей, в результате чего растет процент одиноких женщин, отказывающихся от заведения второго или даже первого ребенка. Кроме того, большой разрыв между продолжительностью жизни мужчин и женщин означает, что высокий процент женщин имеет таких брачных партнеров, относительно которых у них нет и не может быть уверенности в том, что они смогут оказать своим женам ту поддержку, которая им неизбежно потребуется в течение значительного времени после рождения ребенка. В подобной ситуации высокий процент женщин не решится родить. Таким образом, крепкие алкогольные напитки и тяжелые наркотики не только создают феномен российской сверхсмертности, но и способствуют снижению рождаемости, а значит, являются главными причинами демографического кризиса в России.

10. Глубинные причины алкоголизации России и международный опыт

Здесь встает вопрос, почему россияне пьют крепкие алкогольные напитки и потребляют наркотики? И вновь на помощь нам приходит международный опыт.

Диаграмма 8. Потребление алкоголя (WHO 2005) и ВВП на душу населения (UNDP 2001) (всемирная совокупность за исключение стран,
где более 40% населения мусульмане)

На Диаграмме 8 видно, что в беднейших странах потребление алкоголя незначительно, т.к. большинство населения просто не имеет возможности тратиться на покупку или производство такой роскоши, как алкоголь. Поскольку алкоголь приносит приятные ощущения и вызывает зависимость, то по мере роста уровня жизни и появления излишков население начинает потреблять все больше алкоголя. При достижении определенного уровня жизни потребление алкоголя стабилизируется. В ряде случаев в наиболее развитых странах происходит даже некоторое снижение потребления, как правило, благодаря продуманной антиалкогольной политике властей (например, в США, Франции, Швеции и др.). Яркий пример того, как рост уровня жизни привел к росту потребления алкоголя, представляет история Венгрии в 1970-80-е гг.

Диаграмма 9. Рождаемость, смертность (World Bank 2004) и потребление алкоголя (WHO 2005) в Венгрии в 1961-1995 гг.

В этой стране демографический «крест» подобный российскому произошел задолго до перестройки. В результате успешных экономических реформ администрации Яноша Кадара в 1960–70-е гг. произошла либерализация венгерской экономики, что привело к стремительному экономическому подъему. Однако общий рост экономики привел и к росту производства и потребления алкоголя.

Подъем сельского хозяйства привел к росту производства дешевого вина и производимых на его основе крепких алкогольных напитков, не всегда фиксируемого официальной статистикой. С 1965 по 1985 гг. потребление крепких напитков в Венгрии утроилось. В результате в стране произошел ощутимый рост смертности, сопровождавшийся с 1976 г. резким падением рождаемости. Если в России демографический крест случился на фоне падения производства (с 1989 по 1998 гг. ВВП Российской Федерации сократился в 1,79 раз), то в Венгрии за 1970-е гг. ВВП вырос на 58%. Алкоголизация России произошла по тому же сценарию, что и во всем мире. В дореволюционный период потребление алкоголя было втрое ниже, чем в наши дни (Немцов 2001: 5).

Особенно сильный рост потребления алкоголя начался в 1960-е гг., когда уровень жизни советских граждан начал ощутимо расти. Несчастливой особенностью алкоголизации России стала типичная для северных европейцев модель преимущественного потребления крепких алкогольных напитков, способствующих сильному опьянению и интоксикации. Между тем, через полосу серьезных алкогольных проблем прошли практически все т.н. «нордические» европейские страны, где нет многолетней традиции виноделия. Например, сцены жизни Северной Европы XIX в. напоминают хорошо нам знакомую картину. Так, широко была распространена традиция «Святого понедельника», когда многие работники продолжали напиваться или трезветь после злоупотреблений алкоголем в выходные. Б. Харрисон писал, что в 1830 г. в Лондоне, по оценкам, треть всех фабричных работников праздновали Святой понедельник. Подобно тому, как советские женщины старались забрать зарплату мужей, чтобы те ее не пропили, лондонские питейные заведения осаждались в день получки женами, отчаянно желавшими не дать мужьям пропить свою зарплату (Harrison 1971). С аналогичными проблемами сталкивались Германия, Швеция, Норвегия, Финляндия и т.д. (Гайдар 2005).

Ответом на алкогольную угрозу стал целый комплекс мер, предпринятых правительствами североевропейских стран. В 1865 году в Швеции была введена Гетеборгская (известная также как «Готенбургская») система, согласно которой право продавать спиртное предоставлялось только акционерным обществам, имевшим специальное разрешение. Им отдавалось от 5 до 6% прибыли от реализации спиртного. Остальная часть выручки поступала в казну. Продажа допускалась только в хорошо оборудованных заведениях, при наличии широкого выбора горячих закусок и блюд. Не продавалось спиртное в долг, пьяным и детям. С некоторыми изменениями Гетеборгская система была введена в Норвегии и Финляндии. Модификацией Гетеборгской системы стала система Братта, принятая в Швеции в 1919 г.

По системе Братта право на покупку не более четырех литров спиртного в течение месяца имел глава семьи или лицо в возрасте не менее 21 года, имевшее постоянную работу; карточка на право получения продукта была действительна только для определенного магазина. Люди начинают потреблять алкоголь все в больших количествах по мере появления излишков доходов в ходе модернизации. Объяснения требует отсутствие острых алкогольных проблем в некоторых среднеразвитых и развитых странах. В некоторых странах ограничителем выступает религиозная традиция, иногда — высокая частота гена алкогольдегидрогеназы (адаптивный для тропических условий и одновременно ответственный за тяжесть последствий алкогольного опьянения). В склонных к алкоголизации североевропейских странах, к которым можно отнести и Россию, эффективной, как показывает опыт, может быть только ограничительная алкогольная политика.

11. Доступность алкоголя и наркотиков как важнейший фактор смертности

Важнейшим фактором потребления алкоголя и алкогольной смертности в России 90-х стала либерализация алкогольной отрасли и, как следствие, экономическая доступность алкоголя. 7 июня 1992 г. Б.Н. Ельцин отменил государственную монополию на водку, в результате чего ее реальная цена упала в несколько раз. Если в советские годы среднестатистический россиянин на зарплату в 150 р. мог купить 43 стандартные бутылки водки, то сейчас россиянин, получающий 6000 тыс. рублей, может купить на свою месячную зарплату 150 бутылок. Как показывают исследования, важным фактором потребления алкоголя является не только цена на спиртное, но и доходы граждан (Osterberg 1995: 146). Устойчивый рост доходов россиян с 1999 г. является дополнительным фактором риска и нуждается в компенсации повышением стоимости на спиртное. Доступность наркотиков также является главным фактором наркомании.

В начале 1990-х гг. регионом, наиболее сильно страдавшим от опиатной наркомании, была Юго-Восточная Азия, страны вокруг «золотого треугольника», где были самые большие плантации опиумного мака. С начала 1990-х гг. идет непрерывный рост производства сырья для наркотиков-опиатов в Афганистане, где урожайность опиумного мака в три раза выше, чем в «золотом треугольнике». В настоящий момент лидером по производству опиатов является именно перенаселенный Афганистан, для которого экспорт наркотиков является мощным экономическим подспорьем. Производство же опиатов в Юго-Восточной Азии за 1990-е гг. существенно снизилось в результате жесткой конкуренции со стороны Афганистана и соседних стран, а также эффективной антинаркотической политики государств ЮВА (United Nations 2004, vol. 1: 87). В результате количество наркоманов и наркотических смертей в Юго-Восточной Азии непрерывно снижается, а в СНГ, регионе, непосредственно граничащем с Афганистаном, произошел катастрофический взлет количества принимающих наркотики, наркотических смертей и эпидемии ВИЧ (United Nations 2004, vol. 1: 61).

12. Пути решения демографического кризиса в России

Увеличения финансирования медицины недостаточно для решения демографического кризиса в России. Разумеется, это направление развивать обязательно надо, это добавит несколько лет жизни россиянам, в особенности непьющим. Однако дорогостоящие меры такого рода будут малоэффективными, пока не будут устранены основные «черные дыры», в которые с огромной скоростью «уходит» население России: крепкие спиртные напитки и тяжелые наркотики. Как показывает история Венгрии 1970-80-х гг. и Северной Европы XIX в., экономический рост сам по себе также не является панацеей от демографических проблем. Решение демографического кризиса требует радикального снижения россиянами потребления крепких алкогольных напитков и инъективных наркотиков, желательно в сочетании со снижением уровня потребления алкоголя и наркотиков, в целом. Это позволило бы немедленно остановить вымирание России.

Конечно, борьба с алкогольной и наркотической смертностью должна сочетаться с увеличением финансирования здравоохранения, целенаправленными мерами по стимулирования рождаемости (например, пропаганда семейных ценностей, увеличение расходов на финансирование семьи, материнства и детства, поддержка малоимущих семей, введение больших денежных пособий на третьего ребенка и т.д.) и разумной миграционной политикой.

В этом случае можно было бы рассчитывать на полное решение российского демографического кризиса в долгосрочной перспективе. Как показывает мировой опыт, существуют следующие меры, помогающие эффективно снизить потребление крепких алкогольных напитков: увеличение цены на алкоголь, уменьшение физической доступности алкоголя, и снижение спроса: работа с общественным мнением, информирование потребителей о его реальном вреде, профилактика и лечение алкоголизма. Одной из наиболее действенных мер, позволивших снизить уровень алкогольной смертности во многих странах, является регулирование цены на алкоголь, в целом, и крепкие алкогольные напитки, в частности. Эконометрические исследования показывают, что спрос на алкоголь, как и на большинство товаров, обладает ценовой эластичностью (т.е. увеличение цены алкогольных напитков приводит к снижению их потребления). В Таблице 1 приведены результаты некоторых исследований ценовой эластичности спроса на алкогольные напитки. Коэффициенты ценовой эластичности показывают, на сколько процентов изменилось потребление алкогольных напитков при увеличении цены на 1%.

Поскольку главным фактором сверхсмертности россиян являются именно крепкие алкогольные напитки, то необходимо увеличение стоимости водки по сравнению с более слабыми напитками, крепленого вина по сравнению с некрепленым, крепленого пива по сравнению с натуральным. Оптимальным вариантом является акцизный сбор не отдельно для каждого вида напитков, а общий, в зависимости от содержания спирта в алкогольной продукции. Действующая система цен на спиртное в России стимулирует сверхсмертность россиян.

Если в России стоимость бутылки водки лишь в 4–6 раз превышает стоимость банки пива, то в развитых странах крепкие алкогольные напитки дороже пива в 10–20 раз. Североевропейские страны смогли справиться с тяжелой алкогольной эпидемией введением сверхвысоких цен на водку. Если в России бутылка водки объемом 0,75 литра стоит примерно 2,8 доллара, то в Швеции тот же объем крепких алкогольных напитков обходится в $23, в Финляндии $21,2, а в Норвегии $32 (WHO 2004: 44). Необходимо довести соотношение между стоимостью слабых и крепких алкогольных напитков хотя бы до европейского минимума в 10 раз, то есть бутылка водки должна стоить не менее 120 рублей, а в Москве 150 р. Желательна еще большая цена.

Запрет на продажу алкоголя в определенные часы и дни (например, в нерабочее время, по воскресеньям и т.д.) является действенным средством борьбы с алкогольной смертностью. Огромное количество смертей происходит после того, как выпивающие решают «догнаться», идут в ближайший ночной магазин и докупают спиртное. Нет никаких сомнений в том, что введение запрета на продажу алкогольной продукции или хотя бы крепких алкогольных напитков в ночное время помогло бы немедленно снизить уровень смертности в России.

В ряде стран действует ограничение на объем алкогольной продукции, отпускаемой в одни руки. Положительное воздействие на ситуацию оказывает введение ответственности продавца алкоголем за нарушение алкогольной политики. Во многих странах число лицензий на продажу спиртного строго ограничено.

Государственная монополия на розничную продажу алкоголя показала себя как крайне эффективное средство регуляции и стоимости алкогольных напитков, и его физической доступности. Эта система прекрасно зарекомендовала себя в Швеции, Исландии, Норвегии, Финляндии, Канаде, некоторых штатах США (WHO 2004: 16–23) и др. Учитывая тяжесть алкогольной ситуации в России, введение такой монополии является оптимальным вариантом.

Необходимо также снижать спрос на алкоголь путем информирования потребителей о реальном вреде алкоголя и, особенно, крепких алкогольных напитков. Как показывают многочисленные исследования в западноевропейский странах, пятиминутная лекция о вреде алкоголя лицам, попавшим в больницу по любому поводу с повышенной концентрацией алкоголя в крови способствует снижению потребления алкоголя на 25%.

В общем и целом, необходимо начать масштабную общественную дискуссию в научных, интеллектуальных и политических кругах, а также в СМИ, в ходе которой и должны определиться контуры алкогольной политики, подходящей для России.

Заключение

Алкогольная и наркотическая сверхсмертность в России и соседних государствах достигает достигла таких масштабов, что речь идет о самой настоящей гуманитарной катастрофе. Сотни тысяч людей ежегодно умирают от опасности, серьезность которой они до конца не представляли. Десятки тысяч молодых людей приобщаются к героину и эфедрину, просто не осознавая, что тем самым преступают роковую черту, шагая в большинстве случаев навстречу СПИДу и неизбежной смерти. В то же время представители интеллектуальной и правящей элиты ведут между собой оживленные дискуссии о судьбах России, не замечая страшной реальности. Между тем, как показывает мировой опыт, прекратить эти бессмысленные человеческие потери можно и нужно. Компетентные и целенаправленные действия способны существенно снизить потребление тяжелых наркотиков, крепких алкогольных напитков и алкоголя, в целом. Интеллектуальная и правящая элиты должны как можно скорее приложить усилия к обсуждению, выработке и внедрению эффективных программ по борьбе с потреблением алкоголя и наркотиков, особенно крепких алкогольных напитков и инъективных наркотиков, и остановить тем самым вымирание россиян.

Библиография

Вирганская, И.М. 1991. Внезапная смерть и алкоголь. Здравоохранение Российской Федерации 1991 . 6: 18–20.

Вишневский, А.Г., Е.М. Андреев, А.И. Трейвиш. 2003. Перспективы развития России: роль демографического фактора . М.: Институт экономики переходного периода.

Вишневский, А.Г., и В.М. Школьников. 1997. Смертность в России: Главные группы риска и приоритеты действий . М.: Московский Центр Карнеги.

Гайдар, Е.Т. 2005. Долгое время. Россия в мире: Очерки экономической истории . М.: Дело.

Госкомстат 2002. Демографический ежегодник России 2002. Москва: Госкомстат, 2002.

Коротаев, А.В., А.С. Малков, Д.А. Халтурина. 2005. Законы истории. Математическое моделирование исторических макропроцессов: демография, экономика, войны. М.: УРСС.

Коротаев, А.В., А.С. Малков, Д.А. Халтурина. 2003. Экскурс 8. Пути преодоления демографического кризиса в России. Законы Истории. Математические модели исторических макропроцессов. Демография, экономика, войны. М.: УРСС.

Минко, А.И. 2001. Алкоголизм — междисциплинарная проблема (выявление, лечение, реабилитация, профилактика).Український вісник психоневрології 9(4): 6–7.

Немцов, А.В. 2003. Алкогольный урон регионов России . М.: NALEX.

Немцов, А.В. 2001. Алкогольная смертность в России 1980–90-е гг . М.: NALEX.

Римашевская, Н.М. «Русский крест». Природа 6: 3–10.

Тищук, Е.А. 1997. Здравоохранение Российской Федерации, 2: 34-36.

Шереги, Ф.Э., и А.Л. Арефьев. 2003. Оценка наркоситуации в среде детей, подростков и молодежи . М.: Издательство «ОПТИМ ГРУПП.

Школьников, В.М., и В.В. Червяков (Ред.). 2000. Политика по контролю кризисной смертности в России в переходный период . Москва: Программа развития ООН, Россия.

Anderson, P. 1995. Alcohol and Risk of Physical Harm. Alcohol and Public Policy. Oxford, New York, Toronto, Tokyo: Oxford University Press. P. 82–108.

Andreev E.M., E. Nolte, V.M. Shkolnikov, E. Varavikova and M. McKee. The evolving pattern of avoidable mortality in Russia. // International Journal of Epidemiology, 2003, 32: 437-446.

Brunovskis, A., and T. Ugland. 2003. Alcohol Consumption in the Baltic States. Oslo. Fafo-paper 4 ( www.fafo.no/pub/rapp/702/702.pdf ).

Davis, C. 1997. Economic Transition, Health Production and Medical System Effectiveness in the Former Soviet Union and Easter Europe. Paper presented at the Project Meeting on Economic Shocks, Social Stress and the Demographic Impact, April 17-19, Helsinki.

Duffy, S.W., and L.D. Sharples. 1992. Alcohol and Cancer Risk. Alcohol and Illness , J.C. Duffy ed. Edinburgh: Edinburgh University Press. P. 1–18.

Harrison, B.H. 1971. Drink and the Victorians: the Temperance Question in England, 1815-1872. Pittsburgh: Pittsburgh University Press.

Human Development Report 2005. New York, Oxford: Oxford University Press ( hdr.undp.org/ reports/global/1995/en/ ).

Leon, D.A., L. Chenet, V.M. Shkolnikov, S. Zakharov, J. Shapiro, G. Rakhmanova, S. Vassin, and M. McKee 1997. Huge Variation in Russian Federation Mortality Rates 1984–1994: Artefact, Alcohol or What? Lancet 350: 383–388.

Maddison, A. 2001. Monitoring the World Economy: A Millennial Perspective. Paris: OECD.

McKee, M., and A. Britton. 1998. A Positive Relationship between Alcohol and Heart Deceases in Eastern Europe: Potential Physiological Mechanism. Journal of the Royal Society of Medicine. 91: 402-407.

Osterberg, E. Do Alcohol Prices Affect Consumption and Related Harm? Alcohol and Public Policy. Oxford, New York, Toronto, Tokyo: Oxford University Press. 145–158.

Romelsjo, A. 1995. Alcohol Consmuption and Unintentional Injury, Suicide, Violence, Work Performance and Intergenerational Effect.Alcohol and Public Policy. Oxford, New York, Toronto, Tokyo: Oxford University Press. 114–134.

Shapiro, J. 1997. Russian Health Care Policy and Russian Health. Russian Political Development. London, Macmillan.

UNDP (United Nations Development Program). 2001. Human Development Report 2001 . New York, Oxford: Oxford University Press (hdr.undp.org/ reports/global/2001/en/ ).

UNICEF 2004. Социальный мониторинг « Инноченти « , 2004 г . Florence: UNICEF Innocenti Research Centre.

United Nations. 2004. World Drugs Report 2004 . New York: United Nations. ( www.unodc.org/unodc/en/world_drug_report.html ).

WHO (World Health Organization). 2004. Global Status Report: Alcohol Policy. Geneva: World Health Organization.

WHO (World Health Organization). 2005. Global Alcohol Database ( www3.who.int/whosis/menu.cfm?path=whosis,alcohol&language=english ). Cited on 17.01.2005.

World Bank. 2004. World Development Indicators. Washington, DC: World Bank.

World Values 2001. Интернет источник: www.worldvaluessurvey.org .

Приложение

Таблица 1. Динамика производства ВВП на душу населения в Эстонии, России, Грузии, Армении и Узбекистане в 1990–1994 гг.

Примечание: источник данных — Maddison 2001: 341.

Таблица 2. Динамика смертности в Эстонии, России, Грузии, Армении и Узбекистане в 1990–1994 гг.

Примечание: источник данных — World Bank 2004.

Таблица 3. Половозрастная динамика смертности, 1990–1994 (сводная таблица)

Примечание: источник данных — UNICEF 2004: 73–76.

Примечания

[1] В сопоставлении с Россией, Эстонией и другими европейскими государствами, ранее входившими в Советский Союз (UINICEF 2004: 73–75).

[2] Когда, скажем, крупномасштабные боевые действия ведутся на территории такого крупного города как Сухуми, большое число убитых будет наблюдаться не только среди непосредственных участников военного конфликта, но и среди мирного населения.

[3] Вполне предсказуемым образом Казахстан в этом отношении занимает положение, промежуточное между тем, что наблюдается для европейской и среднеазиатской частей бывшего Советского Союза (UNICEF 2004: 73–76).

[4] С другой стороны, то обстоятельство, что в отличие от Армении, Грузии, Азербайджана и Таджикистана мужская смертность в данной группе стран выросла среди взрослых мужчин «небоевого» возраста в значительно большей степени, чем среди мужчин «боевого» возраста, свидетельствует о том, что и военно-политическая нестабильность не может рассматриваться здесь в качестве основной причины роста смертности.

[5] Данные по смертности взяты из следующего источника: UNICEF 2004. Данные по потреблению алкоголя взяты из базы данных «Global Alcohol Database» (WHO 2005). Структура потребления спиртных напитков в Латвии, не указанная в базе данных ВОЗ, была уточнена данными из работы А. Бруновскис и Т. Угланд (Brunovskis and Ugland 2003: 14). Данные по Украине были скорректированы по работе А. И. Минко (Минко 2001). Эстония в ходе данного анализа была классифицирована, как страна с уровнем потребления алкоголя выше 9 литров алкоголя в год с преимущественным потреблением крепких напитков (Brunovskis and Ugland 2003).