В.А. Аршинов — профессор МГУ

Синергетика, как новое постнеклассическое направление междисциплинарных исследований процессов самоорганизации и развития, протекающих в открытых нелинейных и далеких от равновесия системах, конечно могла бы выступить в качестве, или играть роль новой парадигмы образования 21 столетия. Но как и каким образом? И что вообще значит «играть роль парадигмы?»

Сегодня повсеместно признается, что традиционная система образования находится в состоянии кризиса. Признается так же, хотя возможно и не столь единодушно, что в поиске новых моделей образования существенную помощь могла бы оказать синергетика. В самом деле, традиционная модель образования в том виде как она сложилась в рамках европейской культуры за последние несколько сот лет, слишком статична, монологична, ориентирована на дисциплинарное разграничение знания в виде относительно автономных, замкнутых систем хранения информации, которой надлежит быть «вложенной» в головы учащийся. Эта модель, будучи по преимуществу закрытой и близкой к равновесию, оказывается практически неспособной к развитию, а потому становится все более неадекватной реальностям процесса глобальных изменений мира, вступающего, по выражению Э. Ласло, в эру эпоху бифуркации.

Синергетика, как новое постнеклассическое направление междисциплинарных исследований процессов самоорганизации и развития, протекающих в открытых нелинейных и далеких от равновесия системах, конечно могла бы выступить в качестве, или играть роль новой парадигмы образования 21 столетия. Но как и каким образом? И что вообще значит «играть роль парадигмы?» Несомненно, что одним из каналов вхождения синергетических представлений в образование, является практика ее предметного преподавания. Причем — и это существенно подчеркнуть, здесь важно преподавание синергетики не самой по себе, что противоречило бы ее установкам на междисциплинарность, открытость, личностность, диалогичность и коммуникативность, а в контексте принципов соответствия, эволюции наблюдаемости, дополнительности и.т.д. Заметим, что некоторый опыт работы в этом направлении уже имеется.

Обратим внимание на одно парадоксальное обстоятельство: несмотря на уже довольно внушительный список работ, посвященных синергетике и ее приложениям в разных сферах человеческой деятельности как собственно познавательной, так и сугубо практической методологическое и философское измерение синергетики остаетсяв тени. Ощущение парадоксальности усиливаете при сравнении с квантовой механикой, становление которой сопровождалось острыми философскими дебатами, касающимися онтологического и гносеологического статусов этой фундаментальной физической теории, принципиальным образом изменившей всю современную картину мира. Именно с квантовой механикой в обиход современной философии науки вошли такие методологические принципы как принцип соответствия, наблюдаемости, дополнительности.

Я хотел даже написать , что эти принципы «прочно вошли» в методологию науки, но , увы, этому утверждению по всей видимости противоречит современное развитие синергетики, которая без них как бы обходится. В текстах, в которых говорится о синергетике и ее приложениях, мы как правило не найдем упоминаний о принципах наблюдаемости, дополнительности, соответствия и т.д. Правда, в последних работах Е.Н.Князевой и С.П.Курдюмова рассматривается принцип антропности в синергетике; рассматривается интересно и по существу, но все же таким образом, что складывается впечатление, по которому названны принцип возникает в синергетике сам по себе, без относительно к методологии естествознания, физики в частности, к космологии, где так же говорится об антропном принципе.

Я не буду здесь углубляться в причины кажущейся неметодологичности синергетики . Скажу только, что «виртуально» ее методологическое измерение в контексте синергетических приложений так или иначе присутствует. Но это присутствие сильно маскируется используемым объектно- ориентированным языком, направляющим и подчиняющим себе логику дискурса пожалуй большинства современных текстов говорящих что-то по поводу синергетики. (Кстати говоря, здесь работает один из ключевых синергетических принципов — принцип подчинения параметрам порядка). И хотя этот язык еще в какой-то степени сохраняет свою коммуникативную эффективность, когда говорится о наблюдаемых и моделируемых процессах, он вводит в заблуждение как только мы выходим в область того, что я называю синергетикой второго порядка, по аналогии с кибернетикой, где, следуя фон Ферстеру, различают кибернетику первого и второго порядков.

Синергетика второго порядка, или, для краткости, синергетика II, имеет дело с процессами наблюдения. По сути — это синергетика познания, ориентированная, с одной стороны, на диалог с философией, а с другой — на ситуацию междисциплинарности, в которую, как все более осознается, с необходиместью «погружена» синергетика, не имеющая привилегированного доступа к одному единственному трансцендентальному наблюдателю, как гаранту существования изначальных и окончательных истин, вне зависимости от места и времени их получения.

Хотелось бы подчеркнуть, что переход к синергетике II невозможен, если оставаться в границах традиционного объектного обезличенного языка науки от третьего лица. Помимо всего прочего, этот язык фактически блокирует
коммуникацию синергетики II с кибернетикой и квантовой механикой, без которой утверждения о междисциплинарном характере синергетики, ее открытости, диалоговости, историчности и т.д. становятся чисто декларативными. Одновременно трудности коммуникации с квантовой механикой, а так же с кибернетикой в их философском измерении трансформируются в трудности применения идей и образов синергетики в социогуманитарном познании. Обнаруживаются они так же и в разного рода попытках построения новых синергетических моделей в образовании, менеджменте и т.д.

Несколько «спрямляя», «линеаризируя» эти рассуждения по поводу междисциплинарных контактов синергетики и их методологического обеспечения именно в этом междисциплинарном качестве, отмечу, что здесь нужна работа с двух сторон. По первых, нужно «найти место» наблюдателя в синергетике, учитывая при этом, методологический опыт квантовой механики с ее принципами соответствия, наблюдаемости и дополнительности, а во вторых, осознать опыт междисциплинарности , в которой находится субъект синергетического познания, с тем, что бы
соотвествующим образом реинтерпретировать этот опыт как опыт интерсубъективной коммуникации.

Далее я попытаюсь эскизно обозначить один из возможных путей к решению указанной двуединой задачи, исходя при этом так же и из вопроса, вынесенного в заглавие данных заметок. Исходными здесь для меня будут принципы наблюдаемости и дополнительности. Вначале — о принципе наблюдаемости. Этот принцип был, как известно, сформулирован Эйнштейном в связи с созданием специальной теории относительности. Он имел антиметафизическую селективную окраску: в своем языке теория не должна содержать утверждений о ненаблюдаемых сущностях. К таким сущностям тогда был отнес светоносный эфир, все попытки обнаружить который в опытах Майкельсона и его последователей оказались безрезультатными. Позднее, благодаря главным образом заботам Бриджмена, принцип наблюдаемости трансформировался в принцип операциональной определенности теоретических понятий естествознания, трактовавшийся по преимуществу в духе позитивистской философии, с ее приматом опыта над теорией. Однако уже в ходе создания квантовой механики выявился другой аспект принципа наблюдаемости, как принципа построения научной теории.

Этот аспект был сформулирован Гейзенбергом и соотнесен им же с интеллектуальным диалогом, который возник у него с Эйнштейном в конце 20-х годов по поводу методологических и элистемологических особенностей возникающей тогда квантовой теории. Как вспоминает Гейзенберг, Эйнштейн подчеркнул свое понимание наблюдаемости ттак: «лишь теория решает, что наблюдаемо, а что нет». Таким образом, в глазах Эйнштейна, а его точку зрения принял и Гейзенберг, принцип наблюдаемости не является чисто эмпирическим. Было бы однако неверным трактовать его и как теоретически нагруженным. Смысл этого принципа в его цикличности (диалоговости) и коммуникативности.

Это можно лучше понять, если вспомнить, что принцип наблюдаемости внутренне связан с мысленными экспериментами Эйнштейна, Гейзенберга, а до них — Маха, Киркгофа, Максвелла. Но принцип наблюдаемости помимо зрительно -перцептивного аспекта имеет еще и лингвистический компонент. А именно, как неоднократно
подчеркивал Н.Бор, в научном познании экспериментом мы обозначаем ситуацию, в которой мы нечто наблюдаем, осознаем и можем, пользуясь языком, сообшить о наблюдаемом другому.

Таким образом, принцип наблюдаемости уже в квантовое механике включает в себя (хотя и в неявном виде) и принцип межличнностной коммуникации — момент получающий далее в синергетике свое более развитое представление. Можно сказать и иначе — синергетика достраивает принцип наблюдаемести до принципа обобщенной перцептивно-лингвистической коммуникативности. В этой связи представляет большой интерес предложенная в свое время Д.Бомом модель науки как растущей сети перцептивно-лингвистических коммуникаций посредством которой происходит расширение контактов человека с окружающим его миром, а так же и с самим собой. Эта модель, возникшая из размышлений Д.Бома над проблемами интерпретации квантовой механики, и не привлекшая к себе особого внимания, сейчас оказывается удивительно созвучной образам мира, науки и человека в их синергетическом междисциплинарном представлении.

Однако наше изложение методологии синергетики как особого рода теории коммуникативного действия в духе Хабермаса будет неполным, если мы не скажем хотя бы несколько слов о принципе дополнительности Н.Бора. Известно, что принцип дополнительности Н.Бора был сформулирован им в контексте усилий дать интерпретацию корпускулярно-волнового дуализма и соотношения неопределенностей в квантовой механике. Принцип дополнительности в соотнесении его с принципом неопределенности, представленным знаменитым мысленным экспериментом с микроскопом Гейзенберга, раскрывает активную коммуникативную роль приборов в создании осмысленного порядка познаваемой квантово-механической реальности. Его иногда рассматривают как обобщение принципа относительности Эйнштейна. Так, согласно В.Л.Фоку, принцип дополнительности — это принцип относительности к приборам и средствам наблюдения. В средства наблюдения естественно включить так же и тот язык, с помощью которого результаты фиксируются и сообщаются другому.

Что касается принципа дополнительности в синергетике, то здесь наиболее отчетливо прорисовывается та его сторона, которая в свое время подчеркивалась Н.Бором, настаивавшем на обобщенной трактовке принципа дополнительности как инструмента кросскультурного диалога. Однако эта обобщенная трактовка принципа дополнительности не получила поддержки у физиков, с трудом и с оговорками принявших в свое время даже более узкую версию дополнительности применительно только к микрофизическим феноменам.

Пригожин однако в последние годы обращает внимание на необходимое обобщение принципа дополнительности в контексте познания открытых нелинейных, далеких от равновесия систем. Это обобщение предполагает возможность многих — а не только двух — языков описания реальности, не сводимых друг к другу, но дополнительных между собой. Однако такое диалогово-коммуникативное понимание принципа дополнительности пока еще не осознано повсеместно как необходимый элемент синергетической методологии в ее междисциплинарном и интерсубъективном измерениях.

Есть основания полагать, что процесс осознавания коммуникативной функции принципа дополнительности, вместе с принципами наблюдаемости и соответствия, будет стимулирован исследованиями в области нейро-лингвистического программирования (НЛП) психологии межличностного общения, а так же философским осмыслением природы самоорганизации таких глобальных информационных систем, как ИНТЕРНЕТ. И все эти вопросы так или иначе связаны с философией синергетики как коммуникации в широком смысле этого слова. Но есть так же и более конкретный аспект вопроса о дополнительности описаний в синергетике. Он связан с качественно новым восприятием хаоса в рамках ее концептуального аппарата. Это восприятие связана с открытием в 1963 году Э.Лоренцем так называемого детерминированного хаоса. Включение хаоса в модель науки как развивающейся перцептивно-лингвистической коммуникации открывает возможность нового синергетического понимания дополнительности порядка и хаоса как дополнительности бытия и становления, возникающего и существующего, зрительно воспринимаемого и того, что обозначается нашим языком, творящим упорядоченное бытие в нашем становящемся мире.

Возможно, что все эти соображения помогут лучше уяснить взаимоотношения синергетики и современной философии образования. Ведь, в конце концов последняя так же имеет отношение к коммуникации и диалогу.