В.В. Василькова — доцент кафедры теории и истории социологии, доцент кафедры общей социологии Санкт-Петербургского государственного университета
Синергетика как общенаучное междисциплинарное направление, изучающее закономерности самоорганизации и упорядочения в системах самой разной природы, возникла на стыке целого ряда наук и за 20 лет своего существования совершила широкую экспансию в различные отрасли научного знания, что породило своего рода научную моду как на саму синергетику, так и на проблематику соотношения порядка и хаоса в многообразных ее проявлениях
Роль синергетики в развитии научного знания определяется спецификой как самого ее предмета, так и используемых ею методов, способных внести существенные новации в решение фундаментальных проблем миропонимания и мироописания.
Синергетика как общенаучное междисциплинарное направление, изучающее закономерности самоорганизации и упорядочения в системах самой разной природы, возникла на стыке целого ряда наук и за 20 лет своего существования совершила широкую экспансию в различные отрасли научного знания, что породило своего рода научную моду как на саму синергетику, так и на проблематику соотношения порядка и хаоса в многообразных ее проявлениях.
Взрывная популярность синергетических идей и некритическое использование синергетических терминов как неких «магических формул» вызывает у специалистов (в первую очередь математиков) вполне обоснованные опасения о «растворении» синергетики, об утрате ею своих смыслов и предметных очертаний, подобно тому, как это произошло в свое время с кибернетикой и экологией (см., например: [1,6] и др.)
Однако, на наш взгляд, данную ситуацию нельзя оценивать только как результат «девальвации» идей и дискредитации синергетической методологии, — очевидно, она отражает определенную научную. Мировоззренческую и культурную потребность в неком универсальном знании нового типа, которую, по мнению многих, может удовлетворить движение в сторону синергетического миропонимания.
Речь идет о поиске целостного мировоззренческого концепта мироописания, требующего не только освоения естественнонаучных и общенаучных новаций, но и переосмысления накопленного духовного и интеллектуального опыта с целью его ретроспективной и перспективной переакцентуализации с позиций проблемы мироупорядочения. Возникают предпосылки нового синтеза науки, философии и религии, соединения физики и метафизики, приближающих нас к формированию своего рода натурфилософии XXI века, в центре которой снова оказывается проблематика мироупорядочения, теперь уже обладающая современным естественнонаучным основанием.
И в этом плане синергетика, инициирующая изучение универсальных законов порядкообразования, создает в научном знании «эффект кристаллизации», структурирует научную среду, группируя вокруг себя предметные поля и методологические интенции самого широкого круга естественных, гуманитарных и социальных наук, так или иначе связанных с анализом проблем порядка и хаоса, и оказывая существенное влияние на теорию и методологию этих наук.
В частности, влияние синергетического подхода на социальное познание определяется, по нашему мнению, не только тем, что он значительно трансформирует общепарадигмальные представления о развитии социума, но и позволяет создать универсальные для разных социальных наук объяснительные модели, которые обнаруживают глубинную общность социальных процессов самой разной природы как процессов социальной самоорганизации, сопрягаемых с общеэволюционной логикой мироупорядочения.
На наш взгляд, одним из наиболее плодотворных направлений в этом плане является синергетическая интерпретация социальных циклов как циклов самоорганизации. Социальный цикл предстает как последовательное разворачивание логики различных фаз упорядочения социальных систем (рождения, относительно устойчивого существования и распада социальных структур), имманентно присущей самой природе этих систем.
В таком подходе воплощается синергетическое понимание порядка как процесса — процесса, на разных фазах которого (в состояниях, близких к равновесию, и далеких от равновесия) действуют разные законы структурных изменений в системе.
Методологическим ориентиром для такого рода интерпретации может служить описание различных режимов существования сложных нелинейных систем в процессе их самоорганизации — LS-режима и HS-режима, приведенное в работе Е.Н. Князевой и С.П. Курдюмова «Законы эволюции и самоорганизации сложных систем» [4]. В сопряжении с трактовкой структурно-эволюционных изменений сложноорганизованных систем в общенаучных концепциях (кибернетике, общей теории систем) эти режимы могут быть обозначены как режим зарождения порядка и режим сохранения порядка в едином цикле саморазвития социальных систем. Для первого типа функционирования системы характерны процессы, описанные в синергетике как процессы порядкоформирования: доминирование негэнтропийного фактора над энтропийным, чувствительность к флуктуациям на микроуровне, рост неоднородностей и разнообразия в структуре, нарушение первичной симметрии, тенденция к хаосу на макроуровне, нарастание интенсивности процессов (ускорение динамики) и др. Для второго типа функционирования системы свойственны процессы, обеспечивающие ее сохранение и более стабильное существование: доминирование диссипативного (размывающего) фактора, слабая чувствительность к флуктуациям на микроуровне, размывание неоднородностей и усиление однородности в структуре, снижение интенсивности (замедление динамики) процессов и др.
Чтобы обнаружить подобные закономерности в социальных феноменах и процессах, необходимо разработать систему социальных индикаторов проявления различных аспектов и фаз процесса социальной самоорганизации. В самых общих чертах это следующие показатели:
1) для тенденции зарождения порядка в социальных системах характерны такие процессы как усиление социального метаболизма (межсистемного обмена) в ресурсной, экономической, информационно-культурной сферах; рост социальной неоднородности, экономической и политической дифференциации, появление новых социальных и профессиональных групп и слоев; нарастание хаоса на макроуровне социальной системы как следствие социальной динамики (политические потрясения, восстания, перевороты и т. д.), рост преступности, сопровождающий новый экономический и политический передел; укрепление демократических начал в политико-государственной сфере; доминирование идей и ценностей либерализма в идейно-политическом плане, которые выступают знаком и условием обеспечения социального разнообразия и закрепления социальной неоднородности; актуализация моральных качеств, выполняющих аналогичную функцию в плане социальной самоорганизации (инициатива, пренебрежение к авторитетам, ценность личностной самореализации и т. д.) и др.
2) для тенденции сохранения порядка в социальных системах характерны такие процессы как переход к более замкнутому их состоянию, ограничение внешних контактов; установление авторитарных и тоталитарных режимов с единым иерархическим центром власти как результат борьбы системы с существующей неравновесностью и неоднородностью на макро-и микроуровне (стремление к государственному и централизованному регулированию экономики, уничтожение враждебных режиму социальных групп, борьба с идейным плюрализмом и инакомыслием); доминирование консервативных форм идеологии и традиционных ценностей в культуре и морали, за которыми стоит понимание стабильности («социального порядка») как ослабления социальной мобильности и примирения со сложившимися формами неравенства (апология «естественного неравенства») и др.
Чередование двух обозначенных нами тенденций является тем общим для различных циклических теорий (экономических, политологических, культурологических и др.) алгоритмом, который объясняет базовое структурно-морфологическое сходство этих теорий. Так, последовательно описанию этапов зарождения порядка и этапов сохранения порядка в циклических теориях соответствуют: в теории длинных волн экономической конъюнктуры Н.Д. Кондратьева — повышательная волна (фаза подъема) и понижательная волна (фаза спада); в теории политических циклов А. Шлезингера-младшего — фаза общественной целенаправленности политической жизни и фаза ориентации на частные интересы; в теории циклов социокультурной динамики С.Ю. Маслова — аналитический («левополушарный») и синтетический («правополушарный») периоды социального мировосприятия; в теории влияния солнечной активности на социальную динамику А.Л. Чижевского — период усиления возбудимости и период ослабления возбудимости солнечной активности и т. д.
В рамках данной статьи мы вкратце остановимся на синергетической интерпретации лишь двух из перечисленных теорий — теориях Н.Д. Кондратьева [5] и А.Л. Чижевского [7]. Выбор этих теорий обусловлен тем, что они являются наиболее представительными по объему анализируемых эмпирических данных (показатели по целому ряду стран за длительных исторический период), а также тем, что в них осуществляется глубинный междисциплинарный синтез влияния самых различных факторов на циклическую динамику социума (экономические, политические и социально-психологические показатели у Кондратьева; природно-космические, биопсихологические и историко-социальные факторы у Чижевского).
В кратком изложении синергетическую трактовку длинных волн экономической конъюнктуры Кондратьева можно представить следующим образом. Процессы, характеризующие начало фазы экономического подъема, описанные Кондратьевым, сравнимы с характеристиками более открытого существования экономической системы, усиления социального метаболизма, как внешнего (расширение внешнеэкономических контактов), так и внутреннего (свободное перетекание капитала). Это состояние характеризуется высоким динамизмом: слабы депрессии, интенсивны подъемы, идет созидание производительных сил, которые меняют структуру хозяйственных связей и сложившуюся систему отношений между собственниками. Возникновение новых точек роста (новые отрасли производства, предприятия, богатеющие предприниматели) рождает структурную неоднородность и, следовательно, неустойчивость. Усиливается борьба за сферы влияния на внутреннем рынке, классовая борьба. Грядут революции передела в пользу нового хозяйственного авангарда, особо возможные на гребне повышательной волны как зоне бифуркации.
Потраченная на внутреннюю и внешнюю борьбу энергия хозяйственной активности начинает угасать. Диссипативный процесс замедляет общий темп развития, наступает длительная депрессия (фаза спада), которую нельзя переломить возникающими в этот период всплесками экономической активности. Внешнеэкономические контакты сокращаются. Ограничение системного метаболизма и потеря основного импульса развития порождают специфические структурные преобразования. Капитал начинает стягиваться в «углах решетки» — идет его аккумуляция в будущих точках роста. Низкий динамизм развития производства закрепляет людей в их социальных нишах, претензии классовой борьбы ослабевают, что ведет к сохранению наличного экономического состояния.
Система начинает экономить силы на упорядочении. Сложившаяся структура, создав потенциал разности в своем «новом порядке», рождает свою внутреннюю неравновесность, направляя разведенные прежде подсистемы навстречу друг другу. Возникает новая волна внутреннего метаболизма, который, как показал Кондратьев, неразделим с метаболизмом внешним: наступает период новой предпринимательской активности — начало нового экономического цикла.
Таким образом, синергетическая интерпретация теории Кондратьева позволяет идентифицировать ее как развернутую модель социальной самоорганизации в экономической сфере с последовательным чередованием этапов зарождения порядка и этапов сохранения порядка (более подробно данный подход представлен автором в монографиях: [2,3]). .
Обращаясь к концепции А.Л. Чижевского о циклах солнечной активности и их влиянии на социальную деятельность, мы также при определенной логической реконструкции усматриваем в ней аналогии синергетическому описанию универсального процесса самоорганизации сложных систем.
Зарождение нового социального порядка (в соответствии с теорией Чижевского) можно отнести к периоду нарастания солнечной активности, которая выступает энергетическим источником, «запускающим» особое психофизическое состояние возбудимости масс, которое объективируется в определенном типе социального поведения. Если для предыдущего этапа минимальной активности солнца была характерна разрозненность масс, их индифферентизм к политическим и военным вопросам, миролюбие и терпимость, то рождение новых структурных отношений сопровождается «коллективным сосредоточением», группировкой идей и масс вокруг отдельных вождей и партий. Эти процессы соответствуют необходимым эффектам самоорганизации — появлению неоднородностей структуры и возникновению когерентности (согласованности) элементов системы вокруг центров неоднородности.
В период максимальной активности солнца наметившаяся на предыдущем этапе тенденция разворачивается в полной мере — происходят решающие процессы формообразования новых структур. Активность солнца создает сильную энергетическую неравновесность, наблюдается резкое повышение нервно-психической возбудимости масс, что порождает очень значительные, бурные реакции даже на слабые и ничтожные раздражения. По замечанию Чижевского, в этот период иногда бывает достаточно одного вовремя сказанного слова или одного жеста, чтобы двинуть целые армии и народы. Данная социальная ситуация коррелирует с описанием синергети-ческого эффекта резонансного возбуждения в процессе порядкообразования.
Возникающая в это время быстрота (динамика) и широта территориального охвата действия масс, отмеченные Чижевским, весьма схожи с синергетическими характеристиками режима с обострением и возникновения новых структур в условиях неравновесности. Усиливающаяся же неоднородность проявляет себя как «хаос на макроуровне», борьба между различными центрами неоднородности. По Чижевскому, этот период способствует максимальному развитию парламентаризма, демократическим и социальным реформам, восстаниям, смутам, мятежам, революциям, войнам и т. д. Период падения солнечной активности характеризуется наступлением депрессивного психофизического состояния, чувствуется общая потребность в успокоении и мире, сглаживании социальных противоречий; темп событий замедляется. Прежняя социальная непримиримость сменяется безразличием и бездействием, существующие политические и военные союзы распадаются, народные собрания с легкостью разгоняются, восстания подавляются. Налицо черты и признаки, свойственные установлению синергетического режима самосохранения структур — завершению очередного цикла самоорганизации (см. об этом: [2]).
При использовании синергетической интерпретации циклических процессов в социальной эволюции мы неизбежно сталкиваемся с принципиальным методологическим противоречием, которое необходимо разрешить для дальнейшего развития данного исследовательского подхода, а именно: как соотносится логика циклического развития с ее жесткой периодичностью (а значит, ритмичностью и предсказуемостью) с нелинейным характером социальной эволюции (с ее стохастичностью, непредсказуемостью), который провозглашает синергетическое мировидение? Возникает вопрос, находится ли циклическая динамика за пределами синергетической модели социального развития или их можно методологически совместить? Безусловно, данная проблема требует отдельного, более подробного рассмотрения. В рамках данной статьи отметим лишь несколько значимых ее аспектов.
Во-первых, циклическая динамика социального развития в значительной степени определяется открытым характером социальных систем, способных чутко реагировать на изменения окружающей среды. Но окружающая среда представлена природно-биологической компонентой, развитие которой, безусловно, циклично. Так, в различных циклических концепциях в качестве природно-биологических детерминант, «запускающих» ритмику цикла, выступают следующие процессы: климатические колебания и циклы урожайности в сельском хозяйстве (в экономических концепциях), циклы активности солнца и расположения планет (в космических теориях), динамика смены поколений (в социологических и политологических теориях), попеременное доминирование лево- и правополушарных типов восприятия (в культурологических и психологических теориях) и т. д. При таком понимании социальные циклы выступают как способ адаптации социума к природной среде, развивающейся по законам естественного космопланетарного ритма, и как способ наиболее оптимального освоения этой среды, воспринимаемой как жизненный ресурс.
Во-вторых, циклическая динамика не исключает спонтанного и стохастического развития, подобно тому, как в синергетической интерпретации порядок на макроуровне не исключает хаоса (случайности) на микроуровне. Циклы проявляют себя с особой точностью и последовательностью на большом совокупном объеме показателей (в макромасштабах), в то время как при рассмотрении аналогичных закономерностей при уменьшении их масштаба (например, при переводе ракурса рассмотрения с совокупности ряда стран на отдельную страну) возможны существенные отклонения от выявленной общей динамики.
В-третьих, сама траектория социального цикла имеет как бифуркационные зоны стохастического выбора (моменты перелома тенденций цикла, низшая и высшая точки волны), так и более устойчивые и детерминистически предопределяемые участки развития, когда последовательно разворачивается возникшая тенденция самоструктурирования.
И наконец, в-четвертых, нелинейный характер социальной среды, неравномерно стимулирующий развитие на разных ее участках, делает циклическую динамику столь пестрой и несинхронизированной, что картина развития социальной системы в целом предстает как поливероятностная, «разновекторная» и труднопредсказуемая. Ведь циклические процессы, как следует из соответствующих исследований, обладают существенной спецификой своего, проявления в разных социальных сферах, а также различной амплитудой колебаний (полувековой экономический цикл Кондратьева, 30-летний политический цикл Шлезингера, 11-летний цикл социальной активности Чижевского и др.) Иными словами, эти процессы разворачиваются на разных уровнях системы как параллельно, так и перекрещиваясь (гася друг друга в процессе аннигиляции), обладая различной периодичностью — все это и создает определенную историческую аритмию, усложняя общую картину социальной самоорганизации.
Таким образом, общий ход циклической динамики общества, выявленный в соответствующих концепциях, не противоречит синергетическому видению социальной эволюции, поскольку наряду с моментами обратимости (периодической повторяемости), детерминизма и предсказуемости, содержит в себе и моменты нелинейности, стохастичности и непредсказуемости.
В связи с этим перспективы изучения циклических процессов как процессов социальной самоорганизации будут, очевидно, связаны с решением проблемы сопоставимости не только разной периодичности циклов в разных сферах социальной жизни, но главным образом сопоставимости влияния различных детерминант социальной эволюции (природных, экономических, политических, культурных и др.), что выводит нас на проблематику междисциплинарного уровня о соотношении методов естественных и социальных наук самого широкого спектра — проблематику, которую в современном научном развитии, безусловно, инициирует синергетика.
Литература:
1. Буданов В.Г. Междисциплинарные технологии и принципы синергетики // Человек — Философия — Гуманизм / Тезисы докл. и выст. Первого рос. филос. конгр.: В 9 т. СПб., 1997. Т.8.
2. Василькова В.В. Порядок и хаос в развитии социальных систем. СПб., 1999.
3. Волновые процессы в общественном развитии. Новосибирск, 1992.
4. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Законы эволюции и самоорганизации сложных систем. М., 1994.
5. Кондратьев Н.Д. Большие циклы экономической конъюнктуры // Проблемы экономической динамики. М.,1989.
6. Малинецкий г.Г. Синергетика. Король умер. Да здравствует король! // Синергетика. Труды семинара. Вып.1. М., 1998.
7. Чижевский А.Л. Космический пульс жизни: земля в объятиях Солнца. Гелиотараксия. М.,1995.