В прошлом году Нобелевский комитет, присудив премию по экономике Р.Шиллеру, П.Хансену и Ю.Фама, своим решением «указал» на актуальность междисциплинарных экономических исследований. И с конца 2013 года междисциплинарная тематика, в среде экономистов, стала явно более популярной, чем была до этого. Но справедливости ради нужно сказать, что уже почти через полгода после такого события основной тренд вернулся к обычному, дисциплинарному изучению экономики в этом мире (который, кстати, сам изначально междисциплинарный).
Присужденная в этом, 2014, году Жану Тиролю премия дает толчок более глубокому изучению вопроса, который оставался вне поля зрения большей части экспертного сообщества. Со времен Адама Смита утвердилось такое базовое убеждение, что всесильная «невидимая рука» рынка все отрегулирует. И по сей день в современной официальной либеральной экономической науке принято, что любое регулирование, которое, как правило, осуществляется государством, только вредит развитию экономики. Данное положение продолжает существовать на фоне обостряющихся проблем в реальной экономике, таких, как критичное подавление сильными операторами рынка более слабых (к примеру, как это может иметь место в клеточной среде); или как перекачивание ресурса из реального сектора экономики в крупный капитал (это особенно заметно в течение последних кризисных шести лет, что признали многие западные практики и эксперты, включая Дж.Сороса и Н.Рубини). В результате, мы наблюдаем угрожающе большое расслоение общества и создание критичных барьеров развития реального сектора. Об этих явлениях пишут многие западные эксперты (П.Кругман, Дж.Стиглиц, Т.Пикетти), об этом в последний год-два можно часто услышать из новостных лент. В результате наблюдается такой рост рисков малого и среднего бизнеса Европы, что банки отказываются получать средства из ЕЦБ на финансирование таких компаний. Об этих проявлениях сложности той части рынка, которая сейчас критично нерегулируема, и работы Тироля.
Сегодня вопрос о полноте регулируемости современного рынка уже выносится на обсуждение всех экономических школ. Решение Нобелевского комитета, по сути, является признанием необходимости деления рынка на две части: регулируемую и нерегулируемую (в осторожных формулировках следует, конечно, говорить «слабо регулируемую», но негатив кризисных лет дает возможность спокойно опустить эту «осторожность»).
Управление в социальных системах имеет целью влияние на их функционирование и развитие (управление как оперирование системами). Но оно индивидуально по своим предельным возможностям, как это следует из когнитивных практических исследований. Поясним это на простом примере: руководитель в состоянии эффективно управлять 6-7 подчиненными, или таким же количеством не полностью определенных составляющих частей подотчетной ему системы. И коллектив из 10 руководителей так же сможет эффективно оперировать 6-7 объектами, а не 60-70. И познание, как оперирование системами, тоже имеет такое ограничение – в рамках предельных возможностей «одной головы».
Бозон Хиггса не есть сложная система, он просто не изучен до конца. А вот многотехнологичное производство может оказаться сложным в излагаемом когнитивном понимании, сложном в оперировании им, если в нем набирается больше, чем тех же условных 6-7 не полностью детерминируемых частей / подразделений. И управление таким «сложным производством» ограничено в своих возможностях данным «когнитивным количеством сложности» («6-7»), как и ограничены возможности прогнозирования, которое тоже представляет процесс оперирования моделями систем (системой моделей…).
Моделирование Тироля производства-сбыта «сложных товаров», работы крупных компаний, монополий, или банковской системы (с которой в ЕС уже много чего хотели и хотят сделать) явно играет положительную роль в совершенствовании регулирования нерегулируемой части рынка, а, поэтому, и рынка в целом. Но справиться с тем когнитивным вызовом, который сегодня представляет оперирование такой сложной системой, какой является нерегулируемая часть рынка, будет как минимум очень не просто, что демонстрирует на практике тот же рост, а не спад, или хотя бы стабилизация, расслоения-выкачивания ресурса из экономики за последние годы кризиса. Нет даже уверенности, что это окажется возможным в рамках существующих, несомненно развитых, инструментов. Ведь сама процедура регулирования такой сложной системой столкнется со всеми проблемами, вытекающими из указанных когнитивных ограничений и индивидуального характера управления. Остается доводить нечеткую математику (когда, жертвуя определенностью, мы получаем большую адекватность реалиям, более адекватные всесторонние нарративы, в том числе, включающие человека, принимающего решения, как, например, в т.н. мультиагентных системах), развивать модели Тироля, которые тоже строятся, как правило, на неполностью определенных моделях (т.н. функциональных системах). И создавать новые инструменты, новые технологии управления (например, когнитивные, с возможностью организации «коллективного, на уровне мышления, качества оперирования системами» [Д.Пунда: «Экономические Стратегии», сайт «Синергетика» С.П. Курдюмова]). И обязательно исправлять те перекосы (расслоение) в распределении ресурсов (активов), порожденные нерегулируемостью (то же, «неразумностью») современного рынка, которые критичны для развития экономики, и которые объективно уже не будут отрегулированы этим рынком.
Один из таких инструментов «восстановления разумности рынка», как исправляющий «формирование расслоения в обществе» и как прецедент в этом плане, появился в рамках английской официальной меры «возврата принесенного ветром». В рамках этого процесса была пересмотрена приватизация госактивов Англии, которая хотя и делалась в рамках закона, но проходила не в рыночных условиях. В конечном итоге успешные приобретатели эффективных бизнесов законным образом вернули в казну часть заработанного капитала, не дожидаясь, «когда рынок и его невидимая рука отрегулирует по справедливости и разовьет экономику для всех».
Обратим внимание на то, что вся эта ситуация расслоения, выкачивания ресурса из экономики в крупный капитал, как правило, возникала и возникает массово в результате критичной нерегулируемости, что определяет нерегулируемую часть рынка, по сути, как являющуюся нерыночной, или как явление критичной нерыночной ситуации. Конечно, в случае с Английским «возвратом принесенного ветром» перекос ресурса в крупный капитал был не столько из-за нерегулируемости, сколько наоборот, из-за того, что Маргарет Теттчер, по факту, своей властью ограничила возможных участников приватизационного конкурса. Но конечное качество ситуации одинаково: в рамках закона, но не в рыночных условиях, ресурс перетек в пользу крупного капитала, а надежд на то, что этот нерыночный акт рынок сам же и отрегулирует, реально не имеется. Такие проблемы сейчас стоят перед многими мировыми экономиками. Неразрешение их мирным путем опасно тем, что более активными могут стать разрушительные исходы в мире.
В 1990-е годы в России, в нерыночных условиях, поскольку рынка тогда и не было, частному бизнесу были «проданы» сырьевые и иные ликвидные активы. В то время была надежда, что сильные операторы (вполне справедливо считается, что они управляют своими ресурсами лучше государства) создадут богатую рыночную экономику с равными возможностями для всех. Но российский такой эксперимент на сегодня не дал обещанных результатов. Пока только, разве что, в Москве ситуация с рабочими местами и уровнем благосостояния сложилась «почти рыночная». А, судя по отмеченной выше нерегулируемости существенной для экономики части рынка, ждать «возможностей для всех и высокого рыночного благосостояния» от нашей попытки добиться их, — да ещё и с нашим большим сырьевым активом, — сегодня точно не приходится.
Так что вопрос возврата «принесенного ветром» для России звучит актуально. Повторимся ещё раз: актив приобретен законно, но не в рынке, да ещё и в современном рынке утеряно его регулирование. Но возврат «принесенного ветром» никак не сводится к модели «отобрать и поделить», что уже чисто экономически бесперспективно. Оптимальным было бы запустить наших сильных операторов в реальный сектор. Это не просто, поскольку у них и денег живых «никогда не бывает», и инвестиции не просто делать эффективными на уже существующем рынке, и переориентация чревата возможными потерями…. Да и не все наши сильные операторы смогли на Западе построить конкурентный бизнес (не такими уж и сильными оказались). Но всё же у нас есть и предприимчивые, талантливые бизнесмены и сильные операторы, которые смогли бы наиболее эффективно управлять нерегулируемой частью рынка и инвестициями. То есть лучше будет, чтобы не политики управляли экономикой, а предприниматели, вооруженные моделями Тироля, и ещё какими новыми технологиями управления.
В изложенном здесь «проекте модернизации» присутствует и элемент консолидации России с Западом – у «обоих» практически одинаковые, фундаментально, проблемы нерегулируемости рынка, сложности управления. И «неприятность» с международно присужденной выплатой, из бюджета РФ, ЮКОСу в 50 с лишним миллиардов долларов разрешить можно «полюбовно»: Выпускается новая поправка к законодательству о «возврате принесенного ветром» (в том числе и принесенного когда-то ЮКОСу). И тут можно, буквально «без опасений о потерях», даже отдать их Ходорковскому для управления и инвестирования в реальный сектор российской экономики, тем более, что он эти деньги собирался потратить именно на «развитие экономики и демократии в России». И на самом деле не важна форма, как будет организован такой возврат «нерегулируемого» на сегодня актива. Важно, что эти средства будут направлены в реальную экономику, малый и средний бизнес, инновации, что и предполагалось ещё в начале 1990-х. И, ещё раз, лучше, если управлять такими инвестициями, да и всей нерегулируемой частью рынка, будут продвинутые практики управленцы. Это положение вполне в духе других работ Тироля и его соотечественника Т.Морена, одного из ведущих авторов идеи «организации развивающегося общества» (как и Н.Винера, Р.Акоффа и других), и соответствует концепции «разумного рынка» многих современных экспертов в области экономики, социологии и политики. И в духе развития новых возможностей познания, новых технологий управления.
Небольшая «практическая» ремарка к изложенному здесь «логичному рациональному изменению в экономической политике России». Ясно, что олигархи, условно, управлять свинофермами с энтузиазмом не бросятся. И возвращать «принесенное ветром» будет не так просто для них, хотя бы по причине возможного разрушения не только их бизнеса, но и экономики в целом. И те, кто сейчас, находясь у власти, пытается напрямую управлять экономикой, не поспешат отдать бразды правления. И отъём государством (или ещё какими структурами) у крупного капитала его законных (или как-то приемлемо купленных в 1990-е гг.) активов, «полузаконным» образом, может нести сегодня не столько пользу, сколько дополнительные проблемы для российской экономики, социальной атмосферы и политики. Можно привести и многие другие нюансы по части сложности, или даже невозможности «адаптации разумного к реальному». Но одно имеет как и востребованность, так и реальное воплощение – необходимость новых технологий управления в условиях сложности регулирования рынка, сложности управления. Правительство (как и многие, в текущей ситуации, отдельные эксперты и экспертные институты), согласовывая с учеными и практиками, и публично апробируя, строит сегодня новую Программу развития, формирует экономическую политику. Эта (как и других институтов) Программа учитывает и санкции, и падение цен на нефть, но и хорошие возможности бюджета РФ, возможности новаций и экономики и т.д., обеспечивающие развитие отечественного бизнеса, долгожданное импортозамещение и прорыв в новых технологиях, что имеет реальный потенциал в российской экономике, как и в российском обществе в целом. Но без технологий управления (то же, без технологий оперирования системами), соответствующих современному усложнению регулирования экономических процессов (как и усложнению управления наиболее сложными социальными системами, например, той же экономикой РФ, мировой или регионов), то есть без нового мощного такого, фактически, «инструмента для руководителя», любая «очень глубокая и всесторонне продуманная» Программа может просто оказаться неуправляемой, и рухнуть в очень короткие сроки.
Последнее. Относительно более тесного вхождения России в экономику Запада. В свете описанных проблем нерегулируемости современного западного ранка. США и Европа показали, на примере своего свободного рынка, большую эффективность регулирования экономики, чем управления ею политиками (в общинном периоде развития социума, при рабовладельческой формации, при феодализме, в империи). Там были и «криминальный Клондайк», и его аналоги криминального захвата ресурсов в Европе, и перекосы в распределении активов…. Но на фоне этих «клондайков» на Западе создалась великая экономика, богатая, технологически высокоразвитая (можно завидовать, лучше завидовать по-доброму, иначе могут быть проблемы со здоровьем, с психикой). Сегодня, особенно последние 6 лет, это самое регулирование, которое и формировало такую экономику, работает плохо. Точнее, совсем не работает (выше мы уже упоминали формирование и развитие, а не сокращение, активности механизмов выкачивания ресурса из реального сектора, возрастающее расслоение общества, растущие барьеры на путях малого и среднего бизнеса и пр.). Плохо работает прогнозирование экономических процессов, и вообще качественно упала эффективность работы формальных инструментов. Главный вопрос — будет ли интеграция с западной экономикой, с ее проблемами регулирования, с её «высокоразвитыми» технологиями выкачивания ресурса из экономики (в том числе и из любой, тесно к ней подсоединившейся), на пользу нашей, такой не совсем технологически устойчивой и совершенной, пока? Причем вопрос возникает чисто по экономическим соображением, но имеет и политические мотивации, и социальные.
В экономической науке, как и в экономике, назрели перемены. И не только в них….
Резюме
Функционально и физически рынок может быть разделен на две части, на два его качества по возможностям регулирования. Наличие нерегулируемой части современного свободного рынка уже не позволяет ему восстанавливаться традиционными способами, не позволяет реализовать эффективное прогнозируемое регулирование экономики в целом. Нерегулируемую часть рынка необходимо не регулировать (не улучшать регулируемость), а управлять ею (оперировать как системой), в том числе, в рамках новых когнитивных технологий управления (в частности, технологий «коллективного качества оперирования социальными системами» — т.н. со-управления).
Нерегулируемо (а в этом смысле и нерыночно) выкачанный из реальной экономики ресурс, в основном в крупный капитал, необходимо возвращать в экономику. В малый и средний бизнес. Управлять этим возвратом, как и нерегулируемой частью рынка, наиболее эффективно смогут, по всей видимости, не политики или эксперты, а предприниматели, те же представители крупного капитала в рамках соответствующих законных норм.
Предложенная здесь (а точнее, вытекающая из всестороннего адекватного анализа современной мировой экономики) «организация развивающегося общества», означенная как «эффективно управляемый свободный рынок», позволит устранить конфликт между властью и бизнесом, даже снизить основания для противоречий с оппозицией. А главное, это, скорее, единственный вариант построения реального свободного рынка (и не только в случае с Россией, как это и следует из сказанного выше).