Охотников Г.Н. — почетный профессор Военной академии РВСН им. Петра Великого, доктор технических наук
Материалы Международного форума «Проекты будущего: междисциплинарный подход»
В настоящее время развитие военной системологии достигло определенного уровня, когда можно успешно решать актуальные довольно сложные научно-исследовательские проблемы в военно-теоретической предметной области. Одной из таких проблем является анализ особенностей вооруженных конфликтов и войн XXI века. Этот анализ в значительной мере затруднен наличием широкого спектра неопределенностей, связанных с выработкой представлений о характере военных действий будущего.
В настоящее время развитие военной системологии достигло определенного уровня, когда можно успешно решать актуальные довольно сложные научно-исследовательские проблемы в военно-теоретической предметной области. Одной из таких проблем является анализ особенностей вооруженных конфликтов и войн XXI века. Этот анализ в значительной мере затруднен наличием широкого спектра неопределенностей, связанных с выработкой представлений о характере военных действий будущего. Надо признать, что в настоящее время нет единой системы взглядов на процесс развития форм и способов вооруженной борьбы обозримого будущего. В определенной мере военная футурология пытается дать общее описание войны будущего. Однако эти попытки имеют фрагментарный характер и не охватывают в целом весь круг военно-научных проблем, решение которых явилось бы надежным основанием для системного предсказания развития военных конфликтов будущего.
Это обусловливает необходимость создания и обоснования научной картины современной войны. Научная картина войны (НКВ), есть целостная система представлений об общих свойствах и закономерностях войны, возникающая в результате обобщения и синтеза основных военно-научных категорий, понятий, принципов.
Методологической основой развития НКВ, на наш взгляд, может служить военная системология, однако содержательным основанием НКВ, ее фундаментом должна быть военная наука и смежные научные направления, такие как геополитика, военная политология, военная экономика и т.п. Научная картина войны позволяет объединить усилия многих научных коллективов для формирования единой системы взглядов на характер и особенности будущих войн, формы и способы их ведения, а также на развитие перспективных средств вооруженной борьбы. Заметим, что научная картина войны должна отражать определенную систему военно-политических взглядов государства и формироваться наряду с военной доктриной как ее формально-логическая детализация. Научная картина войны создается в виде сложного развивающегося комплекса разнообразных моделей различных уровней общности (геополитического, политического, стратегического, оперативно-тактического и т.д.), объединенных единым концептуальным подходом и общим информационным обеспечением.
Проблема выбора рациональных вариантов развития Вооруженных Сил (ВС) и перспективных боевых систем является основной проблемой военной системологии – науки изучающей сложные системы военного назначения. В современной военной системологии как относительно новом направлении в комплексе военно-теоретических и военно-технических наук различают следующие составные части: концептуальные системы военной науки; теория боевых систем: теория систем вооружения; теория организационно-кадровых систем. Предметом исследования в системологии являются закономерности функционирования и развития сложных военно-технических систем. При этом в качестве законов поведения сложных систем принимаются выявленные в процессе моделирования закономерности функционирования этих систем. В качестве следствий из закона должны логически выводиться (формироваться в виде моделей меньшей общности) закономерности нижестоящего уровня [1].
В системологии различают четыре уровня исследования системных объектов (рисунок 1).
- Первый методологический уровень условно назван «состав-свойства». Он отражает классическую методологию естественных наук. В соответствии с которой, изучая объект, рекомендуется вычленить из всего многообразия его связей и свойств отдельные существенные причинно-следственные связи, выявить их влияние и степень проявления, а также с достаточной строгостью и глубинной описать их действие в форме определенной (обычно математической) модели. Например в теории стрельбы были сформулированы законы поражения цели, законы рассеивания снарядов и т.д.
- Второй методологический уровень получил название «структура-функция». В качестве определяющих здесь рассматриваются структура системы и целенаправленный процесс функционирования, т.е. операция. Основной категорией, характеризующей качество целенаправленного процесса (операции), является эффективность, то есть степень соответствия реального результата операции требуемому (желаемому). На этом уровне используется методология и методический аппарат исследования операций.
- Третий методологический уровень, условно названный «организация-поведение», предназначен для исследования сложных систем, главная особенность которых – эмерджентность – связана с приобретением системой свойств, не присущих ее элементам и характеризующихся эффектом взаимодействия факторов. Методологическим основанием изучения систем третьего уровня является функционально-структурный анализ, а методический аппарат можно назвать имитационным исследованием, в основе которого лежит имитационное моделирование сложных систем.
Имитационное моделирование проводится обычно с использованием ЭВМ. Однако в военном деле имитационное моделирование издавна используют в форме войсковых и командно-штабных учений, военных игр, маневров войск и так далее. Результаты имитационных экспериментов, а также опыт реальных войн могут быть представлены обобщенной концептуальной моделью.
 |
Рисунок 1. Схема методологических уровней исследования систем
Таким образом, на III уровне изучаются сложные системы, именуемые организациями и включающие в свой состав в качестве агрегатов (подсистем) системы II уровня. Законы поведения сложных систем в определенной мере обобщают законы функционирования последних, иногда индуктивно выводятся из них. Возможен и дедуктивный вывод законов функционирования систем II уровня как следствие из законов поведения систем III уровня.
Сформулировать все системные утверждения, имеющие статус законов, в рамках систем III уровня нельзя в силу известной теоремы Геделя о неполноте формальных систем. Поэтому необходимо так называемое внешнее дополнение. С этой целью вводится четвёртый методологический уровень «метасистема-деятельность», на котором рассматриваются глобальные системы. Их деятельность слагается из всего разнообразия линий поведения организаций (систем III уровня), входящих в метасистему. Методология этого уровня не определена: используются различного рода вербальные (описательные) модели (метод сценариев, экспертных оценок и др.). При исследовании больших военных систем в качестве метасистемы выбирается военно-политическая система государства, а методический аппарат формируется в рамках военной политологии.
Система IV уровня по отношению к системам III уровня выполняет функцию руководства, которая сводится к целеполаганию и координации их поведения. Предполагается, что метасистема организует свою целенаправленную деятельность, выбирая рациональные политики из множества приемлемых вариантов. Метасистема, осуществляя в качестве внешнего дополнения функцию целеполагания, формирует цели для систем III уровня. Последние организуют целенаправленное поведение (операцию), выбирая рациональные стратегии поведения из множества допустимых и, в свою очередь, осуществляют функцию целеполагания, формируя цели для систем II уровня в качестве внешнего дополнения.
Важно подчеркнуть, что принцип внешнего дополнения является ведущим принципом системологии, так как именно внешнее дополнение позволяет рассмотреть поведение, как функцию нижестоящей системы с позиции системы вышестоящего уровня [2]. Смысл системного анализа заключается не только в том, что исследуемый объект рассматривается как некоторая целостность, состоящая из множества элементов, связей между ними и внешней средой, т.е. как множество, наделенное структурой. Главное в системном анализе – это видение исследуемой системы в составе метасистемы, понимание ее роли в деятельности последней, вклада в проводимую метасистемой политику. В этом суть системного анализа в отличие от анализа системы, который предполагает расчленение системы на составные части, их изучение с последующим синтезом системы. Таким образом, следует различать системный анализ и классический метод познания — анализ системы. Аналогичным образом следует различать синтез системы и системный синтез. Системный синтез позволяет подойти к пониманию деятельности метасистемы с учётом роли изучаемой системы, её вклада в общую политику метасистемы.
Одна из важных заслуг К. Клаузевица, на наш взгляд, состоит именно в том, что он впервые охарактеризовал войну как продолжение государственной политики (деятельности метасистемы) насильственными средствами [3], т.е. средствами вооруженной борьбы (системы III уровня). Это не только (и не столько!) определение войны в качестве категории военной политологии, а исходное положение системного анализа войны, которое политику государства рассматривает как определяющий императив войны. Именно политические цели государства составляют системообразующий фактор его военной организации. Как утверждал Клаузевиц, политические намерения являются целью, война же только средство, а никогда нельзя мыслить средство без цели. Политические цели войны Клаузевиц разделил на ограниченные (частичное ограничение суверенитета противника) и неограниченные (полное политическое уничтожение противника). Среди большого многообразия военных целей можно выделить следующие: разгром армии противника (его вооруженных сил); поражение экономики противника; захват территории противника или защита своей и т.д. Политическая цель войны и военная цель – понятия разнопорядковые [4]. Политические цели реализуются системой IV уровня (метасистемой), тогда как военные цели достигаются системами III уровня (вооружёнными силами). Например, стратегическое ядерное сдерживание угрозы агрессии является политической целью, а частичное или полное поражение экономики противника в ответном ударе следует отнести к военным (стратегическим) целям. Однако видимое противоречие целей не нарушает того глубокого единства, внутренней связи и взаимообусловленности между эффективностью сдерживания и эффективностью ответного удара.
Используя методологию разных уровней исследования сложных систем, а так же в качестве теоретического основания военную науку в ее современном развитии можно попытаться построить научную картину современной войны. НКВ является связующим звеном между мировоззрением и научной теорией, НКВ как форма систематизации научного знания отличается от научной теории и отражает объекты, отвлекаясь от процесса познания, тогда как научная теория содержит в себе логические средства систематизации и верификации знаний.
В НКВ входят следующие составные части
- структура понимания;
- философские основания;
- мировоззренческие и геополитические установки;
- принципы систематизации и формализации знаний о войне и вооружённой борьбе;
- методы и способы построения военно-научных понятий и закономерностей.
НКВ служит основой системологических исследований военных систем самого различного масштаба. Именно на основе НКВ создаются адекватные модели войны и различных ее фрагментов.
Научная картина войны, по-видимому, может получить определённое развитие уже в настоящее время на базе концептуальных систем военной науки, современной политологии и геополитики. Широкие приложения теория боевых систем и теория вооружения найдут при условии, что в качестве внешнего дополнения будут использованы метасистемные представления НКВ. Сам процесс формирования НКВ должен объединить усилия многих военно-научных коллективов, систематизировать их долгосрочную научную работу.
Методологической основой формирования НКВ, по-видимому, будет служить синергетическая концепция Г.Хакена [5], развитая И.Пригожиным [6]. В настоящее время известны попытки использования синергетических идей при моделировании исторического процесса, в ходе которого возникающие военные конфликты проявляются как бифуркации (взрывные изменения направления развития тех или иных явлений), выявляются неравновесные состояния, а также аттракторы (точки притяжения) и зоны устойчивого равновесия. Область в фазовом пространстве, в котором своеобразие устойчивости проявляется в наличии, так называемого, странного аттрактора, может быть выявлена как зона целевой неопределенности, в рамках которой меняются целевые ориентиры всего целенаправленного процесса, что в свою очередь может приводить к качественным изменениям в соотношении противоборствующих сил сторон. На наш взгляд удачная попытка использования нелинейной динамики для исследования боевых возможностей войск, в основе которой лежит качественный анализ динамических систем, предпринята Н.А.Морозовым [7]. Методологическим основанием его подхода является параметризация динамических систем, а также введение потенциальных функций.
В современной системологии получила довольно основательное развитие информационно-логическая системная концепция А.В.Чечкина [8]. Развитая им теория ультра-оператора, на наш взгляд, может служить логической основой функционально-структурного синтеза боевых систем на единой информационной основе. В процессе формирования научной картины войны подобный подход, видимо, позволит решать важные проблемы композиции моделей фрагментов боевых действий в едином пространственно-временном информационном континууме.
Надо признать, что синергетическая парадигма делает лишь первые шаги в процессе теоретического осмысления войны и вооруженной борьбы. Нами предприняты попытки исследований зон устойчивости при моделировании операции ядерных сил. Если в качестве допущений принять базовые нормативные условия (например, нечёткую шкалу ущерба и т.п.), то можно выделить область в фазовом пространстве, в пределах которой устойчивые изменения потенциальных функций и параметров динамических систем (в частности, параметров соотношения стратегических сил сторон) не приводят к критическим неравновесным состояниям. Исследованию влияния ряда существенных факторов, таких как становление и развитие системы ПРО, высокоточного оружия, формирование новой стратегической триады США и т.п. посвящен ряд работ В.И.Кузнецова [9]. Анализ современных военных конфликтов и теоретическое прогнозирование военных столкновений обозримого будущего показывают, что основной формой боевых действий на ТВД, по всей видимости будут воздушно-наземные операции или их обобщенная форма – воздушно-наземная кампания. На морских (океанских) ТВД в качестве основной формы, возможно, будет принята воздушно-морская операция. Высшей формой боевого применения ядерных сил, по-видимому, останется стратегическая операция ядерных сил. Однако основной формой их использования еще на длительный период останется ядерное сдерживание.
Основной принцип теории военной организации требует соответствия структуры организации её функциональному назначению. Предварительный системный анализ показал целесообразность формирования трехвидовой структуры Вооруженных Сил РФ при полном соответствии видов ВС основным формам боевых действий. По нашему мнению, вид ВС должен быть полномасштабным средством проведения соответствующей основной операции. Для проведения воздушно-наземной операции (оборонительной или наступательной) необходимо сформировать воздушно-наземные силы (ВНС), а для воздушно-морской операции необходимы воздушно-морские силы (ВМС). Во взаимодействии эти два вида ВС способны проводить операции любого масштаба (стратегического, оперативно-стратегического, оперативно-тактического и т.п.). Средством проведения стратегической операции ядерных сил являются ядерные силы сдерживания (ЯСС). Возможно и их другое наименование: воздушно-космические силы (ВКС). Мы не будем обсуждать в настоящей статье возможные направления развития предлагаемой структуры ВС. Заметим лишь, что в рассматриваемой структуре каждый вид ВС должен представлять собой адаптивную стратегическую систему оперативного реагирования. Однако создать в настоящее время перспективную стратегическую систему без самой глубокой научной проработки всех аспектов ее функционально-структурного облика невозможно. Следует кратко остановиться на перспективном направлении развития теории эффективности операций, которое получило название военная логистика.
Термин «логистика» появился в Древней Греции и трактовался как «расчёт, целесообразность». Но уже в Византии логистику понимали как способ организации снабжения армии и управления ею. Позже (ХIХ век) французский военный теоретик А. Жомини считал логистику частью военной науки, изучающей управление перевозками, планирование и снабжение войск. Это мнение получило довольно широкое распространение до начала ХХ века. Так, изданный в 1850-м в Санкт-Петербурге Военный энциклопедический лексикон, определял логистику как «Искусство управления перемещением войск как вдали, так и вблизи от неприятеля, организация их тылового обеспечения». Затем этот термин почти полностью исчез из военного лексикона.
В шестидесятые годы прошлого века в экономических теориях вновь появляется забытый термин, правда, уже не связанный с военным делом. Логистику трактуют как теорию и практику управления материалопотоками, потоками денежных средств, информационными потоками, то есть управления, так называемыми, потоковыми процессами любой природы. Следует, на наш взгляд, обратить серьезное внимание на использование логистики в военном деле или на военную логистику, под которой будем понимать теорию и практику управления потоковыми процессами в системах военного назначения.
Потоковые процессы довольно часто являются объектом изучения в исследовании операций. Например, в теории массового обслуживания потоки заявок на обслуживание (требований, вызовов) являются объектом изучения. Поиском оптимальных потоков транспортных средств занимаются при решении транспортной задачи линейного программирования, а также при решении некоторых задач управления запасами. Однако в логистике обычно изучается комплексная задача управления материалопотоками на разных этапах и стадиях единого логистического процесса в рамках единой логистической системы. Логистические системы могут быть различного масштаба: от небольших локальных сетей до глобальных экономических или военно-экономических систем.
Как правило, логистические системы объединяют несколько систем, реализующих однородные потоковые процессы. Например, одно предприятие может поставлять продукцию (изделия) другому предприятию в виде комплектующих для выпуска своих изделий, которые, допустим, поступают на следующее предприятие в качестве агрегатов для сборки готовых изделий. Такая комплексная система взаимных поставок может объединять довольно большое количество разнородных предприятий. Их согласованные, скоординированные действия приводят к высокой эффективности функционирования всей логистической системы. Таким образом, логистическая система представляет собой совокупность взаимосвязанных средств, организующих многообразие потоков материалов, финансовых средств, информации различного рода с целью обеспечения какой-либо деятельности.
В зависимости от видов материалопотоков и целевой направленности логистической деятельности различают производственную логистику, транспортную, финансовую, информационную и др. логистики. Соответствующие наименования получили и логистические системы, реализующие те или иные виды логистической деятельности. В военном деле целесообразно, например, единую систему тыла представить как логистическую систему. Важное место в военной логистике занимают согласованные потоки боевых средств, например, потоки боевых блоков при двухстороннем обмене ядерными ударами, а также потоки противоракет в качестве противодействующих средств.
Отметим еще одно важное направление системологической методологии, связанной с решением актуальной проблемы ядерного сдерживания и оценки его эффективности.
Проблема ядерного сдерживания сопряжена с большим числом неопределенных факторов. Наряду со случайными приходится учитывать и факторы нестохастического характера обладающие природной, поведенческой и целевой неопределенностями. Существующие модели стратегической операции ядерных сил не обладают достаточной степенью адекватности ввиду не полного учета возможных действий противника, его планов применения СНС (поведенческая неопределенность), а также нечеткости представления о целях собственных ответных действий, о характере, так называемого, заданного ущерба возмездия (целевая неопределенность), о характере экологических последствий в результате обмена массированными ядерными ударами (природная неопределенность).
Исследования по созданию научной картины войны призваны разрешить указанные проблемы и создать методическую основу для формирования такого облика Вооруженных Сил России, который был бы адекватен современным вызовам и угрозам.
ЛИТЕРАТУРА
1. Охотников Г.Н. О системном обосновании законов войны и вооруженной борьбы // Военная Мысль №5, 2000.
2. Надёжность и эффективность в технике: Справочник. В 10 т. Т.3. Эффективность технических систем / Под ред. В.Ф. Уткина, Ю.В. Крючкова. М.: Машиностроение, 1988.
3. К.Клаузевиц. О войне. Т.I. — М.: «Изд. АСТ», 2002.
4. Подсобляев Е.Ф. Спорные вопросы теории бесконтактных войн // Военная Мысль №2, 2006.
5. Г.Хакен. Синергетика. М.: Мир, 1985.
6. И.Пригожин, Г.Николис. Самоорганизация в неравновесных системах. — М.: Мир, 1984.
7. Морозов Н.А. Теоретические основы качественного анализа больших военных систем. — М.: 27 ЦНИИ МО, 2003.
8. Чечкин А.В. Математическая информатика. — М.: Наука, 1991.
9. Кузнецов В.И., Охотников Г.Н. Оценка соотношения стратегических сил сторон и основы теории сдерживания. — М.: РВСН, 2004.