Термин «информационная война» плотно вошел в оборот политологических, военных, управленческих научных исследований. Генезис данного термина в современном его наполнении хорошо просматривается и так или иначе связан с технологиями войн нового типа, сочетающих вооруженные и невооруженные формы воздействия на реального или потенциального противника.[1]

Понятие «информационная война», по нашему мнению, включает несколько отличающихся типов активности:

1. Кибервойна (cyberwar) – активность, направленная против технических средств управления противника (компьютеры, сети, системы связи);
2. Инфо-психовойна (infowar) – активность, направленная против ментата лиц, участвующих в управлении (ЛПР, органы власти, общество, массовое сознание);
3. Отдельная разновидность инфовойны – террористическая активность, террор. Может включать как компоненты кибервойны, так и (по большей части) инфопсиховойны.

Информационная война – сценарная последовательность операций, направленных на искажение, в пределе – уничтожение систем управления противника, либо на формирование/укрепление собственных систем управления. Термин «системы управления» используется здесь в широком контексте, включая в себя и систему ценностей социума, и каналы их ретрансляции, и технологическую инфраструктуру информационного поля.[2]

Кибервойна, на сегодняшний день, пожалуй самая «продвинутая» и разработанная разновидность. Включает на технологическом уровне вирусы различной направленности, бот-сети, ДДОС-атаки («отказ в обслуживании», перегрузка по входящему сигналу компьютеров и компонент сети). Результатом кибервойны, кибератаки является выведение из строя систем и компонент систем управления, как технических (атака на АЭС, или диспетчерский центр энергосети, или центр управления нефтепергонного завода, или центр управления портом), так и управленческих (атака на компьютерную сеть министерства, корпорации). Несколько особняком – атака на средства защиты, обеспечивающих информационную безопасность. На техническом уровне состоит из операций, связанных с низкоуровневым воздействием на программное обеспечение атакуемых систем.

Инфопсиховойна — самая «модная», на слуху, но и самая непростая часть. Основным видом воздействия здесь является формирование информационных сообщений, ориентированных как правило не столько на лиц, принимающих решение (ЛПР), сколько на массовое сознание. В расчете на то, что формируемое возмущение общества вынудит ЛПР реагировать и принимать решение, неадекватное реальной информационной и событийной картине. Примерами подобных операций может служить и «вирус в пробирке» Пауэлла, и «химическое оружие в Сирии», и ложные репортажи из Сирии, Ливии, в том числе постановочные съемки. Все они направлены на формирование реакции общества, искажение восприятия в массовом сознании. Однако, инфопсиховойна может быть основана на искажении информационной картины именно у ЛПР, как целевой группы, с тем, чтобы ЛПР получал неадекватную оценку обстановки и, соответственно, принимал ошибочное решение.

Важной, особенно на стратегическом уровне, на длинном горизонте планирования частью наступательных инфопсихо операций является воздействие на ценности общества, подмена ценностных ориентиров за счет внедрения понятий и приоритетов, несвойственных атакуемой культуре. Примером такой атаки может быть внедрение комплекса «ювенальная юстиция» или реформация сложившейся системы образования. Проблема не в том, плоха или хороша «ювенальная юстиция». Проблема в том, что предлагаемый комплекс находится в противоречии с культурным кодом традиционного общества. Происходит когнитивный диссонанс, растерянность, потеря ориентиров в оценках и выработках решений.

Технически инфопсиховойна реализуется через существующие коммуникационные системы: телевидение, СМИ, социальные сети в виде формирования потока сообщений, их обсуждения, распространения. Сообщений, несущих либо дезинформацию, либо смысловые конструкты, искажающие оценки новостного потока.

Важно, что инфопсиховойна рефлексивна по воздействию, вынуждает человека менять свой оценочный базис, заложенный воспитанием и культурой общества, в котором человек формируется. Отсюда же – приоритет воздействия на молодежь, как субъект воздействия с не до конца сформированной моделью мира.

Террор как разновидность инфопсиховойны ориентирован на формирование страха, угрозы для базовых ценностей: угроза жизни, угроза безопасности, снижение психологической устойчивости к стрессу. Традиционный террор – это демонстративное, публично освещаемое (здесь смычка с инфопсихо) деяние, реализующее угрозу жизни и безопасности. Однако не только: успешно применяются такие разновидности террора, как финансовый террор, психологический террор. Не создающие угрозы жизни, но формирующие опасения, депрессивное состояние, повышающие лабильность психики. Ярким примером последнего времени может служить психотеррор «синий кит», направленный на подростковую аудиторию.

Несомненно, инфопсиховойна имеет весьма разнообразный инструментарий, затейливую последовательность и вариабельность интеллектуальных решений. Однако, есть инструмент, который, претерпев длинный путь практического применения, приобрел крайне негативную коннотацию. И был надолго изъят из арсенала приемов воздействия на социум по причине «затертости», «неадекватности», «дискредитированнсти» (нужное — подчеркнуть). Этот инструмент — пропаганда.

На наш взгляд, незаслуженно повешенный на понятие «пропаганда» ярлык («это плохо») не соответствует действительности. Инфопсиховойна существует столько же, сколько существует социум. Это основной способ манипуляции обществом: как в плохом, так и в хорошем смысле. Это инструмент, он не может быть плохим или хорошим. Смысл и цель пропаганды – формирование такой мотивации, которая мобилизует человека на те или иные действия, реализует «информационное управление».[3] Информационное управление – это управление не прямым приказом или заданием цели, но создание такой картины мира, в которой человек сам вырабатывает решение, адекватное сформированной мотивации и картине мира.

Попробуем ответить на вопросы — может ли быть пропаганда «восстановлена в правах» как один из самых эффективных приемов инфопсиховойны? Какой апгрейд необходим пропаганде для нормального восстановления без известных негативных коннотаций?

Как остроумно заметил Тьерри Мейсан, «первоначально все монархические и олигархические режимы довольствовались тем, что демонстрировали своё могущество с помощью церемониалов и публичной архитектуры, а демократические режимы с момента своего возникновения использовали пропаганду».[4]

Полагаем, это не совсем так. Первые признаки пропаганды в близком к современном смыслу специалисты фиксируют еще в «Илиаде» Гомера, а также в стратегемах «Искусства войны» Сунь Цзы.[5] Но первое прямое обозначение этой технологии информационной войны мы встречаем в решении Папы Римского Григория XV, создавшего Конгрегацию пропаганды веры («Congregatio de Propaganda Fide»). Конгрегация стала прямым результатом горячей фазы религиозного противостояния между католиками и протестантами, когда понадобились инструменты формирования и поддержания мировоззрения паствы, гораздо более жесткие, чем прозелитизм.

Серьезное структурирование пропагандистских интенций всегда происходило в предвоенные и военные периоды истории. Британское Бюро военной пропаганды («Wellington House»), созданное осенью 1914г., и американский Комитет публичной информации («Committee on Public Information») образца 1917г. и до настоящего времени являются хрестоматийными источниками моделей пропагандистского воздействия. Российская императорская армия в период Первой мировой войны не сформировала аналогичную централизованную структуру. Хотя в 1915г. Генеральным штабом совместно со Ставкой были созданы в Бухаресте, Стокгольме и Копенгагене телеграфные агентства «Нордзюд», которые должны были снабжать нейтральную прессу благожелательной для России информацией.[6] Как указывают историки, Ставка от случая к случаю занималась выпуском агитационно-пропагандистских брошюр и прокламаций на разных языках.[7] Германская военная служба информации (1914) имела вначале только одну задачу — собирать различного рода информацию о противнике.[8] Позже пропаганда была развернута Разведуправлением германского верховного командования под руководством В. Николаи. А вот искусство плакатной пропаганды было представлено в полной мере всеми сторонами войны.

В период Второй мировой войны в СССР более чем успешно функционировали Главное управление политической пропаганды РККА и Главное управление политической пропаганды ВМФ (1940-1941), Главное Политическое управление РККА и Главное политическое управление ВМФ (1941-1946). Самое острое противостояние создавало германское Министерство пропаганды и народного просвещения, которое возглавил руководитель управления пропаганды НСДАП Й. Геббельс. Министерство объединило существующие пропагандистские организации рейха, став фактическим монополистом в сфере пропаганды с тем, чтобы «пронизать идеями национал-социализма все стороны жизни немецкой нации».[9] В ведении министерства находились общая политическая пропаганда, высшая политическая школа, государственные празднества, пресса, радио, книгоиздательство, искусство, музыка, театр, кино, моральное состояние общества.

Важнейший вклад в разработку теории пропаганды внес Уолтер Липпман,[10] работы которого (в отличие от выступлений Й. Геббельса) не просто доступны, а подвергнуты развернутому научному изучению. Вот что пишет современный словарь: «Имя У. Липпмана неразрывно связано с понятием «холодная война», которое впервые было высказано в 1947 году Бернхардом Барухом и которое Липпман тематизировал в своей работе «The Cold War» (1947)».[11] Да, это рубеж. Именно Липпману приписывают слова о том, что «демократия невозможна, если только не считать её приманкой для обеспечения согласия подданных» (словарь деликатно переформулирует эту позицию: «…проблематизировал возможность развития демократии в сложных современных обществах»). Добавим, что в период Первой мировой Липпман руководил американской пропагандой, занимая пост помощника военного советника В. Вильсона. Оставим за рамками данной статьи историю вопроса о противостоянии советской и американской пропагандистских машин в период т.н. «холодной войны», хотя библиография об этом весьма обширна и чрезвычайно интересна.

Важно, что по окончании Второй мировой войны Организация Объединенных Наций приняла ряд резолюций, которые напрямую запрещали пропаганду войны и распространение подрывной ложной информации.[12]

Итак, с точки зрения функциональности пропаганда рассматривается нами как

1) одна из базовых форм социально-политической коммуникации,

2) один из способов политического управления общественным сознанием.

Каков механизм действия пропаганды?

1)    конструирование в сознании больших групп людей конкретных представлений о социальной реальности,

2)    формирование стереотипов/устойчивых представлений о тех или иных фрагментах/объектах социальной реальности,

3)    формирование стереотипов о должном и необходимом состоянии социальной реальности в необходимом ключе,

4)    возможность трансформации стереотипов в конкретные действия, необходимые для их поддержания/защиты.

Специфика современного механизма пропаганды заключается в принципиальном изменении самой архитектуры пропагандистского воздействия:

1)    государство заметно снизило возможность фильтрации информационного контента в связи с глобализацией информационного поля. Восстановление государственного контроля или удержание его на искомом уровне стало возможным в результате применения специального ПО и/или серьезных финансовых затрат;

2)    среди субъектов/акторов пропаганды помимо государства появились и активно действуют иные субъекты (НПО любых профилей, группы активистов, корпорации, лоббисты и т.д.), причем действуют они не менее успешно, чем государство. Сформирован такой феномен как «ЛОМы» — «лидеры общественного мнения», в результате которого государство выступает в непривычной для себя роли конкурирующего субъекта;

3)    практически у всех игроков в этом поле есть реальная возможность управлять информационным контентом (просто по причине технологической доступности), причем на разных уровнях формирующего воздействия – от локальных до глобальных моделей мироустройства, от т.н. «здорового образа жизни» до «крестового похода» или иных форм политической активности;

4)    социоинжиниринг современной пропаганды дифференцирует а) гражданское население с множеством последующих градаций, б) комбатантов/вооруженные силы с множеством последующих градаций, в) ЛПР – лиц, принимающих решения. В результате пропаганда может носить как избирательный, так и тотальный характер;

5)    нейро-лингвистические технологии развиты до степени изощренности и позволяют практически всем акторам обеспечить максимальный манипулятивный эффект (ограничения связаны лишь со степенью вменяемости актора);

6)    технологичность коммуникаций позволяет буквально творить чудеса, формируя нужный информационный контент. Например, в 2012г. НАТО отключает спутниковые каналы Сирийской Арабской Республики и заменяет их на две (всего лишь две!) программы, которые объявляют о бегстве руководства САР из страны и свержении «режима».

А вот что не изменилось в принципах и логике пропаганды? Эти позиции тоже хорошо просматриваются:

1)    пропаганда – это всегда квинтэссенция конфликта идеологий, базовых ценностей социумов или групп внутри социума;

2)    задача пропаганды – формирование в социуме общественного идеала, соответствующего его геоисторическим задачам (подлинным или мнимым — другой вопрос) либо этапам решения таких задач;

3)    пропаганда ориентирована как на внешний, так и внутренний социум;

4)    пропаганда может быть атакующей (подрывать ценности противника) либо защитной (укреплять/формировать ценности охраняемого социума);

5)    пропаганде (как последовательности действий) предшествует социокультурная разведка, т.е. объективный замер «карты ценностей» и «карты страхов» того социума, в отношении которого предполагается информационное воздействие. В этом смысле очевидны причины сбоя в программе советской пропаганды, изложенные в свое время известным тезисом «мы не знаем общества, в котором живем»;

6)    пропагандистские решения/ходы релевантны атакуемой/защищаемой культуре.

Есть уверенность в том, что в современном обществе непосредственным предметом «защитной» пропаганды, обращенной внутрь социума, должны быть традиционные ценности (семья, дети, работа), уклад национальной жизни (родной язык, культура, традиции), отношения человека и государства (ответственная гражданская позиция, защита Отечества, патриотизм), поддержание стабильности и развития в русле традиционных ценностей.

Чем вызвано такое переопределение непосредственного предмета пропаганды? По справедливому замечанию А.И. Фурсова, «мы уже покинули старый мир, но ещё не вступили в новый – сегодня мы живём между мирами, в «in-between-world», как сказали бы англосаксы, на хроноводоразделе».[13] Сама идея «нового мирового порядка» возникает и актуализируется как следствие кардинального изменения технологических укладов, балансов мировых сил (представленных как государствами, так и негосударственными акторами), резкого снижения и даже «обнуления» эффективности глобальных институтов регулирования таких балансов и обеспечения коллективной безопасности. Очевидно, что одна из силовых линий жесткой цивилизационной конфронтации проходит по оси ценностного уклада разных обществ. В условиях уже наступившей турбулентности как никогда требуется «цивилизационный якорь», который для российского и белорусского общества во многом связан с удержанием традиционного образа жизни. Альтернатива — расчеловечивание, дехристианизация, депопуляция. В этом контексте позитивная, «охранная» пропаганда традиционных ценностей и является элементом информационно-психологической войны.

Пропаганда – это комплекс, сценарий, последовательность сообщений, создающих определенную картину и определенную мотивацию. Пропаганда направлена не только на противника. Но и на «своих». Понятно же, почему: «врагу» должно быть плохо и депрессивно, «нашему» — мотивированно на усилие, на решение.

Нужна ли пропаганда? Несомненно. Это фактически единственный способ информационного управления обществом. Тот самый способ, который позволяет формировать мотивацию на действия, оставаясь в рамках своего культурного кода, своей культуры. И тот самый способ, который помогает в борьбе с противником, снижая его мотивацию. Если, конечно, это умная пропаганда, для реализации которой проведена и социо-культурная разведка, и выработаны пропагандистские ходы, релевантные атакуемой культуре (бессмысленно призывать японца спасать свою жизнь, как убедились американцы в ходе ВМВ; и нелепо применять пропагандистские шаблоны, работающие против англичан, применяя их против русских).

Как любая война, информационная война содержит различные фазы: разведки, обнаружения, оценки, выработки и реализации решения. Здесь уместно упомянуть так называемый цикл НОРД (наблюдение, оценка, решение, действие) и временные характеристики развертывания цикла. Кто раньше обнаружил действия или объекты противника, быстрее оценил, точнее выработал решение и его реализовал – тот выигрывает. В информационной войне, во всех ее разновидностях, также присутствуют все эти компоненты.

Война – дело непрерывное, затратное и изнурительное, поэтому применительно к инфовойне это означает непрерывность мониторинга информационного поля, постоянную корректировку оценок и моделей развития событий, быструю выработку нешаблонных решений, в том числе сценарных наработок.