В данной статье рассмотрена тематика децентрализованных кооперативных сетевых структур, в которых нет единого лидера (доминанта, босса, начальника…), так что их функционирование определяется сложными взаимодействиями между частичными лидерами. В статье А.В. Олескина и В.С. Курдюмова в том же выпуске журнала «Экономические стратегии» [1] отмечено, что сетевые структуры  противопоставляются централизованным иерархиям и в то же время структурам типа рынков в человеческом социуме, где преобладает не кооперация, а конкуренция между элементами структуры.

Децентрализованные сетевые структуры распространяются ныне в различных сферах общества – в роли междисциплинарных научно-исследовательских лабораторий, художественных «богемных» артелей, сетевых коммерческих предприятий разного размера и ранга, образовательных технологий (особенно в режиме интерактивного обучения с образованием творческих команд среди учащихся), нетрадиционных воинских формирований, костяка неправительственных организаций и движений в составе гражданского общества.

В чем специфика сетевой концепции, в чем ее отличие от системного подхода?

Согласно Л. Берталанфи система полностью задается предъявлением элементов и связей между ними, и указанием их свойств. Для простых замкнутых систем с фиксированным числом элементов и связей такой подход оказался очень эффективен. Даже если открыть систему к контролируемым управляющим воздействиям, например к потокам энергии, вещества, информации, мы все еще часто можем моделировать поведение таких систем, чем занимаются кибернетика и синергетика. Все сложнее в сетях, на первый взгляд сеть это всего лишь граф, с вершинами и ребрами, однако ее элементы-акторы (люди или живые объекты) участвуют не только в парных взаимодействиях субъект-субъект, но и во взаимодействиях субъект-коллектив. Например, в любовном треугольнике ревность третьего-лишнего относится не к отдельным лицам, но к связи-паре влюбленных. Таким образом,. коллективы малых и больших групп в сети тоже становятся акторами — новыми элементами системы. Такой объект, где элементами являются не только элементы исходного множества акторов, но и множества всех его подмножеств и, далее, множества всех подмножеств множества всех подмножеств и т. д., имеет неопределенно большое число элементов, вырастает генетически и называется гиперграфом в терминологии М.Н.Хохловой [2]. В терминах гиперграфов можно описывать действительно сложные социальные, биологические, рефлексивные сети, которые не являются системами с фиксированным числом элементов, но намного ближе к описанию жизни и социума, например в концепции Н.Лумана. По-видимому, будущая теория гиперграфов не придет на смену теории диссипативно-активных сред синергетики и клеточно-автоматной нейросетевой парадигме сложности, но скорее дополнит их.

Представления сетей в разных дисциплинах о природе, технике,  жизни и обществе весьма многообразны, но наиболее сложные сети мы, безусловно, встречаем в социуме, где исходные акторы-люди обладают богатыми внутренними пространствами, свободой воли, а связи высоко вариативны. Сети маркетинговые, компьютерные, политические, конспирологические, распределенных вычислений, нейронные, биологические могут быть прообразами частичных функций социальных сетей, что безусловно полезно для понимания природы социума.

Наиболее близки к социальным биологические сети, для которых получен результат о классификации возможных типов сетей. Это сродни классификации типов аттракторов в нелинейных динамических системах, которая очень помогает в описании маломерных моделей синергетики и теории катастроф, что и является со времен А.Пуанкаре основой нашей нелинейной интуиции. Сетевая таксономия позволяет ставить задачу нахождения параметров порядка, меняя которые можно управлять сетью. Параметры порядка могут быть отнесены к двум типам. Первый тип – Хранители, которые поддерживают гомеостаз сети, удерживают статус-кво, это относительно медленно меняющиеся коллективные переменные, говоря языком синергетики. Второй тип – Трансформанты, которые осуществляют смену типа таксона сети, как правило многочисленны, меняются относительно быстро, конкурируют друг с другом за ресурс системы и самые быстрые захватывают ресурс системы превращаясь в новых Хранителей [3. С.238].

Все эти регулятивы и нормы могут быть объединены под названием матрикс (matrix) сетевой структуры.  Параметры порядка включают в себя в случае сетей в социуме (есть содержательные аналоги и в биосистемах) личностные агенты – индивиды и их группы (организации), чья задача — создавать и поддерживать регулятивы и нормы конституирования и функционирования сетей. Эти личностные агенты мы обозначаем как шапероны в узком смысле (в широком смысле шапероны объемлют и все то, что мы обозначили как матрикс, который может быть понят как мнимый, незримый – неземной – лидер, по отношению к которому земные личностные шапероны лишь исполнители «небесной воли»).

Несмотря на очевидную специфику человеческого социума как уникальной системы, закономерности и паттерны его развития в достаточно существенной мере аналогичны таковым многих биологических систем (на этих глубинных аналогиях во многом основано такое междисциплинарное научное направление как биополитика). В частности, в биосистемах мы наблюдаем аналоги «человеческих» сетевых структур в многообразных организационных вариантах [4]; в биосистемах имеются также аналоги иерархий и (квази)рыночных структур человеческого общества.

Развитие сетевых структур как в биосистемах, так и в человеческом социуме в существенной мере определяется не директивным воздействием извне, а внутренней самоорганизацией. Самоорганизация существует уже на молекулярном уровне; так, очищенный денатурированный (т.е. лишенный функциональной конформации) фермент рибонуклеаза самопроизвольно восстанавливает свою конформацию, укладываясь так, чтобы получился нормально функционирующий фермент. Спонтанно самособираются частицы вируса  табачной мозаики и субъединицы (структурные компоненты) бактериальных рибосом.

Как в биосистемах, так и в социуме спонтанная самоорганизация имеет свои пределы, за которыми возникает необходимость корректирующего воздействия извне. В случае биополимеров следует подчеркнуть, что, например, «взаимодействия внутри и между полипептидами и другими молекулами должны контролироваться, чтобы уменьшить вероятность формирования «неправильных» структур, т.е. структур, которые не обладают функциями, требуемые их биологическим контекстом» [5]. Аналогично, исследователи сетевых структур в человеческом социуме, в частности, в бизнесе, констатировали, что «весьма значительная часть сетевых форм организации не выполняет тех функций, ради которых они были созданы» [6].

В человеческом социуме вопрос следует поставить и в более общей форме.  Повсеместное распространение сетевых структур в социуме – сетевая революция – реализуется независимо от наличия контролирующих агентов. Однако, как и биомолекулы без контролеров извне¹, сетевое общество без специальных организаций-регуляторов может приобрести нефункциональный, деструктивный характер в силу неадекватной организации, коррупции или, что еще хуже, под влиянием «темных» сетевых структур наркоторговцев или террористов, вплоть до сетей Аль-Каиды или ИГИЛ/ДАИШ (террористические организации, запрещены в РФ).

Для многих молекулярно-биологических систем характерны шапероны – молекулы, которые регулируют сборку, укладку и последующее стабильное функционирование других биомолекул. В приложении к белковым молекулам различных типов шапероны способствуют правильной укладке полипептидных цепей сразу после их биосинтеза, объединению этих цепей – с возможным участием других макромолекул – в структуры более высокого уровня сложности (олигомеризации) и адекватным перестройкам полученных структур в процессе их транспорта через биомембраны и последующего функционирования. Сам термин «шаперон» (chaperone), предложенный впервые на научной конференции в Копенгагене в 1987 г. и далее появившийся на страницах журнала Nature, ранее обозначал в английском языке «лицо, сопровождавшее молодую незамужнюю женщину во время социальных событий, дабы убедиться, что эта женщина ведет себя подобающим образом» [7].

В биосистемах функция шаперонов необходима потому, что «многие клеточные процессы, связанные со сборкой белков, привносят риск неправильного функционирования в связи с наличием многочисленных, разнообразных, гибких слабых взамодействий, которые поддерживают белки в их функциональной конформации» [5].

Как кратко указано в конце текста статьи А.В. Олескина и В.С. Курдюмова в этом выпуске журнала «Экономические стратегии» [1], аналоги биологических шаперонов – социальные шапероны (структуры-медиаторы) в человеческом социуме могут выполнять важные функции в связи с реализацией сетевой революции, в том числе нижеследующие:

1. Стимулирование развития и распространения децентрализованных сетевых структур во всех сферах социума, где они целесообразны. Здесь необходимо иметь в виду креативный потенциал сетевых структур, особенно при решении абстрактно сформулированных задач, когда сеть генерирует инновативные идеи. Сети, в большей мере, чем иерархии, структурно предрасположены к предоставлению своим членам не только «информационных ресурсов», но и эмоциональной поддержки, они формируют у членов особую «сетевую идентичность», связанную с принятием основополагающих целей, норм поведения, особых этических правил и др. Даже возникая по конкретному деловому поводу, организации сетевого типа склонны эволюционировать в направлении квазиобщинных структур. Даже виртуальные сети, если они приобретают устойчивый и долговременный характер, поражают психологов доверительностью, открытостью, многоаспектностью,  интимностью контактов между товарищами по веб-чату или интернет-клубу. Многоаспектное общение участников сетевых структур приводит и к многоаспектному охвату поставленной задачи.

2. Привлечение внимания разработчиков сетевых структур в разных сферах социума   к их организационной многовариантности. Фактически сетевые структуры могут реализоваться по многим разным организационным сценариям. Здесь биология выступает как весьма ценная «кладезь идей». Различные, известные из наук о живом, варианты децентрализованных биологических структур (биологические парадигмы сетевой организации) могут дать существенную  «пищу для ума» разработчикам сетевых структур в социуме, включая его экономическую и политическую сферы. Не приравнивая человека другим формам жизни, а социальные структуры человеческого социума – биосоциальным системам различных живых существ от бактериальных колоний до групп карликового шимпанзе (бонобо), мы тем не менее можем констатировать возможность творческого применения и модификации биологических сетевых структур ради создания децентрализованных сетевых предприятий, сетевых ассоциаций в составе гражданского общества или сетевых артелей художников. С этой точки зрения весьма важен подсказываемый данными современной биологии организационный плюрализм сетевых структур в живой природе, что выражается в наличии не менее семи сетевых парадигм, которые рассмотрены в работах [4, 8, 9],  в том числе клеточной («микробной»), нейронной (включая искусственные аналоги – перцептроны, рекуррентные сети Хопфилда, слой Кохонена и др.), модульной («кишечнополостной»), эквипотенциальной («рыбной»), эусоциальной («муравьиной»), эгалитарной («обезьяньей»). Шапероны помогут сетям выбрать оптимальную парадигму организации, возможно, с вкраплениями и не-сетевых структур (иерархических, квазирыночных). Шапероны могут опираться на прецеденты успешного применения, модификации и комбинации разных организационных парадигм, примером могла бы служить, например, издательская компания Zed Books (Великобритания) [10]².

3. Посредничество при контактах между сетевыми и несетевыми структурами и вообще структурами различных типов (по линиям иерархии—(квази)рынки, иерархии—сети, (квази)рынки—сети) или в некоторых случаях между структурами одного и того же типа, скажем, между несколькими сетевыми структурами. Дело в том, что даже развитое сетевое общество неизбежно будет включать в себя «анклавы» несетевых структур в тех сферах социума, где они продолжают оставаться необходимыми. Так, несмотря на развитие сетевых структур в сфере гражданского общества, централизованная политическая иерархия будет по-прежнему выполнять консолидирующие нацию функции, связанные с разработкой идеологии национального единства, представлением данной нации на международной арене, защитой ее экономических интересов, укреплением обороноспособности и финансовой системы страны. Налаживание конструктивных взаимодействий сетей и иерархий (в том числе бюрократий), сетей и (квази)рыночных структур, а в ряде случаев и сетевых структур между собой требует участия организаций-посредников (медиаторов), которые выступают как частные случаи более общего, стержневого понятия социальные шапероны. Медиаторы во взаимодействии между сетями гражданского общества и иерархией политической системы представлены, в частности, фабриками мысли. Фабрики мысли (think tanks) представляют собой «независимые, не основанные на интересах каких-либо групп влияния, неприбыльные политические организации, которые осуществляют экспертизу и вырабатывают положения», влияющие на политику [11]. Фабрики мысли могут объединять интеллектуалов-экспертов и выполнять следующие функции: образовательную (просветительскую), экспертно-аналитическую, креативную (например, поиск альтернативных решений политических проблем), коммуникативную, а также в известной мере внедренческую [12]. В последние десятилетия в США в основном сетевые по организации фабрики мысли типа RAND Corporation, Brooking Institute или Hudson Institute неоднократно демонстрировали свою эффективность в области политического планирования. Их медиирующая функция – в «установлении связей между знанием и властью, между наукой и техникой, с одной стороны, и разработкой политики …, с другой» [13. С.36]. При этом, например, RAND опирается в своих рекомендациях политическим кругам на «рассчитанные на длительную перспективу теоретические изыскания в самых разнообразных областях, причем эти рекомендации нельзя разработать в кабинетах официальных правителственных учреждений, сотрудники которых приспособили свое мышление к повседневным потребностям и решению узких задач» [13. С. 32]. Медиируя взаимодействие политической иерархии и сетей ученых, фабрики мысли как шапероны подчеркивают свою независимость, и здесь важны даже внешние детали. В упомянутой фабрики мысли RAND «во время обеденного перерыва многие занимаются плаванием, в одежде нет строгости, а сами сотрудники обычно общительны и держатся непринужденно» [13. С.67].

4. Экспертиза и мониторинг уже существующих сетевых структур с точки зрения их контента – целей, норм и др. Установление сетевого по преобладающей организации общества в современном мире, как уже указывалось, вполне заслуживает обозначения «сетевая революция», а формирующийся новый уклад – названия «сетевая (ретикулярная) социально-экономическая формация». Оптимизация сетевой формации требует участия социальных шаперонов, целью которых должно быть регулирование надвигающейся сетевой революции в мировом масштабе и в нашей стране, улучшение качества жизни людей за счет развития «светлых» сетей гуманитарной  направленности и подавления деструктивных сетевых структур коррупционеров, криминалитета и международного терроризма.   Именно социальные шапероны могли бы взять на себя благородную миссию гуманизации возникающей общественно-экономической формации со стимуляцией сетей миротворческой, экологической, оздоровляющей, гуманитарной направленности и с плодотворным взаимодействием с несетевыми (иерархическими, (квази)рыночными) структурами

Социальные шапероны по своей организации и целевым задачам близки к экспертным сетям и современным фабрикам мысли. Шапероны сами могут быть построены как децентрализованные сетевые структуры, отвечающие за стимулирование и медиирование деятельности других сетевых структур различного профиля: от узкоспециального (налаживание сети общественных туалетов на улице Ленина города N) до предельно общего (вплоть до кардинального вопроса о будущем всего человечества и планеты Земля в масштабах Солнечной системы). Такие регуляторные сетевые структуры должны были бы включать в себя признанных ученых, деятелей образования и экспертов по социально и политически важным проблемам. Наряду с ними, в такие шаперонные сетевые структуры могли бы входить общественные активисты, журналисты, деятели искусства, представители церкви и др.

Можно представить себе три основных пути формирования и распространения в социуме шаперонных сетевых структур:

1. «Низовой» путь: через объединение «простых граждан», сообща отстаивающих свои интересы (дольщиков, пациентов, учителей, экологов, автомобилистов и др.).
2. «Верховой» путь: решением обладающих властью чиновников о создании креативных сетевых структур с регулятивными функциями (в том числе, отмеченных выше фабрик мысли) ради решения тех или иных проблем, как правило, нечетких и требующих «мозговых штурмов».³
3. «Срединный путь» — оптимальный вариант при комбинировании усилий «сверху» и «снизу». Представим себе, что в соответствии с директивой Всемирной организацией здравоохранения (путь сверху) в особенно проблемном по СПИДу африканском городке созываются местные активисты (путь снизу), которые решают, что необходимо координировать усилия всех имеющих отношение к ВИЧ-инфекции медицинских, научных, педагогических организаций.

Оптимальный характер «срединного пути» состоит именно в том, что сети-шапероны не должны создаваться только «путем сверху», иначе есть опасность их превращения в послушное орудие властных иерархий. В то же время сети – регуляторы развития других сетей не должны возникать и только «путем снизу», в результате объединения «простых граждан», так в этом случае велик риск недостаточной квалификации и узкого кругозора подобных «низовых сетевиков».  «Срединные путь» диалектически сочетает две эти альтернативы.

Все эти моменты касаются шаперонов и их роли по отношению к сетевым структурам безотносительно того, в какой конкретной стране и ситуации возникает необходимость мягко регулировать и направлять развитие сетевого общества.

В США, например, сетевые структуры населения (сетевые кооперативы, объединения вкладчиков, клубы по интересам, политические группы давления и др.) отделены пропастью непонимания от сетевых структур, возникающих при властном аппарате федерального правительства (всякого рода «кухонных кабинетов» и «фабрик мысли» непосредственно при Президенте США), что выражается и в низком рейтинге Президента. Шапероны превращаются в приоритетный американский проект, направленный на заполнение этой пропасти (медиирование контактов сетей «наверху» и «внизу») и консолидацию американского общества под звездно-полосатым флагом перед лицом ИГИЛ и других вызовов.

В нашей стране проблемы низкого рейтинга Президента нет. Но сохраняется задача создания сильных эффективных шаперонных структур для налаживания конструктивного взаимодействия между

• Рыночными структурами бизнеса и сетевыми структурами, где, как известно, деловые отношения заменены товарищескими, бизнес – общинным делом
• Иерархиями политической системы (включая президентскую вертикаль) и сетевыми структурами, построенными на отрицании иерархии или по крайней мере ее расщеплении и дополнении горизонтальной кооперацией

Специфической для России задачей (впрочем, столь же актуальной и в Китае, например) следует считать дополнительную нагрузку на шапероны: они должны стимулировать, легализовать и организационно оформлять максимально эффективным образом (ориентируясь на конкретные цели и задачи и имея в виду биологические парадигмы сетевой организации, см. [8, 9, 14]) сами сетевые структуры; без усилий по оформлению и легализации они все равно растут как грибы (сравнение весьма глубинное, учитывая характеристики роста грибного мицелия), но получаются «поганки» вплоть до коррупционных, блатных и – еще хуже – криминальных и террористических сетей. Шапероны, стимулируя сети «светлой» направленности (гуманитарные, благотворительные, медицинские, экологические, образовательные и др.), должны в то же время препятствовать созданию вредоносных сетевых структур.

Необходимым шагом рано или поздно должны быть беспрецедентные решения по изменению законодательства и даже Конституции для оформления легального статуса децентрализованных кооперативных сетевых структур в разных сферах социума (например, сетевых предприятий, кооперативов и кластеров в бизнесе, см. [15])  и придания законного статуса самим шаперонам, что породит новый контур отношений народ-власть и даст новые шансы и опции  нашей стране в экономической, политической и иных сферах.

Очевидно, успех мониторинговой и стимулирующей деятельности шаперонов в локальном и глобальном масштабах во многом зависит от того, в какой степени они (и интеллектуалы в их составе) приобретут социальное и политическое влияние. Голос сетей-шаперонов должен быть услышан «власть имущими», а также лидирующими представителями бизнеса. В этом случае авторитетное суждение шаперонов, например: Эта сетевая структура нуждается во всемрной стимуляции или, напротив: Эта сеть социально опасна и должна быть элиминирована или по крайней мере перепрофилирована, будет приводить к соответствующим практическим мероприятиям.

Важно вновь подчеркнуть, что сетевая трансформация общества не означает полной элиминации структур иных типов (иерархий, (квази)рынков). Более того, нередко складываются ситуации, когда решение той или иной социально/политически важной задачи зависит от оптимального режима взаимодействия разных типов социальных структур. Именно поэтому в задачи сетей-шаперонов входит и установление конструктивных, оптимальных взаимоотношений между разными типами структур.

В литературе, например, в диссертационном исследовании Л. Мёлеманна, в очень сходных терминах предлагается, чтобы особые специалисты (метагувернеры, metagovernors) «создавали и реализовали ситуационно оптимальные смешанные стили управления» в сфере public management (управление на государственном и местном уровнях) [16]. Эти метагувернеры (т.е. шапероны в нашей терминологии) должны решать три взаимосвязанных задачи: 1) комбинировать элементы разных типов структур (например, иерархии и сети) в каждый данный момент; 2) переходить от одного типа структур к другому во времени; 3) обеспечивать стабильность избранного смешанного стиля управления. Например, «во время кризиса необходимо прибегнуть к иерархическому командно-контролирующему стилю управления, ибо время становится решающим фактором и нужны быстрые решения». Однако по окончании кризиса «организации… опираются на собственные прерогативы и автономию» для того, чтобы устранить остаточные явления кризиса, и предпочтительными оказываются рыночные отношения между контрагентами в сфере public management. Наконец, в бескризисную эпоху целесообразна «кооперация партнеров в форме сети» [16. P. vii].

Еще один аспект сильно  усложняющий социальную реальность — необходимость действенного одновременного учета трех взаимодействующих типов сетей, как реальных сетей коммуникаций, так и воображаемых, мнимых  сетей, которые возникают в сознании каждого актора сети [2]. Кроме того, существует загадочный третий тип сетевой связности – коллективное бессознательное сети, с которым только сейчас учатся работать – методы краудсорсинга и краудфайндинга на основе сетевых платформ, которые, по-видимому, носят сугубо квантовый трансперсональный характер в смысле К.Юнга-В.Паули.

В связи с тематикой данной работы нельзя не отметить тот факт. что на встрече политических пидеров в формате G20 в Пекине  Президент Российской Федерации В.В. Путин и китайский лидер предложили создать общее пространство « цифровой экономики» в АТР. В общей форме следует ожидать стимулирующее влияние общей «цифровой экономики» на распространение всевозможных сетевых структур и в России, и в Китае (при дополнительном условии: если будут созданы законодательные условия для легализации статуса сетевых структур), и за их пределами. Соответственно, более эффективной будет регулирование сетей посредством шаперонов, которые могли бы носить совместный российско-китайский характер. Их развитие привело бы к целому ряду положительных эффектов на экономику, культуру и политику в обеих странах, способствовало бы их лояльным взаимоотношениям перед лицом общих угроз и вызовов и, возможно, сплотило бы граждан обеих стран вокруг новаторских вдохновляющих целей и проектов.

В этом контексте к приведенному выше перечню функций шаперонов следует добавить их потенциал в плане «мягкого регулирования» умонастроений и чаяний граждан соответствующих стран. Шаперонные структуры с виртуальной компонентой уже показали свою эффективность в плане создания или, наоборот, подавления тех или иных ожиданий и стремлений в массах людей.

Даже занятая сугубо космологической проблематикой сетевая команда астрономов, геофизиков, климатологов и эволюционных биологов под названием Virtual Planetary Laboratory при университете Вашингтона оказывается способной настроить людей на новые вдохновляющие цели типа освоения «новых домов человечества», в том числе планеты Proxima b, вращающейся вокруг сравнительно близкой к нам звезды Проксима Центавра [17].

Итак, в связи с формированием сетевой общественно-экономической формации объективно возникает необходимость в посвященных сетевой революции сетевых политических организациях и движениях – своеобразных аналогах шаперонов в социуме.  Они могут разрабатывать желательные сценарии сетевой революции, способствуя их реализации всеми средствами от рекламирования достоинств конструктивных сетей до петиций «власть имущим», а также стремясь улучшить качество возникающего сетевого общества в интересах всего человечества и добиться гармоничного конструктивного взаимодействия разных сетей между собой и с несетевыми структурами (иерархиями, (квази)рынками). Успех мониторинговой и стимулирующей деятельности шаперонов в локальном и глобальном масштабах во многом зависит от того, в какой степени они приобретают социальное и политическое влияние.

ЛИТЕРАТУРА 

1. Олескин А.В., Курдюмов В.С. Сетевое общество: его необходимость и возможные стратегии построения. О сетевой (ретикулярной) формации, меритократии и антиконфликтном потенциале сетей // Экономические стратегии. 2016. №  . В печати.  
2. Волович И.В., Хохлова М.Н.  О теории моделирования и гиперграфе классов, М.: Труды Математического института им. Стеклова РАН. 2003.
3. Буданов В.Г. Методология синергетики в постнеклассической науке и в образовании. М.: URSS. 2009.
4. Олескин А.В. Сетевые структуры, иерархии и (квази)рынки в биосистемах, человеческом обществе и технических информационных системах. Критерии классификации // Сложные системы. 2014. № 2. С.42-64.
5. Ellis J., van der Vies S. Molecular chaperones // Annual. Review of Biochemistry. 1991. V.60. P.321-347.
6. Podolny J.M., Page K.L. Network forms of organization // Annual Review of Sociology. 1998. V.24. P.57–76.
7. Webster’s Dictionary Online. http://www.merriam-webster.com
8. Олескин А.В. Сетевые структуры в биосистемах и человеческом обществе. М.: URSS. 2012.
9. Oleskin A.V.  Network Structures in Biological Systems and in Human Society. Hauppauge (New York): Nova Science Publishers, 2014.
10. Rothwell S. Why a boss-free office may not be as good as it sounds // BBC Capital. 2016. http://bbc.com/capital/story/20160901.
11. Rich A. Think tanks, public policy, and the politics of expertise. Ph. D. Dissertation. Yale University. 1999.
12. Римский В. Л., Сунгуров А. Ю. «Фабрики мысли», центры демократии и центры публичной политики // «Фабрики мысли» и центры публичной политики: международный и первый российский опыт /Под ред. А. Ю. Сунгурова. СПб.: Норма. 2002. С. 6–29.
13. Диксон П. Фабрики мысли. М.: Прогресс. 1976.
14. Олескин А.В. Сетевое общество: необходимость и возможные стратегии построения. Сетевая (ретикулярная) социально-экономическая формация: квазисоциалистические принципы и меритократия. М.: URSS. 2016.
15. Смородинская Н.В. Глобализированная экономика: от иерархий к сетевому укладу. М.: Институт экономики РАН. 2015.
16. Meulemann L. Public Management and the Metagovernance of Hierarchies, Networks and Markets. Heidelberg: Physica-Verlag. 2008.
17. Kevin E. Colonizing Proxima b. It’s complicated // VOA Science & Technology. 2016. http://www.voanews.com/a/proxima-b-colonization/3488274.html.