Циклический закон эволюции развернуто представлен в мировоззрении Вивекананды. «Вивекананда часто настаивает на родстве современных эволюционных теорий с теориями древней ведантической метафизики и космогонии, – отмечает Ромен Роллан во «Вселенском евангелии Вивекананды», которое можно по праву считать одним из лучших в истории культуры толкований восточных текстов. – … Эволюция предполагает в ведантизме, в качестве своего аналога (или контрфорса), инволюцию, как и она, периодическую. Вся индусская мысль по своей сущности основывается на теории циклов. Движение вперед представляется в виде последовательного ряда волн. Каждая волна поднимается и снова спадает; за каждой волной следует другая, которая тоже поднимается и спадает» [30. Т. 20. С. 61].

Восточный символ инь–ян неповторимо толкует К.Юнг, тесно связывая его с эволюцией–инволюцией и с сознательным–бессознательным. В противоположность ян, инь есть темное, женское, связанное с Землей, «которое эмоционально и инстинктивно возвращает в глубину времени и вниз – в лабиринт физиологического континуума». И несколько ниже: «Мудрые китайцы сказали бы: “Когда ян достигает величайшей силы, темная мощь инь рождается в его глубине, ибо ночь начинается в полдень, когда ян слабеет и начинает изменяться в инь”» [44. С. 11, 15].

Зерно – это инь, это сплошная потенциальность и устремленность, а растение – ян. Инь – это подсознательное, невербализованное, ян – это осознанное, вербализованное. Самодвижения, автоколебания инь–ян, переключения их без всякой внешней силы доступны прямому перетолкованию в синергетике.
Конкретная аналогия с синергетикой в данном случае состоит в ее утверждении, что существуют некие универсальные, свойственные и живому и неживому законы ритма, циклической смены состояний: подъем – спад – стагнация – подъем и т.д. Только следуя «ритмам жизни», колебательным режимам, системы могут поддерживать свою целостность и динамично развиваться.

Согласно одной из космологических моделей, наблюдаемая нами Вселенная осциллирует: ее раздувание сменяется схлопыванием. Эта модель, с точки зрения заложенных в нее общих принципов, согласуется с предполагаемым в синергетике сценарием развертывания событий. Что касается ритмов человека, то это смена его сна и бодрствования или же чередование подъемов и спадов его творческой активности.

Далее будет показано, что эволюция науки также невозможна без инволюционных течений. Новые научные идеи не только развертываются и завоевывают умы научного сообщества, но и – со временем – вырождаются, искажаются и догматизируются.

Стоит пояснить соответствующий новому мировидению механизм существования и самоподдержания структур в открытых нелинейных средах – механизм, глубоко аналогичный восточному образу инь–ян. При определенных условиях устанавливается режим локализации, оформления структур в открытой нелинейной среде – LS-режим. Этот режим держит хаос в определенной форме. Но, оказывается, развитые локализованные структуры неустойчивы к хаотическим флуктуациям на микроуровне. Малые возмущения нарушают синхронизацию темпа развития процессов внутри разных фрагментов сложной структуры, и эта структура начинает распадаться. Процесса распада можно избежать, если вовремя (опять-таки за счет хаоса, флуктуаций) происходит перескок на иной, противоположный режим. Это HS-режим, режим «неограниченно разбегающейся волны», возобновления процессов по старым следам. Распад (хотя бы частичный) сменяется объединением, максимальное развитие неоднородностей – их замыванием, сглаживанием, подобно тому как день сменяется ночью, как чередуются ян и инь.

Тем более что в восточных учениях можно найти прямые свидетельства того, что циклы переключения инь–ян уподобляются чередованию волн расхождения и схождения. «Двуединая природа абсолюта, взаимопроницаемость и взаимодополняемость центробежного инь и центростремительного ян (инь как бы обволакивает ян) образуют интровертную модель», – отмечает Т.П.Григорьева [10. С. 103]. Инь, или HS-режим, олицетворяет непроявленность, нерасчлененность, интегральность, синтез (структур, процессов). А ян, или LS-режим с обострением, олицетворяет проявленность, расчлененность, дифференциацию, тенденции к распаду (структур, процессов).
Существование двух противоположных режимов – фундаментальный результат, полученный для широкого класса уравнений. И уже известна причина возможных колебаний: это сильная нелинейность. Сильная нелинейность объемных источников системы (среды) независимо от конкретной природы размывающих факторов, будь то рассеяние тепла, распространение инфекционных болезней или знаний, приводит к чередованию во времени этих дополняющих друг друга режимов.

Необходимо уточнить, что в результате вычислительных экспериментов получено и исследовано только переключение с HS-режима на LS-режим. Обратное переключение (с LS-режима на HS-режим) можно рассматривать лишь как гипотезу, как результат теоретического моделирования. Это пример эвристического влияния Востока на синергетику, индуцирования восточным мировосприятием синергетических идей.

Если имеет место сильная нелинейность и положительная обратная связь в объемных источниках, то на фазовой плоскости есть две области, где решение существует в малом и целом. Решение в малом – это режим с обострением, неустойчивый к малым флуктуациям. А решение в целом – это устойчивый к малым флуктуациям режим, существующий на оси времени от нуля до бесконечности. Сменяя друг друга, происходят то отпадение от целого, то включение в него; то дифференциация и самоопределение частей, то слияние их с целостной сложной структурой. И оба противоположно направленных процесса нужны, дополняют друг друга, взаимно переливаются друг в друга. Возможность их переключения при сильной нелинейности позволяет отодвинуть временную границу существования сложной структуры, связанную с моментом обострения.
Усиление нелинейности среды и возникновение колебаний между двумя решениями, возможно, являются свойством структур живого, в отличие от мертвых структур, которые в средах с меньшей нелинейностью кончают свою жизнь «радиоактивным» (вероятностным) распадом. Для них нет колебательных режимов, жизнь их ограничена моментом обострения.

В HS-режиме (обычном – без обострения) происходит расплывание процесса преимущественно по старым следам, так как проводимость (теплопроводность) участков среды со старыми следами из-за нелинейности коэффициентов проводимости (теплопроводности) существенно выше, чем проводимость «холодных» областей остальной среды. Но все-таки расплывание, хотя и слабо, осуществляется и в холодную среду, тем самым раз от раза, с повторением циклов, структура все более симметризуется, ее форма вырождается из сложной в простую. Поэтому хотя замыкание циклов взаимного переключения противоположно направленных режимов намного продлевает «жизнь» структуры (системы) с сильной нелинейностью, однако оно не может сделать ее бессмертной, непреходящей.

Исходя из общих принципов синергетического мировидения, имеет смысл поставить задачу поиска такого рода противоположно направленных процессов и для биологических организмов, и для человеческой жизни, и для социальной организации. Причем эти режимы (процессы) разделены по времени. Идея разделения по времени противоположных начал, дополняющих друг друга процессов, фундаментальна в излагаемом синергетическом подходе к общим принципам организации мира.

Для клетки это жесткий, доказанный факт. В ней протекают процессы синтеза и распада, ассимиляции и деструкции. В клетке накапливаются вещества, которые потом сжигаются для конструктивного самодостраивания. Структуры разрушаются, и накапливается энергия, а затем, расходуя эту энергию, клетка строит свою архитектуру. Эти разнонаправленные процессы протекают не одновременно, а разделены по времени. Смена режимов составляет собственный ритм, биологические часы клетки.

Возникает вопрос о возможной применимости этого подхода и к человеку. Смена состояний человека подвержена ряду ритмов. Они касаются не только физической стороны его бытия в мире (жизненно необходима смена его сна и бодрствования). По-видимому, могут наблюдаться и своеобразные пульсации, ритмы его социальной активности. Для человека, пожалуй, нет ни полного индивидуализма, ни полного растворения в социальных связях. Лишь младенец и беспомощный старик выпадают из большого социума. Их социальное поведение (становящееся у младенца и угасающее у старика) ограничено ближайшим окружением.

Вековые наблюдения за сменой состояния человеческого бытия в универсуме привели восточных мудрецов к заключению, что когда человек бодрствует, он выпадает из космоса, а когда спит, растворяется в нем. Величайшая тайна йоги – это сон без сновидений. «Когда человек спит и не видит снов, всякая активность исчезает. Она возвращается при пробуждении. Чем же заполнен этот интервал? Ответ на этот вопрос Упанишады и считают раскрытием высшей тайны» [13. С. 99].

Сон без сновидений – это особое состояние, соответствующее максимальной непроявленности, или минимальной проявленности, свойств человеческой природы. «Если движение в мире идет обычно от непроявленного к проявленному, то возможен и противоположный процесс. В применении к активности индивида это означает, что максимальной выраженности жизненных сил в состоянии бодрствования должна соответствовать противоположная стадия, когда все силы собраны в одно нерасчлененное и покоящееся целое. Эмпирическим выражением этого является сон без сновидений» [13. С. 100]. Предполагается, что, пребывая в этом состоянии, человек касается в определенных своих внутренних частях абсолютного и совершенного будущего. Осуществляется его связь с целым, с Единым. Человек как бы подключается к отдельным вселенским связям и событиям, непосредственно регулируется ими.

«Когда человек, уснув, не видит никакого сновидения, то он достигает единства в этом дыхании. В него входит речь со всеми именами, входит глаз со всеми образами, входит ухо со всеми звуками, входит разум со всеми мыслями. Когда он пробуждается, то подобно тому, как из пылающего огня разлетаются во все стороны искры, так из этого Атмана разлетаются по всем местам жизненные силы, из жизненных сил – боги, из богов – миры» – так изображается это состояние в Каушитаки-упанишаде [35. С. 59].

Касание Единого, декларируемое в восточных учениях и связываемое со сном без сновидений, составляет трудноразрешимую и подверженную многочисленным перетолкованиям загадку для востоковедов. А синергетические модели позволяют несколько приоткрыть завесу над этой тайной. Согласно синергетическому пониманию, сну без сновидений соответствует HS-режим охлаждения – режим бесконечного растекания от центра, режим неограниченно разбегающейся волны. В этом режиме процессы в центре сегодня протекают так, как они будут протекать во всей структуре в абсолютном будущем (при t > ? ). Находясь в этом состоянии, человек внутри себя сливается, идентифицируется с состоянием абсолютного будущего вселенской организации. Происходит некоторая гармонизация, сверка наличных процессов с целью, с будущим порядком.

Идея колебательных режимов для сред с сильной нелинейностью и связь этой идеи с восточным символом инь–ян – одна из центральных. По всей вероятности, цикличность процессов в открытых нелинейных системах, чередование режимов, внутренние ритмы глубоко связаны с самой возможностью существования структур как организованных форм, преодолевших режим распада (при t > t f , где t f – время обострения).

«Ритмы жизни» открытых нелинейных систем имеют особенность, через которую также просвечивает конгруэнтность синергетического и восточного вuдения мира. В самых простых системах собственные функции имеют наиболее ярко выраженные пространственные колебания: высокие подъемы и сильные спады. Чем более высокоразвита система, тем сильнее ее нелинейность, тем менее выражены ее колебания, то есть она более устойчива. В сложноорганизованных нелинейных системах колебания становятся более частыми, а их амплитуда уменьшается. Сложная система как бы сама себя стабилизирует. Она идет в процессе развития к некоторому почти однородному состоянию, к единству и гармонии объединяющихся в ней частей, как, собственно, и полагали восточные мудрецы.

Картина становления и развития сложной системы выглядит таким образом, будто система родилась из некоей прасреды как нарушение однородности этой среды, как одна из возможных ее структур, а затем, на другом иерархическом уровне организации, эти возникающие структуры начинают соединяться в более крупные и однородные образования, в единое целое. Сложная система в процессе своего развития как бы строит новую непрерывную среду, в которой колебания весьма невелики по отношению к некоему среднему состоянию, стабильно растущему в режиме с обострением.

Тогда как инь–ян обнаруживает достаточно явную и непосредственную аналогию с синергетикой, многие идеи Востока лишь отдаленно и весьма опосредованно можно соотнести с новейшими данными науки. Возможно ли, например, рациональное перетолкование кармы, обусловливающей конкретную форму реинкарнации (перерождения) человека в этом мире? Ведь если синергетика действительно претендует на изменение видения мира, то правомерно ожидать от нее и нового ответа на вечные вопросы, такие, скажем, как «существует ли жизнь после смерти?», «существует ли загробный мир?», «куда уходит человек?» и «что от него остается?»

Если заняться чистой игрой ума, перейти в область фантазии (но, разумеется, на основе синергетического взгляда на мир), то можно предположить лишь в весьма общих чертах, что при распаде сложной структуры не исчезает некий остаток (ее центральная часть, керн или нечто иное). Ведь распад, вообще говоря, никогда не завершается полным уничтожением структуры. Если структура развивалась в LS-режиме, то в ее центре – наиболее продвинутая в прошлое часть, которая несет «память» о характере процессов, происходивших во всей системе в прошлом. Принципиальный момент состоит в том, что сохранившаяся часть может в дальнейшем встроиться в иную структуру, но не в какую угодно и не как угодно, а по определенному закону. В зависимости от своего прошлого, от степени своей продвинутости к развитому состоянию, эта оставшаяся при распаде часть может встроиться в примитивную структуру или же в более сложную и более развитую. Здесь всплывают некоторые интуитивные корреляции с буддийским образом кармы. Карма как раз есть память о прошлом, накопленное и неуничтожимое наследство прошлых деяний, определяющее будущие жизненные пути человека. Идея о связи темпомиров

Как возможно проникновение в прошлое и будущее? Изменяется ли скорость течения процессов во времени? Возможно ли обращение стрелы времени? При движении мысли по этому проблемному полю также возникают точки соприкосновения синергетического и восточного миропониманий.

• Во-первых, небытие, или прасреда, представляет собой вневременную развертку всех будущих и всех бывших формообразований мира. Но все это содержится в небытии в невыявленной форме. «Согласно учению о дхармах, подлинная реальность Небытия (нирвана, дхарма) не имеет времени, не имеет форм, никаких разделений» [10. С. 87]. Аналогично, на фазовой плоскости мы можем видеть все вне времени, все поле путей развития (скрытое в нелинейной среде) предстает в застывшем, вневременном, вне-бытийном варианте.
• Во-вторых, у буддистов имеется представление о сосуществовании прошлого и будущего в каждый миг, в каждый момент времени. «Время в синтоистском представлении всегда есть “теперь” – “нака-има” – время между прошлым и настоящим» [10. С. 89]. В каждом моменте буддийского сознания присутствует весь его временной ряд с настоящим, прошедшим и будущим [см. 10. С. 87]. Как будет показано далее, изучая архитектуру метастабильных структур-аттракторов нелинейного мира, можно извлечь из нее информацию о характере прошлого и будущего развития структуры.
• В-третьих, на Востоке имеется понимание возможности изменения скорости течения времени, темпа развития событий. «Для даосов время относительно – четыре сезона следуют друг за другом, и все вещи развиваются. Время может вытягиваться, может сжиматься в точку. Дзэнские мастера уверяли: “Одна минута все равно, что тысяча лет, а тысяча лет все равно, что одна минута”» [10. С. 87].
  Это резонирует с синергетическими представлениями о гигантском ускорении процессов на стадии вблизи момента обострения в LS-режиме и об их существенном замедлении на стадии HS-режима, режима неограниченно распространяющейся волны охлаждения.
• В-четвертых, из цикличности всего происходящего в мире вытекает повторение прошлого в определенных пределах, что созвучно элементам повторения, т.е. периодическому восстановлению старых следов, при замыкании циклов LS- и HS-режимов.
• В-пятых, чрезвычайно любопытна догадка древних о возможном обращении стрелы времени. В буддизме предполагается, что вектор времени иногда может быть направлен из будущего в прошлое. «Отношение к Небытию как к залогу жизни (все уже есть в невыявленной форме) порождало тенденцию движения времени вспять: вектор времени направлен в прошлое и тогда, когда речь идет о будущем» [10. С. 87]. Это представление очень близко одному из возможных истолкований картин развития структур нелинейного мира.

Действительно, какой смысл вкладывается в термины «старые» структуры или структуры «молодые»? Старые структуры – это структуры из прошлого. Обычно считается, что они долго существуют, значит, сильно «разгорелись», значит, ближе к моменту обострения.

Однако возможно и иное толкование. Мы считаем, что старые структуры, структуры из прошлого – это те, которые были и остались в прошлом, в медленно горящем мире, которые еще далеки от момента обострения, находятся на квазистационарной стадии. А молодые структуры, структуры из будущего – это такие, которые близки к моменту обострения, сильнее «разгорелись».

Словом, здесь принимается другая точка отсчета времени – момент обострения. Время отсчитывается в соответствии со степенью достижения этого момента. Будущее определяется близостью к моменту обострения, а прошлое – удаленностью от него. Структуры из прошлого – не долго существующие, а медленно горящие структуры. А структуры из будущего – это быстро горящие структуры. При этом толкование ситуации выглядит таким образом, как будто время течет в ином направлении, что весьма похоже на китайское понимание прошлого и будущего.

• В-шестых, в соответствии с восточным мировидением, мир как целое можно истолковать как иерархию темпомиров, как возможность их связи хотя бы в некоторых точках. Как проникнуть в прошлое или будущее? Как возможна «встреча» разных темпомиров?

В общем-то, вся практика йогической медитации, буддийских погружений в себя и т.п. имеет целью или «прилепление» к прошлому, к Корню (для этого осуществляется уничтожение сансар и замедление процессов), или же «прилепление» к будущему, к более быстрому и совершенному миру, к сверхорганизации, к телу бога. Как мы бы сказали, медитирующий стремится реализовать наиболее короткий выход на правильные структуры-аттракторы эволюции. Это нам еще предстоит обсудить более подробно.

Согласно развиваемым здесь синергетическим моделям, присоединиться к прошлому – значит включить себя в структуру из прошлого, замедлить темп развития процессов, отодвинуть момент обострения t f в более отдаленное будущее. А проникнуть в будущее, то есть встроиться в быстрее развивающуюся структуру, значит ускорить выход на момент обострения t f и ускорить темп развития.

В восточных учениях имеются и более диковинные, экзотические представления о времени, которые нуждаются в рациональных перетолкованиях. Не исключено, что они могут оказаться эвристичными в научном поиске. Например, имеются представления о схождении и расхождении времени 14 , о прошлом как верхе и будущем как низе [см. 10. С. 90], о великом Пределе, с которого начинается обратный путь [см. 10. С. 124] и т.п.

Созидательная роль случайности

Еще одна идея, показывающая близость синергетики к восточному миропониманию, – это особое, отличающееся от западного представление о случайности. Для западного мышления еще со времен античности характерно предпочтение необходимой и закономерной, а не случайной стороны вещей. Еще к Аристотелю восходит взгляд, что не может быть науки о случайном. В самом деле, в открываемых наукой статистических или вероятностных закономерностях каждое отдельное случайное событие уже снято, не присутствует в явном виде. И тем более случайность снята в однозначно детерминистических, динамических закономерностях.

На Востоке же, напротив, случайность есть один из главных принципов, одно из движущих начал мира. Здесь важна сама архитектура, конкретное сплетение наблюдаемой сети событий, а не породившие ее причины. Каждая незначительная деталь из еле различимого фона явлений может инициировать целую цепь событий, развернуть веер новых форм бытия. Ибо, согласно восточному мировидению, все неявно несет в себе тотальную природу абсолюта.

Эту характерную черту восточного мировосприятия хорошо описал К.Юнг, назвав ее синхронностью: «Китайский ум, как я его увидел в работе “Ицзин”, занят, по-видимому, исключительно случайной стороной вещей. То, что мы называем случайностью [ coincidence , то есть случайностью как совпадением, пересечением. – Авт. ], судя по всему, является главной заботой для этого своеобразного мышления, а то, что мы почитаем как причинность остается почти незамеченным… Момент действительного наблюдения предстает перед древним китайским взглядом скорее как удар случайности, нежели как ясно определенный результат совпадающих причинных цепей. Интерес направлен, по-видимому, на конфигурацию, сформированную случайными событиями в момент наблюдения, а вовсе не на гипотетические причины, которые якобы объясняют случайность. В то время как западное мышление заботливо анализирует, взвешивает, отбирает, классифицирует, китайская картина момента сводит все к мельчайшей неощутимой детали, поскольку все ингредиенты составляют наблюдаемый момент» [44. С. 191].

В синергетике происходит переоценка случайности как раз в русле восточных идей – открытие случайности как конструктивного механизма эволюции.

Синергетическая модель «блуждания по полю путей развития» есть конкретный пример недуального мышления в синергетике. Если до сих пор в западной науке и философии детерминированность и случайность, как правило, противопоставлялись, то в данной модели они органически слиты, переплетены. В нелинейных задачах противоположности – случайность и закономерность, непредзаданность и запрограммированность, возможность и действительность и т.п. – могут быть соединены как разные стадии единого процесса развития. Вблизи бифуркации (ветвления путей) играет роль случайность, а между бифуркациями – детерминизм.

Общий принцип – это разделение по времени противоположностей (в данном случае случайности и детерминизма), то есть представление их в виде различных стадий развертывания единого процесса. Это глубокий принцип инь–ян, о котором говорилось выше. Но, оказывается, противоположные процессы могут быть разделены в пространстве. Они могут сосуществовать одновременно в разных участках сложной структуры, представляющей собой объединение структур разного возраста. Это как бы пространственная развертка, синхронное представление противоположностей – различных стадий развития организации.

Любопытно, кроме того, что сама предзаданность, предначертанность, путь, которому следуют природные системы и человек, мыслится на Востоке как нечто специфическое. С одной стороны, путь – в образах дао, или неба, в Китае – действительно предписывает людям, как необходимо действовать. Но с другой стороны, небо представляет собой нечто вроде активной среды, которая строится не без влияния людей, сама откликается на их поступки: небо может отворачиваться от людей или поворачиваться к ним лицом. Путь реализуется в зависимости от собственных шагов человека. Как говорят китайцы, «небо действует в зависимости от поступков людей» [9. С. 298]. Мысль Востока об активной роли дао (неба) коррелирует с синергетическими представлениями об активных свойствах, избирательной чувствительности нелинейной среды.

Небо – это и безличное божественное начало, фатум, и – одновременно – всеобщая активная среда, которая содержит в себе множество возможных состояний, актуализирующихся в определенное время и в определенном месте не без косвенного влияния поведения людей в Поднебесной. Требования неба фактически соответствуют изменяющимся потенциям нелинейной среды, получающим возможность реализации в зависимости от топологически правильного воздействия на эту среду. Действия человека эффективны, если они попали в нужный момент – момент, как мы бы сказали сегодня, неустойчивости (момент бифуркации или же момент обострения процессов в среде). Если надлежащий момент не наступил, то ни в коем случае нельзя спешить, надо выжидать. «Сейчас оно [небо] наблюдает за вами, поэтому не торопитесь с разработкой планов, – предупреждают китайские провидцы. –Необходимо дожидаться наступления благоприятного времени, ибо того, кто силой стремится к успеху, ждут несчастья» [9. С. 299]. Если же благоприятный момент наступил, медлить нельзя. «При благоприятном моменте нельзя проявлять нерадивость, ибо благоприятный момент не приходит дважды… Если же благоприятное время приходит, но его не используют для достижения цели, небо отворачивает свое лицо» [9. С. 301–302].

Как возможен кратчайший путь?

На Востоке допускается возможность иных путей эволюции, а также способов познавательного и практического отношения к миру.

• Во-первых, развивается идея о когнитивном и практическом пути от сложного к простому, от высшего к низшему, от малого как монады к глобальному. Через человека и глубины его сознания можно понять основы Мироздания, через свою человеческую душу можно постигнуть душу мира. Человек усиливает свои когнитивные способности не посредством создания своего многоликого искусственного продолжения – «искусственных глаз», «искусственных рук» и т.п., как это часто представляется на Западе, а трансформируя самого себя в особое состояние – состояние своего рода утонченного сенсорного резонатора всей Вселенной. Как сказано в Агни Йоге, «телескоп чувствознания проникает в Беспредельность» [Беспредельность. I, 4]. И такой способ действия, оказывается, раскрывает удивительные, с точки зрения Запада, потенции человека.
• Во-вторых, Востоку свойственна убежденность в существовании иного – кратчайшего – пути к идеальному как совершенной форме, образцу. Это путь йоги, путь концентрации сознания. «Йогину присуще убеждение <…> что он может своими методами усиленного сосредоточения ускорить ритм индивидуального прогресса и сократить период, необходимый для полной эволюции человека. Это является основой новейших изысканий Ауробиндо Гхоша», – поясняет Ромен Роллан [30. С. 50]. Предельная концентрация сознания позволяет осуществить кратчайший выход на структуру-аттрактор, кристаллизацию духа, знания, таланта.

Если синергетика позволит установить принципы самоорганизации элементов мира и определить те реальные структуры-аттракторы, к которым идут процессы в нем, то можно будет поставить задачу, аналогичную задачам восточной йоги. Как миновать все или хотя бы многие зигзаги длительного и многотрудного эволюционного пути и ускорить выход на «совершенные формы» – аттракторы эволюции? Как находить кратчайшие выходы из лабиринтов эволюции? По каким принципам можно быстро и правильно «собирать» сложные структуры (системы)? И как создавать среду, которая была бы способна порождать сложные структуры?

Фактически на наших моделях видны два возможных пути создания сложных структур (социоприродных, социальных, нейронных структур мозга, систем коллективного разума).
Первый путь – увеличение нелинейности среды. Это построение иерархии сред со все более сильной нелинейностью. В средах проявляются хаотические процессы разного рода (например, диссипация), на основе этих процессов возникают простейшие структуры – вихри; на комплексах этих вихрей – другая среда, с более сильной нелинейностью и т.д. Далее, биологическая среда сложнейших молекул и в ней клетки и т.д., экологическая среда и в ней экологические ареалы, социальная среда и в ней организация, вплоть до возможной среды мира – того, что в философской традиции называют порядком универсума, вселенским разумом.

Таким путем можно создать структуры (описываемые собственными функциями среды) с бoльшим числом максимумов, объединяющие большее число простых структур с бульшим размером и более сложной конфигурацией. Число типов структур в нелинейной среде в наиболее простых задачах определяется формулой:

.

В отличие от среды с сильной нелинейностью, когда максимумы в сложной структуре слабо колеблются около среднего уровня, в данном случае максимумы структур внутри сложной структуры сильно отличаются друг от друга, сильно выражены по сравнению со средним, фоновым уровнем. Поэтому здесь возникает опасность распада сложной структуры на множество отдельных изолированных структур.

Идея резонанса. Связи типа «эхо»

Каким образом возбуждать в среде желаемые структуры (из спектра возможных) или – что более важно – инициировать процессы спонтанного нарастания сложности, морфогенеза в открытой нелинейной среде?

В восточном мировидении, по существу, присутствует понимание нелинейности связи между причиной и следствием, между действием и результатом. Эффект может быть противоположен приложенному усилию. Малым, но правильным усилием можно, фигурально выражаясь, «сдвинуть гору», построить сложную организацию. Т.П.Григорьева напоминает нам сформулированный Лао-цзы закон: «То, что хотят сжать, непременно становится сильным. То, что хотят уничтожить, непременно расцветает. Кто хочет отнять, теряет сам. Это труднопостижимо. Мягкое и слабое побеждает твердое и сильное» [10. С. 92].

В восточных учениях есть догадки об особого рода связях по типу стихийного и взаимно усиливающегося отклика, или по типу эха [10. С. 147]. Нерушимое и гармоничное мировое целое и отдельные вещи как монады в нем созданы и проявляют себя скорее как струнные инструменты, настроенные на единый лад, чем как взаимодействия по типу соударений биллиардных шаров.

Связь-отклик, или связь-эхо, – культурный прообраз развиваемых в синергетике сегодня представлений о резонансных воздействиях на открытые нелинейные среды, воздействиях, проявляющих огромные скрытые в них потенциальные силы и формы сложной организации.

III. 2. Синергетика и философия Запада

Итак, синергетика начинает обрастать мировоззренческими и культурологическими оболочками, следствиями и коннотациями. Исследовательская работа, направленная на «встраивание» синергетики в контекст западной культуры, в систему философских традиций Запада, еще только начинается.

Основополагающие элементы синергетического видения мира можно соотнести:

• с некоторыми идеями Платона и Аристотеля (представлениями об эйдосах как потенциальных формах-образцах процессов; о правильных, совершенных многогранниках; об энтелехии как о внутренней энергии, заложенной в бытии, побуждающей его к обретению определенной формы);
• с учением Р.Декарта о космических вихрях как собственных формах организации природы;
• с монадологией Г.Лейбница, его представлениями о предустановленной гармонии, о когерентности, взаимной согласованности всех частей мира, а также с его идеей преформизма, потенциально заложенного;
• с понятиями организма и природной самоорганизации Ф.Шеллинга, введенными им по аналогии с творческими исканиями человеческого духа;
• с идеями Ф.Ницше о креативной роли хаоса, вечном возвращении, цикличности и преддетерминации;
• с представлениями А.Бергсона о необратимости эволюции, ее движущей силе в виде йlan vital, жизненного порыва;
• с разработанной А.Уайтхедом философией процесса, его представлениями о процессуальности и когерентности событий в универсуме;
• с идеями П.Валери о хаотической упорядоченности мира, относительной «запрограммированности» нового, сотканной из парадоксов креативности мира и человека в нем, – идеями, развитыми им в дневниковых записях;
• с представлениями К.Юнга об архетипах коллективного бессознательного;
• с идеями П.Тейяра де Шардена о направленности эволюции, порыве сознания, сходимости и цели эволюции, «точке Омега»;
• с уровневой онтологией мира, развитой Н.Гартманом, и его глубокой критикой структур телеологического мышления;
• с представлениями М.Хайдеггера о природе времени и истины.

Здесь указаны лишь некоторые, наиболее близкие нашему видению, корреляции синергетики с традициями философии Запада.
Любопытно, что синергетика коррелирует прежде всего с идеями и представлениями тех мыслителей, на которых, в свою очередь, повлияли восточные мировоззренческие ориентации и способы постижения мира, которые углубленно размышляли над классикой Вед и Упанишад. Это касается главным образом философских взглядов Ф.Ницше, К.Юнга, Э.Шрёдингера, В.Гейзенберга.

Рассмотрим кратко лишь некоторые из этих пересечений синергетического мировидения и мировоззренческих традиций Запада.

Совершенные тела Платона

Простейшие математические модели открытых нелинейных сред свидетельствуют о том, что открытая нелинейная среда таит в себе определенные формы организации. Это представление резонирует с идеями древних мудрецов о потенциальном и непроявленном в мире, в частности с представлениями Платона о неких первообразцах и совершенных формах в мире идей, уподобиться которым стремятся вещи видимого, всегда несовершенного мира природы.
Согласно Платону, «природа эта по сути своей такова, что принимает любые оттиски, находясь в движении и меняя формы под действием того, что в нее входит, и потому кажется, будто она в разное время бывает разной; а входящие в нее и выходящие из нее вещи – это подражания вечно-сущему, отпечатки по этим образцам, снятые удивительным и неизъяснимым образом» [25. Т. 3. Ч. 1. С. 491].

В диалоге «Тимей» развертываются космогонические представления Платона. Подробно описываются совершенные, отличающиеся особой красотой тела, олицетворяющие основные стихии универсума. Это так называемые совершенные тела Платона или правильные многогранники. Переводя космогонические воззрения Платона на язык современной математики, Э.М.Сороко разъясняет: «Известно, что из всех возможных многогранников лишь у пяти гранями могут служить правильные треугольники, правильные пятиугольники либо квадраты. Все эти многогранники были известны древним грекам и получили название пяти платоновых тел (впервые систематически описаны Платоном). Каждое из них символизировало какое-то из пяти “начал” или “стихий”: тетраэдр – тело огня, октаэдр – тело воздуха, гексаэдр (куб) – тело земли, икосаэдр – тело воды, додекаэдр – тело мира (вселенской души, эфира или разума, квинтэссенции и т.п. – у разных авторов)» [32. С. 42–43].

Тело огня (тетраэдр) имеет образ пирамиды, наиболее подвижное и легкое по своей природе. Имеет наименьшее число оснований, а также наиболее режущие грани и колющие, острые углы. Это – перворожденное начало. Тело воздуха (октаэдр) занимает среднее положение по своей подвижности, объему и порядку рождения. Тело воды (икосаэдр) – наименьшее по своей подвижности и наибольшее по объему. Тело земли (куб) имеет самые устойчивые основания. Демиург, согласно Платону, строит космос в правильной соразмерности и упорядоченности частей, взирая на первообразы, идеи или эйдосы. Результат, однако, такой же, как и для процесса самоорганизации универсума, описываемого современной наукой.

Удивительно, что в структурах самоорганизации природы, в структурах горения нелинейной среды, смоделированных на компьютере, сегодня переоткрываются все совершенные тела Платона, все правильные многогранники. Симметричные структуры являются асимптотиками, аттракторами, целями процессов самоорганизации. Установлено, в частности, что в среде могут развиваться структуры разной степени сложности и разных типов симметрии, например, могут возникать экзотические структуры горения с областью локализации в виде гантели, звезды и т.п. [15. С. 86–87]. При этом симметрия является условием метастабильного самоподдержания сложной структуры, структуры с несколькими максимумами интенсивного развития процессов.

Космические вихри Р.Декарта

Другой пример поразительного совпадения метафизических идей мыслителей Запада с новейшими синергетическими результатами – это космогония Р.Декарта.

Размышляя о происхождении небесных тел, Р.Декарт рисует следующую картину: «Бог так чудесно установил эти законы [законы природы. – Авт.], что даже если предположить, что он не создал ничего, кроме сказанного, и не внес в материю никакого порядка и никакой соразмерности, а, наоборот, оставил лишь самый запутанный и невообразимый хаос, какой только могут описать поэты, то и в таком случае этих законов было бы достаточно, чтобы частицы хаоса сами распутались и расположились в таком прекрасном порядке, что они образовали бы весьма совершенный мир» [11. Т. 1. С. 198]. Как видим, согласно Р.Декарту, из запутанного и невообразимого хаоса спонтанно, своими силами рождается прекрасно упорядоченный космос (Солнечный мир). Основу процесса самостийного упорядочивания вещества в универсуме составляют космические вихри, «заполняющие» мировое пространство.

Несмотря на кажущуюся наивность, в космогонических представлениях Р. Декарта можно усмотреть некоторые предвосхищения последующих научных результатов, в том числе и в области синергетики.

• Во-первых, это представление о хаосе как первоначальном и необходимом условии и основе, на которой и собственными силами которой строится сложная организация.
• Во-вторых, это догадка Р.Декарта о собственных формах (структурах) организации природы. Вихрь рассматривается им в качестве основной формы движения космической материи. Вихрь, в самом деле, подобен спиральным структурам самоорганизации в неживой и живой природе. Спиральную форму имеют, в частности, и некоторые космические образования, например галактики, каковой является и наша Галактика.
• В-третьих, вихри «упакованы» почти как правильные шестигранные ячейки. Здесь, возможно, предугадана другая «парадигмальная» структура самоорганизации – ячейки Бенара, шестигранные ячейки типа пчелиных сот. Согласно современным космологическим представлениям, в крупных масштабах (на уровне сверхскоплений галактик) Вселенная однородна и имеет ячеистую структуру.
• В-четвертых, присутствует понимание, что природа развивается по своим собственным законам и принимает отвечающие ее естеству формы организации (структуры). А Бог в картине мира Р.Декарта, по сути, есть лишь указание на рациональное, логическое, закономерное начало природы.

Монадология Г.Лейбница

В учении о монадах Г.Лейбница можно усмотреть немало близких синергетике мировоззренческих идей.
Прежде всего, это, конечно, представление о монадах, в котором угадана масштабная инвариантность, самоподобие процессов, протекающих на разных уровнях вселенской организации, предугаданы открываемые ныне теорией динамического хаоса фрактальные структуры. Согласно Г.Лейбницу, монада есть целостная «единица» бытия, она несет в себе тотальные свойства мира в целом. «Всякая монада есть живое зеркало, наделенное внутренним действием, воспроизводящее универсум со своей точки зрения и упорядоченное точно так же, как сам универсум» [17. Т. 1. С. 405]. Каждая монада – это «малый мир», «сжатая вселенная». А наблюдаемое многообразие мира предстает как иерархия монад.

Важно также представление Г.Лейбница о всеобщей согласованности, гармонии всех частей (элементов) мира, всех монад, – о предустановленной гармонии (harmonia praestabilita). Соотношение между разнообразием существующих вещей природы и их упорядоченностью оптимально. В каждой открытой нелинейной среде (системе) предустановлен, предопределен ее внутренними свойствами спектр возможных путей эволюции, спектр структур-аттракторов. Он предустановлен как спектр возможного, но не более того. Поэтому эволюция остается открытой, выбор путей в «точках бифуркации» или «в состояниях неустойчивости нелинейной среды» не предзадан. В ходе эволюции имеет место не предустановленная, а постустановленная гармония.

Идея потенциального и непроявленного развертывается у Г.Лейбница как идея преддaнности форм будущего в настоящем (преформизм) и идея эволюционности, их постепенного развертывания, раскрытия, становления. «Настоящее таит в себе в зародыше будущее». «Настоящее всегда чревато будущим, иначе говоря, всякая субстанция должна в своем настоящем выражать все свои будущие состояния». Или еще: «Будущее можно было бы прочесть в прошедшем, отдаленное выражается в ближайшем. Красоту вселенной можно было бы познать в каждой душе, если бы только возможно было раскрыть все ее тайники, заметно проявляющиеся только со временем» [17. Т. 1. С. 211, 346, 410]. Формы будущего в настоящем, с точки зрения синергетики, – это спектр возможных форм организации, спектр структур-аттракторов эволюции.

Образ становления в хаосе у Ф.Ницше

В философских афоризмах и поэтических зарисовках Ф.Ницше можно отыскать немало идей и образов, весьма близко подходящих к представлениям синергетики. Ницше строит, по сути дела, некую философию хаоса, хаоса как созидательного начала. Он дает образ хаоса становления, становления в хаосе и через хаос. «Нужно носить в себе еще хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду». В основе становления лежит мозаика жизни, первичное разнообразие элементов, конкурирующих друг с другом. «Единой воли нет, есть пунктуации воль, которые постоянно увеличивают или теряют свою власть» [22. Т. 9. С. 353].

Жизнь, бытие предстает в виде некоего непознаваемого нерасчлененно-целостного потока. Жизнь есть стихийное становление. Воля как «движущая сила» становления имманентна самой действительности, самой жизни. «Становящийся мир противоречив, ложен и не поддается познанию». «Все совершающееся, все движение, все становление – как борьба» [22. Т. 9. С. 239, 259].

У Ф.Ницше появляется парадоксальная и важная в нашем видении синергетики идея о детерминации процессов из будущего, о предданности будущего. «От будущего веет незаметно ветер». Но в то же время сама цель становления не имеет конкретной определенности. Кажется даже, что поток жизни бесцелен, что он вечно повторяется. Вокруг существуют только «обломки будущего». Ф. Ницше рисует образ Заратустры, который ставит задачу созидания, конструирования из этих «обломков будущего» единой картины – сверхчеловека. «Спасти тех, кто в прошлом, и преобразовать всякое “было” в “так хотел я”» [23. С. 122].

Имеет место обратная, целевая причинность. Завтра есть причина сегодня . Оно формирует сегодня , видит в нем требующие преобразования и синтеза «обломки будущего». Прошлое просвечивает в нас. А будущее строит нас, помимо нашей воли и «поверх умов и действий наших» определяет нас сегодняшних. В сверхчеловеке время как бы снимается. «Там нет “было” и “будет”, там всё есть». В сверхчеловеке (в снятом виде) наличествуют все ступени, стадии его эволюции. Все такого рода рассуждения очень близки синергетическим представлениям о целенаправленности процессов эволюции (всякий процесс имеет много «целей» или структур-аттракторов) и о способах построения эволюционного целого.

Идея Ф.Ницше о вечном возвращении во многом аналогична восточному символу «круга сансары», вечного возвращения в этот мир. «Должно быть вечное возвращение. Через большие промежутки времени должны повторяться те же самые комбинации сил», – писал Ф.Ницше [22. Т. 9. С. XVI].

Творческая эволюция по А.Бергсону

Творческая эволюция по А. Бергсону включает в себя следующие представления, резонирующие с синергетикой:

• становление, необратимость эволюции, связанная с природой времени, длительности («Мы воспринимаем длительность ( durйe ) как поток, который не может быть пройден в обратном порядке и повторен снова. Он является основой нашего существа» [6. Т. 1. С. 39]);
• качественное, «живое», конкретное время, время, постигаемое не мыслью, но личностно переживаемое («Мы не мыслим реального времени, мы его переживаем, ибо жизнь шире пределов сознания» [6. Т. 1. С. 45]);
• жизнь как некая целостность, как поток;
• творчество новых форм, непредсказуемость будущих событий (аналогично непредсказуемости выбора пути в точках бифуркации);
• цель эволюции не впереди, а позади эволюции; цель как исходный взрыв или порыв, который привел к возникновению жизни, к развертыванию жизненного процесса.

Модусы времени у М.Хайдеггера

В философии М.Хайдеггера развита целостная концепция времени, перекликающаяся с синергетикой. В эволюционирующих структурах открытых и нелинейных сред (систем) содержится информация о прошлом и будущем развитии данных структур. Будущее – это, в частности, аттракторы эволюции. Прошлое – следы прежних, но не исчезнувших полностью процессов, «память» нелинейных сред (систем).

Подлинное время, по М.Хайдеггеру, – это не физическая последовательность «теперь», а вечное присутствие.

Модус прошлого – «бытие-всегда-уже-в-мире». Прошлое – это не то, от чего остались лишь с трудом восстановимые следы. Напротив, оно постоянно присутствует в настоящем и детерминирует как настоящее, так и будущее. Прошлое – это фактичность, «заброшенность».

Модус настоящего – «бытие при». Это «обреченность». Мы «обречены» на такое настоящее, ибо оно определено прошлым и строится в соответствии с проектами будущего.
Модус будущего – это «забегание вперед», проект [см. 7. Т. 5. С. 427]. С одной стороны, будущее – предоставление возможности прийти, наступить, а с другой – возвращение назад к своему собственному прошлому.

Таким образом, будущее дает возможность родиться настоящему. Будущее (лучшее из уже бывшего) отпускает из себя настоящее. Настоящее освобождается из будущего.
Привычные понятия «прошлое», «настоящее» и «будущее», по М.Хайдеггеру, «неправильно» разрезают сложную реальность. М.Хайдеггер говорит о некоей времённости , которая делает возможным единство экзистенции. Времённость вообще не есть, «времённость изначально временится из будущего» [42. С. 331].

Вечное присутствие складывается из непреходящего значения прошлого (постданного), преддетерминации будущего (проектов будущего, предданного), и из так называемого настоящего, сотканного исключительно из элементов того и другого.

* * *

Работа по сопоставлению синергетики и философских учений Востока и Запада в дальнейшем, по-видимому, призвана перешагнуть узкие рамки сопоставления, пересечения отдельных идей из того и другого мировоззрений. На основе синергетических представлений складывается целая система объяснения понятий и идей телеологических и холистических учений. Эта система может работать как некая путеводная нить, на которую можно нанизывать не только то, что мы уже нашли и осмыслили у восточных мудрецов и видных философов Запада, но и то, что мы еще не раскрыли, не учли, не поняли в их философских системах.

Не менее важно то, что существует обратное влияние системы восточного мировоззрения на синергетику. Напомним, что мы уже говорили об инициированной восточным мировосприятием постановке проблемы обратного переключения режимов существования системы с сильной нелинейностью (с LS-режима на HS-режим), переключения, замыкающего «жизненные циклы» открытых нелинейных систем. То есть в некотором смысле для поддержания динамики сложной системы необходимы попятное движение по времени, оживление старых следов, проявления инволюций.

Синергетика позволяет синтезировать некоторые элементы восточного и западного способов мышления и миропонимания. В этом заключается существенное своеобразие ее мировоззренческого потенциала.

От Востока синергетика воспринимает и развивает далее идею целостности (всё во всём), идею цикличности и идею общего закона, единого пути, которому следует и мир в целом, и человек в нем.

А от Запада она берет позитивные стороны традиции анализа: опору на эксперимент, общезначимость научных выводов, их транслируемость через научные тексты, особый математический аппарат и др.

В одной из своих недавних работ И.Пригожин также говорит, что благодаря развитию синергетики появляются новые возможности для сближения Востока и Запада. Новое мировоззрение, вводимое синергетикой, – философия нестабильности, – рассматривается им в качестве важного фактора, позволяющего покончить с противостоянием культурных традиций Востока и Запада – через понимание их глубинного единства. «В Китае, например, – пишет он, – развивалась впечатляющая наука, но никогда не ставилась задача узнать, как падает камень, поскольку идея законов природы в том привычном смысле, в каком мы их рассматриваем, была чужда китайской цивилизации. Китай рассматривал Вселенную как когерентную, в которой каждое событие связано с другими событиями. Наука сегодня, я надеюсь, сохранит аналитическую точность, присущую западной науке, но также будет заботиться о глобальной, холистской перспективе, стало быть, выйдет за пределы раздробленности классической культуры» [46. С. 400].

Быть может, не будет преувеличением сказать об особой интегрирующей миссии синергетики в культуре. Синергетика в ее мировоззренческом содержании предстает той новой продуктивной парадигмой культуры, которая в имплицитном и синкретичном виде несет в себе некие значимые элементы и восточного, и западного образов мышления и миропонимания. Это именно тот «узел», то «сплетение», через которое могут протянуться «нити» кросскультурного взаимодействия Востока и Запада.

Литература

1. Арнольд В.И. Гюйгенc и Барроу, Ньютон и Гук – первые шаги математического анализа и теории катастроф, от эвольвент до квазикристаллов. М., 1989.
2. Афоризмы старого Китая. М., 1991.
3. Баблоянц А. Молекулы, динамика, жизнь. M., 1990.
4. Баженов Л.Б. Редукционизм в научном познании // Природа. М., 1987. № 9.
5. Башляр Г. Психоанализ огня. М.: Прогресс, 1993.
6. Бергсон А. Собр. соч. Пг., 1918. Т. 1.
7. Гайденко П.П. Хайдеггер // Философская энциклопедия. М., 1970. Т. 5.
8. Герцен А. И. Собр. соч. М., 1975. Т. 6.
9. Го Юй (Речи царств). М., 1987.
10. Григорьева Т.П. Японская художественная традиция. М., 1979.
11. Декарт Р. Сочинения. М., 1989. Т. 1.
12. Климонтович Ю.Л. Турбулентное движение и структура хаоса. М., 1990.
13. Культура Древней Индии. М., 1975.
14. Курдюмов С.П. Собственные функции горения нелинейной среды и конструктивные законы построения ее организации // Современные проблемы математической физики и вычислительной математики. М., 1982.
15. Курдюмов С.П., Куркина Е.С., Потапов А.Б., Самарский А.А. Сложные многомерные структуры горения нелинейной среды // Наука, технология, вычислительный эксперимент. М., 1993.
16. Курдюмов С.П., Малинецкий Г.Г., Потапов А.Б. Синергетика – новые направления. М., 1989.
17. Лейбниц Г. Сочинения. М., 1982. Т. 1.
18. Лосев А.Ф. Хаос // Мифы народов мира. М., 1982. Т. 2.
19. Мамардашвили М.К. Культура и мысль // Философская и социологическая мысль. М., 1990. № 6.
20. Материалисты Древней Греции. М., 1955.
21. Николис Г., Пригожин И. Познание сложного. М., 1990.
22. Ницше Ф. Полн. собр. соч. М., 1910. Т. 9.
23. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. М., 1990.
24. Петухов С.В. Геометрии живой природы и алгоритмы самоорганизации. М, 1988.
25. Платон. Сочинения. М., 1971. Т. 3.
26. Пригожин И. От существующего к возникающему. М., 1985.
27. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой. М., 1986.
28. Ригведа: Избранные гимны. М., 1972.
29. Розенберг О.О. Труды по буддизму. М., 1991.
30. Роллан Р. Собр. соч. Л., 1936. Т. 20.
31. Сеидов Д.Г. Синергетика океанских процессов. М., 1989.
32. Сороко Э.М. Структурная гармония систем. Мн., 1984.
33. Топоров В.Н. Древо мировое // Мифы народов мира. М., 1980. Т. 1.
34. Уилрайт Ф. Метафора и реальность // Теория метафоры. М., 1990.
35. Упанишады. М., 1967.
36. Федер Е. Фракталы. М., 1991.
37. Флашен Л. Книга // Вопросы философии. М., 1990. № 6.
38. Щербатской Ф.И. Избранные труды по буддизму. М., 1988.
39. Щербатской Ф.И. Философское учение буддизма // Восток–Запад: Исследования. Переводы. Публикации. М., 1989. Вып. 4.
40. Aurobindo Sri. Bankim – Tilak – Dayananda. Calcutta, 1947.
41. Graham R. Chaos in Lasers // Synergetics – From Microscopic to
Macroscopic Order. Berlin, 1984.
42. Heidegger M. Sein und Zeit. TuЁbingen, 1986.
43. Hess В., Marcus M. Time Pattern Transitions in Biochemical Processes // Syner-getics – From Microscopic to Macroscopic Order. Berlin, 1984.
44. Jung С.G. Psychology and the East. London, 1986.
45. Nicolis С., Nicolis G. Is There a Climatic Attractor? // Nature. 1984. Vol. 311.
46. Prigogine I. The Philosophy of Instability // Futures. August, 1989.
47. Prigogine I., Stengers I. Entre le temps et eternite. Paris, 1988.
48. Vidal С. Chaotic Behaviours Observed in Homogeneous Chemical Systems // Synergetics – From Microscopic to Macroscopic Order. Berlin, 1984.