Сети  не обращают столь существенного внимания на границы охраняемой территории и строят мосты через них, чтобы активно общаться с интересующими их индивидами и группами по другую сторону границ. Так, созданная в России сеть экологов может войти в контакт с экологами других стран мира, впитывая не только экологические, но и политические идеи. «Даже в тайном мире наркоторговли… сетевая структура картелей /наркодилеров/ способствует выдаче информации» более широким социальным сетям, в которые эти картели погружены [38]. Тенденция к коммуникации «вопреки барьерам и границам» в полной мере присуща и виртуальным сетевым структурам.  

Вовлечение конфликтующих сторон, скажем, военных противников или экономических конкурентов в качестве участников в единую сеть (пусть посвященную некоему частному вопросу, например, роли микроорганизмов в улучшении телесного и душевного здоровья людей) формирует у них новую идентичность, обусловливающую кооперативные, а не враждебные отношения между собой. Формальный лидер во многом сетевой децентрализованной Биополитической интернациональной организации Агни Влавианос-Арванитис [48] предлагает именно в этом контексте охрану биоразнообразия планеты (биоса) как повестку дня для общения даже между недружественными государствами, нациями, религиозными движениями. Глобальные сетевые структуры могли бы способствовать предотвращению или прекращению войн и улаживанию опасных конфликтных ситуаций, выступая как планетарные «третейские судьи».

Установление мира в конфликтных зонах планеты могло бы быть основной целью сетевых децентрализованных структур, которые непременно включают в свою ткань («грибницу») авторитетных представителей всех конфликтующих сторон.

Но не всегда сети имеют антиконфликтный эффект. Есть ситуации, когда они сами могут создавать конфликты. Не признавая границ иных структур (в частности, иерархических), многие сети серьезно укрепляют собственные не-географические границы, отделяющие членов сетей (ретикулистов) от не-членов («консъюмтариата»). Выше мы останавливались на классовой структуре надвигающейся сетевой общественно-экономической формации. Наличие межсетевым границам чревато особыми межсетевыми конфликтами, что обусловливает необходимость межсетевых медиаторов (кроме медиаторов в системах сеть-иерархия и сеть-рынок, о чем уже говорилось).

Медиаторы могут стимулировать и регулировать взаимодействие между разными сетями. Межсетевое взаимодействие возникает, например, если сети гражданского общества контактируют с различными транснациональными и глобальными сетевыми структурами. Сети гражданского общества, посвящающие себя правам человека, могут вступить в контакт с международными структурами сходного профиля, например, с сетью Amnesty International. Стимулирование креативного взаимодействия между сетями, вплоть до создания комбинированных сетевых структур (например, международных фабрик мысли) – потенциально важная миссия структур-медиаторов. Межсетевые медиаторы могут защищать права каждой  из вступивших во взаимодействие сетей; они могут предотвратить подавление, эксплуатацию, или поглощение одних сетей другими. Эта защитная функция медиаторов приобретает особое значение, если межсетевой конфликт отражает более серьёзный политический конфликт. Подавляя собственные сетевые структуры какой-либо страны и заменяя их проникающими из-за рубежа сетями, государство-агрессор может создать предпосылки для приобретения контроля над всей этой страной.

Межсетевые  медиирующие структуры выступают как частный случай социальных шаперонов, которые, как будет более детально показано в конце работы, нужны для стимуляции конструктивных и подавления деструктивных тенеденций в развитии сетевых структур и ретикулярной формации в целом.

2. Сети имеют тенденцию разрастаться так, что наносят ущерб взаимодействующим с ними структурам, в частности, иерархическим. Даже доброкачественная опухоль в той или иной мере лишает организм питательных веществ, тратя их на собственное развитие. В социуме сетевые структуры склонны неумеренно присваивать себе материальные средства и ресурсы, которые далеко не всегда расходуются для достижения заявленных целей — в ряде случаев члены сети заботятся о собственном процветании. Конечно, коррупция с растратой средств присуща и иерархическим системам, в частности, бюрократиям, о чём писал в свое время М. Вебер. Однако бюрократия должна для этого перейти известный психологический и организационный барьер, связанный с попранием лежащих в основе бюрократической структуры жёстких норм. В то же время члены сетевой структуры, которая характеризуется вообще отсутствием жёстких ограничений на поведение членов, рассматривают свободу потребления как одну из неотъемлемых свобод, имманентно присущих сети в противоположность иерархии.

Склонность сетей к  растратам средств – казалось бы, сугубо негативное свойство – приобретает позитивный характер (в свинстве есть ветчина), коль скоро сетевая организация присуща какой-либо конфликтогенной силе, скажем децентрализованным структурам наркодилеров или террористов, включая Аль-Каиду и ИГИЛ (ДАИШ). Требуются сравнительно небольшие усилия для стимуляции внутрисетевой коррупции и нецелевой траты ресурсов, что выводит из строя конфликтогенную структуру и облегчает предотвращение или преодоление конфликта. По-видимому, одной из причин успехов федеральной армии России в Чечне (наряду с другими факторами) была и сетевая организация многих формирований боевиков и, главное, системы их финансирования и снабжения извне, что привело к коррупционному «оседанию» этих ресурсов на промежуточных этапах – без поступления их полного объема полевым командирам[2].

3. Если источником конфликта является не сетевая, а иерархическая структура (в частности, государственный аппарат страны с ее вооруженными силами), то в плане гашения угрозы конфликта важно стремление сетевых структур перехватить у иерархических структур контрольные и регуляторные функции. Соответствующий сценарий изложен в футуристической книге А. Барда и А. Зодерквиста [2]. В рамках будущей глобальной «нетократии» национальным правительствам будут отведены только функции проведения публичных теледебатов и официального санкционирования политических решений, фактически принятых тайно властвующими сетевыми структурами. В подобных ситуациях возникает «перевёрнутая иерархия»: сетевые структуры подчиняют себе властную вертикаль. По существу мы уже упоминали данное системное свойство сетей, когда указывали на рост сетей типа микоризы (корни политической системы оплетаются вездесущими и вначале незаметными «нитями грибницы» сетей). Перехватывая контрольные функции у иерархических политических лидеров, сети резко ограничивают свободу их действий, соответственно, препятствуя направленной на разжигание того или иного конфликта деятельности. В будущих гибридных войнах вполне реальна ситуация, когда противоборствующие стороны специально создают сетевые структуры для нейтрализации иерархии политической системы противника – и тогда конфликт  между иерархиями во многом превращается в конфликт между сетями.

Пути практической реализации сетевых сценариев организации и построения сетевой общественно-экономической формации. Завершающая часть данной работы переводит в практическую организационную плоскость стратегии развития сетевых структур и в то же время налаживания их конструктивного взаимодействия с не-сетевыми структурами социума (иерархиями, рынками и их аналогами), что, как указано выше, предусматривает создание структур-медиаторов. По мнению автора, решение этих вопросов не следует отдавать на откуп властным политическим структурам. По крайней мере, «путь сверху» должен быть дополнен «путем снизу» — на уровне неправительственных организаций и всего гражданского общества. Необходима, как для ядерной реакции, «критическая масса» квалифицированных инициативных кадров «сетевиков», которые должны заражать социум своим энтузиазмом и преодолевать бюрократические препоны на пути развития сетей в науке, сфере просвещения, бизнесе, политике и др.

«Путь сверху» объемлет легальные средства, позволяющие обратить внимание иерархии политической власти на перспективы, открывающиеся при разумном использовании сетевых структур при их конструктивном взаимодействии со структурами не-сетевого типа. Одновременно необходимо привлечь внимание и к тем издержкам для всего государства, с которыми связан отказ от работы с сетевыми структурами, что приводит к их отсутствию там, где они целесообразны и в то же время бесконтрольному «сорняковому» росту в тех сферах социума, где они могут принести вред. Уже существующие ныне энтузиасты сетевого движения – те, кто трезво видит и достоинства и возможные недостатки сетей – могли бы выходить на связь с правительственными чиновниками, разъясняя им в свих петициях и обращениях всё то, чему посвящен текст настоящей работы. «По максимуму» следовало бы совершить беспрецедентный в мире шаг – создать междисциплинарный Институт исследования сетевых структур. Его внутренняя организация сама должна была бы соответствовать сетевому принципу, а производимая этим Институтом интеллектуальная продукция  может обогащать собой сокровищницу знаний различных наук (ибо сети – междисциплинарная категория, применимая, помимо человеческого социума, к объектам живой природы, техническим устройствам, психике отдельного индивида и др.; сети даже имеют религиозное звучание  [16]). Несмотря на всё это, наибольший эффект от такого Института в наше напряжённое время ожидается именно в социально-политической и экономической сферах. Имея междисциплинарный характер, Институт мог бы брать организационные сценарии из одной сферы бытия и творчески экстраполировать их  в иную сферу.

В частности, живая природа предоставляет создателям и пропагандистам сетевых структур набор организационных рецептов – вариантов сетевой децентрализованной организации, реализуемых различными биосистемами, включая генные регуляторные сети, биоплёнки микроорганизмов, колонии кишечнополостных, безлидерные стаи рыб, нейронные сети, социумы муравьев, а также группы шимпанзе или бонобо с ослабленной иерархией и эгалитарным стилем доминирования. Сетевые энтузиасты в рамках рассматриваемого Института вольны творчески дорабатывать и комбинировать эти биологические рецепты, дополняя их уникально человеческими сценариями организации.   Создание структур-медиаторов также следовало бы отнести к компетенции Института исследования сетевых структур.

Как в рамках Института исследования сетевых структур, так и вне этих рамок колоссальное значение имеет пропаганда в обществе сетевых знаний, внедрение сетевого подхода в систему образования как в предметном (изложение междисциплинарных сведений о сетевых структурах в контексте различных предметов школьного и вузовского образования – от математики до философии, от социологии до психологии, от биологии до религиоведения), так и в организационном аспектах (внедрение сетевой организации в методику проведения уроков или семинаров, создание сетевых творческих команд из учащихся, создание сетевых ассоциаций самих преподавателей). На правительственном уровне должны быть приняты дополнения в образовательные программы на федеральном, региональном и местном уровнях.

Как уже отмечено выше, успешное развитие и гармоничное функционирование сетевых структур во взаимодействии с иерархическими и (квази-)рыночными структурами может стимулироваться соответствующими законодательными гарантиями. Это – опять же «по максимуму» — должно было бы найти отражение в основополагающем документе – Конституции государства, с тем чтобы сетевые структуры получили официальный статус и неотъемлемые права. Пусть обозначение «сетевая структура» звучит для правительственных чиновников столь же легально, как и обозначение, к примеру, «общество с ограниченной ответственностью» или «открытое акционерное общество». Учитывая организационную специфику сетевых структур, эти чиновники должны ожидать от «сетевиков» иной формы отчётности, которая должна также приобрести официальный статус.

“Путь снизу”. Как уже было подчёркнуто, путь к адекватному использованию сетевых структур в современном социуме, включая, конечно, нашу страну, не допустимо отдавать целиком на откуп властным иерархическим структурам политической системы. Подобно запуску ядерной реакции, для успеха сетевого преобразования общества необходима “критическая масса” – минимально достаточное количество активных сторонников сетевых структур в разнообразных сферах социума.

Коснемся вновь уже затронутой темы религиозных коннотаций сетевых структур. Как своего рода “мистические сущности” (эгрегоры), сети не сводятся к совокупности составляющих их индивидов и наделены собственной надиндивидуальной волей. В известной мере сетевая структура, особенно создаваемая с гуманитарной, благотворительной, экологической, демократизирующей или иной позитивной целью,  напоминает  Розу Мира в одноимённой книге Даниила Андреева. В этой книге говорится о Розе Мира как о светлой надгосударственной культурной и политической силе,  для создания которой необходимо сплочение “наиболее одушевленных, творческих, деятельных и одаренных членов ее в ядро. Ядро, для которого характерна атмосфера неустанного духовного созидания, деятельной любви и чистоты“ [1]. Также отчасти аналогично концепции Августина Блаженного, сетевые структуры позитивной направленности способны формировать на Земле “град Божий”, в противовес “граду земному” – политическим структурам. Все аналогии, как известно, хромают, и мы констатируем здесь лишь необходимость наличия ядра сети (ее исходного хаба) – группы энтузиастов для создания и распространения сетевых структур в социуме. Укажем на описанную  в ряде авторских работ [15,16, 21] спонтанно сложившуюся сеть в российском микробиологическом сообществе, ядро которой составили чудаки-энтузиасты, готовые бесплатно по ночам отдаваться любимому делу (здесь вновь подчёркнем и способность сетевых структур стимулировать собой развитие меритократии как власти компетентных, увлечённых, высоко­квалифицированных интеллектуалов).

С момента создания ядра (первоначального хаба) сетевая структура начинает функционировать, давая ту или иную продукцию – будь то ноу-хау в области политических технологий, новые рецепты для фармакологической индустрии  или стратегии защиты окружающей среды от антропогенного загрязнения. С этого момента вступает в силу влияние успешного примера функционирования сети – любой ее успех может быть использован для дальнейшей пропаганды сетевых организационных рецептов социуме, приглашения новых людей для участия в сетевых структурах, внедрения сетевых структур в новых и новых сферах современного социума. В пользу сетевых структур начинает работать их отличие и от иерархий, и от рынков. Это существенное отличие сетей от не-сетевых форм организации,  заключается в преобладании альтруистической, а не только эгоистической мотивации. Именно с ней связаны соединяющие “сетевиков” отношения лояльности и долговременного доверия – социальный капитал [46]. В этом мере развитие сетей сопряжено со стимуляцией альтруистических установок в психике людей, что, конечно, может приобретать духовное, религиозное звучание. Верующий человек готов понять, почему можно заниматься творческой деятельностью и коллективно делать добро и без всякой иерархии: верующему земная иерархия не нужна, ибо у него есть лишь один руководитель (Всевышний), из-за чего всякая земная иерархия оказывается условной, временной.

Однако, при всем уважении к вере людей, необходимо здесь же подчеркнуть интеррелигиозный характер сетевых структур. Пусть некоторые из них посвящают себя православию (или, скажем, исламу, иудаизму), но сети в целом по своей структурной логике  склонны коммуницировать и распространяться вопреки барьерам, как уже было отмечено выше. В данной ситуации это означает структурно заложенное свойство сетей к преодолению межрелигиозных, межконфессиональных барьеров, созданию неких интегральных сетей, налаживающих диалог и совместное творчество людей разной веры, а также верующих и атеистов, церковников – и людей светских профессий.

Наряду с религиозной мотивацией, есть и чисто светские факторы, стимулирующие развитие сетевого движения в современном социуме. В частности, речь идет о  возможных ситуационных альянсах между сетевыми структурами гуманистической, демократизирующей направленности – и социалистическими и коммунистическими движениями, пусть оформленными в виде иерархически организованных политических партий. Особенно молодёжное крыло подобных движений, например, Венгерской социалистической партии (Magyar Szocialista Párt) или КПРФ, по своим возрастным особенностям оказывается весьма восприимчивым к инновационным идеям, если они в целом созвучны их идеалам. Поэтому сетевые организации с имманентной для них тенденцией к квазисоциалистическому укладу и к возвышению в социуме квалифицированных интеллектуальных работников имеют существенную базу поддержки не только среди верующих, но и среди прокоммунистически или просоциалистичечски настроенных молодёжных кадров.

Современные информационные технологии дают в руки сетевых движений новые возможности – от онлайн-анкетирования до флеш-моба. Сами виртуальные сетевые структуры выступают как «концентрированное выражение» сетевых организационных сценариев. Причем, по мере распространения практики открытого и безвозмездного  предоставления продуктов интеллектуального творчества другим пользователям онлайн-сетей, в современную «цифровую культуру» все шире проникают общинные идеологические установки, и это приводит к явному распространению квазисоциалистического уклада в виртуальном мире. «Когда массы людей, владеющих средствами производства, работают во благо общей идеи и делятся своим товаром, когда они прикладывают безвозмездные усилия и бесплатно наслаждаются плодами общего труда – нет никаких оснований не называть это социализмом» ([40], цит. по [26]).  По социалистическим принципам de facto строится Википедия, причём,  поскольку активная работа в виртуальном мире предполагает достаточно высокую квалификацию в релевантных областях знаний, то сетевой социализм получается меритократического типа (см. выше).

Хотя идеальной ситуацией является гармоничное взаимовыгодное взаимодействие сетей и иерархий, сетей и (квази)рынков – и именно для этого нужны структуры-посредники —  в реальной практике нельзя исключить противоборства сетей и не-сетевых оргструктур, в частности, политических иерархий. Последние порой пытаются подавить сетевые структуры, “подмять” их под себя. Все это вынуждает сети принимать вызов и защищать свою организационную целостность и свои целевые интересы. Сетевые структуры имеют в конфликтах с иерархиями преимущества, обусловленные их самой организацией и позволяющие сетям использовать специфические для них методы борьбы –  1) инфильтрацию (введение в состав иерархий максимального числа членов сети) и 2) перколяцию (пропаганду идейных установок и целей данной сети в социуме, в том числе онлайн-средствами, с приобретением хотя бы “молчаливой поддержки” максимального числа сограждан). Еще раз сошлёмся на сравнение сетевых структур с микоризой: корни иерархических структур постепенно оплетаются сетевыми связями, которые неподконтрольны им.

Социальные аналоги шаперонов и их роль в оптимизации перехода к сетевой социально-экономической формации. Для целого ряда молекулярно-биологических систем характерны шапероны — молекулах, которые регулируют сборку и укладку других биомолекул. Представляется, что аналогичные социальные «шапероны» могут разрабатывать желательные сценарии сетевых структур, способствуя их реализации всеми средствами от рекламирования достоинств конструктивных сетей до петиций «власть имущим». Иначе говоря, посвященные регулированию сетевой формации организации фокусируют внимание на качестве получающегося в ходе революции сетевого общества, стремясь его улучшить в интересах всего человечества, добиться гармоничного конструктивного взаимодействия разных сетей между собой и с несетевыми структурами (иерархиями, квазирынками). Как биомолекулы без шаперонов, результирующее сетевое общество без специальных организаций-регуляторов, возможно, приобретет нефункциональный, деструктивный характер, подпав, скажем, под влияние «темных» сетевых структур наркоторговцев или террористов, вплть до сетей Аль-Каеды или ДАИШ.

Читателю, по-видимому, понятно, что такие организации-регуляторы сами должны быть построены как децентрализованные сетевые структуры. Данные регуляторные сетевые структуры должны включать в себя признанных ученых и экспертов по социально и политически важным проблемам (вспомним все сказанное выше о сетевой меритократии). Эти меритократические сети-регуляторы, сети-шапероны не должны создаваться только «путем сверху», иначе есть опасность их превращение в послушное орудие властных иерархий. В то же время казус в том, что сети-регуляторы развития других сетей не должны вознкать и только «путем снизу», в результате объединения «простых граждан», так в этом случае велик риск недостаточной квалификации и узкого кругозора подобных «низовых сетевиков».  Предстоит выработать сложный регламент отбора членов меритократических сетей-регуляторов, вероятно, из числа уже существующих ретикулистов. Сети-регуляторы сетевой революции и сетевого общества будут тогда носить не чисто «верховой» или «низовой», но, так сказать, «срединный» характер.

Надвигающаяся на современный мир сетевая глобальная революция, по убеждению автора, должна восприниматься не как вселенский катаклизм (хотя сети и таят в себе угрозы), а как новую глобальную площадку для творчества социальных реформаторов. Реформаторы-«сетевики» нужны в особой мере как социальные «шапероны» для улучшения качества получающегося в результате революции строя, для содействия расцвету «светлых» сетей — с благородными гуманитарными,  социальными, политическими, духовными целями.     

Литература 

1. Андреев Д. Роза мира. М.: Прометей. 1991.
2. Бард А., Зодерквист Я. Netoкратия. Новая правящая элита и жизнь после капитализма. Спб.: Стокгольмская школа экономики в Санкт-Петербурге. 2004.
3. Глазьев С.Ю. О неотложных мерах по укреплению экономической безопасности России и выводу россйиской экономики на траекторию опережающего развития. М.: Институт экономических стратегий. Русский биографический институт. 2015. – 60 с.
4. Делёз Ж., Гваттари Ф. Ризома // Философия эпохи постмодерна: Сборник переводов и рефератов. Минск: ООО «Красико-принт». 1996. С. 7–31.
5. Илюшечкин В. П. Система внеэкономического принуждения и проблема второй основной стадии общественной эволюции. М., 1970.
6. Капустин В. Смыслы и контексты современного технологического перехода // Босс. Специальный выпуск. 2015. Декабрь. С.32-24.
7. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М.: Государственный университет высшая школа экономики. 2000.
8. Колчанов Н.А., Игнатьева Е.В., Подколодная О.А., Лихошвай В.А., Матушкин Ю.Г. Генные сети // Вавиловский журнал генетики и селекции. 2013. Т.17. № 4/2. С.833-850.
9. Крадин Н.Н. Проблемы периодизации исторических макропроцессов // История и математика: модели и теории /Под ред. Л.Е. Гринина, А.В. Коротаева, С.Ю. Малкова. М.: ЛКИ/УРСС. 2008. С.166-200.
10. Марфенин Н. Н. Нецентрализованная саморегуляция целостности колониальных полипов // Журнал общ. биологии. 2002. Т. 63. № 1. С. 26–39.
11. Марфенин Н. Н. Принципы организации и функционирования сетевой структуры в пределах колонии гидроидов // Презентация на заседании Клуба «Биополитика». 2011. – 48 с
12. Межуев В. М. Гражданское общество и современная России // Человек и культура в становлении гражданского общества в России. М.: ИФРАН. 2008. С. 6.
13. Мотрошилова Н. В. О современном понятии гражданского общества. // Вопросы философии. 2009. № 6. С. 12–32.
14. Олейник А. Модель сетевого капитализма // Вопросы экономики. 2003. № 8. С. 132–149.
15. Олескин А. В. Сетевые структуры как биополитический проект // Вестн. Росс. Акад. наук. 2007. № 12. С. 1084–1088.
16. Олескин А. В. Сетевые структуры в биосистемах и человеческом социуме. – М.: URSS. 2012. – 301 c.
17. Олескин А. В. Сети как неиерархические и нерыночные структуры: реализация в биологических и социальных системах // Экономические стратегии. 2013. № 5. С.2-7.
18. Олескин А.В. Сетевые структуры, иерархии и (квази)рынки в биосистемах, человеческом обществе и технических информационных системах. Критерии классификации // Сложные системы. 2014а. № 2. С.42-64.
19. Олескин А. В. Децентрализованные сетевые структуры  в экономической и политической сферах. Сетевой социализм и сетевая меритократия // Экономические стратегии. 2014б. № 9. С.98-107.
20. Олескин А. В. Сетевое общество и сетевые парадигмы в биосистемах. О сетевом социализме // Экономические стратегии. 2015. В печати.
21. Олескин А. В., Кировская Т. А. Сетевая структура в микробиологии // Вестн. Росс. Акад. Наук. 2007. № 2. С. 139–148.
22. Олескин А. В., Пивоварова Л. В., Карташова Е. Р., Гусев М. В. Преподавание биополитики как составная часть школьных программ по биологии. // Вест. Моск. ун-та. Сер. Биология. 2001. № 3. С. 3–13.
23. Семёнов Ю. Марксова теория общественно-экономических формаций и современность // Скепсис. 1998. Интернет-ресурс: http://scepsis.net/library/id_120.html.
24. Сперанский А., Шишкин В. VI технологический уклад характеризуется гуманитарной интеграцией среды обитания, человека и общества // Босс. Специальный выпуск. 2015. Декабрь. С.35-27.
25. Сунгуров А. Ю., Захарова О. С., Петрова Л. А., Распопов Н. П. Институты-медиаторы и их развитие в современной России. 1. Общественные палаты и консультативные советы: федеральный и региональный опыт // Политические исследования (Полис). 2012. № 1. С. 165–178.
26. Хлебников О. Сетевой социализм – это вам не колхоз. 2007. Интернет-ресурс: kabamir.com/nepolitika.
27. Barabási A.-L. Linked: The New Science of Networks. New York: Perseus. 2002.
28. Barabási A.-L., Albert R. (1999).  Emergence of scaling in random networks // Science. 1999. V.286(5439). P.509–512.
29. Bell D., Chanyang L. Compassionate meritocracy: the Singapore model // Singapolitics. 2013. Интернет-ресурс: http://www.singapolitics.sg/views/compassionate-meritocracy.
30. Castells M. The Rise of the Network Society. The Information Age: Economy, Society and Culture. Vol. I. Cambridge, MA; Oxford, UK: Blackwell. 1996.
31. Cooperative Grocer Network. 2014. Интернет-ресурс: http://www.cooperativegrocer.coop.
32. 33.     Erdös  P., Rényi A. On random graphs // Publicationes Mathematicae. 1959. V.6.  P. 290-297.
33. Granovetter M. The strength of weak ties // American Journal of Sociology. 1973. V.78(6). P.1360-1380.
34.  Granovetter M. Economic action and social structure: The problem of embeddedness // American Journal of Sociology. 1985. V.91(3). P. 481–510.
35. Gruby R. L., Basurto X. Multi-level governance for large marine commons: Politics and polycentricity in Palau’s protected area networks // Environmental Science and Policy. 2014. V. 36. P.48-60.
36. Kahler M. Networked policies: agencies, power and governance // Networked Politics: Agency, Power, and Governance /M. Kahler, Ed. San Diego: Univ. California. 2009. P. 1–20.
37. Kelly K. The new socialism: global collectivist society is coming online// Wired Magazin. 2009. June. Интернет-ресурс: archive.wired.com/culture/cultureviews/magazine/17-06.
38. Kück U., Nowrousian M., Hoff B., Engh I. Schimmelpilze. Lebensweise, Nutzen, Schaden, Bekämpfung. Springer-Verlag: Berlin u. Heidelberg. 2009.
39. Oleskin A.V. Network Structures in Biological Systems and in Human Society. Haupauge (New York): Nova Science Publishers. 2014a — 299 p.
40. Oleskin A.V.  Network structures in biological systems // Biology Bulletin Reviews. 2014b. V. 74, No.1. Р. 47-70.
41. Ostrom E. Polycentric systems for coping with collective action and global environmental change // Global Environmental Change. 2010. V.20. P.550–557.
42. Ostrom V., Tiebout C., Warren, R. The organization of government in metropolitan areas: a theoretical inquiry // The American Political Science Review. 1961. V. 55. P. 831–842.
43. Putnam R. D. Bowling Alone: The Collapse and Revival of American Community. New York: Simon & Schuster. 2000.
44. Resch R. P. Altrusser and the Renewal of Marxist Social Theory. Berkeley, Los Angeles, & London: University of California Press. 1992.
45. Vlavianos-Arvanitis A. (Ed.). Bio-syllabus for European Environmental Education. A textbook for the better understanding and appreciation of the bio-environment. Athens: Biopolitics International Organization. 2003.
46. Bell D. The Coming of Post-Industrial Society. A Venture in Social Forecasting. New York: Basic Books, 1973.
47. Erdös P., Rényi A. On the evolution of random graphs // Publications of the Mathematics Institute of the Hungarian Academy of. Sciences. 1960. V. 5, P.17–60.
48. Habermas J. Moral Consciousness and Communicative Action. Cambridge (MA): MIT Press, 1990.
49. Zaleski P. S. Global non-governmental administrative system: Geosociology of the third sector // Civil Society in the Making / D. Gawin, P. Glinski (Eds.). Warsaw: IFiS Publishers, 2006.