«Ложные ценности и слова безумия — это худшие чудовища для смертных, — долго дремлет и ждет в них судьба.
Но наконец она пробуждается, выслеживает, пожирает и проглатывает все, что строило на ней жилище себе.
О, посмотрите же на эти жилища, что построили себе эти священники! Церквами называют они свои благоухающие пещеры.
О, этот поддельный свет, этот спертый воздух! Здесь душа не смеет взлететь на высоту свою! …
И не иначе умели они любить своего Бога, как распяв человека! …
Гневно, с криком гнали они свое стадо по своей тропинке, как будто к будущему ведет только одна тропинка! Поистине, даже эти пастыри принадлежали еще к овцам! …
Знаками крови писали они на пути, по которому они шли, и их безумие учило, что кровью свидетельствуется истина.
Но кровь — самый худший свидетель истины; кровь отравляет самое чистое учение до степени безумия и ненависти сердец. …
И еще от более великих, чем были все избавители, должны вы, братья мои, избавиться, если хотите вы найти путь к свободе!» [23].
«Бога хочешь ты себе создать из своих семи дьяволов. Самого себя любишь ты и презираешь» [24].
«Бог есть предположение, но я хочу, чтобы ваше предположение было ограничено рамками мыслимого» [25].
«Злым и враждебным человеку называю я все это учение о едином, полном, неподвижном, сытом и непреходящем!
Все непреходящее есть только символ! И поэты слишком много лгут -
Но о времени и становлении должны говорить лучшие символы: хвалой должны они быть и оправданием всего, что преходит!» [26].
Так Ницше восстает и против того образа Бога, который был использован католической церковь при оправдании ужасов инквизиции, и против образа, который может создать человек по своему образу и подобию («из своих семи дьяволов»), и против Абсолюта, неизменного Ничто, недоступного пониманию человека. Новый Образ Бога должен соответствовать сознанию сверхчеловека, так как устремляться человек может только к тому, что ему кажется понятным и привлекательным, пусть даже пока и труднодоступным.
И Учителя ответили на новую потребность человека:
» … Все путы, все предрассудки, все ограничения с сознания человека следует снять. И эпоха грядущей свободы и света освободит человечество всей планеты от всех оков, которые надеты на него невежеством, тупоумием и изуверством, в каких бы формах они ни уявлялись. Не Имеем запретов. Мысли крылья Даем. Освобождаем ум, сознание и дух от вековых заблуждений. И если в средние века церковники во имя своего бога сжигали людей на кострах — взрослых, стариков, женщин и детей, то позволительно спросить, каков был этот их бог, если он требовал крови, не дьявол ли действовал через служителей своих, прикрывшихся именем церкви. Торжеством разума и истины будет ознаменована грядущая эпоха Огня, и идея богочеловека, утверждающего в себе сияющие атрибуты Бога, будет выливаться в конкретные формы самых изумительнейших достижений и побед над природой и над собою. В права космического наследования своего вступает на Земле человек. И не все ли равно, в каких условиях и под какими названиями осуществляется это право. Отбросив внешнюю форму, сущность можно увидеть того, что совершается ныне» [27]. » … И кто знает, может быть, отрицающие Бога отживших и искаженных религий оказываются лучшими исполнителями Космической Воли, чем те, кто, воздевая руки к небу, стремится залить кровью всю землю» [28].
Но прежде чем осознать свое будущее, человек должен многое понять в своем настоящем. Осознана цель, но достижение ее происходит через борьбу со многими препятствиями. И трудно понять смертному человеку, когда говорят: » … Не жизнь побеждать надо, но самого себя, в корне изменив свое отношение к жизни» [29].
Пока непонятно, что такое жизнь и что такое смерть, трудно нацеливать стрелу своего духа в самые дальние дали, к недостижимым, как кажется, целям. Итак, чтобы двигаться дальше, нужно решить еще одну проблему — проблему жизни и смерти:
«Есть проповедники смерти; и земля полна теми, кому нужно проповедовать отвращение к жизни. …
Вот они ужасные, что носят в себе хищного зверя и не имеют другого выбора, кроме как вожделение и самоумерщвление. Но и вожделение их — тоже самоумерщвление. …
Их мудрость гласит: «Глупец тот, кто остается жить, и мы настолько же глупы. Это и есть самое глупое в жизни!» -
«Жизнь есть только страдание» — так говорят другие и не лгут; так постарайтесь же, чтобы перестать вам существовать! Так постарайтесь же, чтобы кончилась жизнь, которая есть только страдание! …
«Сладострастие есть грех — так говорят проповедующие смерть, — дайте нам идти стороною и не рожать детей!»
«Трудно рожать, — говорят другие, — к чему еще рожать? Рождаются лишь несчастные!» И они тоже проповедники смерти. …
Если б они были совсем сострадательные, они отбили бы у своих ближних охоту к жизни. Быть злым — было бы их истинной добротою» [30].
И Учителя отвечают этим проповедникам:
«Смерть — это освобождение от оболочки, ставшей негодной или выполнившей свое назначение на Земле. Когда собран весь опыт, который может извлечь человек, находясь в данном теле, дальнейшее пребывание в нем теряет свой смысл, и человек сбрасывает его, как изношенную одежду. Процессы природы очень целесообразны. Только человек часто считает, что временное пребывание в физическом теле есть самоцель, и хватается за земное существование, как утопающий за соломинку, полагая, что в нем все, ради чего он существует. Понимание смысла и значения земного пребывания необходимо для того, чтобы извлечь из него то, что оно может дать, чтобы продолжить свой путь, умножая последующие накопления в новых условиях и в других оболочках. Иначе с жизнью примириться нельзя и нельзя найти смысл в том. Что рано или поздно заканчивается уничтожением физической формы. … Если же жить ради счастья других, то можно представить целесообразность этого счастья. Если и они тоже умрут, и умрут все, и умрет даже планета, на которой они существуют, счастье, конечная цель которого смерть и уничтожение, не может быть оправдано логически. … Материя, энергия и жизнь вечны, и все дело в том, что человек, в котором космически сосредоточены — материя, энергия и жизненный принцип, сущность свою увязал не с преходящими формами жизни, но с тем, что непреходяще и что существует всегда и живет поверх умирающих и рождающихся временных форм, в которых уявляется вечная материя, вечная энергия и вечная жизнь» [31].
А Заратустра уже получил ответ от самой жизни:
«И вот такую тайну поведала мне сама жизнь. «Смотри, — говорила она, — я всегда должна преодолевать самое себя.
Конечно, вы называете это волей к творению или стремлением к цели, к высшему, дальнему, более сложному — но все это образует единую тайну:
Лучше погибну я, чем отрекусь от этого; и поистине, где есть закат и опадение листьев, там жизнь жертвует собою — из-за власти!
Мне надо быть борьбою, и становлением, и целью, и противоречием целей: ах, кто угадывает мою волю, угадывает также, какими кривыми путями она должна идти!
Что бы ни создавала я и как бы ни любила я созданное — скоро должна я стать противницей ему и моей любви: так хочет моя воля. …
Только там, где есть жизнь, есть и воля; но это не воля к жизни, но — так учу я тебя — воля к власти!»" [32].
Итак, жизнь — это постоянное становление, постоянное изменение, это постоянное принесение в жертву всего отжившего, хотя и очень дорогого. Жизнь — это разрушение старого и последующее построение нового. При «горизонтальном» мышлении понятие жертвенности ради высшего недоступно. Однако законы мироустройства таковы, что подобные жертвы в Космосе приносятся постоянно. Второй закон термодинамики подтверждает всю неумолимость этого закона. Чтобы возникло что-то новое, должно быть разрушено что-то старое. Даже открытая система, рано или поздно слившись с уровнем, из которого она черпает энергии, становится на какое-то время закрытой. А закрытость означает, что в таком состоянии система может строить новое только за счет старого.
Но есть и другое разрушение — разрушение, как стряхивание того, что мешает, того, что тормозит в продвижении вверх, к новым энергиям, к новым возможностям. Такое разрушение, являющееся саморазрушением, должно быть добровольным. Но кто-то должен научить, подсказать, что делать с собою старым и как построить себя нового. И этот кто-то есть Учитель, у Ницше — Заратустра:
«Но, подобно клыку вепря, должно мое слово бороздить основу вашей души, плугом хочу называться я для вас.
Все сокровенное вашей основы должно выйти на свет; и когда вы будете лежать на солнце, взрытые и изломанные, отделится ваша ложь от вашей истины» [33].
«Поистине, говорю я вам: добра и зла, которые были бы непреходящими, — не существует! Из себя должны они все снова и снова преодолевать самих себя. …
И кто должен быть творцом в добре и зле, поистине, тот должен быть сперва разрушителем, разбивающим ценности.
Так принадлежит высшее зло к высшему благу; а это благо есть творческое. -
Будем же говорить только о нем, вы, мудрейшие, хотя и это дурно. Но молчание еще хуже; все замолчанные истины становятся ядовитыми.
И пусть разобьется все, что может разбиться об наши истины! Сколько домов еще предстоит воздвигнуть!» [34].
«Созидать — это великое избавление от страдания и облегчение жизни. Но чтобы быть созидающим, надо подвергнуться страданиям и многим превращениям.
Да, много горького умирания должно быть в вашей жизни, вы, созидающие. Так будьте вы ходатаями и оправдателями всего, что преходит.
Чтобы сам созидающий стал новорожденным, — для этого должен он хотеть быть роженицей и пережить родильные муки. …
Красота сверхчеловека приблизилась ко мне, как тень. Ах, братья мои! Что мне теперь — до богов!
Так говорил Заратустра» [35].
Так Ницше приходит к тому, что мы сейчас можем назвать самоорганизацией. Самоорганизация — это процесс творчества, это направление энергий вовнутрь себя, это процесс вынашивания плода, это состояние «беременности самим собой» и это — один из аспектов Матери Мира, это проявление в мужчине высокого Женского Начала, это уход от примитивного использования энергии на внешнее действие, это отказ (пусть на время) от использования силы для покорения внешнего мира, это переустройство внутренней структуры, это создание новых связей в системе, это пересмотр ценностей, это утончение сознания и приближение к Красоте:
«Если вы хотите высоко подняться, пользуйтесь собственными ногами! Не позволяйте нести себя, не садитесь на чужие плечи и головы!
Но ты сел на коня? Ты быстро мчишься теперь вверх к своей цели? Ну что ж, мой друг! Но твоя хромая нога также сидит на твоей лошади вместе с тобою!
Когда ты будешь у своей цели, когда ты спрыгнешь с коня своего, — именно на высоте своей, о высший человек, ты и споткнешься!» [36].
«Вы, созидающие, вы, высшие люди! Бывает беременность только своим ребенком. … В эгоизме вашем, вы, созидающие, есть осторожность и предусмотрительность беременной женщины! Чего никто еще не видел глазами, плод, — он охраняет, бережет и питает всю вашу любовь.
В ребенке вашем ваша любовь, в нем же и вся ваша добродетель! Ваше дело, ваша воля — «ближний» ваш, не позволяйте навязывать себе ложные ценности!» [37].
«Вы, созидающие, вы, высшие люди! Кто должен родить, тот болен; но кто родил, тот не чист.
Спросите у женщин: родят не потому, что это доставляет удовольствие. Боль заставляет кудахтать кур и поэтов.
Вы, созидающие, и в вас есть много нечистого. Это потому, что вы должны быть матерями.
Новорожденный: о, как много новой грязи появилось с ним на свет! Посторонитесь! И кто родил, должен омыть душу свою!» [38].
Новый человек родился, и все отходы должны быть удалены. Ненужные продукты обмена веществ (метаболизма) и так удаляются из системы в процессе ее жизнедеятельности, но при рождении нового из недр старого отходов бывает гораздо больше, чем обычно.
Итак, рождается сверхчеловек, но кто он — герой, вождь или порождение зла?
«Великий полдень — когда человек стоит посреди своего пути между животным и сверхчеловеком и празднует свой путь к закату как свою высшую надежду; ибо это есть путь к новому утру.
И тогда заходящий сам благословит себя за то, что был он переходящий; и солнце его познания (Выделено мной. Н.М.К.) будет стоять у него на полдне.
«Умерли все боги; теперь мы хотим, чтобы жил сверхчеловек» — такова должна быть в великий полдень (Выделено мной. Н.М.К.) наша последняя воля! -
Так говорил Заратустра» [39].
«Вы, высшие люди, каких встречал мой взор! в том сомнение мое в вас и тайный смех мой: я угадываю, вы бы назвали моего сверхчеловека — дьяволом!
Ах, устал я от высших и лучших: с «высоты» их потянуло меня выше, дальше от них, к сверхчеловеку!
Ужас напал на меня, когда увидел я нагими этих лучших людей. Тогда выросли у меня крылья, чтобы унестись в далекое будущее.
В далекое будущее, в более южные страны, о каких не мечтал еще ни один художник: туда, где боги стыдятся всяких одежд» [40].
«Ты еще не свободен, ты ищешь еще свободы. Бодрствующим сделало тебя твое искание и лишило тебя сна.
В свободную высь стремишься ты, звезд жаждет твоя душа. Но твои дурные инстинкты также жаждут свободы.
Твои дикие псы хотят на свободу; они лают от радости в твоем погребе, пока твой дух стремится отворить все темницы.
Очиститься должен еще освободившийся дух» [41].
Свобода выбора — одно из самых сложных завоеваний духа, ибо свободный выбор влечет за собою соответствующую ответственность. Закон причин и следствий, закон Кармы — один из главнейших Космических Законов. «Что посеешь, то и пожнешь» — эта известная истина пугает слабый дух в точке выбора, в состоянии бифуркации. Выбор будет соответствовать духу того, кто выбирает; кем ты являешься, то и выберешь, поскольку самоорганизация происходит в условиях слабых энергетических воздействий, которые современная физика называет информационными. Эти воздействия только подталкивают, только дают возможности, но не навязывают, не принуждают:
«Выбор путей прямо не указуется. Предохранение и назначение утвержденного пути явлено, но сущность должна уявиться в человеке, и это назначит следствие … .
На чтимом месте у Нас свобода воли, и бесконечны пути к применению этого символа. Поэтому не насилие, но полет устремленного духа. Могучий стройный воин — строитель жизни — знаменем этим идет» [42].
Выбор новых путей, ведущих на более высокие ступени, требует восприятия новых энергий, способности распознавания более тонких воздействий. Для грубой силы самый привлекательный путь — это покорение и разрушение внешнего мира. Но слияние с новым внешним миром, ощущение собственной принадлежности к нему требует более тонких решений. Потому так важно оставаться героем, аристократом духа, устремленным вверх:
«Новое хочет создать благородный, новую добродетель.
Но не в том опасность для благородного, что он станет добрым, а в том, что он станет наглым, будет насмешником и разрушителем.
Не отметай героя в своей душе!» [43].
«Но именно для героя красота есть самая трудная вещь. Недостижима красота для сильной воли.
Немного больше, немного меньше: именно это значит здесь много; это значит здесь всего больше.
Стоять с расслабленными мускулами и распряженной волей — это самое трудное для всех вас, вы, возвышенные! …
И ни от кого не требую я так красоты, как от тебя, могущественный; твоя доброта да будет твоим последним самоопределением.
На всякое зло считаю я тебя способным; поэтому я и требую от тебя добра» [44].
«Громом и небесным огнем надо говорить к сонливым и сонным чувствам.
Но голос красоты говорит тихо: он вкрадывается только в самые чуткие души» [45].

«Образование разных энергий соответствует мышлению человека. Самые тонкие энергии у духа, утверждающего красоту, явят формы соответственные. Тонкие энергии проявляются, отражая сущность, рождающую форму. Закон Космический отвечает напряжению духа и стремится к осознанию тонких сущностей. Космический закон отражает явления всего мира форм. Ясное понятие утверждает ясное творчество» [46].
» … Космос направляет мир к овладению Красотою …Когда невидимость процесса раскрывается перед духом огненным, тогда можно сказать: трансмутация творчества утвердилась … » [47]. «Аналогия между творчеством и творцом проявляется так ясно, что невозможно не провести соединительную линию. Когда человек проявлял силу своего примитивного духа, тогда все изображения его творчества выражали его сущность. Конечно, теперь сущность также изобразительна. Но в духовной ступени продвижение человека гласит, что утверждение продвижения к Высшим Сферам приближается и стремление такое огненное, что ведет от видимости к невидимости…» [48].
«…Нужно готовиться быть сотворцами. … Можно приложить все священные силы сердца, чтоб, поправ смерть, сделаться сотворцами пламенных Логосов. Но пока такое дерзание не вмещается в сердце, до тех пор не может сознание беспредельно расти в этом направлении. У Нас оно называется Via Reale. Потому Fiat Rex там, где дух дерзает, почитая Иерархию» [49]. (Примечание: Rex — Король, Творец, Владыка. Fiat Rex — Да здравствует Владыка. — лат.).

Красота — это гармония, это согласованное взаимодействие всего разнообразия форм Космоса. Стремление к Красоте — это уход от хаоса, это стремление к целостности, это сознательное слияние всего сущего в космическое единство. И главнейшее завершение эволюции Космоса, Высочайшая Красота — это слияние духа и материи, разъединенных в начале Великого Цикла. Красота — это дух, ставший Творцом, Красота — это материя, ставшая духом, Красота — это исчезновение преград и иллюзий, Красота — это Все Сущее, ставшее сознательным Единым Целым.
» … Когда все центры созвучат, то утверждается то созвучие, которое мощнее всех творческих энергий. Так высший потенциал насыщает мощь космического слияния … » [50].
Так в творчестве завершается жизнь, и «Книга Жизни» заполняется разнородными энергиями. В огненном устремлении дух находит отклик. В огненном устремлении сердце получает ответную вибрацию. В красоте духа лежит осознание всей мощи космического завершения. Так радость Бытия притягивает дух к завершению. Написано в «Книге Бытия», что прямой путь к завершению лежит через сердце. Так космический закон напрягает духовные импульсы, и жизнь пространства звучит Красотою!
Сказано в «Книге Жизни», как величествен закон объединения и как в законе сливаются все высшие энергии. Из великих импульсов мощно дух напрягает импульс самоотверженности, и в этом огне мы завершаем. Чем мощнее, тем огненнее!» [51].
«Красота спасет мир», — сказал современник Ницше, русский писатель Ф. М. Достоевский. «Осознание Красоты спасет мир», — уточнят Учителя, ибо Красота — это способность к восприятию всей гаммы излучений Космоса, это вuдение того, что раньше представлялось невидимым. Поэтому устремление к высшей Красоте — это непрерывное расширение сознания.
Но осознание нового само собою не приходит, оно рождается в муках преодоления старого, в борьбе с многочисленными препятствиями, внутренними и внешними, в преодолении собственного равнодушия. Необходимо очень сильное устремление, страстное желание вырваться из оков привычной жизни, в которой сильному духу уже нечего делать. «Тепленькие не пригодны для эволюции», — Скажут Учителя. И Иисус Христос в Откровении Иоанна грозно Предупреждал об этом: «…знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих. Ибо ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг. Советую тебе купить у Меня золото, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться, и белую одежду, чтобы одеться и чтобы не видна была срамота наготы твоей, и глазною мазью помажь глаза твои, чтобы видеть. Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю» [52]. И Заратустра тоже протестует против самоуспокоившегося, сытого равнодушия своих современников:
«Вы кажетесь мне теплыми; но холодом веет от всякого глубокого познания! Холодны, как лед, самые глубокие источники духа: услада для горячих рук и для тех, кто не покладает рук» [53].
«Дух есть жизнь, которая сама врезается в жизнь: своим собственным страданием увеличивает она собственное знание, — знали ли вы уже это?» [54].
С точки зрения энергетических взаимодействий быть горячим — значит быть устремленным, имеющим силы для творческого импульса, для созидания; быть холодным — значит обладать способностью к принятию внешних энергий, которые могут быть направлены как на внутреннее переустройство, так и на формирование творческого энергетического потенциала.
Но свободно творить и свободно воспринимать энергии не так-то просто. С одной стороны, множество помех, множество желающих использовать эти энергии в своих собственных целях. Но с другой стороны, сама система, имеющая грубую структуру, не в состоянии принимать тонкие энергии, так необходимые для дальнейшего развития. Неспособность их понять и принять формирует в мозгу образ врага, несущего зло, в то время как это друг, стучащийся в запертые двери. Преодоление любых препятствий способствует формированию более тонких структур, препятствия как бы расплавляют старые структуры и обогащают систему новыми возможностями. Препятствиями порождается то, что синергетика называет нелинейностью, подразумевая под этим термином широкий спектр потенциальных возможностей системы, ее способность к многовариантности, к многомерности. Потому так необходимо сознательное отношение к препятствиям, потому так нужно «возлюбить врагов своих», видя в них препятствия, ведущие нас по «ковру подвига»:
» … Все сопротивления, направленные к главной, путеводной линии устремлений, влекут дух к наивысшему. Сопротивления же, ведущие к обратной точке, разрушают творчество. Цель существования — дать ход сопротивлению идущему целесообразно с творчеством Космоса.
Смены рас и смены жизней могли бы продвигаться другими путями. При рождении человека и при нарождении рас дается целесообразное сочетание сопротивлений с творческими задачами — и космический магнетизм все предусматривает, и результаты сопротивления сказываются на человечестве явлениями разрушения тягостного сооружения новых ложных основ. Но творя согласованно с Космическим Магнитом, мы достигаем начал истинной эволюции» [55].
«… благословите все, что развивает сопротивление и мощь противостояния злу» [56].

Итак, благословенные враги. Но кто же они?
«Мы не хотим пощады от наших лучших врагов, а также от тех, кого мы любим до глубины души. …
Будьте такими, чей взор всегда ищет врага — своего врага. И у некоторых из вас сквозит ненависть с первого взгляда.
Своего врага ищите вы, свою войну ведите вы, войну за свои мысли! (Выделено мной. Н.М.К.) И если ваша мысль не устоит, все-таки ваша честность должна и над этим праздновать победу!
Любите мир как средство к новым войнам. И притом короткий мир — более, чем долгий.
Я призываю вас не к работе, а к борьбе. Я призываю вас не к миру, а к победе. Да будет труд ваш борьбой и мир ваш победою! …
Война и мужество совершили больше великих дел, чем любовь к ближнему. Не ваша жалость, а ваша храбрость спасала доселе несчастных. …
Враги у вас должны быть только такие, которых бы вы ненавидели, а не такие, чтобы их презирать. Надо, чтобы вы гордились своим врагом: тогда успехи вашего врага будут и вашими успехами. …
Для хорошего воина «ты должен» звучит приятнее, чем «я хочу». И все, что вы любите, вы должны сперва приказать себе. …
Но ваша высшая мысль должна быть приказана мною — и она гласит: человек есть нечто, что должно превзойти (превзойти самое себя. Прим. мое. Н.М.К.)» [57].
Но борьба с препятствиями доступна только сильным духом. Очень многие, слабые или ленивые, являясь энергетическими вампирами по своей сути, требуют от ближних помощи, поддержки, сострадания. И зачастую помощь, как подачка нищему, не вдохновляет к собственному росту. Потому возникает вопрос о сострадании, как о препятствии к самоорганизации:
«Но если есть у тебя страдающий друг, то будь для его страдания местом отдохновения, но также и жестким ложем, походной кроватью; так будешь ты ему наиболее полезен.
И если друг сделает тебе что-нибудь дурное, говори ему: «Я прощаю тебе, что ты мне сделал; но если бы ты сделал это себе, — как мог бы я это простить!»
Так говорит всякая великая любовь: она преодолевает даже прощение и жалость. …
Ах, где в мире совершалось больше безумия, как не среди сострадательных? И что в мире причиняло больше страдания, как не безумие сострадательных?
Горе всем любящим, у которых нет более высокой вершины, чем сострадание их!
Так говорил однажды мне дьявол: «Даже у Бога есть свой ад — это любовь его к людям».
«Большие одолжения порождают не благодарных, а мстительных; и если маленькое благодеяние не забывается, оно обращается в гложущего червя» [58].
«Злое дело похоже на нарыв: оно зудит, и чешется, и нарывает, — оно говорит откровенно.
«Гляди, я — болезнь», — так говорит злое дело; и в этом откровенность его.
Но мелкая мысль похожа на грибок: он и ползет, и прячется, и нигде не хочет быть, пока все тело не будет вялым и дряблым от маленьких грибков» [59].
Так помощь, оказанная мелкому, завистливому человеку из сострадания, может обратиться против того же, кто ее оказал.
С точки зрения синергетики, система, вышедшая на новый уровень, т.е. перешедшая в новое метастабильное (сравнительно устойчивое) состояние, должна на время закрыться от внешних воздействий, чтобы сохранить свое новое «я», свой новый гомеостазис. Другими словами, нужно закрепиться на новом уровне, поскольку достичь этого уровня легче, чем удержаться на нем. Поэтому человек, вырвавшийся из трясины социального застоя, на первых порах должен решить очень сложную проблему: сохранить свое высшее состояние души. И пока сил еще маловато, пока старое еще не совсем отпустило, пока слишком много еще вокруг «нищих духом», спасение только в уединении:
«Беги в свое уединение! Ты жил слишком близко к маленьким, жалким людям. Беги от их невидимого мщения! В отношении тебя они только мщение.
Не поднимай руки против них! Они — бесчисленны, и не твое назначение быть махалкой от мух.
Бесчисленны эти маленькие, жалкие люди; и не одному уже гордому зданию дождевые капли и плевелы послужили к гибели.
Ты не камень, но ты стал уже впалым от множества капель. Ты будешь еще изломан и растрескаешься от множества капель.
Усталым вижу я тебя от ядовитых мух, исцарапанным в кровь вижу я тебя в сотнях мест; и твоя гордость не хочет даже возмущаться. …
Ты кажешься мне слишком гордым, чтобы убивать этих лакомок. Но берегись, чтобы не стало твоим назначением выносить их ядовитое насилие!
Они жужжат вокруг тебя со своей похвалой: навязчивость — их похвала. Они хотят близости твоей кожи и твоей крови.
Они льстят тебе, как богу или дьяволу; они визжат перед тобою, как перед богом или дьяволом. Ну что ж! Они — льстецы и визгуны, и ничего более. …
Они много думают о тебе своей узкой душою — подозрительным кажешься ты им всегда! Все, о чем много думают, становится подозрительным.
Они наказывают тебя за все твои добродетели. Они вполне прощают тебе только — твои ошибки.
Потому что ты кроток и справедлив, ты говоришь: «Невиновны они в своем маленьком существовании». Но их узкая душа думает: «Виновно всякое великое существование». …
Перед тобою чувствуют они себя маленькими, и их низость тлеет и разгорается против тебя в невидимое мщение.
Разве ты не замечал, как часто умолкали они, когда ты подходил к ним, и как сила их часто покидала их, как дым покидает угасающий огонь.
Да, мой друг, укором совести являешься ты для своих ближних: ибо они недостойны тебя. И они ненавидят тебя и охотно сосали бы твою кровь. …
Беги, мой друг, в свое уединение, туда, где веет суровый, свежий воздух! Не твое назначение быть махалкой от мух» [60].

И Учителя подтверждают, как важно хранить равновесие в окружении тех, кому не доступны терзания духа поисками высших смыслов бытия:
» … Сомнение тушит огни. Даже сильное пламя может оно потушить, но вера огни возжигает. Так качества духа можно делить на качества, огни возжигающие, и на качества, огни угашающие. Огнетушителей в сознание нельзя допускать. Есть огнетушители мгновенного действия, как, например, сомнение или колебание, но есть и замедленного действия, такие, как уныние, подавленность, беспокойство. Следует очень хорошо разбираться в шкале качеств этих огнетушителей и зорко отделять убийц духа от огнедателей. Осторожность и настороженность надо уметь отличать от боязливости и нерешительности … » [61].
» … Сильные люди тем и сильны, что то, что происходит вовне, не нарушает их душевного строя. Мир, который выше человеческого разумения, родится от этой непоколебимости духа. … Если бы можно было видеть излучения раздраженного или унылого человека, мутные, грязные, дымные вспышки первого и повисшие, грязным тряпкам подобно, излучения второго, стало бы сразу понятным, что ни в раздражении, ни в унынии, ни в недовольстве, ни в осуждении и прочих сходных с ними настроениях служить красоте невозможно … » [62].
Причисляя себя и своего Заратустру к безбожникам, Ницше на самом деле всегда ощущал в себе присутствие Высших Сил. Он отдавал себе отчет в последствиях разрыва с Богом, но в то же время всегда подчеркивал, что это разрыв не с Высшими Силами, а только с Образом Старого Бога. Поэтому фактически на время, пока Образ Нового Бога еще не родился, он стал не безбожником, а, скорее всего, язычником. Небо, солнце, луна, деревья, горы, животные — вот с кем он чувствовал неразрывную связь; сны и видения вдохновляли его, по ним сверял он свои идеи и поступки.
Ницше показывает, что мучительное превращение Заратустры-»верблюда» в свободного «льва», пока еще только свободного в выборе своего дела, но не знающего, каким оно будет, получает поддержку и одобрение Высших Сил — мучения были не напрасными: «… тут случилось, что он (Заратустра) вдруг почувствовал себя как бы окруженным множеством птиц, летавших вокруг него, — шум от такого множества крыльев и давка над головою его были так велики, что он закрыл глаза. И поистине, на него спустилась как бы туча из стрел, которые сыплются на нового врага. Но здесь это была туча любви, спускавшаяся на нового друга. … «Знамение приближается», — сказал Заратустра, и сердце его преобразилось. И поистине, когда перед ним просветлело, он увидел, что у ног его лежал огромный желтый зверь, прижимаясь головою к коленям его; из любви он не хотел покидать его и походил на собаку, нашедшую старого хозяина своего. Но и голуби были не менее усердны в любви своей, чем лев; и всякий раз, когда голубь порхал перед носом льва, лев с удивлением качал головою и начинал смеяться. … Голуби же улетали и прилетали, садились на плечи ему (Заратустре), ласкали седые волосы его и не уставали в нежности и блаженстве своем. А могучий лев беспрестанно лизал слезы, падавшие на руки Заратустры, и робко рычал при этом» [63].

Жизнь, принесенная в жертву. Заратустра вышел искать своего дела «сияющий и сильный, как утреннее солнце, поднимающееся из-за гор». Ницше завершил свой земной путь безумием, так как слабый мозг не вынес сверхчеловеческого напряжения мысли. И как бы о своей предстоящей участи говорит он в диалоге своего героя с тишиной:
«Заговорила беззвучно тишина ко мне:
«Ты знаешь это, Заратустра?» …
«Да, знаю это, но не хочу говорить об этом!»
«Что тебе за дело, что случится с тобой (но не с миром. Прим. Н.М.К.), Заратустра? Скажи свое слово и разбейся!»
«Мне недостает голоса льва, чтобы приказывать».
Тогда, словно шепотом, сказала она мне: «Самые тихие слова — те, что приносят бурю. Мысли, ступающие голубиными шагами, управляют миром.
О Заратустра, ты должен идти, как тень того, что должно наступить: так будешь ты приказывать и, приказывая, идти впереди».
«Мне мешает стыд».
«Ты должен еще стать ребенком, чтобы стыд не мешал тебе»" [64].

И западный мир-»ребенок» стал играть в детские игры: революции, войны, ядерное оружие, терроризм… Ребенок, набивающий шишки в борьбе своих собственных «добродетелей». Но затем ребенок взрослеет и подает руку Учителю, становясь таким образом «по ту сторону добра и зла», создавая новую, общую для всех добродетель, являющуюся таковой с точки зрения более высокой иерархической ступени развития человечества. Так ребенок снова становится верблюдом, снова собирает поклажу из новых добродетелей, чтобы снова же, восстав, стать свободным львом и т. д., и т. д. Так совершается Путь в Беспредельность.
Во введении в «прелюдию к философии будущего», как назвал сам автор свое произведение «По ту сторону добра и зла», Ницше писал: «… борьба с …христианско-церковным гнетом тысячелетий …породила в Европе роскошное напряжение духа (Выделено мной. Н.М.К.), какого еще не было на земле: из такого туго натянутого лука можно стрелять теперь по самым далеким целям. Конечно, европеец ощущает это напряжение как состояние тягостное… <…> Мы же, не будучи ни иезуитами, ни демократами, ни даже в достаточной степени немцами, мы, добрые европейцы и свободные, очень свободные умы, — мы ощущаем еще и всю тягость духа и все напряжение его лука! а может быть, и стрелу, задачу, кто знает? цель…» [65].
Какие свершения ждут сверхчеловека, Ницше не стал уточнять. Десятью годами ранее, будучи в возрасте Иисуса Христа, он уже определил свою позицию по этому поводу: «…незаконченные мысли имеют свою ценность. Поэтому не следует мучить поэта уточненным истолкованием, а нужно просто довольствоваться неясностью его горизонта: здесь как бы еще открыт путь к различным мыслям» [66].
И как бы подтверждая его правоту, Учителя Скажут в 30-е годы XX в.: «Мы не любим давать узкие конкретные советы. Прежде всего потому, что люди не принимают их к исполнению. Люди не любят Основы Учений. Они всегда предпочитают факирство и гадалок. Но даже и эти излюбленные приемы не принимаются в исполнение. Конечно, совет выслушивают, но не потрудятся разобраться в нем и извратят его до вредности» [67]. И далее: «Никогда не давайте всеисчерпывающей формулы, дайте некоторое место свободе воли» [68].
В середине XX в. физики однозначно выскажутся о ненужности точных определений, когда речь идет о сложном явлении. Так, известный физик Л.И. Мандельштам начнет свой курс лекций по колебаниям словами: «Совсем не легко дать определение того, что составляет предмет теории колебаний. … Было бы бесплодным педантизмом стараться «точно» определить, какими именно процессами занимается теория колебаний. Важно не это. Важно выделить руководящие идеи, основные общие закономерности. В теории колебаний эти закономерности очень специфичны, очень своеобразны, и их нужно не просто «знать», а они должны войти в плоть и кровь» [69].
А в конце 90-х годов XX в. ученые аналогичным образом выскажутся и относительно моделей синергетики:
«Неправомерно при поиске структур-аттракторов чрезмерно усложнять модели, вводить большое число параметров эволюции. Синергетика позволяет снять некие психологические барьеры, страх перед сложными системами. Сверхсложная, бесконечномерная, хаотизированная на уровне элементов среда (система) может описываться … небольшим числом фундаментальных идей и образов, а затем, возможно, и математических уравнений, определяющих общие тенденции развертывания процессов в ней (Курсив мой. Н.М.К.)» [70].
Философия Ницше как раз и дала те фундаментальные идеи и образы, которые соответствуют состоянию кризиса системы, состоянию «покинутости» ее высшими энергиями, предоставленности самой себе, жуткому и в то же время, по мере осознанности проблемы, такому привлекательному состоянию «впадения в хаос» — как предчувствию состояния свободы. Рождающий и рождающийся сливаются в одном лице. «Творец — это тот, кто творим». И в этом состоянии человек творит из себя сверхчеловека.
Творить можно только в отсутствии жестких ограничений. Но мир изначально устроен так, что дает простор для выбора путей и творчества, человеку нужно это только понять:
«На какую бы философскую точку зрения ни становились бы мы нынче, со всех сторон обманчивость мира, в котором, как нам кажется, мы живем, является самым верным из всего, что еще может уловить наш взор, — мы находим тому доводы за доводами, которые, пожалуй, могут соблазнить нас на предположение, что принцип обмана лежит в «сущности вещей». … Что истина ценнее иллюзии, — это не более как моральный предрассудок; это даже хуже всего доказанное предположение из всех, какие только существуют. Нужно же сознаться себе в том, что не существовало бы никакой жизни, если бы фундаментом ей не служили перспективные оценки и мнимости (Выделено мной. Н.М.К.)… Да что побуждает вас вообще к предположению, что есть существенная противоположность между «истинным» и «ложным»? Разве не достаточно предположить, что существуют степени мнимости, как бы более светлые и более темные тени и тона иллюзии…? Почему мир, имеющий к нам некоторое отношение, не может быть фикцией? И если кто-нибудь спросит при этом: «но с фикцией связан ее творец?» — разве нельзя ему ответить коротко и ясно: почему? …» [71].
Эти слова звучат как призыв к расширению сознания, за границы иллюзий, создаваемых нашим ограниченным умом. Не Творец создает иллюзии, а мы сами пока что не способны к истинному знанию. Но мы уже способны прислушаться по-новому к словам, летящим из Высших Миров:
«Иллюзия жизни рождается только мыслью ограничения космических выражений. Но истинное значение жизни дает устремление в Беспредельность. Иллюзия, как дурман, но устремление основное лежит в утверждении нескончаемости наших задач. Задание Пространственных Огней является не рушимым человечеством; и задание нарушить человеческий застой уявлено, как его спасение. Сколько сказано о нуждающихся понять то, чем связуются наши существа, и, приняв жизнь, мы должны принять силу связи. Умы разъединенные разнятся лучами понимания, и разъединение уносит сознание от первоисточника. Сила связи утверждается как космический рычаг, и человек не может себя выделить…» [72]. (Курсив мой. Н.М.К.).
«В эпоху разделения духа и материи нужно считать обреченным того, кто создает свой мир вокруг непонимания. К чему строить и суетиться? К чему все грезы и лишения, когда все построенное рушится и достояние человечества не продлить сроком? Там, где обреченный назначил себе малый круг, там все пространство пройдет для него тем же радиусом. Когда стройное сознание скажет: «Можно вечно пользоваться плодами своего труда», — тогда, истинно, засверкает меч духа, указующий в Беспредельность» [73].
«Неучислимы опасности, сокрытые от сознания людей, но открытые сознанию сверхчеловеков (Выделено мной. Н.М.К.) и богочеловеков. Неучислимы и радости, постигаемые при восхождении сознания и при участии в космическом строительстве. Мы научаемся любить борьбу за Добро и Красоту» [74].

И еще о сверхчеловеке, о герое:
«Сердцу любого нормального человека присуще инстинктивное стремление обожествлять героя.
Принципы желания и воли, активные во всех людях, заставляют их почитать и прославлять любого другого человека, достигшего высот в области религии, науки, искусства или политики; иными словами, людям свойственно прославлять и превозносить того, кто, по их мнению, опередил массы человечества.
Душа человека интуитивно осознает, что есть существа более высокого порядка жизни, нежели мужчины и женщины нынешних земных рас. Последние считают, что должно почитать и любить те существа, чьи великие знания и мощь могут облагодетельствовать как человечество в целом, так и отдельного человека. Отступничество или измена человека, его непостоянство, а порою и жестокость по отношению к тем, кого он прежде превозносил, объясняются присущим ему осознанием несостоятельности недавнего героя достичь высот, к которым он стремился и которые надеялся покорить. Разочарование и душевная боль его приверженцев приводят к тому, что они в переносном, а то и в буквальном смысле убивают своего прежнего кумира.
Душа человека непрестанно зовет его покорять одну высоту за другой. Она знает, что не сможет обрести покоя, пока не познает своего единства с Богом. …
Каждый герой, или малый бог, воздвигаемый человеком на пьедестал, есть следующий его шаг на пути к конечной цели» [75].
Застой — это впадение в хаос, в изоляцию; движение — это осознание целостности, связи с окружающим миром. «Безумству храбрых поем мы песню» — безумству, движущему миры. Одной из сил, препятствующих движению и, соответственно, эволюционному развитию человечества, является сила инертности коллективного сознания, обусловленная стремлением человека к сохранению обманчивого состояния гармонии с внешним миром. Как бы в противовес таким представлениям о гармонии в XX-м веке возникла новая научная парадигма, построенная на принципах изменчивости мира и постоянной адаптации всего живого к изменяющимся условиям. Возник новый лозунг, провозглашенный Ильей Пригожиным, основоположником теории самоорганизации: «От существующего — к возникающему!». В условиях постоянной изменчивости мира установившаяся гармония рано или поздно должна быть нарушена таким явлением как диссонанс или, если выражаться в терминах синергетики, хаотизация системы. Должен быть включен механизм, встряхивающий систему, освобождающий ее от иллюзорного образа мира, как чего-то навсегда застывшего, неизменного. Необходим толчок, преодолевающий инертность, т.е. силу привычки, тормозящую перестройку системы в соответствии с новыми условиями. Это становится особенно актуальным в современных условиях, когда мир меняется чрезвычайно быстро и так же быстро должны быть осознаны границы добра и зла этого мира и условия, в которых они превращаются друг в друга.
Вот как еще в начале ХХ века давали разъяснения по поводу роли диссонанса в эволюции Учителя:
» … В определенные периоды Манвантары (Манвантара — период активности Космоса. Прим. мое. Н.М.К.), когда особенно активен положительный аспект силы, разрушительный и разлагающий аспект действия разрывает, так сказать, свои оковы и устремляется в те фазы, или планы, Вселенной (или какого-то из ее миров), которые достигли своего апогея — высшей точки спирали развития; и тогда Божественный Закон использует диссонанс, чтобы разложить на части старые формы, что происходит до тех пор, пока не наступит новый период спирали, во время которого действие снова сменится на противоположное, направленное на реконструкцию и интеграцию той самой первичной материи, в которой это действие совершается, той материи, которая, став к этому моменту изменчивой и подвижной, устремляется из этого состояния к созданию определенных форм.
Сам пор себе диссонанс ничего не означает. Он может быть проявлен лишь при его применении. Данный период этой Манвантары представляет поле действия вырвавшихся на свободу сил дезинтеграции, и диссонанс играет колоссальныю роль во всех областях жизни и деятельности. …
В течение того периода каждого Великого цикла, когда сила диссонанса наиболее активна, в искусстве, музыке, литературе, изобретательстве, в национальной и семейной жизни — во всех областях наблюдается усиленная тенденция к ломке старых форм, серьезные разногласия и трения. В религии это проявляется в утрате веры и все возрастающем сомнении, в сфере правления — в массовых беззакониях, а в земной коре — в учащении вулканических и сейсмических явлений.
В иной, последующий период того же цикла все может измениться в противоположную сторону. Будем надеяться, что, осознав разницу между дискордом и диссонансом, человечество научится применять силу диссонанса во благо, а не во вред, как это часто делается сейчас» [76].
Фридрих Ницше жил в преддверии революционных изменений в мировоззрении Запада после двухтысячелетнего господства христианства. Новые идеи витали в воздухе, старые переживали состояние кризиса. Церковь, требовавшая от человека безропотной покорности, стала мощным оплотом пассивного следования по старому пути. Ницше внес в жизнь общества то, что сейчас можно назвать хаосом. Но этот хаос был разрушителен только для той части системы взглядов, которая придавала коллективному сознанию избыточную инертность, лишала его необходимой подвижности и изменчивости. Сейчас, когда человечество переходит в Новую Эпоху, требующую осознания коллективной ответственности за решение глобальных проблем на планете, залогом эволюционных перемен является расширение сознания. Ницше был одним из тех, кто участвовал в подготовке благодатной почвы, на которую упали в ХХ веке зерна новых знаний. Говоря на языке синергетики, можно сказать, что в XIX веке усилиями выдающихся мыслителей была подготовлена самоорганизующаяся среда — сознание современного человека.
Завершить страницы, посвященные творчеству Фридриха Ницше, хотелось бы его же словами:
Так я упал когда-то с высоты,
Где в сновиденьях правды я носился -
Весь полный ощущений дня и света,
Упал я навзничь в тьму вечерней тени,
Испепеленный правдою одною
И жаждущий единой этой правды [77].

Цитируемая литература:

1. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла: Сочинения. — М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс; Харьков: Изд-во «Фолио», 1998. — С. 418-419.
2. Бердяев Н.А. Смысл истории. М.: Мысль, 1990. — С. 121-130.
3. Галкин А.А. Германский фашизм. М.: Наука, 1989. — С. 273-274.
4. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла: Сочинения. — М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс; Харьков: Изд-во «Фолио», 1998. — С. 8.
5. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла: Сочинения. — М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс; Харьков: Изд-во «Фолио», 1998. — С. 19.
6. Грани Агни Йоги, т. III, 1962, п. 512.
7. Там же, п.513.
8. Райгородский Д.Я. (редактор-составитель). Психология масс. Хрестоматия. — Самара: Изд. Дом «БАХРАХ», 1988. — С. 224-225.
9. Там же, с. 208-209.
10. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла: Сочинения. — М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс; Харьков: Изд-во «Фолио», 1998. — С. 15-16.
11. Там же, с. 598.
12. Там же, с.17.
13. Там же, с. 17-20.
14. Беспредельность, п. 28.
15. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла: Сочинения. — М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс; Харьков: Изд-во «Фолио», 1998. — С. 404.
16. Там же, с. 331-332.
17. Там же, с.330-331.
18. Райгородский Д.Я. (редактор-составитель). Психология масс. Хрестоматия. — Самара: Изд. Дом «БАХРАХ», 1988. — С. 228-229.
19. Там же.
20. Яркова Е.Н. Утилитаризм как стимул самоорганизации культуры и общества// Общественные науки и современность, № 2, 2002. — С. 88-101.
21. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла: Сочинения. — М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс; Харьков: Изд-во «Фолио», 1998. — С. 320-321.
22. Там же, с. 311-313.
23. Там же, с. 364-365.
24. Там же, с. 344.
25. Там же, с. 359.
26. Там же.
27. Грани Агни Йоги, т. II, 1961, п. 173.
28. Грани Агни Йоги, т. I, 1960, с. 119.
29. Грани Агни Йоги, т. II, 1961, п. 116.
30. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла: Сочинения. — М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс; Харьков: Изд-во «Фолио», 1998. — С. 327-328.
31. Грани Агни Йоги, т. II, 1961, п. 438.
32. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла: Сочинения. — М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс; Харьков: Изд-во «Фолио», 1998. — С. 383-384.
33. Там же, с. 366.
34. Там же, с. 383-385.
35. Там же, с. 359-360.
36. Там же, с. 526.
37. Там же.
38. Там же, с. 527.
39. Там же, с. 355.
40. Там же, с. 408.
41. Там же, с. 326.
42. Беспредельность, 30.
43. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла: Сочинения. — М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс; Харьков: Изд-во «Фолио», 1998. — С. 326.
44. Там же, с. 386.
45. Там же, с. 365.
46. Беспредельность, 112.
47. Там же, п. 178.
48. Там же, п. 179.
49. Иерархия, п. 202.
50. Беспредельность, п. 911.
51. Там же, п. 914.
52. Откровение Иоанна Богослова, гл. 3, п. 15-19.
53. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла: Сочинения. — М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс; Харьков: Изд-во «Фолио», 1998. — С. 375.
54. Там же, с. 374.
55. Беспредельность, п. 125.
56. Иерархия, п. 202.
57. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла: Сочинения. — М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс; Харьков: Изд-во «Фолио», 1998. — С. 328-330.
58. Там же, с. 361.
59. Там же, с. 362.
60. Там же, с. 334-335.
61. Грани Агни Йоги, т. II, 1961, п. 431.
62. Там же, п. 436.
63. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла: Сочинения. — М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс; Харьков: Изд-во «Фолио», 1998. — С. 555.
64. Там же, с. 409-410.
65. Там же, с. 560-561.
66. Там же, с. 138.
67. Сердце, п. 451.
68. Агни Йога, 220.
69. Мандельштам Л.И. Лекции по колебаниям. М.: Изд-во АН СССР. 1955. — С. 15.
70. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Антропный принцип в синергетике//Вопросы философии. №3, 1997. — С. 63.
71. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла: Сочинения. — М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс; Харьков: Изд-во «Фолио», 1998. — С. 592-593
72. Беспредельность, п. 45.
73. Там же, п. 49.
74. Рерих Е.И. У порога Нового Мира. — М.: Международный Центр Рерихов, 2000. — С. 354-355.
75. Учение Храма/ пер. с англ. — М.: Международный Центр Рерихов, 2001. Ч. 2. — С. 305-306.
76. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла: Сочинения. — М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс; Харьков: Изд-во «Фолио», 1998. — С. 534.