В применении к современным российским условиям, наиболее фундаментальными темами для деятельности Общественных сетевых объединений можно считать:

• Медицину и здравоохранение (особенно защиту интересов граждан как клиентов и пациентов медучреждений и в не меньшей мере защиту законных требований медицинских работников)
• Заботу о престарелых, сиротах, бездомных и других социально не защищенных категорий граждан
• Экологическую и природоохранную проблематику
• Гражданский контроль за судопроизводством, полицией, тюрьмами и др.
• Систему образования на всех ее уровнях, включая болезненные вопросы типа роли ЕГЭ и предупреждения взяточничества и других форм коррупции
• Внешнюю политику России, которая, будучи прерогативой «власть имущих», тем не менее должна выражать собой глубинную волю и чаяния народа – которые и должны вербализовать «низовые» Общественные сетевые объединения простых граждан
• Внутреннюю политику России, особенно в ее социальной части – налогообложение, пенсионные реформы и другие важные для рядовых граждан вопросы

Понятно, что всеми указанными (и прочими социально значимыми) вопросами занимаются также и органы политической власти, иерархии которых могут создавать себе в помощь «фабрики мысли» как «верховые» сетевые структуры. Еще раз подчеркнем, что шапероны могут выступать как «срединные» структуры, как медиаторы конструктивного взаимодействия «верховых» и «низовых» структур для совместного решения социальных и политических проблем.

Разграничение сфер деятельности сетевых и несетевых структур

Для плодотворного взаимодействия по линии иерархия политической власти – «верховые» сети (фабрики мысли или другие возможные орг.формы, включая предложенные нами здесь Комитет содействия сетевым структурам и консультационные структуры) – «срединные шапероны» — «низовые» сети (в том числе Общественные сетевые объединения граждан) необходимо разумное ограничение полномочий каждой из взаимодействующих структур. В частности, деликатным, но необходимым шагом является четкое очерчивание сферы деятельности государственной иерархии («президентской вертикали»). При достаточном развитии сетевых структур – «верховых», «низовых» и медиирующих шаперонных — централизованная политическая иерархия может выполнять консолидирующие нацию функции, связанные с разработкой идеологии национального единства, представлением данной нации на международной арене, защитой ее интересов, укреплением обороноспособности. Все эти функции включают важную духовную составляющую и могут иметь соответствующую религиозную подоплеку.

В экономической сфере в случае, например, современной России требуются регулируемые иерархией государственного уровня меры, направленные на фиксацию курса национальной валюты, лимитацию вывоза капитала из страны и охрану валютно-финансового рынка от внешних угроз, включая атаки иностранных спекулянтов, защиту собственных производителей (особенно импортозамещающих), создание внутренних источников долгосрочного кредита, инвестиции в золото и другие драгоценные металлы, расширение инфраструктуры поддержки экспорта (в том числе создание международных биржевых площадок торговли российскими сырьевыми товарами в российской юрисдикции), а также другие мероприятия, важные для укрепления национальной экономики [59].

Несомненно, шапероны как медиирующие структуры могут сыграть важную роль и во взаимодействии сетей и (квази)рыночных структур функционирование которых базируется на  автономии элементов, обмене на эквивалентной основе и конкурентных отношениях. Взаимодействие автономных продавцов и покупателей организуют баланс спроса и предложения товаров, услуг и др.

Конкретное приложение: стимулирование развития сетевых структур в сфере бизнеса

Собственно, все рекомендованные выше институты и учреждения (Институт исследования сетевых структур, Комитет содействия сетевым структурам, консультационные комиссии) вполне могут найти применение и в задаче создания децентрализованных сетей в сфере бизнеса; бизнесмены и наемные работники сами могут создавать «низовые» сети для отстаивания своих интересов, выработки ценностей и идеологических установок, взаимопомощи перед лицом угроз и рисков (включая противостояние с бизнесной и финансовой олигархией).  Однако сфера бизнеса имеет свою специфику, и мы на нее здесь кратко укажем.

В мире бизнеса сетевые структуры могут функционировать на различных уровнях: они могут быть составлены из целых предприятий как узлов или же из частей (отделов, департаментов) одного предприятия; особняком стоят малые коммерческие сетевые предприятия (например, кооперативы), обычно прямо составленные из индивидуальных бизнесменов или их небольших групп.

Представляя «третий элемент» в сфере бизнеса наряду с иерархиями и рынками, сетевые структуры по ряду показателей отличаются промежуточными характеристиками. Например, они намного менее вертикально интегрированы, чем иерархии, представленные традиционными корпоративными фирмами. Однако, имея частичных лидеров по типу хирамы (см. выше), сети могут  быть не столь горизонтальными, как классические рынки, которые включают лишь автономных агентов, заключающих контракты на базе рыночных цен.

Тем не менее, сетевые структуры обладают и такими специфическими характеристиками, которые не присущи ни (квази)рынкам, ни иерархиям. Только сети по самой своей структуре способствуют высокому уровню доверия, лояльности и привязанности членов сети к друг другу – тому социальному капиталу [60], который столь важен для жизнеспособности сетей и их деловых успехов.

Для стимуляции сетевых структур в бизнесе и налаживания их конструктивных взаимоотношений с не-сетевыми структурами, включая иерархии как в самом бизнесе (классические корпорации), так и вне его – в роли контролирующих бизнес агентов (в том числе иерархию политической системы), очевидно, необходимо особо учредить, наряду с более общеохватывающим Комитетом содействия сетевым структурам, также более специфический Комитет содействия сетевым структурам в бизнесе. Бизнес-сетям могут помогать особые консультационные органы, наряду с общесетевыми консультантами.

Стимулирование сетевых структур как «фабрик мысли» в сфере идеологии (матриксообразования) на фоне развития сетевого общества («ретикулярной общественно-экономической формации»)

Как отмечалось в работах авторов [20, 22], не требуется разделять целиком взгляды марксистов, чтобы понять, что распространение децентрализованных кооперативных сетевых структур в современном социуме объективно влечет за собой квазисоциалистический социально-экономический уклад, при котором средства производства контролируются работниками предприятия, менеджмент в масштабах предприятия опирается на процедуру коллективного принятия решений, а результаты деятельности предприятия потребляются самими работниками.  Возникающее, первоначально описанное М. Кастельсом [11, 12, 17],  «сетевое общество» — ретикулярная общественно-экономическая формация[9] — имеет в основе единство труда на базе информационно-технических систем и ориентированного на производство информации (ноу-хау) способа производства. Генерируемая в таком производстве информация может быть поделена с другими; в отличии от прибавочной стоимости при капиталистическом укладе, дележ информации не ведет к уменьшению ее количества у тех, кто ею делится.

В контексте квантованного перехода социума к новой формации – сетевой революции – к задачам шаперонных структур относится также, помимо поименованных выше пунктов, развитие соответствующей сетевому обществу идеологии – основы матрикса сетей. Представляется, что свою лепту в новую сетевую идеологию внесут Институт исследования сетевых структур (или его аналоги), консультирующие сетевые структуры комиссии-шапероны, «низовые» общественные сетевые движения и др.

Некоторые черты сетевой идеологии могут быть предвосхищены уже в настоящее время.  Она должна быть внутренне антиномичной как русская душа (о которой писал в свое время Н. Бердяев). Дело в том, что сетевые структуры постоянно находится в «поле напряжений» между противоположными организационными или поведенческими тенденциями.

Так, тенденция к централизации находится в оппозиции с не менее важной тенденцией к децентрализации, и вся гамма взаимопереходов централизованных иерархий (например, бюрократий в социуме), объемных сетей (с частичными (ситуационными) лидерами и плоских (эквипотенциальных) сетей находится в «поле напряжений», создаваемом  данной парой тенденций. Тенденция к кооперации между индивидами приходит в противоречие с тенденцией к конкуренции между ними, и в поле напряжения между этими тенденциями реализуется гамма взаимопереходов между сетями и (квази)рыночными структурами. Как уже указывалось, в сети преобладает коооперация между ее узлами над конкуренцией между ними; для (квази)рынков характерно, наоборот, доминирование конкуренции над кооперацией. И все же конкуренция не устранима и в рамках сети. Более того, можно согласиться с тем, что доля конкуренции в отношениях между узлами способствует их эффективной работе и «организационному и иннновационному развитию сети в целом» [61. С.13].

Новая сетевая идеология для матриксообразования (формирования идейно-ценностной основы) в сетевых структурах в бизнесе, сфере просвещения, гражданском обществе, научном сообществе и др. будет неизбежно «чураться однополярности», всякий раз ваоплощая антиномичность сетевой формации в целом. Подобная антиномичность идеологии, порождая тягу к достижению компромисса, консенсуса, к уважению плюрализма, соответствует политически важной антиконфронтационной миссии сетевых структур на локальном, региональном и глобальном уровнях. Шаперонные структуры, в том числе и организационно оформленные в виде институтов или комиссий (возможны и другие названии) должны культивировать такую антиномичную, анитконфронтационную идеологию – с установкой на стимулирование кооперации людей, групп, этносов, конфессий вопреки разделяющим их барьерам.

Антиномичность новой эмерджентной идеологии сетевой формации связана с кардинальной историко-философской дилеммой: человечество имеет как бы две принципиально  разные грани. С одной стороны, человечество есть единая целостная система, ориентированная на решение глобальных задач – от охраны природы до борьбы со СПИДом, от экспедиции на Марс до рационализации международного законодательства по безопасности движения траснспорта вне зависимости от нации, региона, вероисповедания и др. С другой стороны, человечество разбито на самостоятельные и во многих случаях конкурирующие и даже конфликтующие национальные, региональные, культурные, конфессиональные системы. В различные периоды истории на первый план выходит то «всечеловеческое» единство, то разделенность и вражда по этническим и религиозным принципам.

Разные организационные типы структур преимущественно «обслуживают» разные грани человечества. Иерархические структуры, как уже было отмечено выше, успешно выполняют функции, связанные с идеологией национального и/или культурного единства, укреплением государственности и обороноспособности, а также национальной экономики и валютно-финансовой системы. В то же время, сетевые структуры могут взять на себя отстаивание всечеловеческих интересов в современном, во многом поляризованном и конфронтационном, мире.

В этой связи сети существуют, например, в России, в глубинном поле напряжений («тензоре») между приоритетом национальных интересов (патриотизмом) и заботой об общечеловеческом благе, о чистой воде для всего человечества, о подавлении новых опасных эпидемий, о борьбе с угрозой ядерного апокалипсиса, о подготовке к дальним космическим перелетам и контактам с внеземными цивилизациями.

Необходимо здесь же подчеркнуть интеррелигиозный характер многих сетевых структур. Пусть отдельные из них посвящают себя православию (или, скажем, исламу, иудаизму), но сети в целом по своей структурной логике  склонны коммуницировать и распространяться вопреки барьерам, как уже было отмечено выше. В данной ситуации это означает тенденцию к преодолению межрелигиозных, межконфессиональных барьеров, созданию неких интегральных сетей, налаживающих диалог и совместное творчество людей разной веры, а также верующих и атеистов, церковников – и людей светских профессий.

Помимо этого, наряду с возможной религиозной мотивацией, есть и чисто светские факторы, стимулирующие развитие сетевого движения в современном социуме. В частности, речь идет о  возможных ситуационных альянсах между сетевыми структурами гуманистической, демократической направленности – и социалистическими и коммунистическими движениями, пусть оформленными в виде иерархически организованных политических партий. Особенно молодежное крыло подобных движений, например, Венгерской социалистической партии (Magyar Szocialista Párt) или КПРФ, по своим возрастным особенностям оказывается весьма восприимчивым к инновационным идеям, если они в целом созвучны их идеалам. Поэтому сетевые организации с имманентной для них тенденцией к квазисоциалистическому укладу и к возвышению в социуме квалифицированных интеллектуальных работников имеют существенную базу поддержки не только среди верующих, но и среди прокоммунистически или просоциалистически настроенных молодежных кадров.

Обратимся в завершении к биологической аналогии. Организм многоклеточного животного имеет две контролирующих системы — быстродействующую нервную и более медленную гормональную (эндокринную). Гормональная система, в отличие от нервной системы, не отдает распоряжения к немедленному исполнению, а задает общую ориентацию организма, уровень его активности, готовность справиться с тем или иным стрессом. Политическая система функционирует подобно нервной системе животного организма, причем государственный аппарат уподобляется центральной нервной системе (мозгу), а местные органы власти — периферическим нервным узлам. Что касается аналога гормональной системы, то в демократическом государстве эту функцию несет совокупность независимых от центральных органов власти социальных объединений, организаций, структур (развитое гражданское общество), которые организационно могут представляют собой сетевые структуры, посвящающие себя матриксообразованию в самом широком смысле.

Аналогами гормонов в человеческом обществе служат социальные, политические и культурные идеи и ценности. Овладевая массами людей, они так или иначе ориентируют социум, обусловливая его готовность или, напротив, нежелание принимать те или иные директивы со стороны правительства. «Гормональная система» социума вырабатывает идеологию, понимаемую в самом широком смысле. Она дает варианты ответов на волнующие людей «вечные вопросы» о смысле человеческой жизни, о государственном устройстве, о светлом будущем (есть ли оно? Как его себе представлять?), об исторической миссии всего человечества (зачем мы существуем на этой планете?) и каждой его части (нации, народности, группы, класса и др.), о принципах межчеловеческих отношений, об отношении к живому, природе в целом… — и на многие другие вопросы. Функционирование сетевых структур гражданского общества базируется на постоянном обучении/тренировке всех коллективов этих сетей, восприятию и переработке колоссальных объемов информации их «коллективным мозгом». Все эти черты сетевых структур в человеческом социуме напоминают нам о функционировании нейронных сетей, которые, как уже отмечалось, осуществляют аналогичные процессы.

Заключение

Как явствует из всего текста, настоящая работа преследовала двоякую цель. С одной стороны, работа посвящена прояснению научного смысла междисциплинарных категорий, таких как сети, матрикс и шапероны. Все эти категории имеют свои важные реализации в разнообразных типах сложных децентрализованных систем, включая живые организмы и их сообщества, человеческий социум, информационные технические системы.

С другой стороны, практическая реализуемость сетевой организации в социуме, включая бизнес-предприятия, междисциплинарные исследовательские лаборатории, политические движения и ассоциации гражданского общества,  обусловливает не только социально-политическое звучание всей рассмотренной темы, но и ее немаловажную патриотическую компоненту, поскольку, в свете современных инновационных процессов именно децентрализованные кооперативные сети с укрепляющих их матриксом и направляющим влиянием шаперонов могут внести немаловажный вклад в процветание нашей страны во все более «сетевизирующемся» мире.

В этой связи в завершение работы нельзя не обратить внимание на такое характерное свойство сетевых структур как их фрактальность (см. [18, 20] и другие авторские работы), или автомодельность (самоподобие). Часть сети также является сетью, состоящей из еще более мелких сетей. Фрактальность сетевых структур позволяет нам совместно рассматривать процессы на микро-, мезо- и макроуровнях социальных сетей. Непосредственно организационные модели и особенно биологические парадигмы были рассмотрены нами в тексте в основном на социальном микроуровне – уровне децентрализованных творческих команд, для которых прямо применимы инновационные психотехники группового творчества. Однако авторы убеждены, что аналогичные организационные парадигмы работоспособны и на более высоких уровнях – вплоть до крупных предприятий и аппаратов целых государств.

Это и позволяет нам говорить о потенциальной важности сетевой проблематики и рассмотренных выше категорий в применении к патриотической задаче процветания России и гармонизации ее взаимоотношений с другими государствами в рамках самой глобальной децентрализованной сетевой структуры, которую представляет все человечество в его взаимодействии с биосферой планеты Земля.

Список литературы

1. Newman M.E.J. Networks: an introduction. Oxford, New York, Auckland: Oxford University Press, 2012. 772 p.

2. Freeman L.C. Centrality in social networks. Conceptual clarification // Social Networks. 1979. V.1. P.215-239.

3. Scott J. Social Network Analysis: A Handbook. Second Edition.  London: Sage. 2000.

4. Barabási A.-L. Linked: The New Science of Networks. New York: Perseus. 2002.

5. Newman M.E.J. The structure and function of complex networks // SIAM Review. 2003. V. 45.  P. 167–256.

6. Newman M.E.J., Barabási A.-L., Watts D.J. The structure and dynamics of networks. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2006. 582 p.

7. Almaas E., Vázquez A., Barabási A.-L. Scale-free networks in biology // Biological Networks. Complex Systems and Interdisciplinary Science. Vol. 3. Singapore, Hackensack (NJ), London: World Scientific Publishing Co. Pte. Ltd. 2007. Р.1-21.

8. Wey T, Blumstein D. T., Shen W, Jordán F. Social network analysis of animal behaviour: a promising tool for the study of sociality // Animal Behaviour. 2008.  V. 75. P. 333–344.

9. Thorelli H. B. Networks: between markets and hierarchies // Strategic Management Journal. 1986. V. 7. P. 37–51.

10. Powell W. M. Neither market nor hierarchy: network forms of organization //Res. Organizational Behavior. 1990. V. 12. P. 295–336.

11. Castells M. The Rise of the Network Society. The Information Age: Economy, Society and Culture. Vol. I. Cambridge, MA; Oxford, UK: Blackwell. 1996.

12. Castells M. Informationalism, networks, and the network society: a theoretical blueprint // The Network Society: a Cross-Cultural Perspective /M. Castells, ed. Northampton, MA: Edward Elgar. 2004. P. 3–45.

13. Börzel T. Organizing Babylon — on the different conceptions of policy networks // Public Administration. 1998. V. 76. P. 253–273.

14. Meulemann L. Public Management and the Metagovernance of Hierarchies, Networks and Markets. Heidelberg: Physica-Verlag. 2008. 399 p.

15. Kahler M. Networked policies: agencies, power and governance // Networked Politics: Agency, Power, and Governance /M. Kahler, Ed. San Diego: Univ. California. 2009. P. 1–20.

16. Чучкевич М. М. Основы управления сетевыми организациями. М.: Институт социологии РАН. 1999.

17. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М.: Государственный университет высшая школа экономики. 2000.

18. Олескин А.В. Сетевые структуры в биосистемах и человеческом обществе. М.: УРСС, 2012. – 301 с.

19. Олескин А.В., Курдюмов В.С. Сетевые структуры: опции в мире живого и человеческом социуме.  О сетевом социализме // Экономические стратегии. 2015.  № 7. С.2-13.

20. Oleskin A.V.. Network Structures in Biological Systems and in Human Society. Hauppauge (New York): Nova Science Publishers, 2014. 314 p.

21. Олескин А.В. Сетевое общество: его необходимость и стратегии построения. М.: УРСС. 2016. – 200 с.

22. Павлов Д. С., Касумян А. О. Стайное поведение рыб. М.: Изд-во Моск. ун-та. 2003.

23. Sumpter D.J.T. The principles of collective animal behavior // Phil. Trans. R. Soc. B. 2006. V. 361, P. 5–22.

24. Шеманов А. Ю. Проблема символичности живого тела и самоидентификация человека // Логос живого и герменевтика телесности. Постижение культуры /Под ред. Е. Г. Захарченко и др. М.: Российский институт культурологии. Академический проект. 2005. С. 174–188.

25. Лефевр В.А. Конфликтующие структуры. М.: Советское радио. 1973. – 158 с.

26. Гурвич А. Г. Теория биологического поля. М.: Советская наука. 1944.

27. Butovskaya M. L. The evolution of human behaviour: the relationship between the biological and the social // Anthropologie. 2000. V. 38. № 2. P. 169–180.

28. Марфенин Н. Н. Концепция модульной организации в развитии // Журнал общей биологии. 1999. Т. 60. № 1. С. 6–17.

29. Марфенин Н. Н. Нецентрализованная саморегуляция целостности колониальных полипов // Журн. общ. биол. 2002. Т. 63. № 1. С. 26–39.

30. Захаров А. А. Организация сообществ у муравьев. М.: Наука. 1991.

31. Hölldobler B., Wilson E. O. The Ants. Cambridge, MA: Harvard University Press. 1990.

32. Hölldobler B., Wilson E. O. The Superorganism: The Beauty, Elegance, and Strangeness of Insect Societies. N. Y.: W. W. Norton. 2009.

33. Андреев Д. Роза мира. М.: Прометей. [1991].

34. Михалко М. Как провести мозговой штурм продуктивно: основные техники и естественное творческое мышление. 2015. Интернет-ресурс: http://www.marketing.spb.ru/lib-mm/tactics/Creative-Thinking_Techniques.htm.

35. Вачков И. Основы технологии группового тренинга. Психотехники. Учебное пособие. М.: Ось-89. 2001.

36. Oleskin A. V. Making a new case for voluntary cooperation-based fission-fusion structures in human society // Social Sci. Information. 1996. V. 35. № 4. P. 619–627.

37. Oleskin A.V.. Network Structures in Biological Systems and in Human Society. Hauppauge (New York): Nova Science Publishers, 2014а. 314 p.

38. Олескин А. В. Биосоциальность одноклеточных (на материале исследований прокариот) // Журнал общей биологии. 2009. Т. 70. № 3. С. 225–238.

39. Oleskin A. V., Shishov V. I., Malikina K. D. Symbiotic Biofilms and Brain Neurochemistry. Hauppage (NY): Nova Science Publishers. 2010.

40. Виноградский С.Н. Экспериментальный социализм // Летопись нашей жизни / Под ред. Н.Н. Колотиловой, Г.А. Савиной. М.: МАКС Пресс. [2013]. С.606-622.

41. Kuramoto Y. Chemical Oscillations, Waves, and Turbulence. New York: Springer-Verlag. 1984.

42. Делез Ж., Гваттари Ф. Ризома // Философия эпохи постмодерна: Сборник переводов и рефератов. Минск: ООО «Красико-принт». 1996. С. 7–31.

43. Kück U., Nowrousian M., Hoff B., Engh I. Schimmelpilze. Lebensweise, Nutzen, Schaden, Bekämpfung. Springer-Verlag: Berlin u. Heidelberg. 2009.

44. Croft D.P., James R., Ward A. J.W., Botham M.S., Mawdsley D., Krause J. Assortative interaction and social networks in fish // Oecologia. 2005. V. 143. No. 2. P. 211–219.

45. Fried J. Why I run a flat company // Magazine. 2011. Интернет-ресурс: http://www.inc.com/magazine/20110104.

46. Захаров А. А. Дифференциация функций и доминирование в развитие биосоциальности // Зоологический журнал. 2005. Т. 84. № 1. С. 38–53.

47. Захаров А. А. Альянсы рабочих в семье муравьев рода Formica (Hymenoptera, Formicidae) // Успехи совр. биологии. 1995. Т. 115. № 6. С. 459–469.

48. Резникова Ж. И., Новгородова Т. А. Распределение ролей и обмен информацией в рабочих группах муравьев // Успехи современной биологии. 1998. Т. 118. № 3. С. 345–356.

49. Длусский Г. М. Принципы коммуникации у муравьёв // Чтения памяти Н. А. Холодковского. Л.: Наука. 1981. С. 3–33.

50. Длусский Г. М. Принципы организации семьи у общественных насекомых// Поведение насекомых. М.: Наука. 1984. С. 3–25.

51. Schmidt-Hempel P. Reproductive competition and the evolution of workload in social insects // American Naturalist. 1990. V. 135. № 4. P. 501–526.

52. Krebs V. E. Connecting the Dots. Tracking Two Identified Terrorists. 2008. Интернет-ресурс: http://orgnet.com/tnet.html.

53. Биологический энциклопедический словарь /Под ред. М. С. Гилярова. М.: Советская энциклопедия. 1989.

54. de Waal F. B. M. Good-natured. The Origins of Right and Wrong in Humans and Other Animals. Cambridge, MA, L.: Harvard University Press. 1996.

55. Дерягина М. А., Бутовская М. Л. Систематика и поведение приматов. М.: Энциклопедия российских деревень. 2004.

56. Захаров А. А. Сетевые и иерархические структуры у муравьев // Всероссийская научная конференция «Науки о живом и образование. Фундаментальные проблемы интеграции» / Под ред. Е. С. Лобаковой и др. М.: МАКС Пресс. 2009. С. 305–309.

57. Олескин А.В., Буданов В.Г., Курдюмов В.С. Социальные шапероны // Экономические стратегии. 2016. № 7. С. 2-10.

58. Кантемирова М. А. Формирование и развитие интегрированных межтерриториальных сетевых структур в экономическом пространстве России. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора экономических наук. Кисловодск: Горский государственный аграрный университет. 2014.

59. Глазьев С.Ю. О неотложных мерах по укреплению экономической безопасности России и выводу россйиской экономики на траекторию опережающего развития. М.: Институт экономических стратегий. Русский биографический институт. 2015. – 60 с.

60. Putnam R. D. Bowling Alone: The Collapse and Revival of American Community. New York: Simon & Schuster. 2000.

61. Раевская Е. Развитие сетевой формы в современных условиях. М.: МПА-Пресс. 2012. 187 с.