Сетевые структуры активистов системы образования. Сетевые структуры допускают и иное применение в образовательной сфере. Не только студенты или школьники, но и сами активисты — реформаторы системы образования — могли бы объединиться в масштабах России. Таким путем они могли бы поддерживать рабочие контакты, обмениваться идеями и педагогическими разработками, в той или иной мере координировать свои усилия. Все это требует создания сетевой организации учителей, преподавателей, других деятелей сферы образования, которая, кроме разработки реформаторских проектов и их внедрения вопреки сопротивлению консерваторов, могла бы посвятить себя охране интересов всех тех, кто занят нелегким и малооплачиваемым благородным трудом в педагогической области. За рубежом есть эффективные сетевые движения/организации в образовательной сфере.В Германии многое делает в плане реформы образования и охраны интересов школьных учителей Общество немецких естествоиспытателей и врачей (GesellschaftDeutscherNaturforscherund Ärzte, GDNÄ); в нашей стране хотелось бы возложить аналогичные надежды на Московское общество испытателей природы (МОИП), имеющее отпрыски и в других городах и регионах России.

Сетевые структуры могли бы быть созданы и путем объединения нескольких образовательных учреждений (университетов, колледжей) – поверх существующей в них иерархии – в децентрализованную сеть, где руководители учреждений (деканы, ректоры) низводятся до ролей частичных творческих лидеров. Такая сетевая организация позволила бы, например, «неэффективным вузам в сетях за счет перетоков информации, знаний, опыта… подтягиваться к эффективным, переформатироваться на новые нишы и направления и интегрироваться с более состоятельными субъектами образовательной деятельности» (В.С. Капустин, неопубликованная рукопись).

Глава седьмая. СЕТЕВЫЕ СТРУКТУРЫ И ЦИФРОВАЯ ЭКОНОМИКА

Интернет, чьими предшественниками были Usenet, LISTSERVи особенно APRANET (в ведении Пентагона), с самого начала воплощал в себе сетевую архитектуру, которая не могла контролироваться из некоего центра и состояла из тысяч автономных компьютерных сетей, имевших многочисленные пути связи в  обход электронных препятствий (Castells, 1996).

Информация посылается в рамках Интернета в виде пакетов – небольших групп данных, которые далее собираются в единое сообщение на другом конце цепи роутеров. Децентрализованный характер Интернета связан с отсутствием единого командного центра. Интернет-протоколы и инструкции разрабатываются неформальной организацией волонтеров (Internet Engineering Task Force), но нет необходимости обращаться в какую-либо центральную иерархическую инстанцию, чтобы добавить новое звено в Интернет или убрать одно из существующих. Доставка пакетов информации по адресам осуществляется в режиме автоматизированных “переговоров” между роутерами, с использованием системы под названием Border Gateway Protocol (BGP). Чтобы система работала без неполадок, за ней должны наблюдать специалисты. Однако, не требуется никакого управления Интернетом (“Интернет-правительства”). Нет никакого централизованного ведомства, которое бы контролировало структуру Интернета и его функционирование. Интернет сам себя организует в результате комбинированного действия многих локальных автономных компьютерных систем (Newman, 2012, Р.20-21). Именно такая самоорганизация характерна и для других децентрализованных сетевых структур —в технических устройствах, в живой природе и, что самое важное для темы данной работы, в человеческом обществе, включая его научно-техническую сферу.

Сетевой децентрализованной структурой, несомненно, является Интернет как физическая сеть из компьютеров, соединенных оптоволокном и другими связями, способными передавать данные.Децентрализованы ли сети пользователей, которые входят в состав системы World Wide Web? На заре эволюции всемирной паутины (около 1989 г.) ее пользователи непосредственно коммуницировали друг с другом через лишенную единого центра сеть компьютеров. Однако, в связи с развитием в начале 2000-х годов Web 2.0 картина изменилась, и возникли централизованные сервисы претендующих на монополию гигантов Google, Facebook, Microsoft, Amazonи др. Значительная централизация, позволяющая «власть имущим» инспектировать содержание онлайн-материалов, характерна для Интернет-медиа современного Китая, основанных на использовании онлайн-трансляции (live streaming), принципа «всё в одном» и QR-кодов. Централизованный контроль в первую очередь присущ всеобъемлющей суперсети We Chat с более чем 1 млрд. пользователей (Gmelch, 2019), а также Weibo, китайскому аналогу сети Twitter.

Шагом в сторону реальной «сетевизации» всемирной паутины, повышающим ее помехоустойчивость и ранимость при выводе из строя центрального звена следует считать озвученную на ряде недавних конференций идею создания «Децентрализованной паутины» (DWeb), при которой информация передается по одноранговой сети компьютеров, причем материалы идентифицируются не путем отсылки к центральным серверам (http, https), а только по контенту. Реальной децентрализации Интенета способствует и распространение биткойна, Ethereumи другой виртуальной криптовалюты в рамках блокчейна (см. конец этой главы). Для сетевых структур  научного сообщества децентрализация всемирной паутины облегчает болезненные проблемы, связанные с опасностью проникновения в частные данные, включая конфиденциальные научно-исследовательские материалы или научно-коммерческие разработки. Полностью децентрализованный Интернет явился бы технологическим коррелятом характерного для сетевых структур децентрализованного режима исследовательской и педагогической работы и   коммерческого внедрения результатов научного поиска.

Сетевые структуры на цифровых платформах. Нет нужды говорить, что нашествие цифровой экономики радикально меняет бизнес во всем мире. Известно, что цифровая экономика функционирует на основе интегрированных экосистем цифровых платформ. Цифровые платформы представляют собой системы алгоритмизированных взаимоотношений значимого количества участников рынка, объединенных информационной средой. Основным ресурсом в этих условиях становится информация. В условиях цифровой экономики виртуальные мгновенные сделки обусловливают, например, такие эффекты как резкое усложнение цепей поставки товаров или услуг. С этими и другими эффектами «цифровизации» все труднее и труднее справляются традиционные бюрократические корпоративные предприятия. Спасает положение отход от бюрократической организации бизнеса и прямое взаимодействие, например, поставщиков или дилеров между собой, но тогда необходимо заменить всегдашнюю конкуренцию виртуальных операторов на нечто относительно новое – на прямую кооперацию между ними с горизонтальным взаимодействием между автономными единицами. Необходимо особо подчеркнуть, что цифровая экономика функционирует на рынках с большим количеством участников и высоким уровнем проникновения услуг. На этом фоне способы достижения успеха изменяются. Так, в условиях, когда стоимость услуг постоянно снижается, а их сложность возрастает, конкуренция становится весьма затратной для операторов связи. Поэтому место конкуренции способна занять кооперация, то есть взаимовыгодное сотрудничество. Успех оператора в таком случае определяется количеством коопераций, в которых он участвует.

Кооперация в цифровой экономике основана не на вертикальном взаимодействии, когда один игрок обеспечивает физическую среду, выступая «трубой» для реализации услуг другого, а на горизонтальном, когда операторы взаимодействуют на равных, предоставляя друг другу сервисы. Используя сервисы партнера, оператор способен создавать свои собственные, которые также может предлагать другим операторам или напрямую — абонентам.

В век цифровых технологий децентрализованные сетевые структуры, очевидно, получают новые импульсы к развитию, а вопрос о механизмах их успешной неиерархической координации (включая кратко рассматриваемые ниже психотехники)  приобретает особую актуальность.

Для примера рассмотрим здесь же воображаемую сетевую структуру, посвятившую себя организации цифровых интеракций в бизнесе. Задача всей структуры может быть подразделена, например, на следующие подпроблемы:

• Создание адекватной бизнес-модели в условиях превращения информации в основной ресурс и усложнения цепочки поставок
• Снижение стоимости всех услуг и обеспечение высокой скорости обновления их портфолио

Налаживание оптимальных отношений с клиентами в ситуации, когда «клиент становится божеством», а торговые площадки в Интернете не ограничены в размерах

Предоставленная цифровыми платформами возможность в любой точке земного шара найти и купить любой товар стирает границы территорий, нивелирует национальную самобытность, преодолевает языковые, политические, региональные и другие барьеры, так или иначе противопоставляющие одних людей другим, и тем самым серьезно усиливает и так присущую децентрализованным сетевым структурам  особенность: «Сети не признают границ и активно коммуницируют с «чуждыми» элементами» (Олескин, 2016).

Цифровая экономика способствует реализации еще одной, также отмеченной в более ранних работах, особенности сетевых структур: они привносят с собой нерыночные, квазисоциалистические отношения. По мере распространения на цифровых платформах практики открытого и безвозмездного  предоставления продуктов интеллектуального творчества другим пользователям онлайн-сетей, в современную «цифровую культуру» все шире проникают общинные идеологические установки, и это приводит к явному распространению квазисоциалистического уклада в виртуальном мире. «Когда массы людей, владеющих средствами производства, работают во благо общей идеи и делятся своим товаром, когда они прикладывают безвозмездные усилия и бесплатно наслаждаются плодами общего труда – нет никаких оснований не называть это социализмом» (Kelly, 2009, см. также: Хлебников, 2007).  По квазисоциалистическим принципам defacto строится Википедия, причем, поскольку активная работа в виртуальном мире предполагает достаточно высокую квалификацию в релевантных областях знаний, то сетевой социализм получается меритократического типа.

Децентрализованная система Blockchain. Децентрализованный сетевой сценарий воплощён в системе Blockchain, основанной на цепочке блоков, жёстко соединённых цепью хэшей по принципу проверки каждого блока. Блокчейн de facto вводит также принципы распределённости, открытости, прозрачности и важного для сетей вообще доверия (социального капитала). Запущенные на многих компьютерах программы-клиенты соединяются в одноранговую сеть, каждый узел которой равноправен и самодостаточен. Работа блокчейна успешно осуществляется с применением криптовалют (биткойн, этериум и др.), хотя блочейн может существовать и без них.

В уже упомянутом Китае в области регулирования блокчейнаимеет место сочетание иерархических и сетевых структур (что, напомним, имеет свои аналоги в эусоциальной организации муравьиного социума). Под патронажем центрального народного банка Китая (People’s Bank of China) системы блокчейна подвергнуты ранжированию. Наиболее высокий ранг имеет система EOS. Несмотря на патронаж (шаперонирование, см. ниже раздел про шапероны) иерархии центрального банка, сама эта система блокчейна децентрализована и опирается на взаимодействие 21 основного узла, из которых 12 узлов находятся в Китае. Достойна упоминания система узлов блокчейна под названием Ontology (7 «суперузлов»), занявшая третье место в официальной ранжировке, а также Neo(также 7 «суперузлов»), имевшая седьмое место в ней (Kshetri, 2019). Успешной работе блокчейна в Китае способствует сравнительная дешевизна энергоресурсов, что облегчает работу с виртуальными валютами (майнинг биткойна и др., Schmitz, 2020).

Глава восьмая. РОЛЬ ПСИХОТЕХНИК В СОЗДАНИИ СЕТЕВЫХ СТРУКТУР

В сетевых структурах, в том числе объединяющих специалистов в области цифровых технологий, возникает необходимость консолидации творчества  их участников с помощью психотехник, ведущих к усилению групповой сплочённости, доминированию общегрупповых целей и ценностей над индивидуальностью участников сети.

Важными для сетей психотехниками можно считать:

• Мозговой штурм, впервые предложенный Алексом Осборном в 1941 г. и включающий “систематическое усилие и организованную практику в целях генерации идей в группе… Обычный метод состоит в том, чтобы предложить небольшой группе обсуждать определенную проблему. Участники по одному высказывают идеи. Один участник группы записывает идеи и предложения на плакате или классной доске. Все воздерживаются от оценок. После мозгового штурма различные идеи и предложения рассматриваются и оцениваются, и группа принимает окончательное решение” (Михалко, 2015).
• Игровые техники, включающие ролевые игры (“имитация поведения какого-то человека или акт принятия роли части тела, животного, неодушевленного предмета или даже роли представления или понятия, например, такого, как страх, смерть, неуверенность”, (Вачков, 2001. С.60) и психодраматические техники.

Как уже отмечено, живая природа дает нам не менее семи образцов сетевой организации – сетевых парадигм.  Интересный пример представляет клеточная парадигма, при которой координация поведения отдельных клеток в микроорганизмов  интересах работы всей клеточной сети обеспечивается матриксом сети из биополимеров, цементирующим клетки одной колонии, биопленки или ткани. Аналогом  единой биопленки выступает в сети по этому сценарию структура из человеческих индивидов, спаянная едиными идеями, ценностями, нормами поведения, которые в совокупности аналогичны матриксу биопленки. Как внешние оболочки бактериальных клеток в биопленке сливаются с формированием матрикса, так в прочно спаянной сети границы между индивидами теряют свою четкость, члены сети становятся психологически похожими друг на друга. Происходит так называемое «слияние личностей».

Частичное, временное слияние личностей может иметь место при решении задач отмеченным методом мозгового штурма, когда применяются психотехники, основанные на “выпячивании” общегрупповых ценностей и символов единства группы, с которыми идентифицируют себя члены brain storming-группы. Таким общегрупповым символом может быть, скажем, то или иное животное, что напоминает о вере многих первобытных общин людей в тотемы. Консолидация группы дополнительно усиливается техниками, апеллирующими к эволюционно-древним биологическим тенденциям поведения и потребностям людей. С древних времен известно, что единству группы (в том числе неиерархической, сетевой) способствуют коллективные трапезы. Поэтому рекомендуется сопровождать или завершать сессию мозгового штурма социальным завтраком, обедом или даже вечеринкой для всей группы.

Все подобные психотехники ведут к координации поведения участников, синхронизации их индивидуальных ритмов активности даже в отсутствие центрального лидера (пейс-мейкера). Эта ситуация выступает как частный случай более общей проблемы: обеспечение синхронного поведения множества элементов одной сети (любой природы) при отстуствии центрального управляющего звена.

Йошики Курамото (Kuramoto, 1984) математически показал, что связанные между собой ритмичные элементы (осцилляторы) стремятся к синхронизации, если только их исходные ритмы не слишком различны. Если различия темпа и фазы индивидуальной активности меньше определенной величины, то в сети неизбежно возникают кластеры взаимодействующих элементов (узлов) с совпадающими ритмами. Если эта исходная разница в ритме еще меньше, вся сеть превращается в единый кластер с синхронизированными элементами.

Обращение к клеточной парадигме при создании сетевых структур в социуме фактически означает подчеркивание принадлежности каждого участника сети к надиндивидуальной структуре. С этой точки зрения немаловажно то, что сетевые структуры не сводятся к совокупности составляющих их индивидов и наделены собственной надиндивидуальной волей; их идейно-ценностное содержание представляет собой своего рода «ментальный конденсат», порождаемый мыслями и эмоциями людей и обретающий самостоятельное бытие как «эгрегор»

Мы также можем осторожно сопоставить ситуацию в децентрализованной сетевой структуре с таковой в первобытной общине, которая выступала как расширенная семья и сплачивала кроманьонцев и  более отдалённых наших предков, удовлетворяя следующие потребности и нужды (во многом роднящие нас с человекообразными обезьянами и другими приматами; эта информация вдохновлена работами Л.А. Колесовой):

• потребность в самоидентификации, отждествлении себя с той или иной социальной группой с её базовыми ценностями
• потребность в защите от внешних угроз  — сеть хеджирует риски, способствует чувству безопасностикак на индивидуальном, так и и на коллективном уровне (функция защиты территории)
• потребность в альтруистическом поведении, готовность к жертвенноиу поведению во имя всей сети
• нужда в поклонении сакральному вождю, который в децентрализованной сети не выступает в роли босса, диктатора, а лишь олицетворяет собой идейно-ценностный матрикс этой сети
• нужда в общении с представителями противоположного пола и в брачном поведении, которая может реализоваться не выходя за пределы сетевой структуры, служа дополнительным стимулом для эффективной групповой работы.

Именно сетевые структуры позволяют в современных «цифровых» условиях обеспечить реализацию подобных биосоциальных потребностей.

Однако полная и конструктивная с точки зрения целей и задач сетевой структуры реализация перечисленных и подобных им базовых, во многом биологических, нужд и потребностей требует особых усилий на уровне всей структуры (и это входит в обязанности шаперонов и в функции психологического лидера в случае хирамы). Именно здесь необходимы изощрённые психотехники. Можно упомянуть нейро-лингвистическое программирование, которое во многом базирует свои техники на постановке так называемых «якорей», связывающих желаемый психологический эффект (например, достижение членами сети психологического состояния, обеспечивающего успех в работе над каким-либо проектом)с базовыми стимулами человеческой психики, нередко имеющими «животную природу».

Не менее важным для сетевых структур  является соответствие ролей частичных лидеров (творческих, психологического, внешнего лидеров) психотипам людей, берущих на себя выполнение этих лидерских функций. В данном отношении многообещающей представляется классификация типов личностей в зависимости от преобладающих нейромедиаторов и гормонов (классификация предложена в работах Хелен Фишер, мы опираемся на публикацию Brown et al., 2013):

1. Люди с преобладающей ролью структур мозга (например, чёрной субстанции), работающих на базе дофамина и/или норадреналина — любознательные, энергичные, креативные: подготовлены к функции частичных творческих лидеров по попроблемам в рамках решаемой хирамой или подобной ей структурой задчи
2. Люди с относительным доминированием серотониновых систем мозга (вентролатеральной префронтальной коры) — осторожные, социабельные: составляют контингент для не являющихся лидерами генералистов, работающих с разными лидерами в сети.
3. Люди с преобладающей ролью женских гормонов эстрогенов и окситоцина (нижняя лобная извилина и другие участки мозга) – доверяющие, коммуникабельные, способные к сочувствию (эмпатии): годятся для успешного исполнения функций психологического лидера илимогут входить в состав мягко направляющих сеть шаперонов
4. Люди с особо высокой активностью мужского гормона тестостерона (теменная и затылочная доли коры мозга) – жёсткие, решительные, математически мыслящие: на этапе создания новой сети могут быть эффективными организационными лидерами, назначающими других частичных лидеров; если сеть уже сложилась, люди тестостеронового типа могут играть в ней негативную роль, так как склонны создавать иерархические, а не сетевые структуры.

Для рассмотренной в этом разделе клеточной сетевой парадигмы из всех четырех перечисленных типов мы ожидаем особо важный вклад людей с доминированием дофаминовой системы мозга. Такие креативные люди способны обеспечить то творческое слияние личностей в едином творческом поле (нематериальном идейном матриксе), которое обеспечивает успешное решение подобной «клеточной» сетью сложнейших задач. Вообразим построенную по этой парадигме сетевую структуру, посвятившую себя организации цифровых интеракций в экономике. Мало сомнений, что именно «дофаминовые» люди смогут предложить нетривиальные, почти безумные сценарии цифровых площадок для создания прибыльного бизнеса в «цифровых» условиях буквально «из ничего» (как знаменитый суп из топора в русской сказке).

В свою очередь, преобладающий нейромедиаторный фон в мозгу участников сетевых структур, в том числе занятых научными или научно-прикладными разработками, зависит от населяющих наш организм и особенно кишечник микроорганизмов. Эта микробиота вырабатывает нейроактивные вещества, способные непосредственно или через периферические нервы и эндокринную систему действовать на мозг и, тем самым на психические функции. В частности, среди микроорганизмов нашего кишечника есть и такие, которые есть и такие, которые производят в значительных концентрациях прямой предшественник дофамина – ДОФА. К числу таких микроорганизмов относятся некоторые лактобациллы, содержащиеся в йогуртах, а также наша «давняя подруга» кишечная палочка (см.  Олескин и др., 2020). Будучи синтезирована микроогранизмами в кишечнике, ДОФА проникает через барьер между кишкой и кровотоком и далее также через барьер между кровотоком и мозгом (через гемато-энцефалический барьер). В мозгу ДОФА превращается в дофамин, который, как уже отмечено, вызывает важные для креативной деятельности эффекты (включая необходимое для успешного творчества состояние эйфории).

Вне зависимости от применяемых психотехник и биосоциальных поведенческих законов, успех сетевых структур, в том числе и виртуальных, невозможен без участия шаперонов, которым посвящается следующая глава. В их задачи может входить стимулирование развития децентрализованных сетевых структур во всех сферах социума, где они целесообразны, а также разработка и внедрение эффективных психотехник стимуляции креативности сетевых структур.

Глава девятая. СОЦИАЛЬНЫЕ ШАПЕРОНЫ

Несмотря на очевидную специфику человеческого социума как уникальной системы, закономерности и паттерны его развития в достаточно существенной мере аналогичны таковым многих биологических систем. Как уже было отмечено, в биосистемах мы наблюдаем аналоги «человеческих» сетевых структур в многообразных организационных вариантах; в биосистемах имеются также аналоги иерархий и (квази)рыночных структур человеческого общества.

Развитие сетевых структур как в биосистемах, так и в человеческом социуме в существенной мере определяется не директивным воздействием извне, а внутренней самоорганизацией. Самоорганизация характерна уже на молекулярном уровне; так, очищенный денатурированный (т.е. лишенный функциональной конформации) фермент рибонуклеаза, как известно, самопроизвольно восстанавливает свою конформацию, укладываясь так, чтобы получился нормально функционирующий фермент. Спонтанно самособираются частицы вируса  табачной мозаики и субъединицы (структурные компоненты) бактериальных рибосом.

Как в биосистемах, так и в социуме спонтанная самоорганизация имеет свои пределы, за которыми возникает необходимость корректирующего воздействия извне. В случае биополимеров следует подчеркнуть, что, например, «взаимодействия внутри и между полипептидами и другими молекулами должны контролироваться, чтобы уменьшить вероятность формирования «неправильных» структур, т.е. структур, которые не обладают функциями, требуемые их биологическим контекстом» (Ellis et al., 1991). Аналогично, исследователи сетевых структур в человеческом социуме, в частности, в бизнесе, констатировали, что «весьма значительная часть сетевых форм организации не выполняет тех функций, ради которых они были созданы» (Podolny, Page, 1998).

В человеческом социуме вопрос следует поставить и в более общей форме.  Повсеместное распространение сетевых структур в социуме реализуется независимо от наличия контролирующих агентов. Однако, как и биомолекулы без контролеров извне[1], сетевое общество без специальных организаций-регуляторов может приобрести нефункциональный, деструктивный характер в силу неадекватной организации, коррупции или, что еще хуже, под влиянием «темных» сетевых структур наркоторговцев или террористов, вплоть до сетей Аль-Каиды или ИГИЛ/ДАИШ.

Для многих молекулярно-биологических систем характерны шапероны – молекулы, которые регулируют сборку, укладку и последующее стабильное функционирование других биомолекул. В приложении к белковым молекулам различных типов шапероны способствуют правильной укладке полипептидных цепей сразу после их биосинтеза, объединению этих цепей – с возможным участием других макромолекул – в структуры более высокого уровня сложности (олигомеризации) и адекватным перестройкам полученных структур в процессе их транспорта через биомембраны и последующего функционирования. Сам термин «шаперон» (chaperone), предложенный впервые на научной конференции в Копенгагене в 1987 г. и далее появившийся на страницах журнала Nature, ранее обозначал в английском языке «лицо, сопровождавшее молодую незамужнюю женщину во время социальных событий, дабы убедиться, что эта женщина ведет себя подобающим образом» (Webster, 2020).

В биосистемах функция шаперонов необходима потому, что «многие клеточные процессы, связанные со сборкой белков, привносят риск неправильного функционирования в связи с наличием многочисленных, разнообразных, гибких слабых взаимодействий, которые поддерживают белки в их функциональной конформации» (Ellis et a., 1991).

Основные задачи социальных шаперонов по отношению к сетевым структурам. Аналоги биологических шаперонов – социальные шапероны (структуры-медиаторы) в человеческом социуме могут выполнять важные функции в связи с развитием сетевых структур, в том числе  в научном сообществе:

1. Стимулирование развития и распространения децентрализованных сетевых структур во всех сферах социума, где они целесообразны. Здесь необходимо иметь в виду креативный потенциал сетевых структур, особенно при решении абстрактно сформулированных задач, когда сеть генерирует инновационные идеи. Сети, в большей мере, чем иерархии, структурно предрасположены к предоставлению своим членам не только «информационных ресурсов», но и эмоциональной поддержки, они формируют у членов особую «сетевую идентичность», связанную с принятием основополагающих целей, норм поведения, особых этических правил и др. Даже возникая по конкретному деловому поводу, организации сетевого типа склонны эволюционировать в направлении квазиобщинных структур. Даже виртуальные сети, если они приобретают устойчивый и долговременный характер, поражают психологов доверительностью, открытостью, многоаспектностью,  интимностью контактов между товарищами по веб-чату или интернет-клубу. Многоаспектное общение участников сетевых структур приводит и к многоаспектному охвату поставленной задачи.

2. Привлечение внимания разработчиков сетевых структур в разных сферах социума   к их организационной многовариантности. Фактически сетевые структуры могут реализоваться по многим разным организационным сценариям. Здесь биология выступает как весьма ценная «кладезь идей». Различные, известные из наук о живом, варианты децентрализованных биологических структур (биологические парадигмы сетевой организации) могут дать существенную  «пищу для ума» разработчикам сетевых структур в социуме, включая его экономическую и политическую сферы. Не приравнивая человека другим формам жизни, а социальные структуры человеческого социума – биосоциальным системам различных живых существ от бактериальных колоний до групп карликового шимпанзе (бонобо), мы тем не менее можем констатировать возможность творческого применения и модификации биологических сетевых структур ради создания децентрализованных сетевых предприятий, сетевых ассоциаций в составе гражданского общества или сетевых артелей художников. С этой точки зрения весьма важен подсказываемый данными современной биологии организационный плюрализм сетевых структур в живой природе, что выражается в наличии не менее семи сетевых парадигм, которые рассмотрены в начале настоящей работы и более подробно в работах (Олескин. 2016, 2019),  в том числе клеточной («микробной»), нейронной (включая искусственные аналоги – перцептроны, рекуррентные сети Хопфилда, слой Кохонена и др.), модульной («кишечнополостной»), эквипотенциальной («рыбной»), эусоциальной («муравьиной»), эгалитарной («обезьяньей»). Шапероны помогут сетям выбрать оптимальную парадигму организации, возможно, с вкраплениями и не-сетевых структур (иерархических, квазирыночных). Шапероны могут опираться на прецеденты успешного применения, модификации и комбинации разных организационных парадигм, примером могла бы служить, например, издательская компания Zed Books (Великобритания) (Rothwell, 2016).

3. Посредничество при контактах между сетевыми и несетевыми структурами и вообще структурами различных типов (по линиям иерархии—(квази)рынки, иерархии—сети, (квази)рынки—сети) или в некоторых случаях между структурами одного и того же типа, скажем, между несколькими сетевыми структурами. Дело в том, что даже развитое сетевое общество неизбежно будет включать в себя «анклавы» несетевых структур в тех сферах социума, где они продолжают оставаться необходимыми. Так, несмотря на развитие сетевых структур в сфере гражданского общества, централизованная политическая иерархия будет по-прежнему выполнять консолидирующие нацию функции, связанные с разработкой идеологии национального единства, представлением данной нации на международной арене, защитой ее экономических интересов, укреплением обороноспособности и финансовой системы страны. Налаживание конструктивных взаимодействий сетей и иерархий (в том числе бюрократий), сетей и (квази)рыночных структур, а в ряде случаев и сетевых структур между собой требует участия организаций-посредников (медиаторов), которые выступают как частные случаи более общего, стержневого понятия социальные шапероны. Медиаторы во взаимодействии между сетями гражданского общества и иерархией политической системы представлены, в частности, фабриками мысли. Фабрики мысли (think tanks) представляют собой «независимые, не основанные на интересах каких-либо групп влияния, неприбыльные политические организации, которые осуществляют экспертизу и вырабатывают положения», влияющие на политику (Rich, 1999). Фабрики мысли могут объединять интеллектуалов-экспертов и выполнять следующие функции: образовательную (просветительскую), экспертно-аналитическую, креативную (например, поиск альтернативных решений политических проблем), коммуникативную, а также в известной мере внедренческую (Римский, Сунгуров, 2002). В последние десятилетия в США в основном сетевые по организации фабрики мысли типа RAND Corporation, Brooking Institute или Hudson Institute неоднократно демонстрировали свою эффективность в области политического планирования. Их медиирующая функция – в «установлении связей между знанием и властью, между наукой и техникой, с одной стороны, и разработкой политики …, с другой» (Диксон, 1976. С.36). При этом, например, RAND опирается в своих рекомендациях политическим кругам на «рассчитанные на длительную перспективу теоретические изыскания в самых разнообразных областях, причем эти рекомендации нельзя разработать в кабинетах официальных правителственных учреждений, сотрудники которых приспособили свое мышление к повседневным потребностям и решению узких задач» (Диксон, 1976. С. 32). Медиируя взаимодействие политической иерархии и сетей ученых, фабрики мысли как шапероны подчеркивают свою независимость, и здесь важны даже внешние детали. В упомянутой фабрики мысли RAND «во время обеденного перерыва многие занимаются плаванием, в одежде нет строгости, а сами сотрудники обычно общительны и держатся непринужденно».

4. Экспертиза и мониторинг уже существующих сетевых структур с точки зрения их контента – целей, норм и др. Установление сетевого по преобладающей организации общества в современном мире вполне заслуживает обозначения «сетевая революция», а формирующийся новый уклад – названия «сетевая (ретикулярная) социально-экономическая формация» (Олескин, 2016). Оптимизация сетевой формации требует участия социальных шаперонов, целью которых должно быть регулирование надвигающейся сетевой революции в мировом масштабе и в нашей стране, улучшение качества жизни людей за счет развития «светлых» сетей гуманитарной  направленности и подавления деструктивных сетевых структур коррупционеров, криминалитета и международного терроризма.   Именно социальные шапероны могли бы взять на себя благородную миссию гуманизации возникающей общественно-экономической формации со стимуляцией сетей миротворческой, экологической, оздоровляющей, гуманитарной направленности и с плодотворным взаимодействием с несетевыми (иерархическими, (квази)рыночными) структурами.

5. Мягкое регулирование» умонастроений и чаяний граждан. Шаперонные структуры с виртуальной компонентой уже показали свою эффективность в плане создания или, наоборот, подавления тех или иных ожиданий и стремлений в массах людей. Даже занятая сугубо космологической проблематикой сетевая команда астрономов, геофизиков, климатологов и эволюционных биологов под названием Virtual Planetary Laboratory при университете Вашингтона оказывается способной настроить людей на новые вдохновляющие цели типа освоения «новых домов человечества», в том числе планеты Proxima b, вращающейся вокруг сравнительно близкой к нам звезды Проксима Центавра.

Социальные шапероны по своей организации и целевым задачам близки к экспертным сетям и современным фабрикам мысли. Шапероны сами могут быть построены как децентрализованные сетевые структуры, отвечающие за стимулирование и медиирование деятельности других сетевых структур различного профиля: от узкоспециального (налаживание сети общественных туалетов на улице Ленина города N) до предельно общего (вплоть до кардинального вопроса о будущем всего человечества и планеты Земля в масштабах Солнечной системы). Такие регуляторные сетевые структуры должны были бы включать в себя признанных ученых, деятелей образования и экспертов по социально и политически важным проблемам. Наряду с ними, в такие шаперонные сетевые структуры могли бы входить общественные активисты, журналисты, деятели искусства, представители церкви и др.

Можно представить себе три основных пути формирования и распространения в социуме шаперонных сетевых структур:

• «Низовой» путь: через объединение «простых граждан», сообща отстаивающих свои интересы (дольщиков, пациентов, учителей, экологов, автомобилистов и др.).
• «Верховой» путь: решением обладающих властью чиновников о создании креативных сетевых структур с регулятивными функциями (в том числе, отмеченных выше фабрик мысли) ради решения тех или иных проблем, как правило, нечетких и требующих «мозговых штурмов».
• «Срединный путь» — оптимальный вариант при комбинировании усилий «сверху» и «снизу». Представим себе, что в соответствии с директивой Всемирной организацией здравоохранения (путь сверху) в особенно проблемном по СПИДу африканском городке созываются местные активисты (путь снизу), которые решают, что необходимо координировать усилия всех имеющих отношение к ВИЧ-инфекции медицинских, научных, педагогических организаций.

Оптимальный характер «срединного пути» состоит именно в том, что сети-шапероны не должны создаваться только «путем сверху», иначе есть опасность их превращения в послушное орудие властных иерархий. В то же время сети – регуляторы развития других сетей не должны возникать и только «путем снизу», в результате объединения «простых граждан», так в этом случае велик риск недостаточной квалификации и узкого кругозора подобных «низовых сетевиков».  «Срединные путь» диалектически сочетает две эти альтернативы.

Все эти моменты касаются шаперонов и их роли по отношению к сетевым структурам безотносительно того, в какой конкретной стране и ситуации возникает необходимость мягко регулировать и направлять развитие сетевого общества.

В США, например, сетевые структуры населения (сетевые кооперативы, объединения вкладчиков, клубы по интересам, политические группы давления и др.) отделены пропастью непонимания от сетевых структур, возникающих при властном аппарате федерального правительства (всякого рода «кухонных кабинетов» и «фабрик мысли» непосредственно при Президенте США), что выражается и в низком рейтинге Президента. Шапероны превращаются в приоритетный американский проект, направленный на заполнение этой пропасти (медиирование контактов сетей «наверху» и «внизу») и консолидацию американского общества под звездно-полосатым флагом перед лицом ИГИЛ и других вызовов.

Специфической для России задачей (впрочем, столь же актуальной и в Китае, например) следует считать дополнительную нагрузку на шапероны: они должны стимулировать, легализовать и организационно оформлять максимально эффективным образом (ориентируясь на конкретные цели и задачи и имея в виду биологические парадигмы сетевой организации) сами сетевые структуры; без усилий по оформлению и легализации они все равно растут как грибы (сравнение весьма глубинное, учитывая характеристики роста грибного мицелия), но получаются «поганки» вплоть до коррупционных, блатных и – еще хуже – криминальных и террористических сетей. Шапероны, стимулируя сети «светлой» направленности (гуманитарные, благотворительные, медицинские, экологические, образовательные и др.), должны в то же время препятствовать созданию вредоносных сетевых структур.

Необходимым шагом рано или поздно должны быть беспрецедентные решения по изменению законодательства и даже Конституции для оформления легального статуса децентрализованных кооперативных сетевых структур в разных сферах социума (например, сетевых предприятий, кооперативов и кластеров в бизнесе, см. Смородинская, 2015)  и придания законного статуса самим шаперонам, что породит новый контур отношений народ-власть и даст новые шансы и опции  нашей стране в экономической, политической и иных сферах.

Очевидно, успех мониторинговой и стимулирующей деятельности шаперонов в локальном и глобальном масштабах во многом зависит от того, в какой степени они (и интеллектуалы в их составе) приобретут социальное и политическое влияние. Голос сетей-шаперонов должен быть услышан «власть имущими», а также лидирующими представителями бизнеса. В этом случае авторитетное суждение шаперонов, например: Эта сетевая структура нуждается во всемерной стимуляции или, напротив: Эта сеть социально опасна и должна быть элиминирована или по крайней мере перепрофилирована, будет приводить к соответствующим практическим мероприятиям.

Важно вновь подчеркнуть, что сетевая трансформация общества не означает полной элиминации структур иных типов (иерархий, (квази)рынков). Более того, нередко складываются ситуации, когда решение той или иной социально/политически важной задачи зависит от оптимального режима взаимодействия разных типов социальных структур. Именно поэтому в задачи сетей-шаперонов входит и установление конструктивных, оптимальных взаимоотношений между разными типами структур.

В литературе, например, в диссертационном исследовании Л. Мёлеманна, в очень сходных терминах предлагается, чтобы особые специалисты (метагувернеры, metagovernors) «создавали и реализовали ситуационно оптимальные смешанные стили управления» в сфере public management (управление на государственном и местном уровнях) (Meulemann, 2008). Эти метагувернеры (т.е. шапероны в нашей терминологии) должны решать три взаимосвязанных задачи: 1) комбинировать элементы разных типов структур (например, иерархии и сети) в каждый данный момент; 2) переходить от одного типа структур к другому во времени; 3) обеспечивать стабильность избранного смешанного стиля управления. Например, «во время кризиса необходимо прибегнуть к иерархическому командно-контролирующему стилю управления, ибо время становится решающим фактором и нужны быстрые решения». Однако по окончании кризиса «организации… опираются на собственные прерогативы и автономию» для того, чтобы устранить остаточные явления кризиса, и предпочтительными оказываются рыночные отношения между контрагентами в сфере publicmanagement. Наконец, в бескризисную эпоху целесообразна «кооперация партнеров в форме сети» (Meulemann, 2008. P. vii).

Необходимо вновь подчеркнуть, что шапероны не эквивалентны управляющей верхушке иерархической структуры. Шаперонные сети не наделены правом командовать или контролировать другие сети, они могут их лишь мягко стимулировать путем, например, тех или иных субсидий или моральных поощрений.