Реально, на российской равнине сформировалась система экономически не связанных друг с другом автономных территориальных «кластеров», функционирующих по принципу самоорганизации и самоуправления (ярким примером такой структуры является крестьянская община), объединение которых обеспечивалось за счет психологического фактора — осознания необходимости принадлежности к единому государству, добровольного подчинения центральной власти (несмотря на все ее изъяны). Когда такое осознание ослабевало, наступал период смут и распада, когда снова возрождалось — начинался период консолидации и экономического роста. Роль центральной власти в такой системе заключалась в мобилизации, концентрации и целевом распределении ресурсов на направления, обеспечивающие жизнеспособность общества. Во всем остальном «кластеры» действуют по существу автономно, исходя из реально складывающейся конкретной ситуации (то есть — по обстановке). Такая система даже при крайней нехватке свободных ресурсов обеспечивает высокую живучесть социума в экстремальных ситуациях: «кластеры» способны действовать самостоятельно для достижения общей цели даже в условиях, когда связь с центром прервана и централизованное управление отсутствует .
Возвращаясь к вопросам, поставленным в начале статьи, попробуем ответить на них, опираясь на результаты исследования устойчивости социальных структур.
- Проведенный анализ показывает, что общества Западного и Восточного типа отличаются тем, что в них реализованы два способа институциональной организации, резко различающиеся по форме и содержанию, но обеспечивающие (и в том, и в другом случае) высокую устойчивость функционирования социума. Конкретные, реально существующие социумы в зависимости от сложившихся внешних условий эволюционируют либо к первому, либо ко второму устойчивому состоянию, приобретая черты либо Западного, либо Восточного общества. Промежуточные состояния неустойчивы, являются симбиозными и носят временный (переходный) характер.
- В России ни то, ни другое институциональное состояние не могло реализоваться в своем «классическом» виде. Неоднократные попытки идти то по одному, то по другому пути воспринимались как шараханье из стороны в сторону, но не давали желаемого результата. Причина этого заключалась во влиянии российских геополитических и природно-климатических условий, делавших неэффективными «западные» и «восточные» рецепты повышения устойчивости социума.
- Российская специфика заключалась в следующем. Живя в суровых природно-климатических условиях при наличии постоянного военного давления со стороны агрессивных геополитических соседей, русский этнос мог выжить только при наличии сильной центральной власти, аккумулирующей имеющиеся ресурсы для противостояния внешним угрозам. Поэтому основным социальным императивом в российских условиях был императив Восточных обществ — «объединение слабых вокруг сильного». С другой стороны, в силу недостаточности ресурсов, их концентрация была возможна только в результате мобилизационных мер, что ограничивало развитие рыночных отношений и неизбежно повышало внутреннюю конфликтность сi в обществе. Кроме того, жизнь на русской равнине совместно с множеством других этносов была возможна только при установлении с ними добрососедских отношений (другими словами, при снижении внешней конфликтности bji). Это — противоречивые требования, выполнение которых, как было показано выше с помощью логико-математических методов, приводит к увеличению параметра сi/bji и, соответственно, к снижению социальной устойчивости и повышенной уязвимости общества Восточного типа. Единственная возможность повысить устойчивость общества (добиться сi/bji << 1) заключается в резком снижении внутренней конфликтности сi, в достижении единства социума с помощью как социально-психологических механизмов, так и целенаправленных административных мер. Наиболее значимыми и надежными являются социально-психологические механизмы, оказывающие влияние на формирование национального характера. В результате у русского этноса сложились и закрепились такие психологические черты, как терпение, коллективизм, непротивление власти, толерантность к другим народам и культурам. Без этих черт характера независимое существование русского этноса и российской государственности было бы невозможно. Эти черты резко отличали русский этнос от остальных народов и были не проявлением слабости (как это порой тенденциозно трактуется), а психологическими механизмами, обеспечивающими его устойчивость и «живучесть» в критических условиях.
- Психология русского народа, благодаря которой общество стало устойчивым даже в экстремальных условиях, предоставляла центральной власти кредит доверия в надежде, что он будет использован в интересах всего общества. Государство в России призвано быть сильным и ответственным. Оправдывало ли оно реально свое предназначение? К сожалению, скорее «нет», чем «да». Власть пользовалась ресурсами, предоставляемыми ей обществом, но часто распоряжалась ими бездарно, особенно в мирное время. И это — обратная сторона медали. Традиционный российский бюрократизм и коррупция — следствие слабости контроля над властью со стороны общества.
В условиях России сильная центральная власть — это благо. Власть должна сознавать свою миссию и стремиться оправдать кредит доверия. Но, понимая свою роль, она не должна устраняться от решения социальных проблем и должна понимать, что имеет «родимые пятна», с которыми необходимо постоянно бороться — бюрократизм и коррупцию. Поэтому надо бороться не с центральной властью, а с этими ее врожденными пороками, и делать это должна сама власть, опираясь на общество. От того, насколько эффективно это получится, зависит будущее России.
Литература
1. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Основания синергетики. Режимы с обострением, самоорганизация, темпомиры. — СПб.: Алетейя, 2002.
2. Малков С.Ю. Дилемма «Запад — Восток»: закономерности различий // Стратегическая стабильность, 2004, №3, с.9-18.
3. Малков С.Ю. Математическое моделирование исторической динамики: подходы и модели // Моделирование социально-политической и экономической динамики. — М.: РГСУ, 2004,с.76-188.
4. Кирдина С.Г. X и Y-экономики: Институциональный анализ. — М.: Наука, 2004.
5. Ризниченко Г.Ю. Лекции по математическим моделям в биологии. Часть 1. Описание процессов в живых системах во времени. — Ижевск, НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», 2002.
6. Лефевр В.А. Алгебра совести. — М.: Когито-Центр, 2003.
7. Малков С.Ю. Разные этические системы: две стороны одной медали // Рефлексивные процессы и управление. Тезисы IV Международного симпозиума 7 — 9 октября 2003 г. — М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2003, с.86-89.
8. Малков С.Ю. Этические системы: история и российская действительность // Рефлексивные процессы и управление, 2004, т.4, №1, с.48-61.
9. Милов Л.В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. — М.: РОССПЭН, 1998.
10. Нефедов С.А. Теория демографических циклов и социальная эволюция древних и средневековых обществ Востока // Восток, 2003, №3, с.5-22.
11. Нефедов С.А. О демографических циклах в истории средневекового Египта [http://hist1.narod.ru/Science/Egipt/EgiptSV.htm].
12. Прохоров А.П. Русская модель управления. — М.: ЗАО «Журнал Эксперт», 2002.
13. Малков С.Ю. Политика с точки зрения синергетики // Стратегическая стабильность, 1998, №3, с.90-99.