Стратегия доминирования связанного с ядром глобальной экономики международного капитала пока не носит тотального характера. Его усилия сосредоточены в установлении контроля над наиболее прибыльными сферами деятельности, где источником сверхдоходов является обладание политической, природной или интеллектуальной монополиями – управлением государственными долгами, эмиссией денег, банковскими, управленческими и юридическими услугами, международной торговлей, добывающей промышленностью, естественными монополиями, энергетикой, интеллектуальной собственностью, наукоемкой промышленностью и использованием новых технологий. Остальные сферы деятельности, в которых механизмы рыночной конкуренции нивелируют возможности получения монопольной ренты, меньше привлекают транснациональный капитал и осваиваются в основном национальными деловыми кругами. Объективно национальные интересы каждой страны диктуют соответствующие приоритеты международного сотрудничества.

В странах, претендующих на самостоятельное развитие, процессы открытия национальных рынков, привлечения иностранного капитала, международной кооперации удерживаются под национальным контролем и сочетаются с защитой внутреннего рынка, ограничением иностранных инвестиций в жизненно важных для реализации национальных интересов сферах, поддержкой отечественных товаропроизводителей и стимулированием повышения их конкурентоспособности, выращиванием собственных предприятий-лидеров, способных успешно конкурировать и выполнять роль «локомотивов» национальной экономики в условиях мирового рынка. При этом чем больше национальная элита той или иной страны осознает конкурентные преимущества своей экономики и свои национальные интересы, тем больше у нее возможностей для эффективного использования международной кооперации производства в интересах собственного социально-экономического развития.

Политическое закрепление доминирования ядра мировой экономической системы достигается путем установления связанными с ним международными организациями внешнего контроля над институтами государственной власти периферийных стран и их последующего демонтажа, замены международным правом и международными институтами. Ключевыми методами в этом процессе являются: втягивание соответствующих стран в режим неэквивалентного внешнеэкономического обмена и долговую зависимость, политическое, идеологическое и материальное подчинение их национальных элит. Достигается это посредством самых разнообразных неформальных структур и контактов, через которые проводятся необходимые кадровые назначения в институтах власти и готовятся официальные решения, формируется реальная политика. Организационно наряду с механизмами неформального влияния через закрытые элитные структуры ведущую роль в этом процессе играют соответствующие международные организации, прежде всего Международный валютный фонд и Мировой банк, в особых случаях используются механизмы давления НАТО. Идеологическим обоснованием проводимой ими политики в течение уже многих десятилетий неизменно служит теория радикального либерализма.

Ослабление и ликвидация национальных институтов государственной власти, политического, идеологического и культурного контроля устраняет препятствия для свободного движения транснационального капитала, подчиняющего своим интересам экономику целых стран и континентов. Результатом такой деятельности становится последовательное возрастание роли ядра мировой экономической системы, включающего США, Западную Европу и Японию. Остальной мир делится на страны, пытающиеся стать самостоятельными центрами концентрации транснационального капитала, вырастить своих мировых лидеров (новые индустриальные страны Юго-Восточной Азии, Китай, Индия, Бразилия) и вырваться таким образом из состояния периферийной зависимости, и страны-колонии, фактически лишенные национального суверенитета и превращенные в резервуар дешевого сырья и рабочей силы для транснационального капитала.

В отличие от колониализма прошлого, державшегося на военном принуждении со стороны метрополий, современный неоколониализм обеспечивается самими же правительствами и национальными элитами внешне суверенных, но на самом деле полностью зависимых стран. Обремененные неподъемными долгами, управляемые коррумпированными правительствами, не имеющие внутренних источников роста, большая часть стран Азии, почти все страны Африки и Латинской Америки обречены на жесткую внешнюю зависимость и неэквивалентный экономический обмен. Неэквивалентный внешнеэкономический обмен между ядром и периферией характеризуется втягиванием периферийных стран в ловушки сырьевой специализации и внешней задолженности. Преодоление постоянно воспроизводящегося огромного технологического разрыва между ядром и периферией мировой экономической системы требует от развивающихся стран усилий по повышению конкурентоспособности отраслей с высокой добавленной стоимостью, что невозможно без соответствующих мер государственного стимулирования. Особое значение имеет своевременная концентрация национальных ресурсов на становлении ключевых производств нового технологического уклада, которая дает возможность отстающим странам вырываться вперед в периоды замещения доминирующих технологических укладов и сопутствующих им структурных кризисов экономики развитых стран.

Правильное определение приоритетных направлений концентрации национальных ресурсов на своевременном освоении ключевых технологий пятого технологического уклада позволило вырваться из периферийной зависимости азиатским тиграм – Японии, Южной Кореи, Тайваню. Сегодня по этому же пути идут Китай, Индия и Бразилия, осваивая ключевые направления формирования нового технологического уклада – информационные, микробиологические, космические, ядерные и другие технологии. Это позволяет им не только опережающим образом развивать новые производства, но и воспроизводить на новой технологической основе традиционные, привлекая транснациональный капитал к переносу производственных мощностей на свою территорию. Благодаря сочетанию активной научно-технической политики по освоению передовых технологий и промышленной политики привлечения модернизированных традиционных производств, достигается эффект опережающего развития, который позволяет успешно развивающимся странам подтягиваться из периферии к ядру мировой экономической системы.

В отличие от привычной стратегии догоняющего развития, закрепляющей неэквивалентный обмен между ядром и периферией, политика опережающего развития дает возможность вырваться из ловушек периферийной зависимости на магистраль самостоятельного успешного социально-экономического развития. Но для этого развивающимся странам необходимо иметь национальные институты развития, включающие механизмы активной денежной, инвестиционной, инновационной, промышленной и социальной политики. Необходима также способность к концентрации национальных ресурсов, что невозможно без национального суверенитета в сфере природопользования и финансовой политики. Страны, лишенные инструментов самостоятельной торговой и финансовой политики и утратившие контроль над своими природными ресурсами, оказываются без средств повышения конкурентоспособности национальной экономики. Они вынуждены мириться с закреплением своего подчиненного и зависимого положения.

В условиях современной научно-технической революции невозможно и бесперспективно пытаться отгораживаться от остального мира. Экономическая, научно-техническая, образовательная и культурная деятельности ведутся сегодня в мировом масштабе, так же должна вестись и политика повышения конкурентоспособности национальной экономики. Чрезмерное отгораживание в современных условиях, как никогда, чревато отсталостью и утратой сравнительных преимуществ. Вместе с тем у каждого государства есть возможности использования собственного суверенитета, позволяющие существенно корректировать правила глобальной конкуренции на внутреннем рынке в интересах его граждан и деловых кругов так, чтобы привлечение транснационального капитала не противоречило национальным интересам и способствовало социально-экономическому развитию. Методы такой корректировки хорошо известны.

Они включают принципы обеспечения национального контроля над природными ресурсами и ключевыми отраслями экономики, защиты внутреннего рынка и интересов отечественных товаропроизводителей на рынке внешнем, проведение активной политики стимулирования научно-технического прогресса и инвестиционной активности, обеспечение социальных гарантий, поддержание государственной монополии на контроль за денежной системой и управление эмиссионным доходом, осуществление валютного контроля, выращивание предприятий – национальных лидеров, конкурентоспособных на мировом рынке, создание условий для повышения конкурентоспособности национальной экономики и экономического роста. В заключительной части доклада эти методы конкретизируются применительно к решению задачи формирования стратегии роста российской экономики в современных условиях.

1.3. Угрозы безопасности и развитию российской экономики

Следует признать, что с самого начала перехода к рыночной экономике Россия, также как и другие бывшие республики СССР, отказались от суверенитета в сфере экономической политики, передав ее формирование международным институтам. Российское руководство поддалось давлению со стороны стран «семерки», угрожавших экономическими санкциями в случае отказа от признания ответственности за советский внешний долг с сопутствующими обязательствами в сфере макроэкономической политики, формирование которой фактически было передано под контроль МВФ.

Без согласия последнего «семерка» не предоставляла России отсрочек по погашению долговых обязательств, что позволяло ему навязывать российскому правительству соответствующую политику. Она велась по стандартным рецептам «Вашингтонского консенсуса» – современной идеологии неоколониального господства «ядра» мировой экономической системы над ее периферией – и предусматривала: демонтаж национальных институтов регулирования экономики, ее либерализацию, приватизацию государственной собственности, привязку денежной эмиссии к приобретению мировой валюты. Результаты этой политики тоже оказались стандартными. Стремительная деградация научно-производственного потенциала страны предопределяет сползание российской экономики на периферию мировой экономической системы.

Сырьевая специализация, крайне низкая оплата труда, ничтожное финансирование научных исследований, бегство капитала и утечка умов, вымывание национального дохода через обслуживание внешнего долга, утрата суверенитета в проведении экономической политики, определяемой рекомендациями МВФ, – все эти характерные черты периферийной страны сегодня в полной мере присущи российской экономике. По показателям средней продолжительности жизни, доли оплаты труда в используемом ВВП, индексу развития человеческого капитала, доли вывозимого капитала в фонде накопления Россия опустилась до уровня отсталых стран

Показатели воспроизводства человеческого потенциала (2002 г.)

По индексу развития человеческого потенциала первое место в мире занимает Норвегия (0,956), на последнем — Эфиопия (0,359). По продолжительности жизни первое место в мире занимает Япония (81,9), на последнем – Ангола (39,9) лет.

И если бы не еще сохраняющийся, относительно высокий уровень образования населения и квалификации трудовых ресурсов, имеющийся научно-технический потенциал, ракетно-ядерный оборонный щит, то погружение на периферию мировой экономики и утрату возможностей собственного экономического развития можно было бы считать необратимыми. Сохранение сложившихся тенденций деградации научно-производственного потенциала страны еще несколько лет будет означать закрепление периферийного положения российской экономики. К этому приведет действие ловушек неэквивалентного внешнеэкономического обмена, в которых она уже оказалась.

Произошедшая структурная деформация российской экономики привела ее в ловушку сырьевой специализации. Об этом ясно говорит гипертрофированное повышение веса сырьевых отраслей, ориентированных на экспорт, и деградация производства товаров конечного спроса, ориентированных на внутренний рынок. Вместе с резким сокращением производства наукоемкой продукции эти тенденции обрекают российскую экономику на неэквивалентный внешнеэкономический обмен и нарастающее технологическое отставание. Экспортируя сырье и импортируя готовые изделия, Россия теряет невоспроизводимую природную ренту, обменивая ее на интеллектуальную ренту и финансируя, таким образом, научно-технический прогресс и экономический рост за рубежом.

Хаотическая ломка структуры российской экономики в ходе радикальных реформ привела к ее дезинтеграции и распаду некогда целостных технологических цепочек на автономные элементы, частично встроившиеся во внешние воспроизводственные контуры. Утрата воспроизводственной целостности, разрушение основных элементов научно-промышленного потенциала, резкое сокращение масштабов научных исследований и разработок, доминирование в экономике внешних по отношению к ней воспроизводственных контуров означают не только потерю экономической самостоятельности страны, но и исчезновение внутренних источников устойчивого экономического роста, делают экономику уязвимой от состояния конъюнктуры мирового рынка и накладывают серьезные внешние ограничения на ее развитие. «Сухим остатком» этой политики стал вывоз из России около триллиона долларов капитала, половина из которого осуществлена самим государством.

Втягивание российской экономики в типичные для периферийной экономики ловушки неэквивалентного внешнеэкономического обмена, масштабное вымывание ее национального богатства и стремительная деградация научно-производственного потенциала стали следствием проводившейся в стране экономической политики, обусловившей разрыв основных воспроизводственных контуров и хозяйственных связей. Игнорирование структурных особенностей российской экономики и линия на самоустранение государства от ответственности за ее регулирование – в надежде на автоматическое действие механизмов рыночной самоорганизации – спровоцировало процессы дезинтеграции экономики и нарастания хаоса. Отказ от структурной, научно-технической, промышленной, инвестиционной и большинства других составляющих государственной экономической политики и ограничение последней традиционными для состояния рыночного равновесия методами макроэкономической стабилизации не могли дать адекватного результата в сильно неравновесной ситуации. В условиях характерных для российской экономики диспропорций примитивизация экономической политики и ее сведение к постулатам «Вашингтонского консенсуса» неизбежно влекло за собой разрушение основных воспроизводственных контуров экономики и ее распад на автономно функционирующие сектора.

Наряду с охарактеризованным выше распадом экономики на внешне и внутренне ориентированные воспроизводственные контуры, в результате проводившейся макроэкономической политики произошла дезинтеграции финансовой и производственной сфер.

• Первая – сфера обращения капитала – характеризуется сверхвысокими прибылями и высокой скоростью обращения денег, относительно невысокими рисками.
• Вторая – производственная сфера – характеризуется низкой прибыльностью и низкой скоростью обращения денег, высокими рисками в связи с неопределенностью отношений собственности, неудовлетворительным финансовым положением большинства производственных предприятий и общей деградацией производственного потенциала.

В свою очередь, производственная сфера распалась на экспортно ориентированный сырьевой сектор потребляющий природную ренту и обладающий устойчивым положением за счет переориентации на внешний рынок, и остальную экономику, ориентированную на внутренний рынок и характеризующуюся крайне низкой рентабельностью и низкой платежеспособностью. Нарастает территориальная дезинтеграция экономики – вследствие хаотического распада хозяйственных связей и опережающего роста тарифов на транспортные услуги происходит разрушение сложившейся кооперации и специализации производства, переориентация отдельных регионов страны на внешние рынки. Дезинтеграция экономики стала следствием процессов перераспределения национального богатства через приватизацию, финансовые пирамиды, экспорт природных ресурсов. Интенсивность этого перераспределения была чрезвычайно высокой, ежегодно составляя до половины всего фонда накопления страны, присваивавшегося олигархическими кланами и вывозимого из страны. В свою очередь, взвинчивание цен на топливные и сырьевые товары

повлекло вымывание капитала из обрабатывающей промышленности, сельского хозяйства и строительства. Последние отрасли стали убыточными, лишились оборотного капитала, «ушедшего» через «ножницы цен» и завышенные процентные ставки по привлекаемым кредитам. Сегодня дезинтеграция российской экономики поддерживается искусственным завышением доходности гарантированных государством спекулятивных операций на фоне обусловленного жесткой денежной политикой кризиса ликвидности и взвинчивания цен в высокомонополизированных топливно-энергетическом и сырьевом секторах экономики.

Сверхприбыли от экспорта энергоносителей и сырьевых товаров не трансформируются в прирост инвестиций и остаются, в основном, за рубежом. Опережающий рост цен на топливные товары и конструкционные материалы, продолжающийся в последние полтора года, подорвал рентабельность обрабатывающей промышленности, нормализовавшуюся после финансового краха. Существенное повышение реального курса рубля, произошедшее за тот же период, снизило конкурентоспособность российских товаров. Несмотря на заметное снижение процентных ставок, они все еще превышают рентабельность большинства отраслей экономики, а продолжающаяся эмиссия сравнительно высокодоходных государственных обязательств затрудняет приток капитала в производственную сферу. В результате только предприятия сырьевого экспортно ориентированного сектора имеют доступ к ресурсам финансового рынка

В условиях, когда вследствие ценовых диспропорций большинство отраслей экономики малорентабельны и сохраняется убыточность половины производственных предприятий, трудно ожидать устойчивого роста производства. Едва ли можно рассчитывать на подъем инвестиционной активности в условиях, когда гарантированные Минфином и Центральным банком доходы на рынке финансовых спекуляций превышают прибыльность производственных инвестиций и не функционируют механизмы рефинансирования коммерческих банков под спрос на деньги со стороны производственных предприятий. Крайне сложно продвинуться в создании конкурентной среды и декриминализации рынка в условиях демонетизированной экономики и коррумпированного государства. В отсутствие валютного контроля значительная часть доходов, генерируемых российской экономикой по-прежнему вывозится из страны.

Переход к устойчивому экономическому росту предполагает создание соответствующих макроэкономических условий, включающих снижение процентных ставок, формирование механизмов кредитования производственной деятельности, устранение ценовых диспропорций, а также решение проблем реинтеграции экономики, становления контуров ее расширенного воспроизводства, многократного повышения инвестиционной и инновационной активности. Это требует соответствующей инвестиционной, структурной, промышленной, научно-технической, ценовой и других составляющих экономической политики государства. Без ее решительной активизации не удастся устранить основные угрозы экономическому развитию страны:

• резкого (в 1,5–2 раза) сокращения научно-производственного и ресурсного потенциала страны в ближайшее десятилетие вследствие массового выбытия устаревших производственных мощностей;
• деградации научно-технического потенциала, нарастающего технологического отставания экономики от требований мирового рынка, снижения ее конкурентоспособности;
• ухудшения качества человеческого потенциала вследствие падения уровня жизни, снижения образовательного уровня молодежи по отношению к современным технологическим требованиям, роста наркомании, алкоголизма, психических расстройств;
• роста влияния организованной преступности, криминализации экономики, коррумпированности государственного аппарата;
• демонтажа государственной системы социальной защиты и обеспечения базовых социальных гарантий;
• ослабления системы обеспечения национальной безопасности, неспособности противостоять качественно новым угрозам информационной, биологической, военной агрессии;
• утраты национального контроля над структурообразующими отраслями российской экономики;
• разрушения национальной финансовой системы под воздействием неконтролируемых колебаний притока и оттока спекулятивного капитала.
• Нейтрализация угроз развитию страны предполагает, прежде всего, устранение порождающих их причин . Главные среди них:
• ошибочная экономическая политика, стратегические просчеты и систематические злоупотребления при проведении экономической реформы, повлекшие колоссальный вывоз за рубеж капитала, криминализацию хозяйственных отношений, разрушение научно-производственного потенциала страны, снижение конкурентоспособности национальной экономики, ее втягивание в «ловушки» неэквивалентного внешнеэкономического обмена, закрепление на периферии мировой экономической системы;
• привязка денежного предложения к приросту валютных резервов, долларизация экономики, нарастающий вывоз капитала;
• сращивание правоохранительной системы и организованной преступности;
• разложение системы государственного управления вследствие безответственности высших государственных чиновников и основных звеньев исполнительной власти, возникшей с разрушением системы законодательного и общественного контроля над их деятельностью, как результат – коррумпированность государственного аппарата и крайне низкая эффективность всей системы государственного управления.

Несмотря на аргументированную критику научного сообщества, правительство продолжает прежнюю политику самоустранения государства от ответственности за регулирование экономики в полном соответствии с догмами «Вашингтонского консенсуса». Его роль сводится к банальной защите прав собственности, обеспечению правовой инфраструктуры и условий для свободной работы механизмов рыночной самоорганизации. Последние, однако, блокируются криминализацией и монополизацией рынка с одной стороны, и коррумпированностью государства, с другой стороны. Сами по себе они не обеспечат преодоления тенденций деградации научно-производственного потенциала страны и освобождения экономики от ловушек неэквивалентного внешнеэкономического обмена. Их действие продолжится, что повлечет дальнейшее обострение угроз развитию экономики. Окончательно закрепится зависимое положение России на периферии мировой экономики в качестве источника дешевого сырья и рабочей силы, без достаточных внутренних возможностей для самостоятельного развития. Объективно существующие сегодня возможности вывода российской экономики на траекторию устойчивого и быстрого экономического роста с темпом более 10% в год будут безвозвратно упущены.

В сложившейся сегодня ситуации существует две возможных стратегии экономической политики, определяющих альтернативные траектории будущего развития страны. Первая реализовывалась до сих пор по принципам «Вашингтонского консенсуса», применяемым в целях «зачистки» развивающихся стран для свободного движения международного капитала. Вторая исходит из национальных интересов и основывается на создании максимально благоприятных условий для восстановления и развития отечественного научно-производственного потенциала и подъема народного благосостояния. Этим двум стратегиям соответствуют и два сценария будущего развития.

Первый состоит в развитии сложившихся тенденций деградации научно-производственного и интеллектуального потенциала страны и ее окончательного превращения в сырьевую периферию мирового рынка с дезинтегрированной и контролируемой извне экономикой, деморализованным населением и распавшимся на антагонистические группы обществом. Второй предполагает быстрое восстановление имеющегося научно-производственного потенциала и его дальнейшее развитие на основе активизации конкурентных преимуществ российской экономики и ее модернизации путем широкого внедрения современных технологий, сочетая в себе быстрый рост производства, инвестиций, оплаты труда и качества жизни населения.

Специфика текущего момента заключается в его переломном характере. Выбор стратегии сегодня предопределит будущее развитие страны на многие десятилетия. Это связано с особенностями нынешнего состояния научно-производственного потенциала. Если сейчас он позволяет при соответствующей экономической политике выйти на высокие темпы роста промышленного производства (не менее 10% в год) за счет загрузки и модернизации имеющихся производственных мощностей, то через несколько лет лавинообразное выбытие устаревшего оборудования и обесценение вывезенного за рубеж капитала «посадит» экономику в объективно жесткие ресурсные ограничения. Поэтому выбор первой стратегии, предопределяя продолжение тенденций деградации научно-промышленного потенциала, неизбежно повлечет за собой утрату основных источников современного экономического роста и, соответственно, внутренних возможностей самостоятельного развития российской экономики, закрепляя тем самым ее сырьевую специализацию с характерным для нее неэквивалентным внешнеэкономическим обменом и внешней зависимостью.

2. УПУЩЕННЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ

Формально неплохие макроэкономические показатели развития российской экономики за последние годы скрывают грубые просчеты в экономической политике государства и ошибочную политику денежных властей, которые не позволили использовать благоприятную внешнеэкономическую конъюнктуру для вывода России на траекторию быстрого и устойчивого социально-экономического развития. Природная рента, формирующаяся за счет экспорта энергоносителей и сырьевых товаров в объеме до 60 млрд. долларов в год, была использована для погашения внешнего долга и накопления Стабилизационного фонда. При этом российская экономика осталась недомонетизированной, объем инвестиций застыл на уровне 1/3 от минимально необходимого для обеспечения простого воспроизводства, социальные обязательства государства недофинансируются вдвое, а расходы на науку и стимулирование НТП остаются на порядок ниже дореформенного уровня. Попробуем оценить упущенные возможности социально-экономического развития России вследствие проводившейся последние годы макроэкономической политики. Последняя включает в себя денежно-кредитную, налогово-бюджетную и внешнеторговую составляющие.

2.1. Денежная политика

Парадоксы проводимой в настоящее время в России денежной политики войдут, наверное, в экономическую историю как самые нелепые курьезы. Как, к примеру, объяснить здравомыслящему человеку сложившуюся в российской экономике ситуацию, при которой возникает зависимость: чем больше валютные поступления от экспорта нефти, тем меньше кредитных ресурсов остается в распоряжении российских предприятий. Чем больше приток иностранных инвестиций, тем меньше возможности внутренних накоплений. Чем больше профицит бюджета, тем выше государственный внутренний долг. Чтобы оценить упускаемые возможности в сфере денежной политики представим, что Россия отказалась от Центрального банка и своей национальной валюты, перейдя на использование долларов и евро во внутреннем обороте.

В этом случае денег у нас оказалось бы вчетверо больше, инфляция – в три раза меньше, а кредиты станут вдвое дешевле и доступнее. Об этом говорит структура денежной программы на 2006 год. Действительно, на 1 января этого года на 2,299 трлн. находящихся в обращении рублей денежной базы Центральный банк аккумулировал 5,245 трлн. рублей чистых международных резервов. При этом чистые внутренние активы ЦБ составили –2946 млрд. руб. То есть денежные власти изъяли из экономического оборота в стабилизационный фонд, и долговые обязательства ЦБ более половины эмитированных денег. К концу этого года соотношение оставленных и изъятых из экономики денег составит 3095 млрд. рублей к –4869 млрд. при увеличении международных резервов до 7964 млрд. рублей [16]. Иными словами, на один рубль, работающий в российской экономике, более двух резервируется в иностранных активах. Для сравнения заметим, что в развитых странах соотношение обратное – величина денежной базы многократно превышает объем золотовалютных резервов

Это означает, что денежные власти искусственно сужают объем денежного предложения даже по сравнению с самой консервативной моделью денежной политики, известной как «валютное правление» (когда страна жестко привязывает объем денежной базы к величине валютных резервов). Двукратное занижение объем денежной базы по отношению к объему резервируемых доходов означает соответствующее ограничение денежного предложения и возможностей кредитования экономического роста, повышения инвестиций, роста занятости и доходов населения. Неспособность денежных властей эффективно распорядиться обрушившимся на Россию потоком нефтедолларов оборачивается для предприятий завышенными процентными ставками и трудностями в получении кредита.

Все последние годы Центробанк использует единственный канал денежной эмиссии – «прирост чистых международных резервов органов денежно-кредитного регулирования» [16], проще говоря, приобретение иностранной валюты. По состоянию на 1 ноября 2006 г. величина международных резервов возросла до 272,5 млрд. долларов, вчетверо превысив целесообразный минимум, эквивалентный полугодовому объему импорта. Нетрудно показать, что привязка денежной эмиссии к приросту валютных резервов при количественном ограничении денежной массы влечет отток денег из большей части производственной сферы, ориентированной на внутренний рынок, которая в отсутствие доступа к кредиту вынуждена изыскивать средства для развития за счет занижения оплаты труда или сворачивать производство.

К примеру, на текущий год верхняя граница прироста денежной массы (агрегат М2) оценивалась ЦБ в 28%. Денежная эмиссия под прирост валютных резервов в объеме около 100 млрд. долларов должна составить более 2,5 трлн. рублей, что было бы эквивалентно удвоению денежной базы. Реально ее прирост составит 796 млрд. рублей – остальная часть денежной эмиссии стерилизована путем вывода в Стабилизационный фонд 1,5 трлн. рублей налоговых поступлений, привлечения на депозиты и в облигации Банка России 229 млрд. рублей и повышения норматива обязательных резервов по обязательствам кредитных организаций перед банками-нерезидентами.

Таким образом, ЦБ должен изъять за год с внутреннего рынка около 1,7 трлн. рублей, которые в противном случае были бы направлены на финансирование производства и инвестиций. При такой политике выходит, что чем больше валютной выручки приходит в Россию от экспорта нефти и газа, тем меньше денег остается для внутреннего производства. В рамках принятых денежными властями ограничений на прирост денежной массы не только увеличение доходов, но и наращивание экспорта оказывается для экономического роста бесполезным. Ведь при превышении денежной эмиссии под прирост валютных резервов установленной ЦБ верхней границы прироста денежной массы получается, что чем больше в страну поступит валютной выручки, тем больше будет величина стерилизации денежной массы. В той мере, в которой доходы получат нефтегазовые кампании, деньги будут изъяты из государственного бюджета и из банковской системы с целью их замораживания в Стабилизационном фонде и долговых обязательствах Центрального банка. Иными словами, чем больше в страну поступит нефтедолларов, тем меньше денег будет предоставлено для развития других отраслей экономики и бюджетной сферы.

Это следует из логики «Основных направлений денежно-кредитной политики на 2007 год», ограниченных исключительно разными вариантами стерилизации «избыточной» ликвидности [16]. Все четыре сценария денежной политики на будущий год сводятся к изъятию денег из экономики пропорционально величине поступающих в страну нефтедолларов. Попробуем разобраться в этом парадоксе. Проводимая российскими денежными властями политика исходит из хорошо известного тождества монетарной теории, согласно которому произведение количества денег на скорость их обращения эквивалентно произведению объема обращающихся на рынке товаров на их цены. Эта простенькая формула является символом веры для исповедующих монетаризм вульгарных либералов. Вульгарных в том смысле, что они предельно упрощают экономическую реальность, исходя из предпосылок свободной конкуренции, абсолютной рациональности хозяйствующих субъектов, их полной информированности об имеющихся технологических возможностях и других, не существующих в действительности, но удобных для теоретизирования абстракций.

Вульгарный либерализм российских монетаристов еще более примитивен – в указанном выше тождестве они видят только линейную зависимость между темпом прироста цен (инфляцией) и темпом прироста денежной массы, считая скорость их обращения и объем товарной массы неизменными. Отсюда вытекает и логика проводимой ими политики количественного ограничения денежной массы в целях сдерживания инфляции. К примеру, судя по высказываниям руководителей денежных властей, они всерьез считают, что двукратное снижение темпа прироста денежной массы ведет к двукратному снижению инфляции [17]. Эта крайне упрощенная и далекая от экономической реальности с ее нелинейными и сложными обратными связями и неопределенностями логика бездоказательно предполагает неизменность (оптимальность) нынешнего уровня монетизации российской экономики.

По словам российского министра финансов, «состояние нашей экономической системы таково, что мы себе можем позволить в 2006 году 27 процентов показателя денежной массы к ВВП» [17]. И, согласно этой логике, превышение денежной массы по отношению к этой величине нужно изымать из обращения. Это рассуждение, основанное на примитивной доктрине вульгарного монетаризма, не выдерживает критики. Хотя прирост количества денег в обращении превышает в последние годы 30%, уровень монетизации российской экономики остается явно недостаточным, о чем свидетельствует хроническая нехватка кредитных ресурсов для предприятий, которые во все больших масштабах прибегают к займам за рубежом. Согласно правительственному прогнозу «уровень монетизации экономики возрастет с 28% ВВП в 2005 году до 34–39% в 2009 году, что значительно ниже, чем у таких быстроразвивающихся стран, как Индия и Китай» [8].

Ошибочность постулата о некотором предельном с точки зрения инфляционной безопасности уровне монетизации российской экономики опровергается как многочисленными исследованиями, доказавшими отсутствие статистически значимой зависимости между инфляцией и уровнем монетизации экономики [18], так и курьезными последствиями необоснованной политики количественного ограничения прироста денежной массы. В той мере, в которой правительство изымает деньги налогоплательщиков из российской экономики и вывозит их за рубеж, они направляются туда же, чтобы занять недостающие им денежные средства.

Величина этого кругооборота составляет более 50 млрд. долларов в год. При этом правительство ссужает деньги российских налогоплательщиков зарубежным заемщикам под 2–3%, а они вынуждены там же занимать изъятые у них денежные ресурсы под 8–15% годовых. Чистый ущерб от такой политики составляет около 5 млрд. долларов в год. В этом второй парадокс проводимой макроэкономической политики – чем больше валютных поступлений получает экономика, тем больше капитала государство вывозит за рубеж.

При такой политике бесполезными оказываются и иностранные инвестиции. Ведь согласно логике «Основных направлений…», чем больше капитала вложат в приобретение акций российских предприятий иностранные инвесторы, тем больше будет прирост валютных резервов и денежная эмиссия под их увеличение, и тем больше денег будет стерилизовано денежными властями. При этом наряду с изъятием из экономики значительной части налоговых доходов бюджета в стабфонд, денежные власти прибегают к увеличению резервных требований к коммерческим банкам и ненужным государственным займам, изымая из экономического оборота свободные денежные ресурсы. В результате объем государственного внутреннего долга на конец 2006 г. составит 1092 млрд. рублей, а за 2007 г. возрастет до 1363 млрд. В дополнение к ненужным государственным займам правительства деньги на рынке занимает и ЦБ. Только за 9 месяцев 2006 г. он занял на рынке 229 млрд. рублей, заплатив за замораживание средств кредиторам 4% [16]. Выходит, что приток иностранного спекулятивного капитала на финансовый рынок обернется оттоком денег из его инвестиционного сегмента. Получается, что чем больше приток иностранных инвестиций, тем меньше возможности внутреннего финансирования инвестиций и тем больше государственный внутренний долг.

При такой политике в России никогда не будет своей полноценной банковской системы. Поскольку Центральный банк жестко ограничивает денежное предложение и не занимается созданием должной системы рефинансирования коммерческих банков, рост последних жестко ограничен общим пределом роста денежной массы, устанавливаемым денежными властями. В результате коммерческие банки не могут удовлетворить растущий спрос на кредиты. Их наиболее благополучные клиенты, достигая уровня международной конкурентоспособности, переходят на кредитование за рубежом. И без того небольшой объем операций отечественного банковского сектора сужается. Таким образом, возникает четвертый парадокс проводимой политики – чем больше валютные доходы российской экономики, тем меньше возможности развития отечественной банковской системы. В 2005 и 2006 году наблюдается устойчивый и быстрый рост частных заимствований за рубежом. Если в 2004 г. их прирост составил 38,8 млрд. долларов, то в 2005 г. – 73,9 млрд. долларов, а за 9 месяцев 2006 г. – уже 65,4 млрд. долларов [16]. Искусственно сокращая денежное предложение, Центральный банк подталкивает конкурентоспособные предприятия к кредитованию за границей, подрывая тем самым возможности роста отечественной банковской системы и финансового рынка. Очевидно, это ведет к поглощению российской банковской системы иностранным капиталом сразу же после присоединения России к ВТО.

До последнего времени иностранные банки весьма сдержано относились к расширению своего присутствия на российском рынке, предпочитая переманивать наиболее выгодных клиентов с б о льшими оборотами экспорта. Но как только будут утверждены планируемые на переговорах с ВТО условия открытости банковского сектора, и политический риск будет снят актом их ратификации, экспансия иностранных банков не заставит себя долго ждать. Как показал опыт восточноевропейских стран, процесс этого поглощения происходит в считанные годы, в силу неконкурентоспособности отечественных банков по сравнению с международными гигантами, имеющими неограниченные источники рефинансирования со стороны своих национальных денежных властей. Причины всех этих парадоксальных глупостей заключены в самой технологии планирования денежного предложения, навязанной нам МВФ и остающейся неизменной с 1992 г., несмотря на чудовищный ущерб от ее применения. Суть этой технологии сводится к ежегодному планированию прироста денежной массы исходя из целевых установок по ограничению инфляции, экзогенно задаваемого прироста ВВП и предположений о неизменности скорости обращения денег.