По условию первого сценария кооперативному сектору предоставляется в аренду не более 1% производственных мощностей хозяйства. Этого недостаточно, чтобы сбалансировать мощности с рабочей силой, не смотря на то что кооператоры берут в аренду все предоставляемые мощности. В полном соответствии с механизмами регулирования роста планово-административной системы (см. п. 3.1) перенапряженность плана вызывает рост доли некачественного продукта ДН в валовом выпуске (рис. 1), и этот рост уравновешен с темпом фиктивного роста производительности труда 0,05% в год. В свою очередь, выпуск некачественного продукта вызывает материально-финансовую разбалансированность хозяйства. Она выражается, во-первых, в уменьшении доли потребления населения в валовом продукте ДП (рис. 1) и, во-вторых, в чрезмерном росте заработной платы занятых в государственном секторе ЗГ (рис. 2). Заработная плата в кооперативном секторе ЗК растет несколько быстрее заработной платы в государственном секторе, что видно на рис. 3. В-третьих, несколько растут вынужденные сбережения населения СН, (рис. 4), а вследствие роста розничных цен растет и общий индекс цен Ц (рис. 5).

По условиям второго сценария все эти нежелательные явления правительство пытается скомпенсировать программой расширения кооперативного сектора. Через 2,5 года кооперативному сектору предоставляются в аренду 4% мощностей хозяйства, через 5 лет — 7%, а через 7,5 лет — 10% мощностей. Расширение кооперативного сектора улучшает баланс рабочей силы и производственных мощностей, что выражается в сокращении в среднем доли некачественного продукта. Это уменьшает материально-финансовую разбалансированность хозяйства, и она проявляется в увеличении доли потребления населения в валовом продукте (см. рис. 1). Расширение кооперативного сектора вызывает уменьшение заработной платы ЗГ (рис. 2) вследствие уменьшения госзаказа, но при этом еще больше уменьшается фонд потребления населения, который планируется по остаточному принципу. В результате приходится еще больше повышать уровень розничных цен, чтобы свести баланс доходов и расходов населения. Это приводит к увеличению общего индекса цен (рис. 5) и к сокращению сбережений населения (рис. 4). Таким образом, расширение производства в кооперативном секторе, во-первых, сталкивается с сокращением платежеспособного спроса населения вследствие уменьшения его доходов, в результате уменьшается цена кооперативного продукта. Удельные издержки производства кооператоров остаются прежними, поэтому уменьшается чистая выручка с единицы реализованного продукта. Во-вторых, расширение производства в кооперативном секторе сопровождается увеличением числа занятых в нем. В итоге заработная плата кооператоров существенно уменьшается (рис. 3).

Общий вывод таков, что в условиях закона о кооперации расширение кооперативного сектора в долгосрочном плане не могло бы компенсировать недостатки планово-административной системы, потому что было бы не выгодным кооператорам и только подстегивало инфляцию. Принятый в период перестройки закон направлял экономику по тупиковому пути, который заведомо не вел к повышению ее эффективности.

Мало того, что закон о кооперации, как показала модель, способствовал усилению инфляции, в нем, как и в законе о предприятии, не было предусмотрено, что для экономически активной части населения открываются возможности заниматься непроизводительной деятельностью в интересах личного обогащения (в модели они не описаны). Законы ослабили контроль за производством и распределением продукции и нарушили регулирование каналов обращения безналичных и наличных денег. Выведя из-под контроля государства расходы и доходы производителей, законы запустили финансовые механизмы регулирования экономической деятельности. Однако финансовые механизмы действуют эффективно только в условиях развитых равновесных рынков. В СССР не было рыночной инфраструктуры, поэтому не чувствительные к сигналам спроса производители использовали предоставленную свободу не для интенсификации производства, а для увеличения своих доходов. К тому же закон о кооперации открыл возможность использовать государственную собственность для частного предпринимательства с целью личного обогащения за счет общества.

Перестройка М. С. Горбачева, последовательно разрушая механизмы административного регулирования, выбила советскую экономику из своеобразного состояния неэффективного равновесия, в котором она находилась, и запустила стихийные механизмы саморегулирования экономической активности.

3.3. Структура экономики СССР накануне развала

После ликвидации жесткого планово-административного регулирования экономики были нарушены традиционные хозяйственные связи, и усилился спад производства. В условиях хозрасчета и усиления самостоятельности трудовых коллективов предприятия распродавали сверхнормативные фонды, а доходы тратили не на развитие производства, а на заработную плату. Раньше инвестиционная деятельность в стране определялась в основном государственными планами и финансировалась из государственного бюджета. Теперь расходы бюджета снизились, а трудовые коллективы не были заинтересованы в производственных инвестициях. Несмотря на все ухищрения властей, рост заработной платы еще больше обгонял рост производительности труда. К тому же была подорвана государственная монополия на внешнюю торговлю, теперь доходы от нее в значительной части шли мимо государственного бюджета на счета экспортеров и импортеров, дополнительно увеличивая количество денег в обращении и способствуя росту внутреннего курса доллара. Инфляционные ожидания отпугивали население от сбережений, и практически все доходы население тратило на потребительские расходы.

Благие цели перестройки обернулись полным расстройством сферы обращения при спаде производства. Предприятия получили хозрасчетную самостоятельность, но в условиях сохранившегося административного ценообразования. От плановой административной системы осталась система госзаказов на основные виды продукции, которые фондировались не только сырьем, но и потребительскими продуктами, особенно в отраслях ВПК. В этой системе действовали государственные оптовые и розничные цены. В планово-административной системе государственные цены не были регуляторами хозяйственной деятельности предприятий, а в условиях сильнейшей материально-финансовой несбалансированности хозяйства потеряли всякое значение. Система хозяйственных связей превратилась в систему бартерных обменов между предприятиями, в которой складывались определенные меновые эквиваленты.

Неконтролируемый рост доходов населения в условиях ограниченного предложения потребительских товаров по фиксированным розничным ценам разрушил государственный сектор потребительского рынка. На месте его возникла система снабжения трудовых коллективов потребительскими товарами по государственным розничным ценам из фондов, полученных предприятиями под госзаказ, при этом не мог не расшириться черный рынок потребительских товаров.

Таким образом, в 1991 г. перестройка экономики СССР завершилась тем, что возникли три уклада — государственный заказ и фондирование по фиксированным государственным ценам, бартерные обмены по стихийно установившимся обменным эквивалентам и черный рынок потребительских продуктов с ценами, которые определялись спросом и предложением.

В 1991-92 гг. мы построили модель многоукладной экономики, в которой описали главные особенности сложившихся к этому времени экономических отношений [14, стр.336-367], [15, стр.157-179]. Производство в модели было представлено тремя секторами — сектором производства конечной продукции, в который сведены отрасли, выпускающие фондообразующие продукты и продукты конечного потребления (назовем его гражданским), сектором производства продукции оборонного назначения, в который сведены отрасли ВПК (назовем его оборонным), и сектором производства сырья, в который сведены добывающие отрасли, отрасли ТЭК и т.п. (назовем его добывающим) В то время типичные экономические проблемы проявлялись в условиях деятельности и взаимоотношений этих секторов с кредитно-денежной, финансовой системами и непроизводственной сферой.

В модели были описаны последствия развала государственной розничной торговли. По низкой официальной розничной цене продукты распределялись по предприятиям как часть фондирования госзаказа. Но те же продукты можно было купить значительно дороже на черном рынке, который существовал уже практически легально. Разница уровня цен черного рынка и уровня государственных розничных цен характеризовала в модели степень несовершенства потребительского рынка и определяла общий характер сложившихся экономических структур. В модели учитывалось и то, что на общее экономическое положение уже существенно влиял экспорт продукции отраслей добывающего сектора.

Исследования модели показали, что от экспорта зависел и уровень потребления населения, и уровень производства в стране. Если уровень потребления рос при увеличении экспорта, то уровень производства, наоборот снижался. Снижался он за счет существенного спада в отраслях оборонного сектора, который вызывали описанные в модели механизмы регулирования производства и обращения, сложившиеся в результате перестройки. Эти явления усиливались по мере того, как увеличивалась степень несовершенства потребительского рынка. На рис. 6 и 7 показаны зависимости валового продукта ВП и потребления населения ПН от доли мощности добывающего сектора, загруженной производством на экспорт, ДЭ. Кривые на рис. 6 соответствуют весьма несовершенному потребительскому рынку: относительная разность цен черного рынка и государственной розничной торговли РЦ=2,5. Наоборот, кривые на рис. 7 соответствуют совершенному рынку: РЦ=0,03.

Расчеты показали, что при очень несовершенном потребительском рынке увеличением экспорта сырья и энергоносителей можно было вызвать катастрофический спад отраслей ВПК.

Результаты исследования модели сложились в противоречивую картину. Увеличение экспорта продукции отраслей добывающего сектора выгодно населению в целом, хотя вызывает общий спад производства. Но отношение работников разных секторов к этому прямо противоположное. Увеличение экспорта выгодно работникам отраслей добывающего сектора, потому что в этом секторе производство увеличивается. Оно невыгодно работникам оборонного сектора, потому что здесь происходит сильный спад производства. Уровень производства отраслей гражданского сектора почти не зависит от экспорта, поэтому его работники должны относиться нейтрально к увеличению экспорта.

Структуру сложившихся экономических отношений характеризуют зависимости макропоказателей от степени несовершенства потребительского рынка. На рис. 8 показаны зависимости валового продукта ВП и потребления населения ПН от степени несовершенства потребительского рынка РЦ при ДЭ=0,14, а на рис. 9 — те же зависимости при ДЭ=0,41. Валовой продукт хозяйства страны падает при увеличении степени несовершенства, каков бы ни был экспорт, но несовершенство потребительского рынка по разному влияет на секторы производства. Самый сильный спад оно вызывает в отраслях оборонного сектора, меньше спад в отраслях добывающего сектора, и меньше всего несовершенство потребительского рынка влияет на отрасли гражданского сектора, среди которых и те, что выпускают товары народного потребления. Однако на уровень потребления населения в целом степень несовершенства потребительского рынка практически не сказывается.

Обнаружилось очень неприятное явление. Чем выше степень несовершенства рынка, т.е. выше уровень спекулятивных доходов, тем слабее стимулы трудиться у населения в целом. Тот же уровень потребления обеспечивается все меньшим уровнем производства (см. рис. 8 и 9). А вот рост экспорта сырья и энергоносителей существенно повышает уровень потребления населения (рис. 6 и 7). В результате перестройки у населения в целом уже возникли экономические стимулы к торгово-посреднической деятельности, особенно связанной с экспортом и импортом и ослабли стимулы к производительному труду.

В действительности так и было. Не имея стимулов перестраивать производство, производители продолжали использовать экономическую самостоятельность только в интересах увеличения своих доходов. Советские предприятия, накопившие сверхнормативные запасы ценного сырья, использовали кооперативные структуры, чтобы экспортировать сырье и импортировать дефицитные потребительские товары. Различие структур мировых и внутренних цен обеспечивало огромные прибыли. Так зарождались «дикие» экспорт и импорт, распадались прежние связи, развивались бартер и черный рынок, открылись немыслимые ранее возможности «обналичивания» безналичных денег. Одним словом, в сфере обращения складывались новые экономические отношения, не совместимые со структурой реального сектора экономики.

В результате значительно увеличилась материально-финансовая разбалансированность экономики и возник так называемый «инфляционный навес». В 1991 г. правительство B.С. Павлова попыталось взять под контроль неудержимый рост спекулятивных доходов, приблизив оптовые цены на промышленные товары к коммерческим ценам, по которым товары реализовывались через возникавшие «дикие» рынки. Кроме того, проведя денежную реформу, B.С. Павлов намеревался административно ликвидировать денежные накопления, созданные в сфере коммерческой торговли. Однако после суверенизации Российской Федерации, осенью 1991 г. было узаконено существование товарно-сырьевых бирж и, более того, было принято решение о ликвидации монополии внешней торговли в России. Эти мероприятия означали окончательное слияние наличного и безналичного оборота денег, что ускорило обесценение рубля и окончательно развалило потребительский рынок. Но построить единую денежную систему так и не удалось. Когда наличные рубли стали использоваться в расчетах между предприятиями, на потребительском рынке возникло обращение долларов.

Либерализация цен в январе 1992 г., официально считающаяся началом реформы, по существу была уже неизбежным шагом в направлении срочного восстановления потребительского рынка.

4. Структура советской экономики предопределила ход экономической реформы

Российские власти отважились восстанавливать потребительский рынок с помощью резкой либерализации хозяйственной деятельности. Что «шоковая» либерализация цен неизбежно вызовет сильную инфляцию, мы поняли еще весной 1990 г., построив модель, которая описывала краткосрочные последствия будущей «шоковой терапии» советской экономики.

Весной 1990 г. Председатель Совета Министров СССР Н.И. Рыжков впервые объявил о необходимости провести радикальную экономическую реформу советской экономики. Никаких конкретных соображений, какой должна быть реформа, он не сообщил, сформулировал только благие цели. За полгода до этого была проведена «шоковая терапия» польской экономики, и у нас возникла идея, оценить, к каким последствиям могла бы привести «шоковая терапия» советской экономики по польскому образцу.

Все особенности структуры хозяйства и экономических отношений в СССР, изложенные в п. 3.1, мы приняли во внимание, когда в мае 1990 г. разработали математическую модель [14, стр. 276-309], [19], с помощью которой оценили последствия «шокового» освобождения цен и либерализации сферы обращения.

В 1990 г. трудно было представить, как поведут себя экономические агенты в резко изменившихся условиях, поэтому так же трудно было строить гипотезы относительно будущих экономических отношений. Были известны только проблемы советской экономики. Это — выпуск избыточного продукта, который не находил сбыта, вынужденные сбережения населения, значительная доля государственного и общественного потребления в ВВП. Соответственно в модели мы описали в агрегированном виде экономических агентов: производство, население, Госбанк и государство, функция которого была представлена доходами и расходами государственного бюджета. Население было разделено на две группы по источникам доходов. Одна группа связана с производством и с коммерческой деятельностью, получавшим по реформе практически полную свободу. Доходы этой группы зависят от цен, ее мы назвали «хозрасчетниками». Другой группе населения: служащим, в том числе военным, учителям, врачам, студентам, пенсионерам — доходы выплачиваются из государственного бюджета. Это — фиксированные доходы, потому что они от цен не зависят, а государство может индексировать эти доходы, а может и воздержаться. Эту группу мы назвали «бюджетниками».

Мало, что было известно и о характере переходных процессов после начала реформы. Конечно, было ясно, что перестройка структуры хозяйства займет годы. Мы решили упростить задачу, и построить модель процессов, которые будут существенны в краткосрочном плане, скажем, в первый год после начала реформы. Поэтому  мы предположили, что старая структура производства сохранится, и только уровень производства снизится на величину выпуска некачественной продукции, поскольку она не найдет спроса. В модели были описаны процессы перестройки сбережений и долгов экономических агентов в соответствие с уровнем предложения продукции на рынке, а также в соответствие с изменением цен, которое, в свою очередь, произойдет под влиянием изменения спроса вследствие перестройки долгов и сбережений.

Мы предположили, что сразу после начала реформы идеально произойдет реконструкция сферы обращения: сразу и целиком отомрет централизованное планирование, предприятия получат право продавать продукцию по свободно складывающимся ценам на сразу же возникшем совершенно конкурентном рынке. Были учтены параметры государственной макроэкономической политики: уровень ГР, до которого снижаются госрасходы, средняя ставка Н налогов на производителей, норматив индексации бюджетных доходов НИ населения.

Основная идея гипотез, принятых относительно новых экономических отношений, заключалась в том, что с одной стороны, была учтена инерционность поведения экономических агентов и структуры производства, а с другой стороны, — подвижность освобожденных цен, доходов и расходов экономических агентов. Построенная на этих гипотезах модель в самой агрегированной, но замкнутой форме описывала производство ВВП, распределение его через рынок товара на государственное и личное потребление при условии, что заданы параметры ГР, Н, НИ государственной макроэкономической политики и начальное состояние экономики.

Модель была настроена по данным Госкомстата СССР о состоянии народного хозяйства за 1988 г., и с ее помощью были рассчитаны временные ряды изменения во времени цен, сбережений, реальных доходов (потребления) обеих групп населения и других показателей состояния экономики.

Кривые, показанные на рис. 10-13, дают представление об изменении цен, сбережений и потребления населения в зависимости от уровня ГР, до которого снижаются реальные госрасходы (т.е. госрасходы в постоянных ценах или государственное потребление). Кривые снижения госрасходов во времени сразу после начала реформы показаны в верхнем окне на рис. 10. Они пронумерованы, и тот же номер присвоен всем кривым, соответствующим данному варианту сокращения госрасходов, на рис. 10-13. Остальные параметры не изменялись: ставка налогов Н=0,3, а норматив индексации НИ=0, что соответствует отсутствию индексации бюджетных доходов населения. Это — типичный средний вариант макроэкономической политики.

По рис. 10 можно судить, что даже отказавшись от индексации доходов «бюджетников», правительство могло бы добиться сравнительно умеренного роста цен ИЦ (всего в 5 раз) по кривой 1 только совершенно нереальными мерами. Надо было бы за полгода в четыре раза сократить госрасходы в постоянных ценах. А это значит, что за полгода надо сократить в четыре раза закупки у оборонной промышленности для вооруженных сил, закупки на оснащение милиции, на поддержку народного образования, медицины, науки и культуры. Но заказы уже сделаны, производство иных сложных изделий продолжается больше, чем полгода. Вокруг предприятий оборонной промышленности давно возникли города. Подсчитано, что на рубль прямых затрат на военные изделия тратились 7 рублей на содержание городов, в которых жили работники предприятий. Понятно, что все это не остановить и не разрушить за полгода.

Но даже при этих нереальных условиях разница доходов «хозрасчетников» ДХ и «бюджетников» ДБ достигла бы примерно 700%, как можно заключить по кривым 1 на рис. 11 и 12. На этих рисунках прямая 0 отмечает уровень реальных доходов в 1988 г. Расчеты показали, что индексация доходов «бюджетников» только усиливает инфляцию, которая «съедает» прибавку доходов.

На рис. 13 кривые показывают, как изменяются во времени сбережения населения СН, отнесенные к годовому доходу, в зависимости от сокращения госрасходов. Даже по кривой 1 они сократились бы до 30% годовых доходов. «Инфляционный навес» действительно исчезает.

Чем меньше и чем медленнее сокращаются госрасходы ГР, тем сильнее рост цен ИЦ, как можно судить по кривым на рис. 10. Не кривая 1 давала реальный прогноз, рост цен надо было прогнозировать по кривым 3 или 4.

Вынужденные накопления населения и огромные реальные государственные расходы в сочетании с низкими эффективностью и эластичностью производства были причинами неизбежного роста цен в сотни раз. Высокая инфляция, в свою очередь, вызывала дифференциацию доходов занятых в коммерческой сфере деятельности и занятых в бюджетной сфере (к ним относятся и остальные, кто получает выплаты из бюджета) в среднем примерно в десять раз. Индексирование заработной платы занятых в бюджетной сфере не спасало дела, поскольку подстегивало инфляцию. Рост цен существенно зависел от снижения реальных государственных расходов, причем не только от уровня, до которого они снижались, но и от темпа из снижения. Это обстоятельство предопределяло, во-первых, будущее катастрофическое положение отраслей ВПК, во-вторых, снижение производства и застой отраслей, которые выпускали продукцию, не пользующуюся спросом, в-третьих, сильное сокращение финансирования отраслей бюджетной сферы, в-четвертых, свертывание финансирования социальной сферы в целом.

Так что уже в 1990 г. было ясно, что события после 1992 г. предопределены всей структурой советской экономики, которая создавалась более 60 лет. Мы представили результаты этих исследований и расчетов в подкомитет по экономической реформе Верховного Совета СССР, тогдашним идеологам и прорабам перестройки, ими заинтересовались службы КГБ. Однако во внимание и в расчет наши результаты не были приняты. Уже после путча 1991 г. участники представительного международного семинара в венском Международном институте системного анализа вежливо пожимали плечами — не может быть такого скачка цен.

5. Эволюция структуры экономики России по ходу реформы

В 1992 г. в России не могла не начаться реформа. Перестройка сломала официальные — экономические, политические, идеологические, властные устои планово- административной системы. Свободу получили неформальные, теневые отношения, которые, как правило, оказывались и криминальными и всегда нарушали социалистическую законность. Раньше они были стеснены официальными отношениями, скрепленными силой власти. Экономически активная часть населения по социальному статусу пользовалась партбюрократией, но была подконтрольна ей. Однако коррумпированной бюрократии, как и экономически активной части населения, были чужды и государственные интересы, и государственное мышление. Ими двигали интересы наживы, а общественные интересы сводились к групповым. Государственная власть была обузой, экономическая свобода в условиях распада государственной власти — желанной средой жизнедеятельности.

Поэтому когда российскому правительству досталась в наследство от распавшегося СССР страна, потерявшая управление и утратившая управляемость, существовали богатые и влиятельные группы, заинтересованные в либеральном направлении реформ. Наоборот, большинство населения, никогда не проявлявшее ни экономической, ни политической активности, влияло на курс реформ только митинговой квазистихией.

5.1. Структура российской экономики на первом этапе реформы

В январе 1992 г. реформа началась с либерализации хозяйственной деятельности, в частности цен. Как уже было показано, это не могло не вызвать сильной инфляции.

К весне 1993 г. неконтролируемые рыночные отношения проникли в сферу обращения, в частности, государство утратило контроль над внешней торговлей. Сложились влиятельные, экономически сильные торгово-посреднические группы, которые занимались экспортной и импортной деятельностью. Она имела в основном спекулятивный характер, играла на разнице внутренних и мировых цен в условиях неразвитой рыночной инфраструктуры в России. Экспортеры и (в меньшей степени) импортеры создавали новую банковскую систему, обслуживающую торгово-посреднические спекулятивные сделки. Рынки, которые возникали в сфере обращения, были далеки от совершенно конкурентных, и рыночное равновесие не обеспечивало эффективное распределение и использование ресурсов.

В сфере производства сохранялся прежний экономический уклад. Администрация предприятий еще оставалась под сильным влиянием трудовых коллективов и пыталась стабилизировать производство. Однако в новых условиях большинство предприятий быстро лишились собственных оборотных фондов и потеряли рентабельность. Исключение составляли предприятия добывающих отраслей, ориентированных на экспорт. Тем не менее еще не возникала сильная отраслевая дифференциация оплаты труда. Перераспределение доходов от экспорта осуществлялось политикой льготного кредитования оборотных фондов производителей Центральным банком России.

В 1993 г. мы создали модель, отражавшую новые экономические отношения, которые сложились в России на первом этапе реформы [14, стр. 367-479], [15, стр. 181-268]. Исследование модели дало возможность теоретически осмыслить, что же произошло с нашей экономикой в период 1989-1993 гг.

Постепенно отказываясь от контроля за экономикой, государство открывало простор стихийным силам экономической самоорганизации, которая воплощалась в деятельности небольшой части экономически активного населения, сосредоточенного в основном в сфере обращения на «теневой» деятельности. Большая часть населения пыталась всего лишь старым способом приспособиться к новым условиям. В результате экономика перешла из своеобразного неэффективного равновесного роста (или застоя, как принято его называть), который определялся реальными экономическими отношениями в рамках советской планово-административной системы, в новое неэффективное равновесие. Мы назвали его инфляционным равновесием, потому что «шоковая» либерализация цен неизбежно приводила к очень сильной инфляции.

Неконтролируемая инфляция лишила население сбережений, одновременно кредитно-денежная система лишилась классического кредитного ресурса и вынуждена была заменить его бесплатными деньгами в обращении. Было показано [19], что при сильной инфляции и задержках в обращении денег экономика может находиться в состоянии неэффективного равновесия. В этом равновесии снижены уровень производства и реальные доходы населения; населению невыгодно сберегать, а производителям — инвестировать в производство. Кредитным ресурсом банков становятся деньги в обращении, и поскольку этот ресурс бесплатный, банки могут кредитовать производителей под отрицательный реальный процент (если реальный процент отрицателен, номинальный процент ниже темпа инфляции) и все равно получать прибыль. Существенно, что такое равновесие соответствует рациональным ожиданиям основных экономических агентов, поэтому может поддерживаться неограниченно долго без внешних усилий.

Было показано, что эффективность инфляционного состояния равновесия зависит от величины кредитов. Увеличение кредитов до определенного уровня ведет к росту производства и реальных доходов населения. Излишний рост кредитов только разгоняет инфляцию, и любопытно, что большая часть излишних кредитов достается добывающим отраслям, чья продукция составляет основные статьи экспорта. Наоборот, недостаток кредитов подавляет производство и даже может загнать экономику в дефляционный шок.

Дело в том, что кредитная эмиссия не только вызывает рост цен, но и стимулирует производство. Наоборот, недостаток кредитов подавляет не только рост цен, но и производство. Пока сокращение денежной массы сильнее воздействует на цены, чем на производство, мы находимся в условиях, при которых верны монетаристские рецепты регулирования экономики. Однако в условиях сниженного производства сокращение денежной массы сильнее действует на производство, чем на цены. Доходы производителей сокращаются, уменьшаются их оборотные фонды, в результате производство сокращается еще больше. Сокращение денежной массы не поспевает за спадом производства, поэтому цены растут. Рост цен вызывает рост издержек, а задержки в обращении приводят к дополнительному снижению доходов. Производители продолжают терять оборотные фонды, и производство еще более сокращается. Процесс обостряется тем, что при снижении производства растут условно постоянные издержки и доходы производителей уменьшаются быстрее, чем падает производство. В конечном итоге может произойти катастрофически резкий спад производства. Это явление называется дефляционным шоком экономики. По свидетельству некоторых экономистов российская экономика приближалась к дефляционным шокам в 1993 и 1994 гг.

Таким образом, комплекс экономических явлений, характерных для первого этапа реформы, был объяснен с единых теоретических позиций. С помощью математической модели, основанной на этой теории, были получены и количественные оценки эффективности (вернее, неэффективности) сложившейся структуры российской экономики, оценены возможности государственной макроэкономической политики в сложившихся экономических условиях.

Во-первых, в сложившихся условиях экспортеры и импортеры получали огромные чистые валютные доходы-сверхприбыли, большая часть которых вывозилась за рубеж. С помощью модели мы оценили, что в 1992-1994 гг. из внутреннего экономического оборота уходили 12-25 млрд. долларов в год. Будучи использованными в интересах национальной экономики, а не в частных интересах торгово-посреднических структур, эти деньги могли бы стать ресурсом структурной перестройки и экономического роста. Однако сложившиеся экономические отношения не позволили создать этот ресурс. Потребительский рынок был восстановлен ценой невероятного расточения национальных ресурсов.

Во-вторых, в сложившихся условиях макроэкономическая политика государства имела весьма ограниченные возможности. Классическая денежная политика сокращения льготных кредитов производителям или сокращения реальных расходов государственного бюджета, действительно, заметно влияет на денежные показатели — сокращает дефицит государственного бюджета и уменьшает темпы инфляции. Однако эти достижения даются ценой сокращения производства и снижения реальных доходов населения. Таким образом, жесткая антиинфляционная политика государства сама по себе не обеспечивает экономического роста. В лучшем случае она создает благоприятные условия для возобновления роста. Чтобы действительно начался рост, необходима структурная политика государства, направленная на перестройку экономических отношений.

Модель регулярно использовалась для количественных оценок последствий разных мер макроэкономической политики. Чтобы быть уверенным в состоятельности оценок, с помощью модели воспроизводились временные ряды главных макроэкономических показателей состояния экономики России и сопоставлялись с их статистическими аналогами. На рис. 14-22 приводятся некоторые результаты расчетов динамики макропоказателей в сравнении с их статистическими аналогами в период 1992-1995 гг. Статистические аналоги исчислялись по данным, которые публиковались в статистических сборниках [20-23]. Все стоимостные показатели исчислены в неденоминированных рублях.

На всех рисунках цифрой 1 отмечены временные ряды, рассчитанные с помощью модели, а цифрой 2 - статистические временные ряды. На рис. 14 показаны временные ряды внутреннего валового продукта ВВП в постоянных ценах 1990 г., на рис. 15 приведены временные ряды реальных доходов населения РДН в постоянных ценах 1990 г. Эти показатели характеризуют динамику состояния реального сектора экономики. На рис. 16 приведены кривые изменения денежной массы ДМ (М0), на рис. 17 — кривые индекса потребительских цен ИПЦ, на рис. 18 и 19 — денежные доходы населения ДН и потребительские расходы населения РН. Эти показатели характеризуют общеэкономическое положение страны. На рис. 20 даны кривые изменения внутреннего курса доллара КД относительно величины его на конец 1991 г. На рис. 21 показаны кривые чистых валютных доходов экспортеров ДЭ и чистых валютных доходов импортеров ДИ нарастающим итогом в млрд. $ США. К сожалению, статистических данных, по которым можно было бы исчислить статистические аналоги этих показателей, не публиковалось. Но не следует забывать, что временные ряды ДЭ и ДИ системно согласованы моделью с другими показателями, для которых статистические аналоги исчислены. Кроме того, они не противоречат многочисленным экспертным оценкам. На рис. 22 приведены кривые доходов консолидированного государственного бюджета ДГБ, расходов консолидированного государственного бюджета РГБ и дефицита консолидированного государственного бюджета ДЕФ. Нет надобности комментировать динамику макропоказателей, замечу только, что совпадение модельных и временных рядов макропоказателей на среднесрочном периоде 1992-1995 гг. вполне удовлетворительное.

Первый этап реформы закончился с окончанием ваучерной приватизации государственной собственности. Принятая схема приватизации дала возможность небольшой части населения, успевшей накопить первоначальный капитал, скупить большую часть приватизируемой собственности. Это изменило реальные экономические отношения в сфере производства, одновременно произошли изменения и в состоянии внутреннего рынка, они стимулировали изменения экономических отношений в сфере обращения. Начался второй этап экономической реформы.

5.2. Структура экономики на втором этапе реформы

С начала реформы экономические отношения в России прошли определенную эволюцию. Важной вехой в их развитии был 1995 г., когда после завершения бесплатной приватизации с помощью жесткой кредитной политики, неэмиссионного финансирования дефицита бюджета и введения валютного коридора была подавлена инфляция и замедлен спад производства. Новая экономическая ситуация возникла не просто в результате перечисленных волевых действий правительства.

Во-первых, относительный рост издержек экспорта и относительное снижение цен на импортные товары привели к тому, что структура внутренних цен приблизилась к структуре мировых. Рост предложения валюты экспортерами, вынужденными покрывать возросшие внутренние издержки, и сокращение спроса на нее импортеров были главными внутренними причинами замедления роста курса доллара. Именно это естественное укрепление рубля дало возможность ЦБ установить валютный коридор. Стабилизация рубля лишила привлекательности валютный рынок, поэтому деньги начали перетекать с него на рынок государственных краткосрочных обязательств (ГКО). Связав их «пирамидой» ГКО, Минфин осуществил неэмиссионное финансирование дефицита государственного бюджета, и инфляция была подавлена. Надо отметить, что специалисты ЦБ уловили и использовали произошедшие изменения, рассчитали реальную величину валютного коридора и подкрепили его другими мероприятиями (требованием резервировать валютные депозиты рублями, «чисткой» банковской системы и др.)

Во-вторых, с развитием приватизации так изменились отношения собственности, что администрация предприятий почувствовала себя реальным хозяином, независимым от трудового коллектива, и обнаружила, что можно не платить обещанную зарплату. Прежние цели администрации сохранить трудовой коллектив и стабилизировать производство теперь сменились чисто рыночным стимулом увеличить собственные доходы.

Изменение отношений администрации и трудового коллектива способствовало распространению в сферу производства различных форм нелегального и полулегального оборота платежных средств. Качественные изменения отношений собственности, так же как и количественные изменения доходности экспортных и импортных операций, вызвали сильную дифференциацию доходов населения. В результате, с одной стороны, сформировался достаточно многочисленный слой зажиточного населения, склонного к сбережениям. По экспертным оценкам около 25 млн. человек было занято в новой сфере рыночных отношений. С другой стороны, еще более выросла численность населения за чертой бедности. В итоге выросли сбережения, уменьшился платежеспособный спрос на потребительском рынке, уменьшилась необходимость вторичного, нерыночного, перераспределения доходов и увеличился платежеспособный спрос на нетрадиционные услуги, недвижимость. Эти четыре фактора тоже способствовали снижению темпов инфляции.

Последствием изменения отношений собственности стала отраслевая дифференциация ставок заработной платы, которая отсекла от дележа экспортной выручки трудящихся, не причастных к экспортным операциям, но увеличила реальные доходы занятых в экспортных отраслях и сфере рыночных услуг.

На первом этапе реформы рыночные отношения охватывали сферу обращения, а в производстве господствовали внерыночные отношения, основанные на старых связях смежников и государственной поддержке. С концом периода первоначального накопления капитала рыночные отношения стали проникать в производство, но не захватили его целиком, а расслоили на два уклада, сосуществовавшие на общей технологической базе, общих ресурсах труда и основных фондах.

Первый уклад — рыночный или коммерческий. Этот уклад гибко реагирует на спрос, номенклатура производства в нем подвижна, серии малы, заказы не регулярны, а платежи делаются в основном наличными деньгами, бартером, переводами между заграничными счетами. Прибыльность здесь достаточно высока. Показателем роста рыночного уклада был существенный рост доли доходов, которые население получало помимо зарплаты и государственных пособий.

Второй уклад можно назвать традиционным. Серии здесь велики, а заказы стабильны, показатели производства достаточно полно отражаются в отчетности и, если есть деньги, выплачиваются налоги. Однако, традиционный уклад в целом убыточен и использует неплатежи как особую форму расчетов. Традиционный уклад получает финансовую поддержку от рыночного в форме невозвратных кредитов и покупки акций предприятий.

Границы укладов подвижны, поскольку они используют общие трудовые ресурсы и основные фонды. Более того, происходило организационное и финансовое объединение обоих укладов в специфических, часто неформальных рамках. Хотя юридически, да и экономически такие объединения не совпадают с официально признанными финансово-промышленными группами, мы будем называть их именно так, имея в виду следующее.