С развитием социального детерминизма в ХIХ веке история воспринималась учеными как некий эволюционный тренд, формируемый из континуума социально-экономических «этапов развития» (например, общественно-экономические формации; циклы Кондратьева; чередование «технологических укладов»), сменяющих друг друга через периоды кризисов. Это восприятие последнее столетие считалось не только наиболее «прогрессивным», но и единственным «подлинно научным».
Так и настоящий системный кризис, затрагивающий все аспекты человеческого бытия и природы, рассматривается в большинстве посвященных ему работ как «очередной» период экономического кризиса, только гораздо более сложный и более масштабный, чем известные нам предшествующие. Анализ и прогноз развития социальных, экономических и экологических систем в этой ситуации продолжает оставаться неопределенным.
«Ожидание Апокалипсиса» сегодня воспринимается через призму общепринятой и устоявшейся «эволюционно-ориентированной» методологии, которая постулирует потенциальную необходимость регулярного и весьма «болезненного» перехода Человечества в новое качество. При этом глобальный системный кризис воспринимается всеми как само собою разумеющийся период, вполне соответствующий модели «прогрессивного развития» общества – весьма сложной саморазвивающейся и саморегулирующейся системы, циклически проходящей в период максимальной диссипации[1] через возможные точки бифуркаций[2] и определяющих различные «сценарии развития».
Понимая угрозу деструкции жизни и социума, а так же принимая альтернативную возможность направления развития событий по позитивному сценарию через возможные бифуркационные точки, необходимо понять, где проходит грань между «нормой» и «патологией» в современных кризисных проявлениях.
Рис.1. Иллюстрация из «Аугсбургской книги чудесных знамений» — манускрипта середины XVI века (переиздана в кельнском издательстве Taschen под редакцией Тилля-Хольгера Борхерта и Джошуа Уотермана).
Рис. 2 «Стрелы Апокалипсиса»: «Это не фотошоп и не рисунок. … Это тестовые испытания американской баллистической ракеты LGM-118 Peacekeeper с разделяющейся головной частью MIRV (атолл Кваджалейн, 1986 год)».
Но главная особенность современного кризиса не только в том, что впервые в истории возникла угроза реального омницида, но и в том, что возрастание интенсивности разнообразных негативных событий (как диссипативных явлений) никаким образом не приводит (пока!) к качественному скачку, переходу на более высокую ступень социального развития, — не смотря на то, что уровень «накачки» достиг уже опасных аварийных показателей. Дело в том, что затяжной характер диссипации не может являться системным сбоем «внутри» социальных построений, а может быть вызван «снаружи» новыми, ранее неизвестными факторами, которые превосходят возможности всех других известных ныне факторов развития по уровню сложности, — всех вместе взятых: физических, биологическо-геномных, социокультурных и нравственно-этических. В этом ключе наиболее интересны особенности системогенеза[3], подробно исследуемые А.П. Назаретяном, которые сводятся к тому, что присущее каждому уровню системной организации разнообразие элементов в пределе может привести к слому этой системы (безудержному росту энтропии). Но проблема термодинамического равновесия («тепловой смерти») может быть преодолена только «сверху», в результате того, что с более высокого уровня системной иерархии будет наложен новый контур управления, ограничивающий и сдерживающее это «плодящееся» разнообразие за счет привнесения принципиально новых «правил», сдерживающих «накопившиеся проблемы» нижележащих построений. «Очевидная неполнота закона Эшби (закон необходимого разнообразия) побудила к поиску соразмерного по мощности теоретического обобщения, которое было впервые предложено Е.А Седовым (1988, 1993) и впоследствии обозначено как закон иерархических компенсаций, или закон Седова. Краткая формулировка закона такова: в сложной иеархически организованной системе рост разнообразия на верхнем уровне обеспечивается ограничением разноообразия на предыдущих уровнях, и наоборот, рост разнообразия на нижнем уровне разрушает верхний уровень организации (т.е. система как таковая гибнет) [4]».
Для того чтобы понять, что именно вызывает задержку и блокирование квантового перехода[5] к новым более совершенным (для социума это означает – более справедливым) формам существования, необходимо увидеть социум как большую систему среди других больших системных построений в «контексте» развития всего нашего пространственно-временного континуума.
Исторический процесс происходит не «сам по себе», а является частью (и функцией) более сложных мета-системных построений, которые пока не достаточно хорошо изучены современной наукой. Социальный процесс, несомненно, является частью Системогенеза — направленного развития больших системных построений нашего пространственно-временного континуума: от простого к сложному, от косной к живой материи и далее — к психосоциальным формам организации[6].
В настоящее время диссипация (хаотизация, «рассеянье») проявляет себя особенно остро: как в экстремальных социальных и психологических процессах, так и в других «катаклизмах»: от погодно-климатических, геофизических, эпидемиологических, — до экологических, политических, экономических, военных — все системные построения взаимосвязаны между собой едиными закономерностями развития. Наш мир пронизан «ветром перемен» — ожидание нового определяет весь социальный и психологический фон.
Интенсивность и глубина современного нам «кризиса кризисов», в отличие от предшествующих Апокалипсисов, обусловлены уникальным явлением, проявляющим себя впервые в истории развития социума – сингулярностью[7]: «Планетарная Универсальная история, включающая историю биосферы и цивилизации, представляет собой последовательность исторических эпох и разделяющих их революций. Революции образуют сходящуюся последовательность точек, обладающую свойством автомодельности …. ожидаемый предел этой последовательности — сингулярность — приходится приблизительно на 2020 год. Планетарный цикл Универсальной истории, продолжавшийся 4 миллиарда лет и характеризовавшийся эффектом ускорения исторического времени, заканчивается у нас на глазах, и эволюция должна будет пойти по совершенно новому пути … Важно отметить, что проход через точку сингулярности вовсе не означает неминуемую катастрофу для человечества. Это означает только, что характер эволюции человеческого общества радикально изменится. Цивилизация входит в новый рукав истории. Скорее всего, точка кризиса глобального аттрактора истории является и точкой бифуркации — возможны разные результаты преодоления точки сингулярности и возможны разные траектории развития в постсингулярной стадии. От деталей поведения цивилизации зависит, что это будет за траектория [8]».
Сам квантовый скачок как процесс неотвратим в ближайшем будущем – это проявление генерального «закона природы». Но вот его результат остается до сих пор вероятностным: поскольку точка сингулярности одновременно является и точкой бифуркации, то через нее могу пройти различные варианты сингулярности.
Для социума как большой системы среди других системных построений естественным результатом свершившегося квантового скачка (актом системогенеза) должна стать нравственная сингулярность - она должна проявить себя как смена социальных формаций – как качественный переход от Зоопопуляционных отношений к новым психосоциальным формам существования. Доминирующей формой социально-значимой деятельности, определяющей новые психосоциальные отношения, должны стать не промышленно-технологические процессы, а «мыследелание» — сложный вид психосоциальной деятельности, заключающийся в активном взаимодействии с вышележащими по иерархии системными построениями (и перестроение способов взаимодействия с нижележащими системами - миром «косной» и «живой» материи)[9].
Важной качественной характеристикой каждого «генерального» квантового скачка (результатом каждой «революции») является «наработка» новых способов «сдерживания» энтропии (по Э. Шредингеру, «меры неупорядоченности, хаоса[10]»). Если главным способом «сдерживания» «кинетической» энтропии в атомарно-молекулярном мире «косной» и «живой» материи являются регулирующие ее «законы термодинамики», то для психосоциальных системных построений сдерживающим фактором хаотизации становятся нравственно-этические свойства (нравственные законы).
Интересно, что нравственно-этические «инструменты» поведения стали «нарабатываться» не в «конце истории» («гуманизм» как результат развития социальных отношений), а в самом ее «начале» - как фактор видового выживания. Цитоархитектоника головного мозга человека – неокортекс и другие его сложнейшие отделы (особенно фронтальные отделы коры), - стали формироваться для удовлетворения нравственных потребностей – как доминирующий инструмент группового поведения. «Эти области возникли и сформировались у приматов не для того, чтобы думать, а для того, чтобы заниматься только одним – делиться пищей. У кого есть собака дома или хотя бы ходили в гости, тот знает, что если даже самой любимой собаке, самой заласканной, самой зацелованной псине дать вкусную кость, то ты её потом не отнимешь. … Животные не могут делиться пищей. Это преимущество получено человеком в результате колоссальных эволюционных усилий и невиданных затрат, которых не знала история эволюции. Наши лобные области – это тормозные центры, чтобы делиться пищей в неродственной популяции. … в результате сложного искусственного отбора … возникла огромная лобная область, которая оказалась потом пригодной не просто для торможения, но и для мышления[11]. Показательным является факт, выявленный в наблюдениях П.К. Анохина и Н.Н. Бурденко (1942-1945) при реабилитации раненых бойцов Красной Армии: при поражении фронтальной коры головного мозга происходит утрата эмпатии. Если после реабилитации боец и был способен вернуться в строй физически, то «морально» был непригоден – он нравственно деградировал — терял способность к милосердию, состраданию и сочувствию: становился «жестоким» и утрачивал способности к коллективному взаимодействию[12].
Необходимые социально-психологические и инфраструктурно-технологические предпосылки к грядущему квантовому скачку уже были сформированы в ходе исторического развития человечества[13]. «Стартовая платформа» для квантового скачка (соответствующего уровня сложности) начала формироваться в виде социального (социалистического) государства – в СССР и странах социалистического содружества, где в качестве системообразующего фактора (государствоообразующего «социального концепта») выступили именно нравственно-этические законы (потребность в построении общества социальной справедливости). Но «темпы социалистического строительства» стартовой платформы оказались недостаточны: это был не локальный (глобальный квантовый скачок), а мета-процесс (сингулярность), предъявляющая более высокие требования уровню сложности.
Сингулярность представляет собой не только глобальное явление («обычный» квантовый скачок), а являет собой более масштабный мета-процесс, происходящий в анизотропной (неравноствойственной[14]) вселенной. Поэтому малейшая вероятность альтернативных вариантов сингулярности (в силу того, что точка сингулярности совпадает с точкой бифуркации) порождает «Битву сингулярностей[15]». Всем участвующим в Битве понятно, что после прохождения через «игольное ушко» точки сингулярности никакие другие альтернативные варианты уже не смогут оказаться за горизонтом событий.
Рис. 3 Образная схема построения анизотропной (неравносвойственной) вседенной.
В первую очередь, в анизотропной вселенной конкурентами в борьбе за точку сингулярности становятся континуумы (энантиоморфные пары), находящиеся на одной «оси». Таким способом наш континуум конкурирует с Инфернальным континуумом; соответственно другие парные инвариантные континуумы конкурируют и друг с другом, и с нашей парой… Другая конкурирующая пара в предсингулярной стадии так же стала воспринимаема наблюдателями из нашего континуума – речь идет о проявления научного интереса к «темной материи» и «графопостроениям»[16].
Систему анизотропных континуумов, объединенных единой мета-задачей системогенетического развития вселенной, можно представить не только в Евклидовой геометрии – в «распушенном» варианте (как разнонаправленные лепестки «распускающегося цветка»), но и рассмотреть в более сложной и более «мерностной» Неевклидовой геометрии Римана — Минковского — Лобачевского[17]. Тогда система анизотропных континуумов сможет быть представлена как веретенообразная «связка», как единый «фашит[18]», состоящий из единонаправленных, но анизотропных (неравноствойственных) «веретенообразных» «долек» — сегментов. Такая «фашит»-система имеет единое начало (в первой точке сингулярности как «Большой взрыв») и уже в своей завершающей фазе развития близко подходит к следующей точке сингулярности (прохождение через которую будет задавать следующий цикл развития анизотропных континуумов): она имеет единое для всех направление — ось развития (вектор), в протяженности которой происходит конкурентная борьба за то, какой континуум первым пройдет точку сингулярности и станет определять доминанту последующего цикла развития вселенной.
Рис. 4 Образная схема построения анизотропных континуумов в более «мерностной» Неевклидовой геометрии.
Неотъемлемыми свойствами построений любого уровня сложности, обеспечивающих их непрестанное системогенетическое развитие, является «триада» качеств их элементов: разнообразие (для мета-уровня анизотропия), отграничение сущих (для мета-уровня – «доменные стенки») и умеренная конфликтность («Катарсис» не должен переходить в «Апокалипсис»). Поэтому «Битва сингулярностей» между конкурирующими за точку сингулярности континуумами может быть воспринимаема с мета-уровня системной организации «диалектически» — как необходимость, обеспечивающая динамику развития всего «фашита».
Но нравственно-этические свойства оказались столь эффективными факторами сдерживания энтропии, что это позволило ему значительно опередить все другие в их системогенетическом развитии и приблизиться к точке сингулярности быстрее всех других континуумов. А значит, - претендовать на роль лидера, задающего доминирующие принципы системной организации в постсингулярной стадии (сингулярность должна состояться как Нравственная сингулярность).
При обострении конкурентной борьбы до форм «Битвы сингулярности» наиболее эффективным способом является применение средств задержки развития нашего континуума со стороны конкурента. Наибольшую активность в «Битве сингулярностей» проявляет наш антипод – Инфернальный континуум: шансов затормозить системогентический процесс нашего континуума у них значительно больше. И этому есть предпосылки.
Во-первых, количество мерностей в наших континуумах совпадает (другие «соседские» континуумы имеют большую «мерностность», а также то, что и их пара развивается и конкурирует на «перпендикулярной» оси). Поэтому вероятность проникновения Инфернальных компонентов в наш континуум значительно выше, чем из других анизотропных континуумов, что подтверждено историческими, культурными и религиозными практиками и наблюдениями.
Во вторых, в нашем Инфернальном антиподе, законы термодинамики имеют иную – «полярную» — направленность: возрастание энтропии по оси времени содействует развитию их физико-химических, витальных и популяционных форм. А это означает, что при попытках влияния на наш континуум, они имеют операциональное преимущество, поскольку «бьют первыми». Любая прогрессивная форма их развития уже сама по себе разрушительна и деструктивна для системных построений нашего континуума (особенно для наиболее высоких уровней его организации). Нравственно-этические свойства – это всегда жесткие рамки ограничений[19], сдерживающие энтропию как проявление «непредсказуемости и неупорядоченности»[20]. Инфернальные проявления (атаки на наш континуум) не ограничены никакими рамками и пользуются «презумпцией невиновности» — все, как в мире криминала: пока состоится расследование, пока будут собраны доказательства и предъявлены обвинения, пока состоится судебное разбирательство…. «много воды утечет», и необходимая задержка будет получена.
В-третьих, рассматривая «Битву сингулярностей» в Неевклидовой геометрии (Римана-Минковского-Лобачесвкого), становится понятным, что возможность прийти первыми в единую для всех точку сингулярности имеется не у всех континуумов: приоритет имеет пара наших конкурирующих континуумов, что и создает «накал Битвы» межу ними. Но в сложной геометрии они не могут попасть в одну и ту же точку «одновременно» — оказаться в ней в один и тот же «момент времени». Единственный шанс, существующий у Инфернального континуума – путем задержки развития нашего континуума «автоматически» оказаться в точке сингулярности первыми. Но если у нашего «Антипода» такое получится, то «поплавок перевернется» и дальнейшее развитие всего «фашита» сопряженных континуумов пойдет в «противоположном направлении»: не по нравственному образцу, а по безнравственному - с доминированием Инфернальных принципов системной организации.
Основным компонентом всех системных построений (во всех анизотропных континуумах – они развиваются из единой начальной точки) являются системокванты – универсальные дискретные единицы их динамической результативной деятельности. Если системоквант соответствует генеральному вектору развития данного континуума и системогенезу (естественно сонаправлен с его генеральной осью), то он и определяет дальнейшее развитие остальных форм: каждый субъект континуума может быть представлен как результирующая соответствующих системоквантов: «Системокванты поведения могут строиться на основе биологических (метаболических), так и социальных (у человека) потребностей… Все мироздание пронизано находящимися в тесных иерархических отношениях системоквантами различного уровня организации от физического уровня через системокванты живых организмов до системоквантов космического уровня[21].»
Каждый системоквант в Неевклидовой геометрии может быть представлен как вектор, началом которого является возникновение потребности в достижении конкретного результата деятельности; его «протяженность» — это необходимый временной отрезок деятельности; и, наконец, сама точка результата действия (как «антиэнтропийный момент»). Соответственно, субъекты, «собранные» из естественных для континуума системоквантов, в конечном результате, всегда работают против энтропии своего «родного» континуума.
Все системокванты в каждом континууме вне зависимости от их принадлежности к тому или иному уровню системной организации изоморфны (имеют одинаковую архитектонику[22]) и их количество для каждого уровня системной организации конечно – не должно быть «неучтенных» системоквантов (это является фактором сисемогенетического развития). Именно из системоквантов и возникает «ткань» нашего мира, не имеющая «промежутков» в «сцепках» между ними (истинные «чсастицы» нашего мира – это и есть системокванты). «Так, Системокванты атомного уровня организации отражают свойства системоквантов молекулярных химических реакций. Последние, в свою очередь Системокванты организменного уровня отражают в своей архитектонике свойства системоквантов популяционного уровня. Свойства системоквантов популяционного уровня отражают свойства больших системоквантов космического уровня организации[23]». Таким образом, находясь в единой сцепке, все системокванты нашего континуума «работают» на нравственное начало (определяющее их антиэнтропийные свойства)…
Единственная возможность задержать ход развития нашего континуума – это внедрить в него альтернативные (синтетические) системокванты и таким способом оказывать влияние на результаты деятельности наших естественных системоквантов (увеличивая тем самым хаотизацию и неопределенность – энтропию). Но искусственные системокванты нельзя «создать» в нашем материальном мире — они тотчас будут уничтожены мощными механизмами саморегуляции[24]. Поэтому «Битва сингулярностей» переносится в виртуальную — искусственную среду, построенную на иных (неспецифических) принципах организации, коренным образом отличающихся от архитектоники системоквантов наших системных построений. Только в виртуальной среде, обладающей большей «вероятностностью», «неопределенностью» и «нелинейностью» по отношению к системоквантам материального мира, возможно создать механизм генерации синтетических системоквантов, которые блокировали бы работу естественных системоквантов (либо изменяли результаты до неузнаваемости).
Рис. 5 Схема влияния «синтетических» системоквантов на причинно-следственные связи. Конечный результат «исходного» вектора-системокванта как «результативный момент» при воздействии «искусственного» системокванта «сдвигается»: «исходный» и «синтетический» системокванты (геометрически и математически суммируются). Важно то, что «результативный момент» остается точкой результата действия, но оказывается «отсроченной» во времени и «сдвинутой» в пространстве.
При «виртуальном» воздействии конечная точка естественного системокванта (как «результативный момент») не уничтожается, а смещается: результат деятельности обязательно будет достигнут (появляется своеобразный «квантовый фьючерс») — но как результат, отсроченный во времени и «сдвинутый» в пространстве (а «ложка хороша к обеду»). Инфернальное влияние проявляет сходство с «магией» – древним средством целенаправленного изменения причинно-следственных связей[25]. С помощью присущей всем анизотропным континуумам свойствам – «черной», «серой» и «белой» магии – с помощью заклинаний и артефактов на протяжении человеческой истории осуществлялись попытки изменения причинно-следственных связей – смещение точки результата действия в заданном направлении. «Техномагия» это изменения причинно-следственных связей чрез виртуальную среду.
Реальные воздействия на естественные векторы развития нашего континуума с помощью опыта предыдущего использования Инфернальных магических практик были предприняты в 60-е годы ХХ века как попытки «инверсии вектора развития» — перенаправления системоквантов психической деятельности с внешнего мира во внутренний. Новая парадигма психической инверсии базировалась на «научном шаманизме» — «новаторском подходе» в психологии, психиатрии, философии, антропологии. Она была «озвучена» и «продвинута» с помощью массмедиа (технической виртуальной среды еще не существовало) новыми «научными кумирами» — Т.Лири, С. Грофом и К. Кастанедой – чрезвычайно «искусительная», согласно которой «мир внутри так же бескраен, как и снаружи[26]». Расширение границ сознания не вовне, а внутрь себя – расширение внутреннего мира до размеров вселенной — стало целью и результатом психоделической революции (наркотические вещества многократно усиливали экстатичность) и привело к развитию альтернативных форм социума, не способных к социальному строительству[27]. Жертвы «измененной реальности» практиковали озарения, экстаз, экзальтацию, просветление, откровение, встречи с Архетипами и Божествами. Составной частью «ухода в иные миры» стала и так называемая сексуальная революция и музыкальная революция… «Turn on, tune in, drop out» («врубись, настройся, отпади) [28].
Создание виртуальной среды – непростая задача: в каждом варианте (от галлюциногенов до технологий дополненной реальности) она окажется неспецифической для организации системных построений нашего континуума. Виртуальность, то есть искусственность в создании субъектов «внутри» этой среды, может возникнуть только при условии разработки неспецифического принципа кодирования-раскодирования информации, нехарактерного для систем нашего континуума.
Главным отличием неспецифической виртуальной среды от естественной является то, что в ней нарушается так называемый закон Лапласа (закон соответствия копии оригиналу)[29]. Если в функциональных системах нашего континуума при любых преобразованиях (перекодировках) информация сохраняет свой изначальный смысл, то в искусственной виртуальной среде начальная информация не равна конечной (после всех преобразований). Это и позволяет незаметно вносить искажения: объекты виртуальной среды не могут быть равноценными копиями натуральных и естественных объектов[30].
Например, идея кодирования информации с помощью троичного кода в программном обеспечении первых компьютерных систем в большей степени соответствовала принципам организации информации нашего континуума[31]. Она сохраняла свойства динамической асимметрии, нелинейности, присущей нашим объектам: «Ученые, скульпторы и художники, не договариваясь, давно решили, что симметрия лица не является условием его красоты. Степень асимметрии и определяет ту границу, за которой прекрасное переходит в уродство. Нет ни одного лица с бесспорной строгой симметрией правой и левой половины[32]». «Свобода человека невозможна без наличия в его жизни некоторого минимального объема иррационального и неопределенного. Вторжение в эту область науки не как технологии, а как рациональности, ведет к полному доминированию социального порядка над личностью»[33].
Но как только был продавлено внедрение двоичный (симметрично-линейный) принцип кодирования (и декодирования) – это сразу позволило сформировать глобальную Цифровую платформу[34]. Было провозглашено, что именно двоичный код позволит ускорить вычисления (разработка соответствующего «железа» под троичный код было лишь вопросом ближайшего технического развития), хотя на самом деле было главным получить возможность вносить информационные искажения в характеристики объектов.
Еще одной особенностью конструирования виртуальной среды явилось то, что сетевые построения как децентрализованные структуры (в противоположность жесткой и выраженной иерархии наших системных построений) можно создавать только на основе линейно-симметричых принципов: «Сеть - …структура, в которой отсутствует единый центр (лидер, доминант), так что ее поведение является результатом кооперативных взаимодействий между элементами (узлами), среди которых могут быть несколько частичных лидеров с ограниченным воздействием на систему. Следует отметить, что всемирная паутина устроена во многом именно по данному организационному принципу[35]»
Рис. 6. Схематический пример графопостроения: все виды симметрии «в одном флаконе»: радиальная, осевая, полярная… главное отличие графопостроения от системных построений нашего континуума – «линейная» геометрия, отсутствие «динамической асимметрии», задающей динамику развития (правое не должно быть равно левому, верх не равен низу).
Наконец, благодаря вышеуказанным свойствам виртуальной среды, появилась возможность «собрать» из синтетических системоквантов самоподдерживающийся (самовоспроизводящийся) неспецифический субъект, целями атаки которого стали структуры и явления, наиболее значимые для развития (системогенеза) и функционирования нашего социума (саморегуляции).
Уничтожить нравственно-этические потребности человечества (высшие в иерархии потребностей человека) наиболее затруднительно, поскольку они имеют очень высокий уровень сложности и могут эффективно сдерживать энтропию (не только «кинетическую», но и информационно-смысловую — «структурированный хаос»). «Расчеловечивание[36]» — метод эффективный, но очень длительный (нужно изменить структуру потребностей минимум у двух поколений): а сингулярность наступает уже «завтра».
А вот организовать влияние на более простые системокванты (системокванты витальных функций человеческой популяции) значительно проще: надо превратить денежный эквивалент социально-значимых результатов деятельности[37], в инструмент борьбы с нравственными качествами под лозунгом «бабло побеждает зло!». На самом деле это означало подмену системоквантов денежных транзакций на синтетические системокванты с помощью технологических возможностей Цифровой платформы.
В начале ХХI века технологически все было готово для подмены естественных системоквантов на синтетические — виртуальные: начали формироваться криптовалюты и соответственно, появились первые майнинговые фермы. Отправной точкой «запуска» криптовалют стал индуцированный «финансовый кризис 2008 года», за год до которого удалось «вывести» идею криптовалюты на глобальный уровень. Опять же виртуальный персонаж Сотаси Накамото (до сих пор «ищут пожарные, ищет милиция», а, точнее, ФБР) предложил идею криптовалюты («Биткоин» как прообраз первых цифровых денег) на основе принципа непрерывного протоколирования транзакций через облачные технологии – «Блокчейн»: как техническое воплощение идеи Распределенных реестров (распределенных баз данных) В.М. Глушкова [38].
«Компьютерный код обеспечивает полную анонимность. Все данные о плательщике и получателе выглядит как вот такой набор символов. Но при этом парадокс – система полностью прозрачна. Любой участник сети может увидеть всю историю всех переводов. Этим же гарантирована и безопасность: информация о каждой транзакции хранится не в одном месте, а на тысячах компьютерах по всему миру (что является альтернативной государственному регулированию): чем их больше, тем, соответственно, надежней вся система. Нарушить ее работу можно только объединив более половины компьютеров, учитывая, что их в сети Биткоин несколько сотен тысяч, задача почти неисполнимая. Если выходит одно звено из-за хакерской атаки или выключения электричества, система продолжит исправно работать[39]».
Возникает простой, но очевидный вопрос: что именно «считают» майнеры? Какой именно информацией заполнены каналы и петли обратной связи между всеми он-лайн функционирующими майнинговыми фермами? Ведь ее объемы (информации) не просто сопоставимы с объемами всей «исходной» информации, циркулирующей в Интернет (плюс «подводной части айсберга» - дарк-нет — всей научной, культурной и технико-технологической информацией, включая видео- и аудио-), они ее значительно превышают (судя по расходованию электроэнергии – на порядки, по сравнению с «обычными» серверами)! По выделяемому всем майнерским «железом» теплу как показателю энтропии (меры неупорядоченности), можно судить и о количестве искусственных системоквантов – блокчейн-транзакций: «Энтропия (мера неупорядоченности, хаоса) –…не туманное представление или идея, а измеримая физическая величина … единица измерения энтропии есть калория на градус Цельсия (совершенно так же, как калория есть единица измерения тепла или сантиметр есть единица измерения длины…»)[40]. «Журнал Диджи Економист подсчитал, что сейчас майнеры сжигают электричества больше, чем целая Иордания, Исландия или Доминиканская республика[41]».
Получается, что такой колоссальный объем искусственных синтетических системоквантов (а скорость и объемы блокчкейн-транзакций постоянно увеличиваются), циркулирующих в облачной цифровой среде (занимающих значимый объем функций глобальной Цифровой платформы), вполне достаточен для поддержания неспецифического «субъекта»: пока существуют синтетические системокванты, существует и неспецифический «субъект». Тот, кто вовлекается в майнинг, включается и в поддержание неспецифического «субъекта» — чем больше будут объем и скорость операций, тем стабильнее и устойчивее будет «субъект» (как анти-системное построение), тем большее влияние на социум он будет способен оказывать. Собственно, за это ему и платят 30 эфириумов…: « Вся система держится на майнерах – «шахтерах». Вооружившись мощными компьютерами вместо кирки и лопаты, они обеспечиваю надежное хранение архива транзакций, следят, чтобы каждый перевод был осуществлен только один раз. Это, в общем, и требует колоссального количества вычислений. Тот, кому удалось подтвердить и записать в реестр (распределенный) очередную транзакцию, автоматически получает вознаграждение в виде небольшого количества криптовалюты. Но чем длиннее цепочка транзакций, тем сложнее вычисления, тем труднее добывать цифровые деньги. Если первые биткоины можно было добыть на обычном ноутбуке, то очень скоро персетало хватать не хватает и мощных игровых компьютеров… майнеры начали собирать фермы, вот такие системы, состоящие из нескольких видеокарт, которые, как выяснилось, проводят криптовалютные вычисления гораздо быстрее обыкновенных процессоров… майнят везде, где можно дешево, а лучше бесплатно достать электричество[42]».
Таким способом деструктивное влияние неспецифического «субъекта», генерирующего синтетические системокванты и тормозящее развитие человечества осуществляется по следующим основным направлениям:
- через деградацию морально-нравственных основ жизнедеятельности социума как доминирующих свойств, необходимых для квантового скачка. Одним из устойчивых признаков инфернального влияния в нашей части континуума всегда являются афектные состояния и связанные с ними «психические эпидемии» — массовые психозы, разнообразие которых в Истории описано и систематизировано еще К.Л. Чижевским[43]. По заключению современных экспертов, комментирующих функцию криптовалют, «майнинг» более всего напоминает «Тюльпаноманию» в Голландии 1633-1634 гг. и известную «золотую лихорадку» — «Клондайскую чуму» 1907 г.[44]». Классическим признаком инфернального влияния является «поклонение Золотому Тельцу», в современном варианте – «криптовалюте». «Криптовалютный пузырь имеет все признаки растущей финансовой пирамиды. Практически никто из аналитиков не сомневается, что рано или поздно она непременно рухнет, вопрос лишь в том, когда это может случиться. … после чего произойдет его резкое обесценивание и одновременно возникнут трудности с выводом электронных денег в реальные[45]». «Прямо сейчас биткойн все больше напоминает инструмент для спекуляции, чем жизнеспособную популярную валюту. И существует один закон, с которым согласны и математика, и физика, и экономика: пузыри лопаются[46]»;
- на «тупое» расходование и «перемалывание» высокотехнологичного ресурса, необходимого для развития социума – сжигание «более чистой» электроэнергии (максимально очищенного от энтропии энергетического эквивалента деятельности высокого уровня сложности, предназначенного для «запитки» и энергетического обеспечения социально-значимых системоквантов), представляющей наибольшую ценность для технического и интеллектуального развития человечества (физика потребления связана с увеличением энтропии как «конкретной физической величины» — как меры неупорядоченности, хаоса): «Судя по отчету одного из сайтов криптовалют Digiconomics, биткойн-майнинг по всему миру использует больше электроэнергии, чем Сербия. Целая страна. В публикации в Grist Эрик Холтаус подсчитал, что к июлю 2019 года одноранговой сети биткойна — это что-то вроде BitTorrent, если помните, — потребуется больше электроэнергии, чем всем Соединенным Штатам. А к ноябрю 2020 года она будет использовать больше электроэнергии, чем весь мир сегодня. Это плохо. Это означает, что биткойн ежегодно выделяет 17,7 млн. тонн углекислого газа… Биткойн-сеть, по существу, хочет преобразовать всю энергию и, следовательно, материю во вселенной в биткойны. Это ее задача в буквальном смысле. И если для этого понадобится нанять жадных гиков, платя им виртуальной валютой, что ж, без проблем. Даешь гипновалюту![47]»
Важно, что при таком «промышленном масштабе» майнинга ничего не производится – нет ни интеллектуального результата, ни товаров, ни и услуг: «Майнеры использовали более быстрое, более эффективное оборудование не для того, чтобы экономить электроэнергию, а чтобы майнить больше биткойнов. Люди всегда так используют более энергоэффективные технологии. Так было с паром. Так было с нефтью. Так происходит со светодиодами — они более энергоэффективны, но их появление не снизило общую мощность, используемую для освещения. Люди просто установили больше ярких ламп. «Чем больше стоимость биткойна, тем больше электроэнергии люди будут готовы тратить, чтобы сражаться за него, — говорит Майкл Тейлор из Вашингтонского университета. — Повышение энергоэффективности майнингового оборудования SHA-256 означает, что просто можно подключить еще больше майнеров при тех же самых эксплуатационных расходах»…. Хорошо, давайте тогда подойдем к этому с другой стороны. Сейчас хеш-алгоритм - просто бесполезная работа, причем так было сделано преднамеренно. Как насчет того, чтобы сделать что-то полезное? Например, одноранговую сеть, выполняющую совместные вычисления — например, поиск сигналов инопланетных цивилизаций, способы применения белков в медицине, реальные криптологические проблемы или математические задачи? А вот и нет. «Я скажу вам, почему этого не произошло, и это отвратительно, — говорит Сирер. — Если бы майнинг биткойнов нес какую-то пользу, тогда возникло бы соотношение между полезной работой и количеством биткойнов, которые вы получаете…[48]»;
- на индицировании различных вариантов «форс-мажорных обстоятельств», как связанных с техническим «обрушением» майнинга – (отключением электроэнергии или выходом из строя программнымных средств в результате хакерских атак), так и с «лопаньем» финансовых пузырей: «уже сегодня практически все системы по выработке криптовалюты имеют тенденцию к формированию центров притяжения: то есть появляется та самая монополизация, которая, собственно и задает правила игры. Потом не нужно забывать, что «технология» — это всего лишь слово. А физическая реализация – это программное обеспечение, которое не с Марса нам завезли, которое сделали конкретные люди, которые живут в конкретных государствах, которые преследуют конкретные интересы – и не всегда только финансовые интересы[49]».
«… наибольшим риском игр с криптовалютами является не обвал цифровых долговых пирамид, а дестабилизация национальных денежных систем[50]»;
- на финансовых издержках: получается, что те, кто «вложился» в создание «криптовалют» (железа, программного обеспечения, организационные расходы) – сами оказались «на крючке» — в непосредственной зависимости от инфернального влияния нового субъекта. Чтобы «отбить бабки» и получить прибыль, они должны и далее выстраивать и наращивать паразитарные сети, балансируя между производительностью майнингового оборудования и ценами на электроэнергию: выводя «синтетику» на глобальный уровень и тем самым увеличивая мощность своего «крематория». «Территория АЗЛК. Гигант Советсткого машиностроения, просуществовавший 80 лет был фактически уничтожен в результате приватизации и двух десятилетий либеральных реформ. Сегодня здесь нет конвейера, с которого сходили бы новые автомобили. Здесь расположена крупнейшая в Москве, а может быть и в России ферма по добыче криптовалюты. Теперь эти пространства наполняет гул сотен вентиляторов и потоки горячего воздуха. Обслуживают ферму всего лишь несколько человек. Главные «рабочие» здесь — эти мигающие коробки, которые круглосуточно сжигают мегаватты электричества и перерабатывают его в биткоины и эфириум – две основные криптовалюты. В скором будущем организаторы фермы планируют заполнить оборудование новые помещения[51]»;
- эксперты отмечают, что, не смотря на очевидные проблемы, «у идеи биткойна по-прежнему есть налет гениальности…»[52]. «Гениальность», как «прелесть» есть неотъемлемое качество всех современных технических средств - изделий-гаджетов (потрясающие возможности использования их разнообразных функций[53]) ярко характеризуют направленность и возможности альтернативного тренда развития событий – с технологической сингулярностью.
Можно сказать, что все достижения современных «техномагических» средств в области «цифровых денег» (технологии блокчейна и майнинга), а так же технические «посулы» радужных перспектив трансгуманизма, озвучиваемые Р. Курцвэйлом[54] («переформатирование» цивилизации в результате полного «слияния» человека с техническими объектами на основе создания искусственного интеллекта (ИИ), квантовых исчислений, манипуляций с геномом и нанотехнологий), - все это «одного поля ягоды»: все они выдают «торчащие уши» одного и того же инфернального «заказчика», применяющего классические способы прельщения человечества – искушение всевластием, искушение бессмертием и богатством.