Как бы там ни было, но не вызывает сомнения то, что исторически и географически разные группы европейских стран заметно отличаются друг от друга одновременно по величине алкоголизации и смертности. Причем внутри каждой из групп корреляции между этими показателями практически нет.
Рис. 9. Мужская смертность относительно передовых показателей для некоторых восточноевропейских стран В 1980 г. советские республики отличает не только экстремально высокая даже по сравнению с восточными соседями относительная смертность мужчин трудоспособных возрастов, но и расположение ее максимума вблизи 35 лет. Максимум отношения для соцстран стран менее отчетлив или смещен к более поздним возрастам. За 20 лет Россия и Украина «ушли в отрыв» от Латвии и Литвы, для которых максимум отношения практически не изменился, а Венгрия, напротив, к ним приблизилась, но только в старших возрастах. |
Восточной Европы, в части стран которой оно было преодолено только в результате продуманной и долговременной алкогольной политики [23, 24, 30]. Как бы там ни было, но не вызывает сомнения то, что исторически и географически разные группы европейских стран заметно отличаются друг от друга одновременно по величине алкоголизации и смертности. Причем внутри каждой из групп корреляции между этими показателями практически нет.
Обращает также на себя внимание тот факт, что при переходе от рассмотрения продолжительности жизни мужчин (рис. 8a) к разрыву в продолжительности жизни полов (рис. 8b) различие между постсоветскими и постсоциалистическими государствами ощутимо усиливается, а между постсоциалистическими и традиционными демократиями – почти исчезает. Поскольку отставание мужчин от женщин по продолжительности жизни менее чувствительно к богатству нации, чем сама продолжительность жизни, отсюда можно сделать вывод, что в рассматриваемом контексте более существенны жизненные регулятивы, а не уровень жизни как таковой. Еще один отличительный признак советского наследия можно обнаружить при анализе возрастных коэффициентов мужской смертности. Сами по себе коэффициенты смертности являются не очень наглядным объектом для изучения из-за экспоненциально быстрого роста их величины с возрастом.
При этом различия коэффициентов для разных стран в конкретном возрасте оказываются малы в сравнении с диапазоном изменения самих коэффициентов. Чтобы избежать этого неудобства использовались не сами значения коэффициентов смертности, а их отношения к эталонному уровню (см. рис. 9). В качестве эталона взято среднее пяти наименьших значений возрастного коэффициента смертности в данном году по всем странам, для которых есть информация в использованных базах [2, 37]. Причем данные были предварительно сглажены биномиальным фильтром 4-го порядка по возрасту и 2-го порядка по дате, чтобы устранить паразитные периодические составляющие, привнесенные, по всей видимости, способом расчета самих коэффициентов смертности.
Как видно из рис. 9, российские показатели – как сравнительно недавние, так и четвертьвековой давности – разительно отличаются даже от показателей Венгрии, Польши и Словакии, население которых в наибольшей степени склонно к крепким напиткам (см. рис. 8). Причем для России, как и для других постсоветских государств, характерна наиболее выраженная сверхсмертность еще очень молодых мужчин возраста около 35 лет, чего не наблюдается в других странах.
Выводы
Модернизация смертности в России началась с большим отставанием от передовых стран мира. И если первый этап эпидемиологического перехода мы еще сумели одолеть, то второй оказался нам уже не по силам. Прекращение интенсивного развития страны немедленно обернулось выделением алкоголизации как практически единственного фактора, обуславливающего изменение смертности россиян со второй половины 1960-х годов по сию пору. Общий тренд потребления спиртного был растущим, вследствие чего модернизация смертности не просто прекратилась, а сменилась демодернизацией. Дополнительный вклад в ухудшение демографических показателей внесли социально-экономические реформы, каковые в пересчете на алкоголя, однако, эквиваленты увеличению его потребления всего на четверть.
В условиях российского пьянства величинами, прекрасно объясняющими изменение ожидаемой продолжительности жизни, является также смертность по алкогольно-обусловленным причинам смерти – случайным отравлениям алкоголем и убийствам, на которые приходится сравнительно небольшая доля общего количества смертей.
Основное влияние на смертность оказывают крепкие спиртные напитки, уровень потребления которых очень хорошо коррелирует с продолжительностью жизни для европейских государств. Однако причинно-следственной связи здесь нет. Как условия жизни в стране, так и алкогольная культура ее населения во многом предопределены ее историей и климатом. С этой точки зрения, страны Европы распадаются на группы традиционных демократий, постсоциалистических и постсоветских государств. Движение по этому классификационному ряду сопряжено как с территориальным смещением на север или восток, так и с одновременным ростом потребления крепкого алкоголя и мужской смертности.
Отличительной чертой России и – в меньшей степени – других европейских республик бывшего СССР является экстремально высокая сверхсмертность мужчин сравнительно молодых возрастов, в то время как максимум относительной смертности мужчин в зарубежных странах Восточной Европы значительно ниже и приходится на более старшие возраста.
Автор выражает признательность А.В. Немцову и Д.А. Халтуриной за полезное обсуждение и помощь при подготовке данной работы.
Работа выполнена при поддержке РГНФ (проект №06-03-00355) и РФФИ (проект №06-06-80503).
Литература
1. Андреев Е.М., Дарский Л.Е., Харькова Т.Л. Демографическая история России: 1927–1957. – М.: Информатика, 1998. – 187 с.http://demoscope.ru/weekly/knigi/andr_dars_khar/adk.html
2. The human mortality database. http://www.mortality.org
3. Ожидаемая продолжительность жизни при рождении, 1960-2003// 40 промышленно развитых стран мира.http://demoscope.ru/weekly/app/app40e0.php
4. U.S. Census bureau International data base. http://www.census.gov/ipc/www/idbnew.html
5. The human life-table database. http://www.lifetable.de
6. Arias E. United States life tables, 2002// National Vital Statistics Reports. November 10, 2004. V.53. N6.http://www.cdc.gov/nchs/data/nvsr/nvsr53/nvsr53_06.pdf
7. Central Intelligence Agency World Factbook. http://library.louisville.edu/government/goodsources/ factbook.html
8. Население России 2003-2004. Одиннадцатый-двенадцатый ежегодный демографический доклад/ Под ред. А.Г. Вишневского. – М.: Наука, 2006. – 356 с. http://demoscope.ru/weekly/knigi/ns_r03_04/ sod_r.html
9. Вишневский А.Г. Демографическая модернизация России и ее противоречия// Мир России. 1999. Т. VIII, №4(24), с.5-22. http://www.rus-lib.ru/book/30/eko/02/02-4/005-014.html
10. Вишневский А.Г., Школьников В.М. Смертность в России: Главные группы риска и приоритеты действий/ Московский Центр Карнеги/ Научные доклады. Выпуск 19. – М., 1997. – 84 с. http://demoscope.ru/weekly/knigi/vish&shkol/smertnost.html ,http://www.carnegie.ru/ru/pubs/books/56803.htm
11. Милле Ф., Школьников В.М., Эртриш В., Валлен Ж. Современные тенденции смертности по причинам смерти в России 1965-1994: Эпидемиологический кризис в странах бывшего СССР, №2. – Paris : INED, М.: ЦДЭЧ, 1996. – 140 с.http://demoscope.ru/weekly/knigi/shkol/shkol.html
12. Андреев Е.М., Харькова Т.Л. Незавершенность демографического перехода и демографические потери России// Демографическая модернизация, частная жизнь и идентичность в России. Москва, 27-28 февраля 2002 г./ Тезисы докладов.http://www.demoscope.ru/weekly/knigi/konfer/konfer_04.html
13. Тишук Е.А. Если я заболею// Почему вымирают русские: Последний шанс/ Под ред. И.В. Бестужева-Лады. – М.: Эксмо, Алгоритм-книга, 2004. http://ethnocid.netda.ru/books/pvr5.htm
14. OECD Health Data 2006 – Frequently Requested Data. http://www.oecd.org/dataoecd/20/51/37622205.xls
15. World Health Organization statistical information system. http://www3.who.int/whosis
16. Венедиктов Д.Д. Здравоохранение России: Кризис и пути преодоления. – М.: Медицина, 1999.http://ethnocid.netda.ru/books/vened/krisis.htm
17. Болдов О.Н., Иванов В.Н., Розенфельд Б.А., Суворов А.В. Ресурсный потенциал социальной сферы в 90-е годы// Проблемы прогнозирования. 2002, №1. http://www.ecfor.ru/pdf.php?id=2002/1/04
18. Гильбо Е.В. Реформа российского здравоохранения – куда имеет смысл двигаться? http://www.opec.ru/analize_doc.asp?d_no=45721
19. Вишневский А.Г. Серп и рубль: Консервативная модернизация в СССР. – М.: ОГИ, 1998. – 438 с.http://demoscope.ru/weekly/knigi/s&r/vishnevskiy.html
20. Иноземцев В.Л. Пределы «догоняющего» развития. – М.: Экономика, 2000. – 295 с. http://www.postindustrial.net/doc/books/book10.zip
21. Немцов А.В. Во власти зеленого змия// Демоскоп Weekly. 30 октября – 12 ноября 2006 г., №263-264.http://www.demoscope.ru/weekly/2006/0263/s_map.php
22. Коротаев А.В., Малков А.С., Халтурина Д.А. Законы истории. Математическое моделирование исторических макропроцессов. Демография, экономика, войны. – М.: УРСС, 2005. – 344 с.
23. Халтурина Д.А., Коротаев А.В. Алкоголизация и наркотизация как важнейшие факторы демографического кризиса в России.http://www.demoscope.ru/weekly/2005/0227/analit03.php
24. Халтурина Д.А., Коротаев А.В. Русский крест: Факторы, механизмы и пути преодоления демографического кризиса в России. – М.: Эдиториал УРСС, 2006. – 128 с.
25. Немцов А.В. Алкогольная смертность в России. 1980-90-е годы. – М., 2001.
26. Немцов А.В., Школьников В.М. Потери в связи с алкогольной смертностью в России в 1980-х-1990-х годах// Новости науки и техн./ Сер. мед. Вып. Алкогольная болезнь/ ВИНИТИ. 1999, № 5, с.1-15. http://adic.org.ua/sirpatip/mater-2/nemtsov/text.htm
27. Немцов А.В. Убойная сила российского пьянства// Природа. 2003, №12. http://vivovoco.rsl.ru/VV/ JOURNAL/NATURE/12_03/ALCO.HTM
28. Нижегородцев Р.М., Болотин Б.М., Дорофеюк А.А., Чернявский А.Л. Страны с переходной экономикой: Корреляционный анализ экономической динамики// Информационная экономика и динамика переходных процессов/ Сборник научных трудов. – М: Бизнес–Юнитек, 2003. С.4-39. http://ec.asu.ru/lib/sborn/infec2003/pdf/1.pdf
29. Нужный В.П., Савчук С.А. Алкогольная смертность и токсичность алкогольных напитков// Партнеры и конкуренты. Лабротариум. 2005, №5-7. http :// www. demoscope. ru / weekly /2006/0263/ analit 01. php
30. Харченко В.И., Найденова Н.Г., Буромский И.В., Корякин М.В., Вирин М.М., Ундрицов В.М. Острая интоксикация этиловым спиртом, а не его суррогатами – основная причина смертельных отравлений алкоголем в России// Наркология. 2005, №10, с.50-59.http://www.demoscope.ru/weekly/2005/0227/ analit04.php
31. Смертность по основным классам причин смерти// Госкомстат РФ. http://www.gks.ru/free_doc/2005/b05_13/04-30.htm
32. Немцов А.В. Когда же закончится марафон алкогольной смертности// Демоскоп Weekly. 26 января – 8 февраля 2004 г., №143-144.http://www.demoscope.ru/weekly/2004/0143/s_map.php
33. Заиграев Г.Г. Особенности российской модели потребления некоммерческого алкоголя// Социологические исследования. 2002, №12, с.33-41. http://socis.isras.ru/SocIsArticles/2002_12/Zaigraev.doc
34. Adult per capita alcohol consumption in liters of pure alcohol per adult (15 years+)// World Health Organization.http://www3.who.int/whosis/alcohol/AdultPCConsumption_all.xls
35. Alcohol per capita consumption, patterns of drinking and abstention worldwide after 1995. Appendix 2// European Addiction Research. 2001. Vol.7, N3, p.155-157. http://content.karger.com/ ProdukteDB/produkte.asp?Aktion=ShowPDF&ProduktNr=224233&Ausgabe=227135&ArtikelNr=50734
36. Cnossen S. Alcohol taxation and regulation in the European Union// CESifo working paper No.1821.http://www.cesifo.de/~DocCIDL/cesifo1_wp1821.pdf
37. Human life-table database. http://www.lifetable.de