Параметры порядка культуры, в частности, “ культурный аспект развития ”, свидетельствуют о возможности практической мобилизации культурных ресурсов в процессе развития социальных систем. Являясь показателем открытости социума к изменениям, данный параметр порядка культуры – это и показатель уровня креативности общества. Культуросообразность , будучи управляющим параметром порядка, фактически для всего человечества как системы, задает условия для понимания отношения людей к природе, к своей экономической, технической деятельности, к организации жизнедеятельности в целом. Параметр с оответствия конфигурации культуры историческому этапу развития цивилизации , является переменной, определяющей соотношение и распределение общекультурных и цивилизационных начал в конкретной антропо-социо-культурной системе, т.е. носит конкретно-исторический и конкретно-социаль­ный характер, а также является показателем степени согласованности (“меры порядка”) ценностно-смысловой основы культуры в обществе и его институтов, обеспечивающих трансляцию культуры на личностный уровень. Таким образом, параметр соответствия обеспечивает баланс между уровнем материально-технологического развития социума и нравственной зрелостью человеческого интеллекта.Национально-культурный менталитет , являясь внутренней составляющей единства культуры, этносов, проживающих на одной территории, влияет на устойчивость самоидентификации в обществе, является необходимым условием самосохранения нации. Это самый объемный и собирательный параметр порядка культуры, но самый трудно постижимый на эмпирическом уровне, так как заключает в себе мощный духовный и экзистенциальный пласт.

Специальные параметры порядка – это переменные, определяющие изменения внутри каждой конкретной культуры и особенности проявления в ней процесса самоорганизации. Влияние параметров порядка на социокультурные процессы направлено на поддержание целостности культуры, но процессы саморазвития культуры также влияют и на параметры порядка: совместная деятельность людей по созданию культуры, регулируемая параметрами порядка, определяет и порождает новые параметры порядка. Тем самым, подобно явлению “круговой причинности” в синергетике, осуществляется процесс взаимодействия разноуровневых систем, который приобретает определенную направленность, способствуя становлению новой целостности антропо-социо-культурной системы.

Специальные параметры порядка не являются универсальными, а определяются “здесь и теперь” [26]; оперативность их изменения обусловлена функцией регулирования (поддержания) относительной меры между порядком и хаосом не только в конкретной системе в целом, но и в любой из ее подсистем. Например, в системе художественной культуры параметрами порядка выступают условия творчества, степень профессиональной подготовки и т.д. Совокупностью параметров порядка определяется состояние системы в целом, но результат развития любой антропо-социо-культурной системы в связи с включенностью в нее человека рационально трудно прогнозируем: можно предположить появление художественного произведения как факта культуры, но степень его совершенства и значимости для системы в целом заранее точно неопределима. Даже великие мастера не исключают возможность творческих неудач. Таким образом, специальные параметры порядка служат лишь начальными условиями для становления личности художника, формирования художественной среды и т.д.

Специальными параметрами порядка задаются культурные основания личности. Они определяют “качество” культурной наполненности личности, проявляющееся через уровень творческой активности, образованности, уравновешенности индивидуального и социального начала, жизненного мира личности в целом, т.е. через степень постижения определенных норм, паттернов, ценностей и т.д. Пребывание человека в течение длительного времени в хаотически неупорядоченном социокультурном пространстве лишает его прочных идентификационных оснований и ориентиров, устойчивых духовных интересов и нравственных ценностей, усиливает социальное отчуждение.

Действие параметров порядка всех уровней мы наблюдаем и в современной культуре, характеризующейся ослаблением традиций и разрастанием инновационного пласта. Например, последствия таких резких социокультурных изменений, как трансформация отношения человека к самому себе и усиливающаяся в обществе “социокультурная неопределенность” сглаживаются национально-культур­ным менталитетом, выступающим в качестве опоры, позволяющей человеку сохранить свое подлинное место в социокультурном пространстве, самоидентифицироваться даже в условиях нестабильности. Общие параметры порядка удерживают социокультурную целостность современного человека, не позволяют замкнуться в своем жизненном мире, утратить основные социокультурные связи. Включенность в социум усиливает процессы “самостроительства” личности, предохраняя ее от саморазрушения. Итак, параметры порядка одновременно и регулируют социокультурное развитие, которое в конкретной исторической ситуации предполагает изменение упорядоченности взаимодействия людей, и инициируют активизацию их саморазвития, не сковывая спонтанность складывающихся социальных отношений.

Специальные параметры порядка должны быть включены в систему эффективных инструментов социокультурной политики, должны быть заложены в национальные проекты. Правильно оцененные и принятые во внимание при выстраивании стратегических социокультурных целей параметры порядка позитивно влияют на состояние нравственности, эмоционально-психологическую атмосферу в обществе, способствуют самообновлению языка культуры, формированию новых социокультурных институтов, в целом – росту социокультурного творчества. Особое значение имеет проблема корреляции общих и специальных параметров порядка в конкретной культуре и в условиях определенной социокультурной ситуации. Несогласованность и серьезные расхождения между общими и специальными параметрами порядка усиливают нестабильность в обществе (например, игнорирование значения национально-культурного менталитета при проведении социально-экономических реформ в России).

Выявление и поиск необходимых параметров порядка для конкретной системы и в конкретной социокультурной ситуации связаны с соблюдением динамического равновесия между самоорганизацией и управлением в социокультурной практике. Разработанные с учетом этого принципа социокультурные стратегии будут способствовать повышению инновационного творческого потенциала общества в целом и возможностей для самореализации каждого человека.

Таким образом, изменяющиеся социальные условия влияют на смысловое наполнение культуры, но именно культура через свои параметры порядка способна либо усиливать интегрирующее и мобилизующее начало в обществе, либо, напротив, тормозить реформирование социальных отношений. Ценности и идеалы культуры, а также господствующие в обществе культурные коды и стандарты (как содержательное наполнение общих параметров порядка) во многом определяют и направление социокультурного развития. От переменных, которые “задает” культура социуму, зависит качественное наполнение реального социокультурного пространства. Динамика параметров определяет направленность развития конкретного социума, отсюда – многообразие сценариев и путей освоения человеком сложного мира. Правильно оцененные и принятые во внимание при выстраивании стратегических целей социального развития, параметры порядка культуры способствуют совершенствованию всех социокультурных институтов, в том числе – науки, образования, а также влияют на состояние нравственности и эмоционально-психологической атмосферы в обществе.

Из сказанного следует, что есть параметры порядка, которые можно оценить только с позиции культуры как самоценности, но есть параметры, которые можно просчитать и определить. Так вот, один уровень – это уровень культурной политики, где выстраиваются приоритеты, формируются цели (страны, региона, города), а другой – управленческий уровень, предполагающий эффективное использование организационных, финансово-экономических, нормативно-правовых и других. механизмов. Следовательно, предлагая концепцию культурной политики, либо какой бы то ни было проект в сфере культуры, осуществляя социокультурное реформирование в целом, мы должны исходить из того, что принципиальное значение имеют для общества и для каждого человека и то, как мы будем делать, и то, ради чего мы хотим изменить направленность социокультурного развития. Без ценностно-смысловых опор, в основе которых лежат общие параметры порядка культуры, перспективы будущего существования страны значительно сужаются.

Специальные параметры порядка имеют разные измерения, но относятся более к сфере управленческой тактики (операциональное управление), чем стратегии (концепции культурной политики). В этой связи уместно напомнить, что введение понятия “параметров” по отношению к культуре (что соотносится, напомним, многими исследователями с понятием свободы), которое сегодня широко используется в современных культурологических исследованиях, перешло из социальной антропологии. Еще в работах французского структуралиста А. Моля, считавшего, что “наблюдению доступны два измерения культуры: ее объем и плотность”, измерение использовалось в логическом смысле, т.е. как “выделение из континуума”, а объем, как обобщенное измерение. Выделение измерений – это определение параметров, соответствующих экранов, которые представляют социальную культуру [27]. По мнению А. Моля, “любая совокупность явлений, идет ли речь о знаниях, которыми располагает общество в целом, или о потоке элементов информации, проходящих через средства массовой коммуникации, или о сумме отдельных знаний, сохранившихся в памяти данного индивидуума, имеет свои особые черты организации, свои самостоятельные измеримые параметры.

Термин “измеримый параметр” ставит нас перед фундаментальной проблемой упорядочения, соотношения элементов, иными словами, перед проблемой информационной ценности того или иного “измеряемого параметра”. Однако такой рациональный подход ограничивает выявление параметров у совокупности регистрируемых продуктов культуры, материализованных в письменных документах, на пластинках, на магнитофонных носителях и т.д. И хотя А. Моль очень точно подмечает, что “всякая классификация знаний должна быть многомерной, то есть должна осуществляться в пространстве многих измерений” [28] и может быть представлена в определенной системе, содержащей большое число параметров, ученый только “нащупывает” это множество, выделяя такие критерии измерения, как частотность, уровень абстрактности, специфичность, связь между объектами (как показатель способности к ассоциациям), позволяющие ему отнести к типично измеряемым параметрам следующие: топографический параметр, параметр значимости, степени абстрактности, степени соседства, уровня специфичности. Их исследователь относит к фундаментальным измеримым параметрам совокупности знаний, признавая необходимость введения “дополнительных параметров”, таких как язык документа и стиль, что позволяет определить эстетический фактор [29]. Тем не менее даже обращение А. Моля к понятию архетипа не поколебало его уверенности в том, что “проблема выделения параметров культуры не отличается от проблемы выделения параметров каталога универсальной библиотеки” [30].

С подобными утверждениями трудно согласиться, так как мир культуры предполагает многомерность, “лазерно-голографическое” измерение, включающее как количественные, так и качественные показатели. Не случайно, ежегодно расширяется система показателей и индикаторов уровня развития инфраструктуры сферы культуры, уровня насыщенности культурной жизни, уровня обеспеченности предметами культурно-бытового назначения и т.д., ибо на основе анализа этих элементов выявляется уровень культуры и духовных потребностей населения , проживающего на определенной территории, уровень развития материальной сферы культуры, что в целом учитывается при разработке организационно-управленческих, финансово-экономических и правовых механизмов, в целом – стратегии культурной политики [31].

Культура как параметр социального порядка слишком сложный механизм и его действие (либо как рациональное или через различные инструменты регулирования, систему управления в целом, либо на уровне подсознания, как это может быть в случае с ментальностью) требует специального внимания. Более того, на наш взгляд, именно узкий, отраслевой подход к культуре (в самых разных вариантах: культура – это сфера культуры, а сфера культуры – прежде всего институты художественной культуры и искусства т.д.), который длительное время поддерживался в обществе, игнорирование (или недооценка) таких составляющих культуры, как менталитет [32], социальная память [33], в целом – самоценности культуры, привело к усилению дестабилизирующих тенденций в российском обществе в период социально-политического реформирования страны.

Не случайно, проявление кризисных тенденций было крайне болезненным и сильным по своим последствиям в области духовной культуры, когда шла “ломка” менталитета и социальной памяти, трансформация национального характера и системные сбои в языковой практике (как на обыденном, на и на специализированном уровне культуры). Фактически, в условиях социального кризиса “долгоживущие параметры порядка” преднамеренно блокировались, не обеспечивая своих функций, прежде всего, воспроизводства национальной культуры. Поэтому утверждения на данном этапе об отсутствии культурной политики государства были отчасти справедливы, но их адресация только к органам управления сферой культуры была в принципе неверной.

Действие параметров порядка культуры распространяется, как мы попытались показать, на все уровни антропо-социо-культурной системы, однако важным условием ее развития является сосуществование в ней множества (но не какого-либо единого) различных параметров порядка, выступающих пространством самоорганизации [34].

Приоритеты культурной политики переходного периода

Культурная политика в любой стране, как правило, соответствует ценностно-смысловым основаниям, лежащим в основе доминирующей политико-идеологической системы и представлениям властной элиты о направленности и формах реформирования и модернизации общества. Поэтому ее стратегические цели должны быть связана с повышением эффективности человеческого капитала, укреплением механизмов самоорганизации социокультурной системы. Как показала отечественная практика реформирования, в условиях провозглашенной тенденции на “деидеологизацию” признания факта, что современная Россия неуклонно продвигается в направлении демократического государства и гражданского общества, явно недостаточно. “Подгонка” или “копирование” идей и технологий из опыта других стран, без учета базисных закономерностей эволюции российского общества делает издержки от внедрения “суперсовременных” моделей общественного развития катастрофическими. Напомним, “опережающие” темпы коммерциализации в сфере культуры, перевод отрасли на рыночные методы хозяйствования (в то время, когда механизм рынка только начинал внедряться в финансово-экономической и производственной сфере) привели к середине 90-х гг. ХХ века к значительным потерям инфраструктуры; и при отсутствии подготовленных к новым условиям управленческих кадров – к низкому качеству культурных услуг; снижению уровня и объема культурных потребностей населения; значительному сокращению сектора профессионального искусства. Однако эти, казалось бы, сугубо “отраслевые” проблемы усилили ситуацию нестабильности и кризиса.

Перед каждым государством на определенном этапе социально-экономического развития встают вопросы о выборе приоритетов развития. В последние десятилетия в иерархии таких приоритетов в России культура занимает далеко не первые позиции. Заметим, что большинство стран мира проходили этапы реформирования и сценарии продвижения по этому пути во многом были схожи. Как правило, “шок” от кардинальных преобразований в экономической сфере сменялся растерянностью перед очевидными кризисными процессами в обществе и культуре. Оказывалось, что человеку, ради которого и затевались все трансформации и изменения, нет места в пространстве, где оперируют лишь понятиями политической экономии. Даже будущими перспективами трудно было оправдать происходящее, поэтому рано или поздно, но менялись не только цели, но и смыслы реформирования.

К примеру, по словам Тэсс Джауэл, государственного секретаря по культуре, члена парламента Великобритании, стране к середине ХХ века нужно было победить пять “великанов” материальной нищеты – бедность, болезни, невежество, запустение и безделье . Но уже в начале нынешнего века, когда Англия стала значительно богаче, пришло время и, соответственно, понимание необходимости победить шестого “великана” – духовную нищету , которая поставила под угрозу все попытки вырвать людей из материальной нищеты. Только работа в области культуры способна ослабить духовную нищету. К такому выводу пришли европейцы [3 5 ] .

В нашей стране сложилась похожая ситуация: предложенная политиками последовательность решения экономических и социальных задач, отношение к проблемам культуры, как второстепенным, – не что иное, как развитие по линейному сценарию. Управление же сверхсложными системами, основанное на этих принципах, является источником кризисных ситуаций: рыночные механизмы в экономике – это еще не гарантия свободного социокультурного развития. Разного рода упрощения, игнорирование принципа нелинейного развития не соответствуют также принципам системного взаимодействия и взаимозависимости всех элементов антропо-социо-культурной системы. Только в единстве всех ее составляющих – человека, общества и культуры – возможно достижение социокультурной целостности. Как показала практика, выстраивание иерархии приоритетов по старым канонам рано или поздно приведет к новому системному кризису, главным инициатором и “действующим лицом” которого станет на этот раз не экономика и не политика, а культура.

Кроме того, недопустимо не только игнорировать социокультурные факторы при проведении масштабных социальных реформ, но и рассматривать культуру исключительно с точки зрения ее “пользы” и “вклада” в социально-экономическое развитие, в решение различных жизненно важных задач (преодоление бедности, снижение уровня преступности и т.д.). Это несомненно имеет позитивный эффект для социокультурного развития, ведь культура тем самым выполняет важные социальные функции, но нельзя упускать из вида, что они составляют только малую часть функций культуры. Отношение к культуре с позиции “полезности” (одного параметра порядка) – это путь повторения старых ошибок, правда, в новом варианте. Тем не менее, он также может привести к исключительно утилитарному использованию ресурсов культуры, к закреплению в обществе отношения к культуре как механизму решения социальных проблем и далее – инструменту экономического и политического давления, общественного манипулирования.

Разумеется, конкуренция идей “экономикоцентризма” и “культуроцентризма” не сводится к выяснению, какая из сфер первична: политика, экономика или культура. Проблема гораздо сложнее: необходимо понять механизмы формирования модели развитияи принципов взаимодействия (внешних и внутренних связей) антропо-социо-культурной системы, обеспечивающих “пронизанность” параметрами порядка культуры, системой ценностей, устанавливающей социального согласие и благоприятные условия для творческого саморазвития. При таких условиях эффект от реформирования системы будет восприниматься как позитивный, даже при сохранении нестабильности и наличии определенных трудностей в решении стратегических задач.

В этой связи возникает проблема принятия в качестве базового принципа взаимодействия – принципа когерентности (согласованности) политики, экономики, культуры, а в качестве базового принципа взаимоотношений государства, проводящего определенную культурную политику, и институтов гражданского общества – принцип транспарентности (открытости) [36].

Стратегия когерентности в современной России реализуется через механизмы государственной социокультурной политики – посредством целенаправленного регулирования социальной и культурной сферы. Это способствует оптимизации социальных связей в условиях преобразований в соответствии, как с базовыми представлениями отечественной культуры, так и с новыми характеристиками мирового развития. Социокультурная политика является инструментом, позволяющим поддерживать процессы самоорганизации во всех сферах, одновременно воздействуя на перераспределение ресурсного потенциала между политикой, экономикой и культурой в условиях изменений внутренней и внешней среды. Практика показывает, что если такое взаимодействие нарушается, то деструктивные процессы в одной из сфер, подобно цепной реакции в сложной нелинейной среде, приводят к усилению социальной нестабильности в целом.

Следует признать, что в современной России о ценностно-смысловых основаниях бытия говорят недопустимо мало. Во-первых, потому что идеи культурного плюрализма и “деидеологизации” понимаются недостаточно широко. Во-вторых, не учитывается тот факт, что в современном обществе, основанном на коммуникативной парадигме, без обратной связи невозможно достичь подлинной открытости, при этом эффективность управленческих решений также будет оставаться у нулевой отметки. Все социальные изменения должны осуществляться под “патронажем” культуры. Думается, что с подобным утверждением, согласилось бы большинство наших сограждан. Приведу некоторые данные, полученные в результате социологических исследований. Так, 53,8% россиян беспокоит нынешнее состояние духовной жизни общества, 51,0% – озабочены нравственным состоянием в обществе, 46,2% – поведением в быту, культурой общения между людьми, 42,0% жителей страны не удовлетворяет эстетическое воспитание молодежи, 28,1% – отношение к духовным ценностям и идеалам [37]. Общество ждет от государства национального проекта, который бы решал не только финансово-экономические проблемы сферы, но способствовал бы реализации прав всех граждан на доступ к культурным ценностям, достижению общенациональных целей, соответствующих интересам всего общества и каждого человека.

И целесообразно было бы говорить о разработке общенациональной стратегии социокультурной политики , синтезирующей многочисленные концепции – социальной политики, культурной политики, информационной политики, образовательной политики и т.д., появление которых связано не только с реальными потребностями, но и обусловлено административно-ведомственным подходом в системе управления государством. Такое отношение к культуре в значительной мере сужает понимание ее роли в обществе. Культура не рассматривается как система ценностей и социальных кодов, интегрирующих общество, не оценивается как ресурс общественного развития. Но ведь общеизвестно, что в жизни результаты всех этих “политик” оцениваются по совокупному эффекту , возникающему в результате когерентного взаимодействия всех сфер – покачеству и уровню жизни населения и другим критериям, непосредственно связанным с жизнедеятельностью человека, условиями его существованием в социокультурном пространстве. Поэтому обращение к понятию “социокультурная политика” позволяет частично снять существующее противоречие между теорией и практикой [38]. Более того, в концепции государственной культурной политики России заложены новые принципы отношения государства к культуре; предлагается осуществлять переход к широкой трактовке понятия “культуры”, что по существу является заявкой на выстраивание новых ценностно-смысловых оснований и приоритетов в социокультурной политике [39].

При таком подходе культура – это основа стратегии развития страны, позволяющая сохранить национальную безопасность России . Отказ от “экономикоцентристской” парадигмы, ослабляющей ценностное поле культуры, и переход к “культуроцентристкой” парадигме способствуют тому, что реакции людей на модернизацию системы становятся более адекватными. Процессы самоорганизации приобретают не только интенсивность, но и определенную направленность. Культура тем самым создает пространство свободы в рамках самоорганизующегося общества. Ценности и идеалы культуры, а также господствующие в обществе культурные коды и стандарты (как содержательное наполнение общих параметров порядка) во многом определяют и направление социокультурного развития, и процесс воспроизводства человека, и пути цивилизационного движения человечества.

Приоритеты современной культурной политики не могут выстраиваться без учета влияния глобализационных процессов, задающих культурно-цивилизационному развитию сильную нелинейность. Нелинейность проявляется на разных социокультурных уровнях: — фактически, человек любой культуры сегодня вписан в “сетку” сталкивающихся, переплетающихся, накладывающихся друг на друга информационно-коммуникативных процессов. Самым уязвимым, по мнению ряда исследователей, оказывается его включенность в цивилизационный уровень, ибо действия отдельно взятого индивида только в исключительных случаях способны оказать влияние на процессы, подобно глобализации, которые доминируют в современном мире, порождая множество масштабных проблем, имеющим общецивилизационные последствия. В ближайшей перспективе вероятнее всего удастся преодолеть культурные, религиозные, и другие барьеры, в силу чего большинство индивидов все больше будут “втягиваться” в цивилизационные процессы, зачастую вне их воли и желания. Поэтому сегодня делаются не просто заявления о грядущей “глобальной деревне”, еще совсем недавно воспринимавшиеся с большим сомнением, но говорится о ближайшем скачке цивилизации на новый уровень. Прогнозы М.А. Эпштейна таковы, что если сегодня всего два – три процента населения земного шара (интеллектуальная и бизнес-элита, некоторые политики, артисты, журналисты и т.д.) живут “поверх барьеров”, то в глобальной цивилизации каждый индивид будет выбирать не только формы взаимодействия друг с другом, но и альтернативные формы способа существования.

Впервые в истории человек столкнулся с мощной динамикой технологических открытий в жизни одного поколения, поэтому опыта заранее устанавливать начальность того явления, которое приобретет меру зрелости в будущем у человечества не было. Однако стремительность обновления предполагает быстроту “одревления” нас самих [ 40 ] . Из этого следует, что привычный хронотоп не обеспечивает человеку благостного состояния, так как становление новой культуры предполагает иные темпы и иные принципы внедрения современных информационно-коммуникативных систем на уровне повседневной культуры. В этом нам видится не только “экономическая и технологическая отсталость” развивающихся (как, впрочем, и многих развитых стран), но и включение культурой адаптационных и защитных механизмов, обеспечивающих стабильность в самоорганизующихся обществах, сохраняющих ядро общих параметров порядка культуры.

В ситуации сверхбыстрых изменений концептуальной идеей государственной культурной политики становится стратегия развития. И нновационность этой стратегии базируется на признании в настоящее время, как минимум, семи принципов , охватывающих наиболее актуальные проблемные зоны социокультурного пространства, во многом определяющие приоритетные цели и направления деятельности различных субъектов (в том числе, государства) в сфере культуры.

• Принцип “позитивного взаимодействия в условиях культурного многообразия” на всех структурных уровнях системы отвечает идеям демократии и культурного плюрализма. Глобализация мирового социокультурного пространства и изменения, связанные с этими процессами поднимают на новый уровень проблемы сохранения цивилизационной идентичности России, определения места национальной культуры в системе мировой культуры, развития культурно-цивилизационного многообразия, снижения риска гомогенизации культурного пространства.
• Принцип “открытости информационно-коммуникативных взаимодействий” связан с развитием новых принципов коммуникации (саморазвивающихся сетевых, полилогических взаимодействий), обусловленных информационно-коммуникативной доминантой современной культуры. Формирование новой информационной среды, медиапространства, виртуализация культуры инициируют проявление новых рисков, таких как “цифровое неравенство”, “превышение информационных потоков” и др. Учет принципа открытости в культурной политике предполагает интенсивное развитие и совершенствование информационно-коммуникативных систем.
• Принцип “когерентности развития различных антропо-социо-культурных систем” выступает основой социокультурных процессов. Следование ему способствует выстраиванию в обществе нового отношения к культуре как фактору роста и ресурсу социального развития. Принцип работает на снижение негативных последствий экономического и политико-идеологического детерминизма в социокультурной сфере. Направлен на признание права культуры на саморазвитие и самоорганизацию.
• Принципы культуроцентризма и культуросообразности формируют современные образовательные стратегии и новые формы социализации, способствующие становлению и укреплению коллективной идентичности россиян.
• Принцип “культурного выравнивания региональных пространств и формирования единого (целостного) культурного пространства” открывает широкие перспективы для совершенствования региональной и муниципальной инфраструктуры сферы культуры. Включение данного принципа в концепции культурной политики способствует повышению уровня культуры повседневности жителей различных российских поселений. Сверхзадачей выступает создание равных условий для доступа к культурным ценностям, реализацию права на саморазвитие личности.
• Принцип “п ризнания культурного разнообразия как основы сохранения национально-культурной самобытности страны в условиях глобализации” позволяет отказаться от практики “защитной самобытности”, ориентированной в большей степени на свое прошлое, чем на будущее развитие.
• Принцип “ многосубъектности культурной политики” , отвечающий на вопросы “ кем осуществляется культурная политика, чьи интересы проводит, чьи потребности удовлетворяет”; предполагающий выбор приоритетов (степень свободы культуры и способности личности к саморазвитию); необходимость согласования разных стратегий (пути достижения целей социокультурного развития, выстраиваемых разными субъектами культурной политики), способствует развитию демократии и гражданского общества.

На наш взгляд, реализация культурной политики , основанной на этих принципах, позволит:

• поддерживать становление целостности отечественной культуры, ее потенции к саморазвитию и самоорганизации;
• создавать условия как для сохранения традиций, так и способствовать инновационному развитию; достижению динамического равновесия между изменчивостью и устойчивостью структурных компонентов культуры;
• отказаться от практики “детерминизма” культуры со стороны других систем – социальных, политических, экономических, технических и др., закрепляя в управленческой практике новые принципы взаимодействия систем;
• обеспечить условия для развития культурного многообразия в условиях усложнения комплекса трансграничных взаимодействий различных уровней, интенсификации контактов между культурами и социальными формациями в области экономики, политики, культуры; а также поддерживать инициативы, проекты и программы, направленные на развитие межкультурного и межконфессионального диалога;
• разработать национальный мега-проект «Культура России», имеющий комплексный характер, который был бы направлен на улучшение качества жизни россиян, образа и стиля жизни, культуры повседневности. Стратегической целью данного проекта должно стать формирование коллективной идентичности россиян;
• развивать институты социализации; рассматривать процесс воспитания человека, освоения человеком культурных ценностей как основу для саморазвития личности;
• поддерживать высокий цивилизационный уровень страны: развивать науку и новые технологии, соответствующие интенсивности социокультурных изменений, связанных со становлением информационного общества; внедрять новые информационно-коммуникативные системы в повседневную практику.

Общеизвестно, в эпоху глобальных кризисов, периоды повышенной нестабильности, которые переживаются ныне Россией, нарастают силы слабого взаимодействия , силы самодетерминации , заложенные в культуре [41], поэтому, на наш взгляд, востребованность мощного потенциала отечественной культуры будет неуклонно возрастать.

Литература:

1. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М.: Гнозис, 1992. С.208–209.

2. См.: Гадамер Х. -Г. Истина и метод. М., 1988. С.512.

3. См.: Аванесова Г.А., Астафьева О.Н. Социокультурное развитие российских регионов: механизмы самоорганизации и региональная политика. Из.-е 2., доп. и перераб. М.: Изд-во РАГС, 2004; Астафьева О.Н. Синергетический подход к исследованию социокультурных процессов: возможности и пределы. М.: Изд-во МГИДА, 2002; Баркова Э.В. Пространственно-временной континуум в онтологии культуры. Волгоград: Изд-во ВГУ, 2002; Бранский В.П., Пожарский С.Д. Социальная синергетика и акмеология: теория самоорганизации индивидуума и социума. СПб.,2002; Васильева Л.А., Рыбакова И.Н. Информационная культура в системе государственного управления. М.: Издж-во РАГС,2004; Назаретян А.П. Цивилизационные кризисы в конетксте Универсальной истории. (Синергетика – психология – прогнозирование). 2-е изд. М.: Мир, 2004; Пойзнер Б.Н., Ситникова Д.Л. Самообновление культуры и синтез научных знаний. Томск, 2002; Каган М.С. М.С. Избранные труды в VII томах. Том I . Проблемы методологии. Санкт-Петербург: ИД “Петрополис”, 2006; Синергетическая парадигма: Нелинейное мышление в науке и искусстве / Под ред. В.А. Копцика. М.: Прогресс-традиция, 2002; Синергетическая парадигма: Человек и общество в условиях нестабильности / Под ред. О.Н. Астафьевой. М.: Прогресс-Традиция, 2003; Синергия культуры: Труды Всероссийской конференции / Под ред. Проф. А.В.Волошинова. Саратов: Сарат. гос. техн. ун-т, 2002; Шалаев В.П. Социосинергетика: истоки, теория и практика в современном мире. Йошкар-Ола, 1999 и др.

4. Термин “антропо-социо-культурная система” введен в культурологическую парадигму известным отечественным исследователем, философом и культурологом М.С.Каганом. Им была предложена концепция онтологического различия четырех классов систем и, соответственно, процессов их самоорганизации: 1. Простые, или механические, системы свойственны неорганической природе (динамические взаимоотношения планет, к примеру), динамическим техническим системам (типа часового механизма с маятником). Эти системы живут по установленному алгоритму и ритму, сохраняющему исходные состояния, до тех пор, пока вмешательство внешних сил его не нарушит; 2. Сложные , или органические, системы ( биологические организмы, как целостности, части которых являются органами данного организма, т.е. не имеют самостоятельного существования (растения, животные, бытие которых – завершенный процесс движения от рождения к смерти); 3. Сверхсложные или антропо-социо-культурные ; они отличаются от сложных систем разнородностью их субстрата – не однородно-биологического, а синтезирующего свойства природы, общества и воплощенной в культуре человеческой деятельности ; 4. Супер-сверхсложные системы : таковы человек как личность и воссоздающие динамическую структуру личности художественные образы. См.: Каган М.С. Формирование личности как синергетический процесс // Синергетическая парадигма: Человек и общество в условиях нестабильности. М.: Прогресс-Традиция, 2003. С.217–219.

5. Понятием “полилог” передается сложная ткань коммуникаций, образующаяся из переплетений контрапунктических линий культур, включенных в диалоговый контекст, сохраняющих при этом свою самостоятельность. Это придает конфигурации целостности мировой культуры трудно фиксируемый характер. Иными словами, полилог культур выступает формой диалога множества культур (культур традиционных и современных; культур настоящего, прошлого и будущего). Пересечение ценностей и смыслов, множества культурных миров, имеющих равные права, образуют целое – мировую культуру – только в условиях взаимодействия. См.: Астафьева О.Н. Полилог в условиях транснационализации культурного пространства: новая реальность глобализирующегося мира // Теория и практика культуры. Альманах. Вып.4. М.: РАГС, 2006. С. 6–18.

6. См.: Малинецкий Г.Г. О “рисках культуры” в условиях системного кризиса // Синергетическая парадигма: Человек и общество в условиях нестабильности. М.: Прогресс-традиция, 2003. С.412–425.

7. Позволим себе сделать некоторое отступление от излагаемой проблемы и напомнить о работе научно-методологического семинара по синергетике, который работал в Российской академии государственной службы при Президенте РФ (РАГС) в период с 1995 по 2005 гг. под руководством Владимира Сергеевича Егорова. Помогая ему в организационной и методической работе, мне удалось познакомиться и привлечь к участию в работе семинара более двухсот человек из разных городов России. В их число входил и Сергей Павлович Курдюмов, для которого принципиально важным было распространение синергетических идей на разные области научного знания, практическое применение моделей синергетики в социокультурной практике. Помимо тематики, имеющей фундаментальное значение для формирования социальной синергетики, на семинаре обсуждались проблемы, связанные с развитием образования и культуры, необходимостью повышения эффективности социального управления и созданием условий для расширения самоорганизационных процессов в трансформирующемся российском обществе, с расширением информатизации и компьютеризации, тенденцией глобализации в целом. По результатам работы семинара выпускались сборники научных статей (всего 12 книг), в которых опубликованы материалы его участников. Работа семинара освещалась в ряде публикаций (См.: Астафьева О.Н., Делокаров К.Х. Теория самоорганизации и образование // Государственная служба. №4 (6). 1999. С.103–114; Астафьева О.Н. Синергетика. Философия. Культура // Государственная служба. №2 (12). Август 2001. С.32–43 и др.). “Синергетическая ”линия и сегодня занимает серьезное место в научном сообществе РАГС.

8. См.: Межуев В.М. Как возможна философия культуры? // Постижение культуры: Ежегодник. Вып.10. М.: РИК, 2000. С.21.

9. См.: Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика: Исследование изменений в больших системах искусства, истины, этики, права и общественных отношений / Пер. с англ. СПб: РХГИ, 2000. С.38–39.

10. См.: Бляхер Л.Е. Нестабильные социальные состояния. М.: РОССПЭН, 2005. С. 8, 15, 19.

11. Яковенко И.Г. Риски социальной трансформации российского общества: культурологический аспект. М.: Прогресс-Традиция, 2006. С.9.

12. Яковенко И.Г. Риски социальной трансформации российского общества: культурологический аспект. М.: Прогресс-Традиция, 2006. С.9.

13. Диссипативность предполагает достижение антропо-социо-культурной системой в определенной момент динамического равновесия между устойчивостью и неустойчивостью, хаосом и порядком.

14. Зиммель Г. Понятие и трагедия культуры // Зиммель Г. Избранное. В 2-х тт. Т. I . Философия культуры. М.: Юрист, 1996. С.447.

15. Зиммель Г. Конфликт современной культуры // Зиммель Г. Избранное. В 2-х тт. Т. I . Философия культуры. М.: Юрист, 1996. С.495.

16. См.: Лесков Л.В. ХХ I век: Виртуальные сценарии // Россия и современный мир. М., 1998. № 2 (19).